— Дурак! Мерзавец! Слабонервный идиот!
Штейнмейстер был в ярости. Он ходил взад-вперёд по комнате, в гневе столкнув хрустальный шар на пол. Правда, в последний момент спохватился и не дал ему упасть.
Верховный Мастер не любил, чтобы кто-либо нарушал его планы. Он впадал в страшный гнев, и тогда слуги боялись даже приближаться к его комнатам.
Сегодня с утра всё не заладилось. Один из вернувшихся плащекрылов был ранен в глаз хризолитовой стрелой и через пару часов умер. Его соплеменники немедленно стали рвать на части труп и передрались, поранив при этом друг друга и повредив амулеты. Но было и ещё кое-что, что так взбесило Мастера.
— Столько Силы растрачено понапрасну! Она ушла неведомо куда! Теперь появление Тёмного Посланца откладывается на неопределённый срок!
Светлые волосы Мастера были взлохмачены, он походил на мальчишку, у которого из-под носа увели желанную игрушку.
— Ладно, ничего, — успокаивал он сам себя. — Они за это поплатятся.
Движением руки он подозвал хрустальный шар к себе. Шар засветился. В нём появилось чьё-то лицо.
— Каллахэн! — рявкнул Мастер. — Почему ты отпустил тех двоих?
И Патрик Каллахэн залопотал что-то в свое оправдание. Штейнмейстер нахмурился.
— Ты очень разочаровал меня, Каллахэн. В Депьярго нужен совсем не такой штатгальтер.
Ещё одно движение руки… Где-то внутри шара, а, может, и в самом Депьярго, раздался сухой треск. Лицо лорда Каллахэна исказилось. Его перстень, перстень с обсидианом! Он раскололся, и из трещины полилась густая тёмная жидкость. Штейнмейстер с мстительным удовольствием наблюдал, как Соглядатай из перстня поглощал бывшего лорда, напитываясь жизненной силой. Наконец всё было кончено.
— Ирн! — позвал Мастер, и в шаре появилось другое лицо. — Забери этот перстень себе. Только будь осторожен, этот амулет очень силён. Впрочем, мой штатгальтер должен обладать именно таким.
Сквозь помехи Штейнмейстер услышал слова благодарности.
— Ладно, хватит болтать, — прервал он излияния Старого Лиса. — Ты тоже понаделал немало ошибок, но я тебя прощаю. Только присматривай за своим сыном.
Шар перестал светиться. Неизвестно, понял ли старый Ирн, что имел в виду его хозяин, но радость от обладания желанным амулетом была превыше всего остального.
Сам Штейнмейстер несколько успокоился. Достав медальон, он раскрыл его:
— А тебя всё же надо будет потом наказать. Некоторых вещей прощать нельзя. И откуда только в тебе такое?