1969 год. Август. Москва
Вот знал ведь, что этим все закончится, не удержится Логофет! Ну не тот характер у человека. Данила осторожно пощупал свою многострадальную лодыжку, в которую только что прилетел очередной удар от защитника красно-белых. Синяк точно будет, к гадалке не ходи. Перелом…тьфу-тьфу-тьфу, бог миловал.
— Мельник, игру продолжить сможешь? — навис над молодым нападающим арбитр. — Если нет, покинь поле!
— Товарищ судья, — припомнил вдруг недавний рассказ Голодца Данила. — Неужели вас совсем не трогает, что Логофет постоянно выражается в нецензурной форме?
— Чего? — обомлел Казаков. — Ты о чем?
— Ну как же, — кряхтя, поднялся на ноги Мельник. — Кроет всех и вся трехэтажным матом. И маму мою покойную, и вашу.
— Что ты несешь? — изменился в лице рефери. — Какое ему дело до моей матери?
— Вот и я думаю, при чем здесь ваша мать? — задумчиво произнес Данила и неторопливо побрел устанавливать мяч для пробития штрафного.
— Мельник! — прилетело ему в спину. Парень обернулся на ходу и вопросительно уставился на арбитра. — Смотри у меня! — Казаков погрозил ему кулаком.
А осадочек-то остался, злорадно ухмыльнулся про себя Данила. Ложечки, как говорится, нашлись, а осадочек никуда не делся. Что и требовалось доказать. А то, ну в самом деле, достал уже спартаковец со своими костоломными подкатами.
— Малой, ты чего там бармалею про Генку втирал? — Витька Папаев ухватил соперника за рукав футболки и с подозрением заглянул в лицо.
— Твое какое дело? — огрызнулся Мельник. — Руки убрал!
— Мы ведь договорились, без подлянок сегодня, — не унимался спартаковец, возмущенно пыхтя.
— Так надень на Логофета намордник! — вызверился Данила, не выдержав. — А то он мне уже третий раз икроножную мышцу и ахилл шипами разминает. Сейчас вот щиток, похоже, раздолбал напрочь. Это как, вписывается в договоренность?
— Это игра, — посмотрел на него честными-пречестными глазами Папаев. — Чего в запале не сделаешь. Нарочно ведь тебя никто не калечит.
— И на том спасибо, благодетель, — сплюнул Мельник. И зловеще пообещал. — Сейчас я тоже что-нибудь в запале сотворю.
Форвард тщательно установил мяч и внимательно посмотрел на выстроенную Анзором Кавазашвили внушительную стенку. Ага, Логофет в ней тоже имеется. Вон он, третий справа. Стоит, гад, как ни в чем не бывало, пах прикрывает. Что ж, удивим грубияна, не будем мешать ему плодиться и размножаться. Хотя и следовало бы!
Данила разбежался и приложился, как следует, по кожаному снаряду, вложив в удар всю свою злость.
Бам-с!
Есть! Уноси готовенького!
Логофет повалился навзничь и лежал на газоне подобно сломанной кукле. Удар пришелся ему точно в лицо. И сейчас спартаковский защитник находился в глубоком нокдауне. Посчитать, что ли? Раз…два…три…Не, товарищ судья, не встанет. Даже не надейтесь. Пускай его тренеры полотенце выбрасывают.
— Бл…дь, ты в конец охренел⁈ — налетел на Данилу с кулаками Ловчев. — Генка сознание потерял и кровь ручьем льется! Нос наверняка сломал!
— Это игра, — равнодушно пожал плечами Мельник. — Чего только в ней не случается. Не веришь, вон — у Папаева спроси!
— Свалил на хрен, — оттолкнул разъяренного спартаковца прибежавший на помощь одноклубнику Аничкин. — Сами виноваты.
— Да я, — начал напрыгивать петушком Ловчев. — Да я сейчас ему!
— Вить, пусти его, — попросил Данила, демонстративно хрустнув костяшками пальцев. — Не видишь, товарищ хочет мне что-то важное сказать.
— А ты вообще иди отсюда, — рявкнул Аничкин. — Ишь, Вильгельм Телль нашелся. Все, брэк!
— Ну вот, на самом интересном месте, — расстроился Мельник. Горько вздохнул, опустил голову и неторопливо потрусил к центральному кругу.
