1969 год. Июль. Москва
— Малой, притормози!
Данила с обреченной покорностью остановился. Вот ведь, зараза, думал, что потихоньку удастся проскочить на тренировочное поле, откуда уже раздавался редкий стук мяча. К гадалке не ходи, Ривелино резвится. Неугомонного бразильца хлебом не корми, но дай повозиться с кожаным снарядом. Такое ощущение, что они рождаются и умирают с пятнистой сферой, зажатой в ногах.
Вот и сегодня, когда проснулся, Мельник не обнаружил в комнате динамовской базы своего соседа. Простыни небрежно скомканы, подушка еще хранит отпечаток кудрявой головы, но самого Одувана нет и в помине. Кстати, тот как-то поинтересовался, почему русские зовут его каким-то странным прозвищем. И Даниле пришлось объяснять. Он опасался, что звездный легионер смертельно обидится, но нет, обошлось. Попросил показать одуванчик, долго рассматривал, а потом засмеялся и сказал, что ничего, похож. И с тех пор откликался охотно, когда динамовцы так его называли.
Бесков подошел не торопясь. Оглядел с веселым прищуром молодого игрока и понимающе усмехнулся.
— Невтерпеж с бразилой новый финт разучить?
— Да ну, какой еще новый финт? — изумился Мельник. — Так, постучать по воротам в охотку и больше ничего.
— Это по такой-то жаре? — построжел лицом старший тренер. — А вечером едва ноги будешь таскать? А ну, марш обратно в номер! Тихий час для того и существует, чтобы отдыхать.
— Да там душно, сил нет, — пожаловался Данила. — В поту буквально плаваешь. И кондеи в номерах отсутствуют.
— Что отсутствует? — широко раскрыл глаза Константин Иванович.
— Ну кондиционеры, — поправился Мельник. — Помните, как в гостиницах ставят за границей? Чаще всего японские, фирмы «Тошиба». Воздух в помещении здорово охлаждают.
— Эк, куда хватил! — поморщился Бесков. — Насколько я знаю, у нас такие пока лишь на кораблях, или в ракетах ставят.
— Можно подумать, что-то уникальное, — фыркнул Данила. — Скоро в любом автомобиле появятся.
— Да? — скептически сказал тренер. — И сколько же подобная автомашина стоить будет — техника ведь, мягко говоря, не дешевая.
— Вначале — дорого, — рассеянно усмехнулся Мельник, прислушиваясь к ударам по мячу за густой живой изгородью, окружавшей тренировочное поле. — Но с каждым годом все дешевле и дешевле. Законы рынка не обманешь. Проклятые буржуи будут стремиться перещеголять друг дружку, чтобы заработать, и постепенно начнут клепать их в таких масштабах, что сплит-системы появятся в каждой квартире, кабинете и машине. Кстати, нам бы на базе они точно не помешали бы. Любой медик вам подтвердит, что нормальная температура в комнате благотворно влияет на организм человека.
— Снова твои завиральные идеи, — пробурчал недовольно Константин Иванович. — Руководство спортобщества до сих пор предложения по обогреву полей и трибун переваривает. А тебя уже опять куда-то несет. Кондиционеры ему подавай! Может быть еще чего нужно, так ты говори, не стесняйся. И вообще, у вас в каждой комнате вентиляторы имеются. Ау, Малой, чего застыл?
Данила вздрогнул. Как раз в этот момент пытался на слух определить, попал мяч в ворота после очередного хлесткого удара или пролетел мимо. Вроде шелеста сетки не слышал. Хотя, это ни о чем не говорит, расстояние до поля все же приличное.
— А? Еще что нужно? Вам списком подать или так запомните?
— Вот балаболка, — беззлобно ругнулся старший тренер. — Иди уже, кому сказано. Чтобы духу твоего здесь не было.
— А Одувана вы почему не гоняете? — обидчиво шмыгнул носом молодой футболист.
— Он к жаре привычный, — хладнокровно парировал Бесков и величественно поплыл куда-то по своим делам. — Исчезни! Через десять минут приду и проверю. Чтобы спал аки младенец!
Мельник проводил его задумчивым взглядом. Интересно, в курсе Иваныч, что в кулуарах разворачивается нешуточная борьба за его пост, или нет? Черт, как-то стыдно немного перед ним. Вот, вроде, и не виноват, не сделал ничего такого, а при разговоре с Бесковым то и дело отводил глаза, словно прыщавый подросток, которого родители застукали за разглядыванием картинок с голыми девками в запретном журнале. А что будет, когда узнает?
