Герман открыл глаза. В салоне было светло и очень холодно. Изо рта вырывался пар. Он сел и помотал тяжелой головой. Сознание приходило медленно. Вдруг его охватил ужас.
— Клара! — сипло позвал и оглянулся. Около кабины увидел чьи-то ноги. Он подхватил и потянул их на себя. Это был Антон. Тот застонал и Герман приподнял его за плечи.
— Ты как? — спросил он.
— Ничего, нормально. Как все?
— Сейчас узнаем, — и, привстав, оглядел салон.
На двух сидениях лежали Клара и Ивановна. Аня и Лена между ними на полу, а около задней стенки, уткнувшись в стойку, лежал человек в спецкостюме, в шлеме и рядом небольшой байк без колес.
— Вот это да! Ничего себе подарок! На антигравитации! — мелькнула мысль, и Герман рванул к седаку.
Перевернув на спину, он понял, что тот еще жив, но сильно пострадал, так как уже натекла лужица крови от пореза лучевого огня. Нажав кнопку опущения шлемофона, узнал того самого легата, что преследовал их еще с Иерусалима.
Очнувшийся Николай и Антон подошли к Герману. Женщины понемногу приводили себя в порядок и переговаривались, оглядывая салон и заметенные снегом окрестности за окнами автобуса.
Герман с Николаем подняли и положили седока на сидение. Аня осмотрела его и сказала, что тот не жилец и скорее всего, скоро умрет.
— Ну, уж нет, — жестко сказал Герман, — Он должен еще кое-что.
— Как вы, дорогие мои женщины?
— Мы в порядке, — ответила Клара.
— Прошу вас выйти из автобуса на пять минут.
Клара посмотрела на Германа и кивнула.
— Хорошо. Ивановна, девочки, нам надо выйти. Не будем мешать нашим мужчинам. И еще оглядимся заодно.
Николай открыл им двери и тут же закрыл их.
Была зима. Поле, где стоял их автобус, находилось недалеко от леса, который простирался во все стороны и даже за горизонт. Свинцовое небо затянуто тяжелыми снежными тучами, но ветра не было, только мороз, небольшой, градусов десять, как определила Ивановна. В комбинезонах не было уж очень холодно, но достаточно свежо и они прижались друг к другу, подняв свои шлемофоны.
— Клара, кто это там к нам попал? — раздался голос Ани.
— Не знаю. Но точно не друг, — фыркнула она.
— А куда мы попали? Здесь зима, — тоскливо протянула Лена.
— Лучше зима, чем лето с убийцами, — сказала Ивановна.
— Какой год не знаю, но реальность все та же, как говорил Квинт, — ответила Клара, — Надо подождать. Думаю, что Герман даст нам ответы.
В это время открылась дверь, и Герман с Антоном вынесли тело седака, закутанного в простыню.
— Женщины, быстро в салон. И не надо смотреть, — сказал Герман, и они двинулись в сторону посадки. Через несколько минут скрылись за густым кустарником. В салоне Николай вытирал куском ветоши следы крови. Около заднего сидения стоял черный байк и лежал костюм, снятый с тела незнакомца. Николай перехватил удивленные взгляды женщин.
— Он умер сам. А в костюме мы не могли его оставить, так как, вероятно всего, еще не пришло нужное время. Мы же в прошлом этой реальности и еще не определили какой год. Надо быть осторожным.
Женщины закивали.
— Как нам закрыть заднее стекло, — сказала Ивановна, — Очень холодно.
— Пока затянем вашей простыней. Как двинемся, включу печку. Доедем до первого сервиса, там и вставим.
— А как будем платить? — спросила Аня, — Ведь у нас совсем нет никакой валюты.
— Вспомним Израиль, — улыбнулся Николай, — Будем продавать золотые изделия, что дарила вам Клара в Иерусалиме.
— Да-да, — спохватилась Ивановна, — Я их завернула в тряпицу и сложила вместе с римскими костюмами.
— Вот, пожалуйста, — засмеялся Николай, — Еще можем и древние костюмы с оружием продавать, если потребуется. Да за такую старину нам горы денег отвалят.
Вскоре вернулись Герман с Антоном и начали закрывать заднее стекло. Женщины очистили переднее сидение для обеда. Разложили коробки с саморазогревающейся едой. Ивановна приготовила свой термос.