А ведь по началу ничего не предвещало такого резкого изменения в характере матча. Команды играли пусть и жестко, но не жестоко. Шла нормальная мужская борьба. И острые моменты, что возникали то у тех, то у других ворот, служили красивой иллюстрацией принципиального поединка двух извечных соперников.
Но потом красно-белым улыбнулась удача и они открыли счет в матче. Капитан «Динамо» Рябов хищным зверем выгрызал круглого у нападающих «Спартака», надежно подчищал за товарищами, но в очередной атаке ошибся с выносом и Калинов, завладев мячом, тут же разогнал быструю контратаку искусным пасом в разрез.
Пятнистый молнией пометался между Осяниным и Папаевым, пришелся точно в ноги Хусаинову и тот сначала взрыл землю на своем фланге, стартовав с места подобно реактивному истребителю, а затем ловко обошел защитника и катнул мяч на ход Киселеву. Ну а нападающий ворвался в штрафную и не сильным, но прицельным ударом метров с десяти заставил капитулировать Баужу. 0–1
Часть болельщиков, что в этот вечер переживала за «Спартак», разразилась аплодисментами и одобрительными криками. А Йонас уныло достал кожаную сферу из сетки и выбил ее в поле.
— Чего рты раскрыли и глаза выпучили? — зло прикрикнул на одноклубников Рябов. — Подумаешь, пропустили. Сейчас прижмем их и пару штук положим в ответ.
И «Динамо» в самом деле, завладело инициативой, плотно обложив штрафную спартаковцев и, казалось, должно было вот-вот отыграться. Атака следовала за атакой, и Анзор Кавазашвили постоянно был в игре. Вот он в отчаянном броске отбил на угловой коварный удар Авруцкого. А следом прервал верховую подачу. Да так удачно, что мяч отлетел к Осянину. Николай продвинулся вперед и, заметив несущегося на всех парах Хусаинова, запустил юркого крайка в очередной прорыв. Но хитрющий Гиля вдруг взял, да и пульнул метров с тридцати по воротам динамовцев.
А все потому, что у Йонаса Баужи имелся один существенный недостаток. Рослый, пластичный, с хорошей реакцией, вполне уверенный в себе, он частенько выходил довольно далеко из ворот и наблюдал за игрой чуть ли не с середины поля. И спартаковец на все сто использовал эту его вредную привычку. Запустил круглого издевательски за шиворот. Голкипер кинулся со всех ног назад, но мяч стрелой промчался над ним и опустился во второй раз точнехонько по центру, всколыхнув сетку с негромким шорохом. 0–2
И динамовцы растерялись.
Нет, они по прежнему плели ажурную вязь своих атак у ворот Кавазашвили, обстреливали его то с дальних, то с ближних подступов, но…как-то без огонька, по инерции. Так, словно и сами уже не верили, что способны переломить ход встречи.
А соперники, уловив эту перемену в их настроении, наоборот, взбодрились, и стали играть увереннее, с веселым азартом. И пару раз едва не забили третий гол. В самом конце тайма Данила плюнул на командную игру, начал водиться, и даже чуть было не выскочил один на один с кипером красно-белых, но Логофет вцепился в нападающего бульдогом и безжалостно свалил того с ног. Вроде бы в рамках правил, но…в общем, на последней минуте Мельник и пробил очередной штрафной. Да так, что после перерыва, вместо Геннадия на поле появился молодой Сергей Ольшанский.
Правда, перед этим, Бесков в раздевалке напихал от души своим игрокам. Нет, он не орал и не матерился. Но, глядя исподлобья, тихим и монотонным голосом так пропесочил футболистов, что те с радостью выскочили обратно на поле, нервно ухмыляясь.
— Лучше бы он в меня бутсой запустил, — поежившись, вполголоса сказал Юрка Семин Даниле перед тем, как арбитр подал сигнал к продолжению матча. — А то говорит, вроде как без мата, а полное ощущение, что тебя мордой в дерьмо макнули! И возят там, и возят! Ты уж давай, Малой, не подведи.
— Фигня, прорвемся! — зло оскалился Мельник. — Ты только не передерживай мяч, забрасывай им за спину. Бес правильно сказал, играть надо в касание, и без поперечных передач — вертикально.
Со свистком Павла Казакова настропаленные динамовцы сразу пошли вперед. Провели пару острых атак, но Кавазашвили поймал кураж и намертво брал все летящие в его ворота мячи. Даже когда Ольшанский срезал кожаный снаряд после прострела Еврюжихина, Анзор фантастическим образом умудрился переложить тело и в последнюю секунду накрыл круглого на ленточке, не дав тому пересечь ее. А затем вскочил на ноги, прижимая мяч к груди и радостно засмеялся, показав стоящему неподалеку Авруцкому дулю.