Хотя, если подумать хорошенько, то вся эта затея по замене тренера может оказаться банальным пшиком. Нет, оно, конечно, бывало по-всякому и того же Бескова, помнится, из «Торпедо» «ушли» как раз собственные футболисты. Закусились с ним из-за резкой смены поколений, излишне жестких требований, язвительных замечаний и прочей ерунды, «сдали» нарочно несколько матчей и адью, Константин Иванович, пакуйте чемоданы. Прости-прощай! Стрельцов лично рассказывал. Еще и кричал, горячась, невзирая на то, что прошел уже десяток лет, как его выводили из себя многочасовые разборы матчей. «Я ему однажды в лицо так прямо и сказал, что, мол, мне этого не нужно!» — Эдуард тогда от избытка эмоций даже кулаком по столу грохнул с такой силой, что рюмка упала и водка пролилась на скатерть. А Маслов сидел и посмеивался. Еще и поучал Стрельца, мол, надо было ваты в уши напихать и сиди — отдыхай. Ничего не слышно. Проверенный на практике способ.
Данила подошел к базе. Возле самого входа он заметил знакомую фигуру. Как говорится, вспомни дурака, он и появится.
— Валер, не боишься, что Бес спалит?
Маслов, благодушно загоравший на лавочке, лениво приоткрыл один глаз.
— Да и хрен с ним. Подумаешь! Ну, покричит маленько, так что с того? Падай, — он приглашающее постучал по деревянной поверхности. — Спросить у тебя кое-что хотел.
Мельник насторожился. Неужели опять пойдет разговор о письме против старшего тренера? Парень неловко плюхнулся рядом с одноклубником. И тут же недовольно поморщился — лавка здорово нагрелась на солнце. Хоть бы навес какой над нею соорудили, что ли.
— Чего хотел?
— Вот скажи, Малой, чего ты вдруг от «адидасов» отказался?
— Ты о чем? — удивился Данила, который ожидал совсем другого вопроса. — Причем здесь «адидасы»?
— Как причем? — возмутился Валерка. — Они же нам в Швейцарии деньги приличные отвалили, обещали амуницией снабжать, посылки слать. А ты вдруг ни с того, ни с сего, взял, да и по прилету «Пуму» нацепил. На Одувана насмотрелся?
— Нет, он здесь совершенно точно ни при чем, — покачал головой Мельник. — Просто попробовал в них сам поиграть и проникся. Знаешь, у них совершенно чумовой верх — гибкий, облегающий, как носок бабушкин — мяч чувствуешь буквально так же, словно играешь босиком. А за счет этого дриблинг получается гораздо увереннее. Да и бьешь точнее и мощнее.
— Проникся, говоришь, — Маслов недовольно поморщился. — А о команде ты подумал? Немчура ведь денежки считать умеет. С тобой и Яшиным одна цифра, без — другая. Сечешь?
— Секу. И что теперь?
— А то, дружок, что Лева, того и гляди, со дня на день объявит о завершении карьеры. Ты — наденешь «Пуму». А мы все дружно начнем сосать лапу. И семьи наши тоже.
— Погоди с семьями, — нахмурился сбитый с толку Мельник. — С чего ты взял, что Яшин решил уйти?
— Так разговор его с Бесом нечаянно услышал, — не стал играть в стойкого партизана Валерка. — Тот Леву уговаривал до конца сезона задержаться, подождать, пока сменщика подберут.
— А Ракитский? И Баужа ведь есть.
— Брось, — поморщился товарищ. — Оба исключительно на подмену годятся. А нам нужен по-настоящему сильный воротчик. Такой, чтобы сразу встал и все поняли — стена! Только где второго Яшина взять? — тоскливо вздохнул Маслов. — Эх, пролетим в финальной части первенства мимо первого места. Как пить дать пролетим!
— Слушай, видел я одного неплохого голкипера, — потер лоб Данила. — Еще когда за дубль бегал, то мы с Минском играли и вот там здорово один парень стоял у них.
— В Минске? — недоверчиво хмыкнул Валерка. — Это кто ж такой?
— Сашкой, вроде, звали, — начал изображать бурную работу мысли Мельник. Хотя чего тут думать — одного из лучших советских вратарей ближайших лет он помнил прекрасно. — А фамилия…простое что-то…Захаров?.. Романов?..О, вспомнил! Прохоров. Точно, Сашка Прохоров.
— Серьезно? — с подозрением глянул товарищ. — Ничего не путаешь? Погоди-ка, это не тот Прохоров, что жену у Леонарда Адамова отбил? Наверняка про него говоришь. Только, если не ошибаюсь, он сейчас в Запорожье, за «Металлург» тамошний пылит.