— Ничего не меняется, — устало улыбнулся Герман, показывая на него, — И это радует. Радует, что мы живы и здоровы.
— Слава Богу, — перекрестилась Ивановна.
— Куда дальше? — спросила Клара, обняв стакан с горячим кофе.
— Надо ехать. Будем двигаться на север. Вот отдохнем и поедем. Так, Николай? — повернулся Герман.
Все вздохнули, принимая неизбежное. Николай кивнул.
— Устала? — спросил тихо Герман, прижимая Клару к себе.
— Очень, — откликнулась она, пряча лицо у него на груди, — Не то слово как.
— Я тоже. Устал, как никогда.
Она подняла на него глаза.
— Еще несколько морщин, — подумала она. Жалость заполонила ее сердце. Обняв, крепко прижалась и затихла.
Ивановна с Аней убирали остатки их обеда, складывая пустые коробки в спец мешок для утилизации. Николай возился в кабине, просматривая свою машину после ремонта, Антон с Леной рассматривали байк, что стоял на задней площадке их автобуса.
— Готовы двигаться? — крикнул Николай, заглядывая в салон.
— Готовы, — откликнулся Герман и подошел к капоту, осматривая окрестности в переднее окно.
— Давай в ту сторону, — махнул рукой, и Николай повернул ключ зажигания.
Мотор взревел и плавно двинулся вправо, куда показал Герман.
— Сколько у нас топлива? — окликнул водителя.
— Полный бак и еще наша канистра, — откликнулся Николай.
— Это радует. Значит, на триста километров нам хватит, — заключил Герман, присаживаясь на капот, затянутый мягкой тканью, которая глушила звук мотора.
— Видел, — похлопал он по покрышке мотора.
— Да, — улыбнулся Николай, — Класс. Глушит звук отлично. Да и сидения все затянуты какой-то тканью, похожей на кожзаменитель. Но лучше. Понял, когда оттирал кровь. Все впитывает и без следа. Просто чудо какое-то, — покачал головой.
— Жаль, что многое осталось нам неизвестным и непонятным, — продолжил Герман, — А могли бы узнать и понять. Хотя, когда это может пригодиться. Пусть все идет своим чередом.
— А байк? Там же антивещество, — повернулся Николай.
— Будем смотреть, куда попали. Если во время, когда еще неизвестно, то надо скрывать, если все же ближе к нашему будущему, то никого этим не удивим.
— Мои дорогие женщины, Антон, — обратился в салон, — прошу выслушать меня внимательно. Мы еще не знаем, куда попали, в какой год. Чтобы не сбивать время и не менять будущее, даже этой реальности, так как немедленно оно отразится и в нашей, прошу не сообщать о байке и снять свои костюмы, переодевшись в собственные, двадцатого века, то есть из нашего девяносто девятого. Все спрятать в мешки. Если будет опасность, уничтожим через утилизаторы. Ивановна, принимай командование.
Та кивнула и пошла доставать пакеты с их одеждой. Уже через двадцать минут они сидели в машине, переодевшись, и затолкали байк под заднее сидение.
Через два часа поездки, выехали на утрамбованную дорогу, и автобус резво покатился по ней, мерно газуя, когда Николай переключал скорости. Вскоре вдали показалось сооружение, напоминающее наш пост ГАИ. Двухэтажное здание с антеннами на крыше, похожими на антенны своего века, но в чем-то отличающиеся. Они увидели, как по лестнице спустился человек в форме и поднял полосатый жезл, останавливая машину. Николай затормозил, подъезжая к нему, и открыл окно, вглядываясь в лицо и форму. Выглядел мужчина обычно, как и в их время, только и отличие было в одежде и оружии за плечом. Единственно, на что обратил внимание, что на спине форменной куртке и на груди написано по-русски ПОЛИЦИЯ. ВАИ. И странный знак над левым карманом, очень похожий на число с черными полосками под ней, как штрихкод, что встречался им во времени Квинта.
— Куда путь держим? — выкрикнул полицейский, оглядывая автобус.
— Нам бы сервис. Желательно поближе какой. Не подскажите? — высунулся из окна машины Николай.
