— Что это было? — очнулся Толян и оглядел салон автобуса. — Эй! Кто там есть? Водитель, ты живой?
— Живой, — откликнулся Николай. — Посмотри всех остальных. Можешь?
— Сейчас посмотрю. Темно уж больно. Есть кто живой?
— Есть, — ответил, поднимаясь, с переднего сидения Герман. — Авария? Мы столкнулись?
— Вроде нет, — откликнулся Николай, — но что происходит, непонятно.
— Женщины? Кто есть еще живой? — окликнул Герман.
— Да, есть, — вяло ответила Клара, потирая ушибленную голову.
— И мы тоже. Живы, — ответил парень.
Девушки охали.
— Странно. Ничего не видно за окнами, — сказал Толян.
Автобус был окутан белой пеленой, как будто кто-то вылил цистерну белой краски на всю машину.
— Включите свет! — закричала Клара.
Николай, чертыхаясь, долго возился, пытаясь завести мотор, но зажигание не работало, и темнота плотно зашла в салон.
— Ну, что там? — закричал Толян и стал на ощупь пробираться к кабине водителя.
— Что-то с мотором. Молчит, зараза!
— Включай аварийку.
— Ах ты, черт! Совсем забыл!
Нащупав переключатель, врубил, и тусклый свет осветил сидящих в автобусе.
— И что это такое? Как же теперь? — спросила дрожащим голосом одна из девушек у Германа.
— Не знаю.
Впервые полковник растерялся. Самая страшная для него была ситуация, которую он не мог контролировать. Сейчас происходило именно то самое — нет информации и нет понимания, а с ним и действия.
— Сейчас попробуем разобраться! — прошел к Николаю и Толяну, которые возились в моторе.
— Ну, что у вас там?
— А черт его знает! Ничего не понимаю. Такое впечатление, что машина просто мертва. Все на месте, все в порядке. Но… — и он развел руками.
— Давай я попробую.
— Понимаешь в машинах? — буркнул Николай
— В основном в БТР да в своей девятке.
— Тогда давай! — и вылез из кабины в салон.
Скинув пальто, Герман сел и оглядел приборную доску. Все приборы показывали… НОЛЬ! Повернул ключ зажигания, отжал газ. Тишина. Даже звука тарахтения нет, только щелчок поворота. Еще раз. То же самое.
— Да, хреново! — проговорил Герман, поворачиваясь к мужикам, с надеждой смотрящих на него.
— Давай попробуем открыть двери. Есть чем поддеть, что-то вроде лома.
— Конечно, — и полез доставать свой дорожный шоферский чемоданчик. Но его не оказалось на месте.
— Ах ты, черт! Я же отдал соседу для ремонта его легковушки два дня назад.
— Ну, и что будем делать? — спросил Толян
— Что-что! — зло буркнул Николай. — Руки у тебя есть!
Герман и Толян бросились к дверям. В этот момент по машине пробежала дрожь, и автобус начало наклонять на правую сторону. Послышался страшный гул, который перешел в вой.
Пассажиры закричали, затыкая уши руками.
Вскоре все стихло. Только было слышно как Ивановна вслух читает молитву.
— Это все или еще что-то будет? — прошептала Клара, откинувшись на спинку сидения и закрыв глаза. Голова болела, даже слегка подташнивало.
Машину уже не трясло и не колыхало, но все сидели молча, боясь произнести хоть слово, и прислушивались к непонятным движениям автобуса.
Прошло десять минут, и Николай крикнул:
— Эй, там! Все живы?
— Как сказать, — ответил Герман, окидывая взглядом салон.
Женщины смотрели на него глазами полными ужаса и боли.
Он молчал. Что он мог ответить на их молчаливый вопрос, если сам не понимал случившегося.
И вдруг с задних кресел раздался стон. В тишине он показался криком.
— Что? Что ты, милая? — засуетилась Ивановна и бросилась к, заброшенной ситуацией, беременной девушке.
Та открыла глаза и рывком села, хватая воздух ртом.
— Тебе плохо, дочка?
Девушка невидящими глазами смотрела перед собой и все не могла отдышаться. Наконец повернулась к Ивановне, посмотрела на нее и на всех присутствующих в автобусе удивленными глазами.
