1969 год. Москва. Июнь — июль
Мельник притормозил. Юношеский ломающийся голос с нарочито приблатненной хрипотцой выдавал на гора хулиганские куплеты про сказочного мореплавателя Садко. Помнится, в юности их с огромным успехом исполняли в трудовом лагере, куда Данила ездил с одноклассниками на сбор всевозможных фруктов и овощей богатого и щедрого Краснодарского края, два брата-«акробата» из спортивной школы их района. Надо же, усмехнулся футболист, неожиданный привет из прошлого будущего!
Данила подошел поближе. Прям классика жанра — на скамеечке возле детской площадки кучковалась компашка молодых парней и девчонок. У некоторых в руках бутылки. Кое-кто с сигаретой. Над лавочкой тускло мерцает фонарь. В центре компании отдыхающей молодежи примостился певец — патлатый юноша со смутно знакомой физиономией — вроде бы местный? В руках понтовая гитара: «семиструнка», обтянутая темно зеленым плюшем. Не иначе безжалостно распотрошил любимую игрушку младшего брата или сестренки. Парень самозабвенно дергает струны и изображает из себя то ли рок-звезду районного масштаба, то ли матерого уркагана. Мельник фыркнул. Смешно. По факту, обычный мелкий клоун. А вообще, ребят этих он уже несколько раз видел. Правда, издалека. Частенько по вечерам здесь распевали хором зарубежные рок-хиты, пока кто-нибудь из жильцов не высовывался из окна, и не обещал вызвать милицию. Обычно Данила несся молодым сайгаком на тренировку или на игру и никогда не задерживался возле местных неформалов. Но сегодня, в кои-то веки, тормознул и решил за ними понаблюдать и послушать.
— Чё встал? — развязно осведомился один из парней, заметив неподвижно стоящего футболиста. — Вали давай!
Гитарист оборвал очередной куплет и перестал играть. Вгляделся в нежданного гостя и нехорошо осклабился.
— Эй, пипл! Это же Мельник! Ну тот мусорок из «Динамо», помните, я рассказывал? Мячик пинает. Чего надо, придурок?
Данила поморщился. Ну вот что за ерунда, не хамил, не грубил, а все равно нарвался на проблемы. А в том, что они последуют, он уже не сомневался. Компания как-то нехорошо возбудилась после слов гитариста и уставилась на него с мрачным интересом. А если учесть, что на скамейке и на земле возле нее стояли или валялись несколько характерных бутылок из-под дешевого портвешка, то вечер обещал резко перестать быть томным.
— Спокойно, — Мельник на всякий случай переложил сумку с формой и бутсами из правой руки в левую и, как бы невзначай, перенес вес тела на правую ногу. Случись что, быстрее можно будет рвануть. Играть в Брюса Ли? Да ну, идиотов нема! — Иду домой, неприятности не нужны. Просто хотел послушать, уж больно забавная песенка. Сам написал? — прикинулся дурачком Данила.
— Ага! — заржал гитарист. — Сам, кто ж еще? — Компания поддержала его слова одобрительным гоготом.
— Погоди, Хума, — ловко спрыгнул со скамейки худощавый парень лет двадцати двух, в узких брюках, ультра-модных сапогах на высоком каблуке и цветастой рубахе-балахоне. На руках многочисленные браслеты-фенечки. Его длинные волосы были перетянуты узким кожаным ремешком. «Хайратник» — неожиданно всплыло в голове название. Не хватало только очечков а-ля Джон Леннон. А так, не отличишь от хиппарей с туманного Альбиона. Кстати, теперь стало ясно, что остальные участники тусовки старательно подражали ему в манере одеваться. — Это из твоей хаты мафон или вертушка постоянно зачетное музло рубит? Пласты родные? Из-за бугра привез?
— Слушай, дружище, — нахмурился Данила. — А ты нормально разговаривать можешь? Я в вашем сленге ни черта не разбираюсь. — Парни недовольно заворчали. Им явно не понравились слова Мельника.
— Кочумайте! — повелительно бросил «хиппарь», не оборачиваясь. Судя по его поведению и по тому, как мгновенно притихла компания, перед футболистом стоял ее лидер. — Ты не обижайся, — вполне мирно сказал длинноволосый. — Можно и по-простому. Меня, кстати, Пал Яковлевичем зовут.
— Странное имя, — удивился Данила.
— Вот, серость, — тихо засмеялись на лавочке. — Это ж от Пола Маккартни!