— Что случилось? — продолжил служивый.
— Да вот, нечаянно разбил окно заднего вида. Мороз. Людей поморожу.
— Откуда пусть держим? — спросил полицейский, — Ваши документы.
Николай оглянулся на Германа.
— Что делать? — прошептал он.
— Тяни время и открой мне дверь. По моему маху, быстро всем выскакивать и двигаться за мной.
Николай щелкнул тумблером, дверь открылась, и Герман скользнул навстречу полицейскому. Тот от неожиданности стянул с плеча оружие.
— Стоять, — крикнул он.
Мгновенным движением автомат уже находился в руках Германа, а полицейский лежал на земле, прижатый коленом.
— Николай! — крикнул он. — Срочно в помещение. Антона ко мне.
Нажав на точку под ключицей, отключил сознание лежавшего, и бросился по лестнице наверх. Толчком ноги открыл дверь.
— Всем сидеть! Руки за голову! — крикнул Герман, поворачивая автомат на двух, сидевших за пультами, полицейских. Их лица выражали удивление, совмещенное со страхом.
— Выйти из-за стола и сесть к стене на корточки. Руки за головой. Не опускать! — жестко приказал Герман.
— Обыскать и сложить оружие, — повернулся к Николаю, стоявшему за его спиной.
Тот быстро поднимал каждого мужчину, похлопывая по бокам и снимая поясные ремни с кобурами и средствами связи.
— Все, командир, — сказал Николай, — они чистые.
— Иди вниз и занесите сюда того, что лежит.
— Понял, — бросился наружу.
Через некоторое время втащили тело и положили на пол рядом с сидящими.
— Кто вы? — спросил один из полицейских, внимательно оглядывая стоящих перед ним мужчин.
— Это не важно. Я буду задавать вам вопросы, а ты будешь отвечать, — строго проговорил Герман.
Тот кивнул.
— Какой год, месяц и число?
Полицейский удивленно посмотрел на Германа.
— Я не понят? Отвечай!
— Две тысячи сорок девятый, февраль, семнадцатое число.
— Как называется эта страна и место, где мы находимся?
— Страна Россия. Город Оренбург. Рядом, двадцать километров отсюда. Кто вы и что будет с нами?
— Мы подумаем, — ответил Герман, — что с вами делать.
— Думайте скорее, — сказал мужчина. — Нам через пятнадцать минут надо подтвердить свое пребывание и обстановку.
Герман медленно кивнул.
— Обыщи помещение, — обратился к Николаю. — А ты, — посмотрел на Антона, — иди вниз и сообщи, что беспокоиться не надо. У нас все нормально, понял?
Тот бросился вниз. Николай медленно обошел помещение и открыл небольшую дверь, ведущую в каморку с зарешеченным окном, топчаном, прикрученным к полу и откидным стулом.
— Что там? — спросил у полицейского Герман.
— Времянка для заключенных.
— Заходи, — кивнул на второго сидящего. — И занесите туда и этого, — показал на лежавшего мужчину.
Полицейские потащили своего товарища и положили на топчан.
— Ты, — повел автоматом на первого, — выходи, остальным сидеть тихо. Лучше будет, когда тихо. Понятно?
Те кивнули.
— Как тебя зовут? — спросил вышедшего. — Опусти руки.
— Михаил, — ответил тот.
— Слушай Михаил. Сейчас ты спокойно, без телодвижений и нормальным обычным голосом, выйдешь на связь и скажешь, что все спокойно. Если ты подашь знак, мы всегда успеем уничтожить всех вас. Не глупи. Понятно?
— Да, — ответил тот.
В это время замигали огни на пульте и мужской голос проговорил:
— Пост двадцать второй. Ответьте. Слышите меня?
Герман повел автоматом, показывая на кресло. Михаил сел, надел заушник с микрофоном и прошелся пальцами по пульту.
— Пост двадцать второй на связи.
— Это ты, Михаил? Как дела? — спокойно спросил мужской голос.
— У нас все нормально, — медленно ответил полицейский. — Тихо.
— Ну, тогда ждем завтра на пробеге.
— Хорошо. Когда ждать замену?
— Как и всегда, через пять часов. Вы там не мерзнете?
— Да, нет. Все нормально.
