— Христофор, не срамись, — сказала Тамара. — Нина — взрослая девушка, а от меня не убудет, если я потанцую.
— Как же, Арсений, вы могли так обойтись с Георгием? — спросил Роберт.
— А он как поступил? — крикнул Арсений. — Пришёл в дом…
— «Пришёл в дом», — усмехнулся Роберт. — Вы к нему пристали с ножом к горлу, вот он и пришёл…
— Я пристал?
— То же самое было и в прошлом году. Сорвали ему работу.
— Я сорвал ему работу? — Арсений был вне себя.
— Да, вы. Он попал под ваше влияние…
— К несчастью, попал, — подтвердил Георгий.
С чайником в руке вошла Нина. Глаза её были опущены.
— Чай пить будете? — прошелестела она чуть слышно.
— Поздно! — рявкнул Христофор. Он весь почернел, и даже зубы его померкли.
— Идём, Георгий, — сказал Роберт. — Должно быть, в самом деле поздно. Как-никак, скоро десять часов. Христофор в это время обычно в постели. Он устал и еле стоит на ногах.
— Я не устал! — крикнул Христофор. — Я до утра могу гулять!
— Ах, вот что? — сказал Георгий. — Значит, вы нас просто выгоняете. Приятно слышать. Идём, Роберт.
— Прощайте, Тамара, — сказал Роберт. — Я вам скажу, как сестре, всю правду: никогда не забуду, как мы танцевали.
— Пока, Робик, — сказала Тамара.
— До свидания, Нина, — сказал Георгий. — Злые люди нас разлучают, но я верю, что мы ещё увидимся.
Не поднимая глаз, девушка шепнула что-то прощальное.
Когда друзья вышли на улицу, Георгий воскликнул:
— Какое существо! От сердца оторвали!
— Но каков твой Арсений…
— А мы ещё подарили им вазу! — Георгий махнул рукой.
В тёмном, плотном небе стояли неподвижно багровые звёзды. Далеко на горных дорогах мелькали, пропадали и вновь загорались огоньки — летели машины. Со стороны моря доносился таинственный гул — тяжёлая волна стучала в каменный берег.
— А этот Христофор, видимо, страшный человек. Во рту у него целый банк, — произнёс Георгий.
— Да, пальца в рот ему не клади.
— До чего мы всё-таки оторваны от реальной жизни! — воскликнул Георгий. — Ещё шаг — и под нами оказалась бы пропасть.
— И заметь, — сказал Роберт, — всё из-за женщин.
Некоторое время приятели шли в глубоком молчании. На душе было смутно, говорить не хотелось.
— Единственное спасение от них, — произнёс наконец Роберт, — запереться на замок и работать.
— Я с тобой совершенно согласен, — сказал Георгий.
День был ослепителен, но на лицах Роберта и Георгия, когда они вышли из бильярдной, лежала тень задумчивости и лёгкой грусти.
— Не надо было тебе с ним связываться, — сказал Георгий.
— Все говорят, что я играю неплохо. — Роберт развёл руками. — Глазомер у меня есть, удар тоже есть.
— Да, но это был профессионал, поджидающий жертв.
— Теперь я тоже так думаю.
— Маленький, щупленький, в чём душа держится, — поражался Георгий, — а такой зверь.
— Ты обратил внимание: у него персональный кий!
— И его там все знают. «Аркаша, Аркаша…»
Помолчали. Мимо прошла компания с гитарами.
— Фальшивят, — сказал Георгий.
— Чем ты объясняешь успех этих гитаристов? — спросил Роберт.
— Это всем доступно, — сказал Георгий. — И не нужно никакого труда. Зачем писать симфонии, не спать ночами, терять здоровье, месяцами искать главную тему? «Ля-ля, ля-ля» — и ты король.
— Все только и думают, как бы стать популярными, не затратив на это особых усилий. — Роберт покачал головой.
Помолчав, он воскликнул:
— Большая гадина этот бильярдист!
— Да, он основательно нас вытряс.
— Денег у нас почти не осталось. — Роберт подавил вздох.
— Я дам телеграмму моему другу, он переведёт, — сказал Георгий.