— Извините, — развел руками футболист, улыбнувшись. — У меня в детском доме училка по музыке «Битлов» или «Роллингов» на дух не переносила.
— Ты что, детдомовский? А как же…– искренне удивился «Пал Яковлевич». Он явно заинтересовался и хотел спросить еще что-то, но не успел.
Во двор на полной скорости въехали сразу две милицейские машины. Лихо, как в кино, подлетели к детской площадке и резко, с противным визгом шин, затормозили. Захлопали двери и на улицу горохом посыпались крепкие парни в форме.
— Атас, менты! — истошно заорал кто-то и вся компания дружно рванула врассыпную.
Мельник застыл истуканом. Первым его желанием было сорваться с места и броситься вслед за ребятами, но рассудочное сознание взрослого, умудренного жизнью мужчины, решительно воспротивилось этому. Зачем? Это ведь не его «война».
— С дороги! — грубо пихнул его в сторону рослый здоровяк и футболист отшатнулся. Милиционер пробежал мимо, бухая сапогами. Хрена лысого он их догонит, оценил Данила расстановку сил. Разве что пьяного какого-нибудь. Или девчонку.
— Гражданин, предъявите ваши документы! — юноша почувствовал, как его крепко схватили за руку и бесцеремонно дернули, будто куклу, разворачивая. Перед ним стоял высокий милиционер с погонами лейтенанта. Брови нахмурены, лицо строгое — как с плаката об образцовом страже порядка. Но вдруг оно дрогнуло и на нем промелькнуло узнавание. — Мельник! Данила! Вот это да! А я ведь в этом сезоне почти все ваши матчи смотрел. Как вы испанцам в финале второй гол положили — сказка! — затараторил милиционер, расплывшись в широкой улыбке.
— Удостоверение личности во внутреннем кармане пиджака, — улыбнулся футболист. — Позволите достать?
— Да бросьте! — засмеялся лейтенант. Отпустил Мельника и возбужденно сбил фуражку на затылок. — Надо же, расскажу кому, не поверят. А нас местные жители вызвали, говорят, что здесь молодежь хулиганит. Вот, приехали проверить и шугануть для порядка. А вы здесь, собственно, какими судьбами?
— Живу в этом доме, — показал Данила. — С тренировки вот иду. Остановился ребят послушать, уж больно забавные песенки они лабали. А тут вы.
— А к нам поступил сигнал, что сплошная матерщина звучала, — нахмурился милиционер. — Нарушали эти деятели законный покой граждан.
— Может быть, — равнодушно пожал плечами Мельник. — Я их слышал-то от силы пару минут. А что, теперь в отделение заберете? Ну тех, кого поймаете?
— Охота была время терять, — засмеялся лейтенант. — Гитару об лавочку расшибем, чтобы больше не бренчали, волосатиков по-быстрому обкорнаем и пинка для скорости выпишем.
— Не слишком жестко? — удивился Данила. — Подумаешь, сидят — песни поют.
— Нормально! — обрубил милиционер. — По сторонам посмотрите: окурки повсюду разбросаны, бутылки пустые, наплевано. А это ведь детская площадка! По хорошему, можно им и пятнадцать суток оформить. Тем более, что кто-то из этих «музыкантов» повадился по району телефонные аппараты портить.
— Зачем? — не понял Мельник. — Бьют, что ли?
— Да нет, — вздохнул лейтенант. — Из телефонных трубок звукосниматели выковыривают, самопальные инструменты потом мастерят. А люди «скорую» не могут вызвать. Поймал бы, лично этим пакостникам руки поотрывал! Эх, ладно, мне пора. Служба! — милиционер крепко пожал руку Даниле и ринулся догонять своих товарищей. А юноша удивленно покачал головой и направился к своему подъезду. Ну их к лешему, все эти приключения. Скоро важнейшая игра с киевлянами и попадать в сводки происшествий столичной милиции перед нею — не самая удачная идея. Вряд ли Бесков пропустит такое без последствий.
— Малой, какого черта? — злющий как черт Аничкин подскочил к массажному столу, на котором Толя Морозов старательно разминал Даниле ушибленный голеностоп. — За тобой ведь подбирать пришлось.
— Да знаю я, — пробормотал виновато Мельник. — Прости, Анюта, так вышло. Чуть-чуть не рассчитал.