— Ну, тогда пока.
— Пока, — ответил Михаил и отключил пульт. Повернулся к Герману:
— Что-то еще?
— Как часто ты выходишь на связь?
— Раз в два часа.
— Где здесь поблизости сервис? Нам надо вставить стекло в машину.
— Здесь нет поблизости. Только в городе. Но вы сразу привлечете внимание поста перед городом. Он многочисленен. Вас сразу же задержат без документов.
— Почему?
— Везде проверяют. Особенно перед населенными пунктами. Участились нападения отдельных террористических банд. Всех не добили после войны. Много их шатается по степям. Трудно отследить. Хорошо экипированы и вооружены.
— Была война? — вскинулся Герман.
Михаил с удивлением посмотрел на мужчин.
— Да, год, как закончилась. Кто вы? — прошептал он.
— Мы из другого времени. Попали к вам случайно. Вот ищем и не знаем пока что. Зачем мы здесь и почему, — со вздохом произнес Герман, глядя в округляющиеся глаза Михаила.
— Не верится? — усмехнулся Герман.
Тот мотнул головой, соглашаясь.
— Вот и нам до сих пор не верится. Я смотрю ты нормальный мужик. Помоги нам.
— Чем я могу помочь?
— Нам надо в этот ваш город. Организуй встречу с руководством. Есть что-то похожее на разведку?
Михаил кивнул.
— Вот. Надо поговорить. Это будет сложно. А пока разместиться где-то поблизости и молчать, сколько нас. Там, в машине, сидят наши женщины. Я не хочу, чтобы они пострадали. Для этого необходимо ваше молчание. Всех. Можно рассчитывать на вас? И тогда я расскажу о нас.
Михаил кивнул.
— Можно. За ребят отвечаю, как за себя.
— Николай, выпускай ребят. Антон, зови женщин сюда.
Николай открыл двери и жестом пригласил выходить. Очнувшегося полицейского поддерживая за талию, посадил второй на стул, стоявший около стены. Сам присел рядом.
— Это сержант Алексей Тупицын и рядовой Андрей Смирнов. Я лейтенант Михаил Забаров.
— Я полковник КГБ Герман Фирсов. Мои друзья Николай и Антон. Вы их видели. Сейчас поднимутся наши женщины. Они сами представятся.
— КГБ? — удивленно протянул Михаил, — Это же в прошлом веке был такой орган, насколько помню. Сейчас ВВР — Внешняя военная разведка. Есть еще у них подразделение ФБР — Федеральное бюро расследования. После войны подчинение только ВВР. Так вы из двадцатого века? — присвистнул он.
— Кто из двадцатого века? — спросил удивленно Алексей.
— Мы, из него, — хмыкнул Герман.
— Не может быть? Не шутите? — протянул Андрей.
— Хотел бы… — устало ответил полковник.
— Ничего себе, встреча! — воскликнул Андрей.
Шесть вопрошающих глаз уставились на Германа, требуя рассказа и подтверждения.
— Путешественники во времени, — тихо проговорил Михаил.
Открылась дверь, и вошли по очереди, осматриваясь, Клара, Ивановна и девочки.
— Вот, представляю вам. Моя жена Клара, а это Ивановна, наша родственница. Анна, невеста Николая и Елена невеста Антона. Прошу любить и жаловать, — устало ухмыльнулся Герман.
Мужчины встали и поклонились.
— Я Михаил, а это мои сослуживцы Алексей и Андрей. Приятно познакомиться. Присаживайтесь, — протянул руку к стульям и креслу.
В помещении стало тесно. Ивановну посадили на вертящийся стул около пульта, остальные расселись кто где. Мужчины прислонились к столам, присели на корточки. Все обратили взор на стоявшего Германа.
Тот обвел взглядом находившихся в помещении, положил автомат на пульт, вздохнул и начал рассказ, с того самого момента, когда он увидел подходивший к остановке автобус. Как и в рассказе с Квинтом, он не рассказал о капсуле. Это было «табу» для всех. В случае чего, это был их смертный приговор.
Мужчины смотрели на Германа открыв рты, как будто тот рассказывал им фантастическую историю. Да она и была на нее очень похожа, если бы не молчавшие свидетели, сидевшие рядом.