— По-моему, она ничего не понимает! — воскликнула старуха.
Клара подошла к девушке.
— Ты кто? Как тебя зовут?
Пассажиры начали подходить в конец автобуса к ожившей пассажирке.
— Ты слышишь меня! — склонилась к ней Клара.
Беременная молчала и смотрела на всех округлившимися от страха глазами.
— Ну-ну! Успокойся! — заметив это, проговорила Ивановна. — Тебя здесь не обидят.
Девушка помотала головой и, закутавшись в свое рваное пальтецо, вжавшись в сидение, заревела. Она опустила голову и плечи ее вздрагивали. Все молчали, и только старуха гладила по спине и тихо приговаривала:
— Ну, что ты, что ты! Все уже хорошо, успокойся.
Видимо, спокойные слова Ивановны подействовали и девушка, вытерев глаза и всхлипнув, замолчала.
— Как тебя зовут? Ты понимаешь меня? — спросила бабка.
Девушка подняла глаза и что-то тихо проговорила. Никто толком не понял.
— Что ты сказала? — спросил Толян.
И девушка принялась говорить быстро и совсем непонятно.
— Она, что, иностранка? — повернулся к Герману Николай.
Герман пожал плечами.
— Не понял, но может быть. Хотя… — и внимательно оглядел сидевшую перед ним девушку.
— Подождите-подождите! — воскликнула Клара. — По-моему, она говорит на иврите, но он какой-то странный. Похож на древнееврейский и даже скорее арамейский.
— А вы, простите, откуда его знаете?
— Я закончила факультет востоковедения и знаю этот язык не понаслышке. К тому же часто бываю в Израиле, где живет сейчас моя дочь с семьей.
— Тогда спросите, кто она и возможные подробности, — сказал Герман и присел рядом на сидение.
Клара качнула головой.
— Попробую. Хотя современный отличается от древнего, как, впрочем, и любой другой язык.
Подумав, Клара начала свой диалог с незнакомкой. Девушка опешила сначала, но потом, прислушавшись, начала радостно отвечать на Кларины вопросы.
Все внимательно смотрели на них, а когда закончилась беседа, Клара рассказала странную историю.
— Было трудно понять, но еще труднее поверить, — начала она.
— Говорите, разберемся, — уверенно произнес Герман.
— Она ехала с мужем к своим родственникам, что жили недалеко от Иерусалима, как поднялась буря, их повозка перевернулась, она выпала и ветер подхватил ее, катая по земле. Ударившись о камень головой, очнулась уже в нашем городе где-то на окраине и возле городской свалки. Там она долго не могла прийти в себя, все время плакала и звала своего мужа. Ее нашли местные бомжи. Они-то ее и пригрели, накормили и приодели, как могли. Сначала она всего боялась, так как не понимала где она и что с ней, потом начала потихоньку помогать сердобольной женщине, в поисках бутылок. Та уходила в город покупала водку и закуску. Так она прожила три месяца и все увидели, что она беременна. Но это ребенок ее мужа, которого она любила и которого уже, наверное, и не увидит.
— А как же у нее оказался пистолет? И что произошло с ней? — спросил Герман.
— Говорит, что приехали какие-то люди на колеснице, машине, и вытащили воина-римлянина. Она сразу поняла кто он такой. Его о чем-то спрашивали, но тот молчал. Потом били. Но он сам их хорошо отделал. Они сильные, она знает. А потом, нападавший, вытащил вот эту штуку и выстрелил. Воин упал. Сами сели в машину и уехали. Она подбежала к воину осмотреть и помочь, и он открыл глаза. Девушка заговорила с ним, и он понял ее и обрадовался, вытащил из под кожаного нагрудника ключ и приказал спрятать у себя. Сказал, что это очень важно и что никому нельзя показывать, пока за ним не придут и не скажут нужное слово. И умер. В этот момент снова показалась та машина, и девушка попыталась спрятаться, но не успела, мужчина, выскочил и бросился к ним. Увидев, что она сидит рядом, ударил чем-то тяжелым по голове. Больше она ничего не помнит.
— Так она из Древнего Израиля? — удивился Николай.