— Неужели? — саркастично усмехнулся капитан. Но тут же взорвался. — Так какого х…я ты тогда позволил Муне[3] убежать от тебя?
— А что я, по твоему с ним должен был сделать? — огрызнулся Данила. — Убить?
— Да все, что угодно, — вызверился Витька. — Держи, хватай, цепляйся за трусы, вали на землю — но не дай убежать!
Ну да, косяк. Совсем чуть-чуть не рассчитал Данила, буквально одного шага ему не хватило, когда кто-то из защитников гостей после розыгрыша углового у ворот Рудакова неожиданно послал мяч далеко вперед, метров на тридцать, выдав изумительную по точности передачу на своего партнера. В принципе, Мельник мог бы, если бы повезло, дотянуться до круглого головой, но не сумел. Честно попытался, прыгнул, но пятнистый лишь предательски чиркнул его по макушке и перелетел через форварда.
Невысокий, щуплый диспетчер киевлян мгновенно, одним движением укротил мяч и стремительно рванул вперед, к воротам Яшина. А вместе с ним, поддерживая внезапную контратаку, помчались другие атакующие игроки гостевой команды. Серебряников побежал направо, в направлении углового флажка, уводя за собой Валеру Зыкова, Хмельницкий несся параллельным курсом слева, а Пузач нахально попер по центру, где пятился назад, боясь бросить свою зону, Аничкин.
Лев Иванович кричал что-то своим немногочисленным защитникам, пытаясь подсказать им, показывал, размахивая руками, кого надо срочно прикрыть, но в шуме трибун его практически не было слышно. Данила мгновенно сообразил, что у соперников нежданно-негаданно образовалось численное большинство и они сейчас постараются разыграть его. Почти, как в хоккее. Четверо против двоих. Потому что рослые Рябов с Семеновым безнадежно застряли в чужой штрафной, куда пришли на подачу углового.
В какой-то момент Витька все же не выдержал и бросился навстречу Мунтяну, но, куда там! Киевлянин показал ложный уход вправо, а сам тут же бросил корпус влево, разминулся с обманутым защитником и выскочил один на один с Яшиным. Трибуны взревели. Оставалась еще слабая надежда, что вратарь выручит, метнется в ноги форварду и сумеет забрать у того мяч, но тот выдержал гроссмейстерскую паузу и аккуратно выкатил круглого набегавшему слева Хмельницкому. А тот с ходу, в касание, пробил под острым углом в пустой угол. 0–1 Пронзительный свисток судьи матча Хярмса утонул в оглушительных воплях зрителей.
Мельник устало вытер рукой мокрое от пота лицо и не спеша побрел к центру поля. До конца встречи еще оставалось примерно минут двадцать. И надежда на то, что удастся отыграться, еще теплилась. Данила верил, что еще представится шанс проверить на прочность голкипера киевских одноклубников. Хотя, надо отдать должное, Рудаков сегодня был в ударе. И в первом тайме ни разу не дал никому усомниться в своем мастерстве.
Впрочем, стоило сказать, что тактически гости переиграли москвичей и не позволяли хозяевам часто тревожить своего вратаря. Бесков снова словил свой нервяк и, осторожничая, решил вдруг резко насытить середину поля, отрядив в полузащиту сразу аж четырех игроков. То есть, пришел к схеме 4−4–2. Но, вот беда, его команда этот вариант практически никогда не отрабатывала всерьез, отдавая предпочтение 4−3–3 или 4−2–4. В отличие от соперника. Для динамовцев Киева подобная расстановка была вполне привычна. И потому именно они чаще осаждали владения Яшина, легко справляясь с хаотичными наскоками москвичей. Тех не выручали даже Мельник и Ривелино.
Данилу сразу взяли под плотную опеку двое защитников, а бразильцу уже на первых минутах исподтишка, пока этого не увидел судья, врезали по колену. Горячий южноамериканец полез с ответкой и ожидаемо схлопотал предупреждение. Так что Бескову ничего не оставалось, как подозвать Мельника к бровке и через него передать строжайшее указание не лезть на рожон и не давать арбитру ни в коем случае повода для удаления.
— Хитрее надо, — посоветовал товарищу Данила. — Выбери момент, когда будешь в гуще игроков и вот там уже врежь им, как следует! Якобы, случайно. Понял?
— Понял, — уныло кивнул Ривелино, потирая ногу. — Извини, Дани, я просто не ожидал, что они так быстро за меня возьмутся.