— Хрен тебе! Хрен!
Юрка так и застыл в полном обалдении.
Трибуны зашлись хохотом. «Так его! Крой милицию, Анзорчик!» — надрывался с первого ряда толстяк в сером пиджаке, размахивая пломбиром с масляной розочкой.
— Паскуда такая! — угрюмо пробурчал Семин, кинув в сторону голкипера «Спартака» злой взгляд. — Ишь, куражится еще!
— Отольются кошке мышкины слезы, — пообещал Данила. — Давай нашу комбинацию.
— Так Володьки нет? — вскинулся Семин.
— Фигня, Авруцкого подключай, он на тренировках несколько раз удачно исполнял.
Рожков завозился с мячом и его удачно накрыл Маслов. Оторвался от спартаковца и точной диагональной передачей нашел Семина. Юрка сместился на правый фланг и запустил в прорыв Авруцкого. И тот не подкачал. Прошел до линии штрафной и выложил мяч под удар Даниле.
Эх, неужели перекрутил⁈ Тревожная мысль молнией мелькнула в голове нападающего, но уже в следующую секунду его затопила радость.
— Да!!!
Пятнистый влетел точно в «девятку». И Кавазашвили в этот раз не смог помочь своей команде. 1–2
— Мочи «Пух и перья!» — радостно взревели динамовские болельщики, вскочив со своих мест, и яростно зааплодировали. — Молодцы, парни, давай еще парочку! Даешь! — бесновалась небольшая группка мальчишек на Восточной трибуне. — Даешь!
Но…сегодня явно был день не «Динамо».
Красно-белые начали с центра, устроили долгую перепасовку, четко контролируя мяч, и заставили полузащитников соперника бегать без всякой пользы. Голодец охрип, пытаясь докричаться до своих игроков, подсказать им что-то, да без толку. Трибуны гудели, требуя острых атак и красивых голов.
Осянин после столкновения повздорил с Аничкиным, насел на него, но судья вовремя вмешался, не дал разгореться потасовке. Ругаясь, отогнал динамовца на положенное расстояние, протяжно свистнул и спартаковец, выдержав гроссмейстерскую паузу вдруг запулил круглого далеко на противоположный фланг. Где, выпрыгнув из-за спин соперников, словно из засады, за ним устремился шустрый Киселев. Догнал пятнистого почти на лицевой, не дал уйти, и остро подал в штрафную. А там удачнее других сыграл Рожков. Подставил ногу и кожаная сфера медленно, будто нехотя, переползла через ленточку. Мимо упавшего Баужи. 1–3
— Ура-ааа!!! — завопили оглушительно болельщики «Спартака», а поклонники бело-голубых потянулись к выходу.
— Данька, ну не расстраивайся! — Татьяна обняла Мельника и прижалась к его плечу щекой. — Подумаешь, проиграли. Зато в «Новостях» сказали, что ты забил шикарный гол.
— Издеваешься? — мрачно насупился Данила. — Что мне с того гола? У нас ведь верный шанс достать «Спартачок» был. А теперь…мы от них уже на четыре очка отстали. Понимаешь, на целых четыре! Кто теперь их сможет дважды обыграть?
— Брось, кончай слезы лить. И вообще, — девушка резко отстранилась и чувствительно ткнула Мельника крепким кулачком в бок. — Я хочу праздника!
— Кх-м, — Данила поперхнулся и офонарело уставился на подругу. — Ты сейчас серьезно?
— Серьезнее некуда, — грозно нахмурила брови девушка. — Я не собираюсь тратить время на сидение у телевизора. Мне тут девчонки шепнули, что тайком от тренера в «Шоколадницу» сбежали, так вернулись в полнейшем восторге.
— В «Шоколадницу»? — потер лоб Мельник. — А что, она работает? — В голове крутились картинки из прежней жизни, где эти сетевые кафешки встречались в Москве практически у каждой станции метро.
— Конечно, — удивилась Татьяна. — Она у метро «Октябрьская» уже лет пять работает. Вот ты темнота!
— Тебе ж нельзя мучное и прочие кондитерские излишества? — попытался отбояриться от похода в кафе Данила.
— Мельник!
— Ладно, сдаюсь, — парень шутливо поднял руки. — Поехали в твою «Мармеладницу». Но учти: если растолстеешь — уйду к другой!