— Выходит, что так, — пожала плечами Клара.
— Где этот ключ? — обернулся к девушкам Герман.
— Вот, — и подали его.
Беременная девушка увидела и вновь обрадовано залепетала на своем.
— Что она говорит? — кивнул Кларе Герман.
— Просит ей отдать так как дала слово.
— Слово — это хорошо. Только где это время? Оно две тысячи лет как прошло, — прошептал он. — А откуда же этот ключ? И к какому замку подходит? — рассматривал его уже более внимательно.
К нему потянулись руки, и Герман передал его Толяну, тот Николаю и парнишке.
— Она не знает. Должны были к ней прийти и сказали бы пароль, как я поняла, — сказала Клара, рассматривая ключ.
— Судя по внешнему виду, это литье, причем искусное, — сказала она. — Либо к богатому дому, либо к военной крепости или административному помещению. Видела такие не раз в исторических музеях.
— А как же оказался у нее пистолет в сумке? Странно, — пробормотал Николай.
— Скорее всего, если следовать логике, — задумчиво сказал Герман, — этот мужик, что ударил ее пистолетом, забросил его в ее сумку и они выбросили тело из машины здесь на обочине. Не удивлюсь, если ее отпечатки будут на стволе. Кстати, там нет одной пули. Ею и был убит тот самый римлянин, как говорит эта девушка. Хотя все напоминает фантастические бредни!
— Мистика! — сказали хором девушки.
Герман угрюмо посмотрел на беременную и покачал головой.
— Я подумал бы, что у нее поехала крыша. Если бы не этот ключ…
— А где же тогда этот убитый римлянин? — задал вопрос парень.
— Вероятно, его труп уже спрятан. Если все это правда. Но тогда, что надо было им от того воина? Они что же, могли знать от чего этот ключ? — сказал Толян.
— Тайна, покрытая мраком! — констатировал Герман и убрал ключ к себе в карман.
Проследив умоляющий взгляд девушки, попросил объяснить ей, что если понадобится, то он ей отдаст, только еще немного подумает.
Клара перевела его слова, и девушка кивнула соглашаясь.
— Странный рассказ, — пробурчал Николай. — А как с дверями? Попробуем их открыть?
И мужчины двинулись к кабине.
— А как вас зовут? — обратилась к девчонкам Клара, — и давайте уже назовемся другу другу, раз мы здесь собрались. Меня зовут Клара Петровна. Можно просто Клара. Я так привыкла.
— Я — Ивановна, — смутившись, сказала старушка. — Можете меня так и называть Ивановна.
— Меня зовут Антон, моя сестра Анна и ее подруга и сокурсница Елена. Просто Аня и Лена.
— А вы что, учитесь где-то вместе? — поинтересовалась Клара
— Да, — ответил Антон, — девочки в медицинском, на третий курс перешли, а я на строителя в инженерно-техническом. После армии снова на второй пошел.
— Я так и думал, — мысленно сказал себе Герман. — Все-таки глаз еще не замылен.
— А вас как зовут? — обратилась Клара к Герману.
— Герман. Мои солдаты звали «Командир». Я полковник в отставке. Бывшего КГБ.
— Бывшего КГБ не бывает, — почему-то подумала Клара и заинтересованно посмотрела на него.
— Меня Николаем зовут! — крикнул водитель из кабины.
— А меня Анатолием, лучше Толян. Я так привык! — и засмеялся.
— Веселый парень, — подумала Клара, — и характером добрый.
— А девушку эту, как звать, Клара Петровна? — спросила Аня.
— Ее зовут Тойбе. В переводе — Голубка.
Беременная, услышав свое имя, улыбнулась и закивала.
— Кен, кен!
— Что она сказала?
— «Да» на их языке, а «нет» будет «ло», — засмеялась Клара. — Вот так, потихоньку, и выучите этот древний и певучий язык. А знаете, ведь в нем нет гласных, как у нас, только одни согласные. Но послушайте, как он звучит, правда современный.
И Клара произнесла — «Ха-коль овер, гам зе йаавор».
— Это было написано на кольце Соломона — «Все проходит и это пройдет».
— Красиво, — сказала Лена и тряхнула своими рыжими волосами.
