В это время на опушке леса Мелис утешал, как мог, плачущую Нелли.
— Мы пойдём в город, к судье, а может, к самому градоправителю, — говорил он. — Мы напишем… Кстати, ты умеешь писать?
Нелли так удивилась, что перестала плакать.
— Конечно, умею!
— Ну вот, ты и напишешь… — Мелис осёкся на полуслове.
— Чего замолчал?
— Нельзя тебе показывать, что ты писать умеешь. У нас только самые знатные дамы грамоте учатся, а тут только подтвердится, что госпожа Эйлин ведьма, да и тебя обвинят тоже.
— Ну ни фига себе! — возмутилась Нелл. — Так у вас тут что, все женщины безграмотные?
— Да и многие мужчины тоже, — со вздохом признался Мелис. — С некоторых пор детей почти перестали учить. Боятся, наверное, что прочтут старинные манускрипты, вызовут Тёмных Посланцев, а то и кого похуже. А может, наоборот, ждут Посланцев, хотят Вечное Древо погубить, а народ неграмотный молча всё стерпит…
— Ну и дела у вас тут творятся! Ладно, тебе повезло, что мы тут появились, надо маму мою найти, а потом мы со всеми разберёмся! — воинственно заявила Нелл. — Ну-ка, пошли к этим твоим судьям и градоправителям.
Мелис был рад, что Нелл снова стала похожа на себя, задиристую и ершистую девчонку, поэтому делиться с ней своими страхами не стал. Он очень боялся, что их появление в городе, где Нелл так «удачно» сыграла на скрипке, может оказаться фатальным для Эйлин, боялся, что кто-нибудь узнает Нелли и её тоже схватят. Но больше всего он боялся не успеть. Чего не успеть — он не понимал, но чувствовал, что времени у них мало.
Бережно спрятав скрипку в футляр, они двинулись к городу. Вечерело.