— Что-ооо⁈
А вот сейчас лучше бежать, понял Данила. Причем, быстро-быстро!
— Здесь по вечерам всегда полно народу, — негромко рассказывала Татьяна, пока они стояли в очереди. Ага, нахальная попытка футболиста избежать ожидания, привычно сунуть на входе рубль или трешку закончилась неудачей и Мельника вместе со спутницей безжалостно низвергнули в самый конец. Не помогла даже спортивная слава — большинство молодых парочек были заняты нежным воркованием и не видели ничего вокруг кроме друг друга. — Место недорогое, но уютное. Особенно подходит для студентов-разгильдяев.
— Почему именно для разгильдяев? — искренне удивился Мельник.
— Ну вот смотри, — принялась терпеливо объяснять подруга. — Она — девушка из приличной семьи. А он — разгильдяй. Обжиматься по подъездам родители запретят однозначно и хорошо, если папа не накостыляет по шее.
— Ага, — сообразил Данила, — нужно соблюсти определенный ритуал. Зайти, как бы, издалека, вроде бы с серьезными намерениями?
— А ты не безнадежен, — поощрительно улыбнулась Татьяна. — Все верно, именно так. Поехали дальше. Поскольку мы имеем дело с разгильдяем, то денег у него, конечно, в обрез. Поэтому, можно какое-то время показывать неисхоженные, но красивые места столицы и устраивать длительные пешие прогулки. Никаких затрат, сплошная экономия. Но! Если у тебя завелся хотя бы рубль, то смело можешь приглашать свою любовь в «Шоколадницу». Как раз хватит, чтобы посидеть вечерком.
— Погоди-ка, — засмеялся Данила. — А если бюджет кавалера чуток побольше, чем рубль?
— О! — мечтательно закатила глаза Татьяна. — Тогда и девушке и ее родителям становится понятно, что перед ними приличный человек.
— Во, дает! — засмеялся стоящий перед ними невысокий парнишка в легком летнем пиджаке и светлых брюках. Он, оказывается, давно «грел уши». — Слыхала, Зойка, я, оказывается, приличный человек! У меня в кармане аж два рубля есть. А ты все талдычишь: «Балбес!» Готовься, едем знакомиться с твоими предками.
— Слыхала, слыхала, — нежно улыбнулась ему веснушчатая девчонка в цветастом сарафане, смерив при этом Мельника коротким заинтересованным взглядом. — Только ты все равно, Мишка, балбес! И двоечник. И с родителями мы пока погодим. Вот закончишь университет…
Данила усмехнулся. Детский сад. Форменный.
Внутри кафе оказалось и правда довольно уютно. Мягкие стулья с подлокотниками, темная мебель с красивым рисунком, приглушенный свет, ненавязчивая спокойная музыка — все располагало к приятному времяпрепровождению.
— Прошу ознакомиться с нашим меню, — возник у их столика официант.
— Спасибо, — поблагодарил его Мельник и взял в руки небольшую картонку. Пробежал ее взглядом. М-дя, а на полиграфии ребята явно сэкономили. Могли бы и расстараться получше. Так, что тут у нас интересного есть? — О, чай без сахара, бульон и ватрушка с яйцом?
— Размечтался, — показала язык Татьяна. — Готовься, сейчас начну тебя разорять!
— Неужели еще булочка? — ужаснулся Данила и демонстративно полез в кошелек. Раскрыл его и потряс над столом. — Солнце, а как же мы будем добираться домой? Учти, придется идти пешком — я пуст.
— Болтун. Скажи лучше, как ты насчет бокала шампанского? — девушка лукаво прищурилась.
— О, нет, это без меня! — решительно отказался Мельник без каких-либо колебаний. — Я недавно с Игорем Численко разговаривал, так ему доктор Миронова на консультации сказала, что шампанское плохо влияет на суставы. Лучше уж коньяк пить.
— Сама Миронова? Это из ЦИТО которая?
— Ага.
— Что ж, — задумалась на мгновение Татьяна. — Зоя Сергеевна врач известный, плохого не посоветует. У нас в команде все стараются ее рекомендации соблюдать неукоснительно. Даже тренеры не возражают, а поддерживают. Поэтому…коньяк, так коньяк. Официант, нам двести грамм «КВ»… и булочку!
Меню из другого кафе сети и более позднее, но общее представление о ценах и ассортименте дает.