Тойбе что-то радостно защебетала, показывая на Лену.
— Что она сказала? — удивленно спросила та у Клары.
Клара засмеялась.
— Сказала, что ты похожа на их евреев. У них тоже часто рыжие волосы и зеленые глаза.
— А почему же она черная? И глаза черные?
— А это уже примеси Востока. Там постоянно шли войны и завоевывали Израиль кому ни лень. У меня тоже черные волосы. Правда, глаза серые. Я еврейка, но по матери, а отец был русским.
И она скинула свою шапку и тряхнула копной черных слегка волнистых волос. Они заструились по ее спине и Ивановна ахнула!
— Какая красота, Клара!
Герман обернулся и глаза выдали его восхищение.
— Ну, наконец-то! Попался! — улыбнувшись, заметила про себя Клара.
— А вы кем работаете? — спросил Антон.
— Я Президент компании. Туристический бизнес.
— А какие еще языки знаете? — спросила Лена.
— Итальянский, арабский, иврит и французский.
— А, английский? — удивилась Аня. — Он же сейчас самый популярный.
— А, ну да, конечно и его тоже. Как-то уже не считаем за иностранный. У меня все разговаривают на нем параллельно с русским.
— А муж? Есть? — спросила Ивановна.
Клара внимательно посмотрела на нее и, увидев наивный взгляд старушки, ответила тихо:
— Нет, не имеется. И все на этом. Хорошо?
Та смутилась и кивнула. Клара приобняла старушку за плечи.
— Ничего. Все нормально.
Герман услышал и это. Хмыкнул мысленно:
— И, все таки, надо поближе познакомиться!
Мужчины собрались возле кабины и что-то тихо обсуждали.
— Что будем делать, мужчины? Надо что-то решать с передвижением. Может быть, все же, как-то откроете двери? — спросила Клара.
— Двери заклинило, — ответил Николай.
— Давайте разобьем молотком окно, что ли? — предложила Лена.
— Молотка нет, — виновато ответил Николай.
— Да, — устало проговорила Клара, — вот мужики пошли. Даже молотка паршивого не имеем. Все нам приходится делать.
— Позвольте, — в голосе Германа зазвучал металл. — Мы стараемся определиться с ситуацией и своими возможностями.
— Долго определяетесь. И судя по времени, я уже везде опоздала. А меня в офисе арабы ждут. — И продолжила:
— Может быть, сами попробуем, раз наши мужчины в чем-то там разбираются?
Она решительно протянула руки к задним дверям автобуса. Рванув их, тут же отдернула. Двери были горячими.
— Ах ты, черт! — замахала, дуя на руки. — Что это?
Герман подошел и, с тревогой в голосе, спросил:
— Обожглась? Покажи!
На руках не было ожогов. Даже красноты.
— Интересно? — протянул Толян, приблизившись и осматривая дверь. Потом плюнул на нее, проверяя температуру. Притронулся осторожно пальцем и тут же отдернул.
— Ах, ты ж! Точно, горячая как утюг. Но почему-то не шипит, как плюнешь. Переднюю проверь и свою в кабине тоже. А также свои окна. Только аккуратнее! — крикнул Толян Николаю.
Тот кивнул и полез в кабину.
— Двери горячие и стекла тоже.
— Да-да, — проговорили Аня с Леной приложив осторожно пальчик к окну. — У нас тоже горячие.
— То-то, я думаю, что так стало жарко в салоне, — сказал Герман. — Может быть, включилась печка? А, Николай?
— Все по-прежнему. Машина как мертвая. Какая печка! — отозвался Николай.
— Так. Что будем делать? Оценим ситуацию и внесем предложения, — сказала Клара. — Я начну. Итак. Что произошло и как это выглядело вначале. Николай?
Он рассказал про троллейбус и «башмак».
— А остальное все на ваших глазах. Машина не заводится, двери горячие и не открываются и уже становится жарко и, по-моему, нагревается машина снаружи. Медленно, но нагревается и становится душно, как на солнце. Летом в нее не сядешь, так жарко.