Сам Мельник уже приучил соперников, что никогда не спускает подлости и обязательно возвращает все полученные удары и тычки с процентами. Поэтому его если и били, то в пылу борьбы. Не придерешься. И то хлеб, как говорится.
В итоге, за всю первую половину встречи хозяева побеспокоили Рудакова всего дважды. Сначала Маслов обыграл Левченко и с правого края опасно навесил в район одиннадцатиметровой отметки. Там высоко выпрыгнул Данила, но его удар головой не состоялся — голкипер оказался на мяче раньше. А форвард еще и кулаком отхватил. Да так, что доктору команды пришлось совать ему под нос ватку с нашатырем.
А на сороковой минуте уже Ривелино прошел крокетой все того же Левченко, отдал хороший пас на ход Гаджиеву, но тот, влетев в штрафную, завозился и пробил как-то неловко, не очень сильно и прямо в руки Рудакову. Вот и все, чем могли похвастаться москвичи.
Их киевские одноклубники атаковали на порядок острее. Они владели инициативой, играли легко, раскрепощено, пресекали атаки противника в зародыше, и стороннему наблюдателю вполне обоснованно могло показаться, что рано или поздно они обязательно забьют. И Льву Ивановичу то и дело приходилось вступать в игру. А на помощь обороне вынужденно отходили и полузащитники, что резко снижало эффективность ответных атак. Еврюжихин с Мельником натурально сидели на голодном пайке.
После пропущенного гола Бесков заменил Гаджиева на Козлова. И всего через три-четыре минуты тот едва не сравнял счет. Юрка Семин из последних сил добежал до штрафной гостей, обыгрался с Аничкиным и вырезал тонкий пас на Володьку.
— Бей! — заорали в едином порыве и болельщики, и игроки хозяев.
Козлов метров с пятнадцати пробил на технику, метя в дальнюю от Рудакова «девятку». Удар получился красивый, резанный, но…к сожалению для публики, в большинстве своем болевшей, по понятным причинам, за «Динамо» московское, голкипер в отчаянном прыжке все-таки сумел перевести мяч за лицевую.
— Крути в ворота, — скомандовал Мельник Ривелино, который побежал исполнять угловой удар. А что еще оставалось — толкаться, пихаться, да надеяться, что в сутолоке удастся-таки протащить кожаный снаряд в сетку. Да, банальный навал. Бывает.
На подачу снова пришли рослые защитники хозяев. И Рябову едва не улыбнулась удача — он нахально распихал киевлян, подпрыгнул вроде бы не слишком высоко, зато удачно сбросил мяч под удар Мельнику. Тот, что есть мочи зарядил под перекладину, победно вскинул руки под торжествующие крики партнеров и трибун, но…арбитр быстро пресек ликование, гуднув в свой свисток и показав, что зафиксировал фол в атаке. Возражения и мольбы москвичей он слушать не стал.
А пока те все еще пытались доказать ему, что гол забит по правилам, гости быстренько разыграли штрафной, выполнили очередную закидушку и история повторилась, как в дурном сне. Где к воротам Яшина опять выбежало четверо киевлян, которые после очередной быстрой перепасовки для разнообразия вывели на завершающий удар Серебряникова. И тот несильно, но точно, уложил пятнистого в нижний угол ворот Льва Ивановича. 0–2
— Теперь точно хана, — мрачно изрек Семин. — Готовься, Малой, сейчас с нас Бес стружку снимать будет. — Сплюнул на траву и без особого энтузиазма двинулся к центру поля, не поднимая глаз от своих исхлестанных травой бутс.
А рефери, что и так не отрывал от секундомера глаз последнюю минуту, дождался торопливой передачи-розыгрыша и продолжительно свистнул, подняв руки над головой. Показалось, или на лице его и правда промелькнуло облегчение.
И теперь игроки московского «Динамо» с пеной у рта выясняли отношения в раздевалке. Ровно до тех пор, пока не хлопнула в очередной раз дверь и внутрь не влетел стремительным шагом Константин Иванович. Голодец едва-едва поспевал за ним. Старший тренер прошел на середину комнаты, остановился там и оглядел примолкших с его появлением футболистов.
— А ведь игра была нашей! — резко бросил вдруг Бесков. — По ерунде отдали игру-то! — И распаляясь, громко и отчетливо бросил. — Сдали игру, мерзавцы!
Муня — прозвище футболиста киевского «Динамо» Владимира Мунтяна.