— Согласен, — сказал Герман и утвердительно кивнул, — очень похоже. Значит так. Руками ничего не трогать, и надо собрать всю имеющуюся здесь питьевую воду и не питьевую тоже. Следить друг за другом, отмечать любые изменения и тут же сообщать, вон девчатам, они у нас медики и будут помогать. Так я говорю? — обратился к девушкам Герман.
Те кивнули.
— Да-да, конечно. И еще надо спросить, у кого есть какие лекарства показать нам и мы разберемся.
— Я знаю, что у водителя должна быть аптечка. Или ее также отдал соседу? — съязвил Герман.
Николай обиделся:
— Ну, ты уж совсем, командир, меня в грош не ставишь! Вот девчонки ваша аптечка, — и, достав из-за спинки водительского кресла, протянул им кожаную коробку. — Разбирайтесь.
— У меня тоже есть лекарства мои от давления и от сердца. А еще и от жара и кое-что сами посмотрите, дочки.
И поковырявшись в мешке, достала старую сумку.
— У меня только валерьянка., — с сожалением произнесла Клара и отдала небольшой пузырек.
— Ну, а у мужчин наших, что имеется из лекарств? — спросила с ехидством Клара.
Герман пожал плечами.
— Как-то обхожусь, пока.
Толян просто рассмеялся.
— Я тоже. Здоров. Правда очень хочется курить.
— Мне тоже, — откликнулась Клара, — но будем терпеть до выхода. Да, синеглазый? — и улыбнулась.
Толян опешил:
— Хотелось бы выйти побыстрее.
Герман посмотрел на Клару и сузил глаза. Желваки заходили.
— А это тебе за пренебрежение! — мысленно улыбнулась Клара. — Давайте соберем еще и воду и продукты, у кого какие имеются. Так на всякий случай.
Достав свой пакет, она начала выкладывать на сидение то, что везла Лешке для его семьи: колбаса, сыр две коробки, две банки красной и черной икры, банка крабов и два пакета красной рыбы, металлическая банка ананасового компота, кофе растворимый и большая коробка чая в пакетиках. И еще несколько пакетов миндаля, орешков и вафель. Николай добавил свой немудрящий взнос в виде вареной колбасы, батона хлеба и бутылки минералки. Ее тут же отставили в сторону. Для питья. Ивановна из своего мешка достала большой термос с кипятком, хлеб, сахар в мешочке, лимон и четыре чашки с блюдцами, а также четыре йогурта и ложечки с вилкой и ножом.
— А еще у меня есть котелок, банки тушенки и рыбы, немного гороха и гречки.
— То-то, мешок был такой тяжелый! — мысленно вспомнил Антон, слушая Ивановну.
— А у нас ничего нет особенного, — сказали, смущаясь, девушки. — Только пачка печенья и жвачки. Вот.
— Жвачки забрали себе. И вот еще по йогурту и ложки возьмите, — командовала Клара.
Она протянула еще одну коробочку Тойбе и Ивановне.
— А вам? — спросила Аня
— Я такое не ем. Мне бы покурить, — и улыбнулась. — Ешьте. Мужчины, я делаю вам по бутерброду и по чашке кому чай-кофе. Подходите и садитесь, давайте, все же, перекусим, пока сами не изжарились и продукты не попортились.
Мужчины собрались вокруг импровизированного стола. Клара нарезала батон, положила по куску колбасы и дольке сыра.
— Герман, а вам?
— Мне только кофе, если можно. И без сахара.
Клара посмотрела на него и, пожав плечами.
— Сколько ложек?
— Две.
— Любит крепкий.
Положила, как просил, залила кипятком и подала ему на блюдце. Он взялся за ручку, а блюдце оставил ту в руках. Она взглянула ему в глаза и их взгляды встретились, и тотчас поняла, что он уже давно ее заметил, и что она ему понравилась, и он готов с ней познакомиться, если она позволит.
— Она позволит, — сказал ее взгляд. — У тебя такие красивые губы. Я хотела бы их поцеловать.
Он опустил глаза и усмехнулся одним уголком губ, потом поднял:
— Я тоже.
Николай попросил кофе, Толян чай и себе она тоже налила чаю. Молодежь подождали и налили себе в эти же чашки, слегка ополоснув. Клара еще всунула девчонкам вафли и орешки. Тойбе же показала на кофе. Ивановна достала свою большую кружку и налила себе чай с лимоном.
После их завтрака Николай сходил в кабину и принес сплющенную коробку, собрал и поставил перед Кларой.
— Можно сложить оставшиеся продукты сюда, а потом поставьте на пол, там попрохладнее. И у меня есть еще пятилитровая банка воды, приготовил для охлаждения мотора, но ее можно и пить, она в чистой посуде.
Продукты сложили, чашки и термос убрала Ивановна.
— Давайте решать, что будем делать, не сидеть же, сложа руки? — сказала решительно Клара.
— Я предлагаю всем затаиться и прислушаться. Может быть, что-то услышим, извне? — сказал Толян.
— Предложение интересное, — сказал Герман. — Давайте попробуем.
Все замолчали. Через некоторое время начали поглядывать друг на друга, как будто спрашивая, что услышал каждый.
— Ну, кто начнет? — спросил Герман. — Давайте, молодежь.
— Мы ничего не слышали, — ответила за двоих Лена. Аня кивнула подтверждая.
— Антон?
— За автобусом ничего нет.
— То есть, как это? — спросил удивленно Николай. — И почему ты так решил?
— Видите ли, — продолжил Антон, — у меня абсолютный слух и я понимаю лучше многих все, что связано со звуком. В армии я служил на подлодке акустиком и вообще мы часто играли в игры звуковые — определяли по звуку разные варианты ходьбы, сколько человек и кто, если кашлянул то где, если поскрипел то как. Да и многое другое! — и засмеялся.
Девушки покраснели.
— Что, вообще никаких? — удивился Николай.
— Нет, почему же. Слышал звуки вашего дыхания, шуршания, скрипа сидений.
— Ты хочешь сказать, что за нашими стенами вакуум? — спросил Толян
Антон пожал плечами.
— Я сказал, что слышал. Может быть, другие еще что-то слышали.
Все отказались. Никто ничего не слышал.
— Вот это да! Может быть, мы вообще в другом измерении? — усмехнулся Толян
— Все может быть.
Антон пожал плечами.
— Этого еще не хватало! — протянула Клара, и вдруг ее взгляд остановился на Тойбе, которая с любопытством смотрела на них, мало что понимая, и улыбалась.
— Постойте-постойте! — прошептала Клара, потирая висок. — Девушка! Вот где наша разгадка!
— Каким образом? — удивился Герман
— Подождите, послушайте! Вы помните, как она попала в наше время?
— Да, ладно. Может это все ее выдумки. Может у нее крыша съехала! — хрипло сказал Николай.
— Нет, — вмешался Герман, — подожди. В этом что-то есть. Клара давайте свою версию, пусть даже фантастическую.
— Первое — ее древнееврейский! Второе — римлянин-воин и его ключ!
— Хотите сказать, что она пришла из другого времени? И мы сейчас тоже где-то? — удивился Толян
— Возможно. Надо открывать двери. И срочно. Мужчины придумывайте, как это сделать!
— У меня есть нож, — сказала робко Ивановна. — Может попробовать им поддеть?
— У меня длинная пилочка для ногтей, — сказала, смущаясь, Аня.
Николай повернулся и прошел к себе в кабину. Перелез и пошарил по углам.
— Есть! Нашел! — крикнул он и вынул из-под сидения монтировку.
— Это здорово! — обрадовался Толян. — Это просто клад сейчас для нас!
Мужчины оживились, зашевелись и, засучив рукава, подошли к первой двери. Попытались просунуть между створками, и… дверь неожиданно поддалась и тут же распахнулась. Мужчины чуть не вывалились наружу — Герман прихватил мгновенно Толяна, а тот Николая. Женщины вскочили и побежали к выходу.
Первое, что сделали — они вдохнули свежий, но горячий воздух, который пахнул им прямо в лицо. За дверьми был день и даже скорее полдень. Солнце в зените и было очень жарко, жарче, чем у них в автобусе.
— Это солнце так нагрело их машину! — подумали и сразу начали весело переговариваться.
Они были рады, что судя по воздуху и части ландшафта, что они на Земле.