— Вот это не скажу, — с сожалением развел руками Данила. — Свечку не держал, вместе в бане не пили. Говорю только то, что видел собственными глазами. Кстати, Дегтерев из «Шахтера» тоже весьма неплох, а еще Пильгуй из Днепропетровска.
— Что-то ты слишком хорошо чужих вратарей знаешь? — удивился Маслов.
— Конечно, — согласно кивнул Мельник. — А как иначе? Собираю потихоньку досье на будущих соперников, изучаю. Прикидываю, как ловчее их обыгрывать, забивать. А для этого надо все их слабые места приметить.
— Хитро, — засмеялся одноклубник. — И защитников, поди, тоже вниманием не обходишь?
— Этих сам бог велел! — твердо сказал Данила. — Особенно тех, что любят по ногам бить. Тут как у древних римлян: «Кто предупрежден, тот вооружен»!
— Не забыл, мы сегодня с «Араратом» играем, а там ведь твой закадычный «дружок» наверняка выйдет? — прищурился Валерка.
— Фурман что ли? Абрамян? — поморщился Мельник. В памяти всплыл предыдущий матч с ереванцами, хамское поведение их защитника и скандал с местными болельщиками после игры. — Как такого забыть?
— Ты ему сразу дай понять, что не боишься, — деловито сказал Маслов. — А еще лучше, если втихаря по ребрам вдаришь. Или в нос. А мы поддержим. Хотя, чего я тебя учу, и сам в курсе, что делать, чай не маленький.
— Это уж точно, — согласился Данила. — Слушай, Валер, пойду я. Возле тренировочного поля с Бесом столкнулся, так он обещал прийти и проверить, что я сплю. Да и тебе все же советую убраться отсюда подобру-поздорову.
— Боишься? — ухмыльнулся товарищ. — Правильно, не будем накручивать Иваныча перед матчем. Потопали.
Несмотря на вечер, жара в Москве держалась стойко. Градусник на стадионе «Динамо» показывал перед началом матча уверенные +28 по Цельсию. Футболки на игроках промокли от пота уже после разминки.
— Душно, как в парилке, — пожаловался Бескову Жора Рябов, когда москвичи собрались в раздевалке для последних наставлений.
— Хорошо бы в такую погоду каждые минут двадцать — двадцать пять устраивать перерыв небольшой, — предложил Данила, перешнуровывая бутсы.
— Это еще зачем? — с подозрением осведомился Константин Иванович.
— Водички попить, — невозмутимо ответил Мельник. — Восстановить, так сказать, баланс в организме.
— Ишь, чего захотел, Малой! — засмеялись одноклубники. — Может тебе еще чайку на поле вынести? С лимончиком.
— Сама по себе идея здравая, — неожиданно поддержал молодого игрока Бесков, когда его футболисты отсмеялись. — Проблема в том, что матч длится строго девяносто минут и подобные паузы на водопой в нем попросту не предусмотрены.
— Так добавляли бы бармалеи эти минуты, — проворчал Данила. — Неужто так сложно? Играют же в хоккей по чистому времени.
— Я когда-нибудь с ума сойду от твоих предложений, — закатил глаза в притворном ужасе старший тренер. — С такой бурной фантазией тебе прямая дорога в писатели. Не пробовал книжки сочинять?
— Куда мне со своим образованием, — открестился Мельник. Притопнул ногой и удовлетворенно кивнул. Порядок. — Я в той книге разве что нумерацию страниц сделать могу. И то, неплохо бы, если кто-нибудь за мной проверит. А то вдруг ошибусь.
— Болтун! — усмехнулся Константин Иванович. — Ладно, ребята, теперь по делу…
— Пэналти! Пэналти!
— Вот, гаденыш! — выругался в сердцах Валерка Зыков. — Я ж его и пальцем не трогал!
— Не лезь! — оттолкнул разозленного товарища капитан команды Аничкин. — Что, ты их привычки не знаешь? Им главное до штрафной доползти. А там от любого чиха валятся и требуют пеналь.
Данила, оттянувшийся к своим воротам, с интересом наблюдал за грузинским арбитром Ильей Бочорадзе. Поведется тот на нехитрую игру гостей или нет? Но рефери оказался на высоте. На все потуги нападающего «Арарата» изобразить немыслимые страдания и вымолить одиннадцатиметровый, он взирал со стоическим равнодушием. А потом невозмутимо помотал головой: «Никаких 'пэналти»! Но центрфорвард ереванцев Николай Казарян не растерялся и тут же на лету «переобулся»: «Тогда хоть угловой дай». Вот ведь, гм, чудак на букву эм!
Впрочем, понять его было можно, ведь «Арарат» к этому времени уже безнадежно горел. Не пошла игра у приезжей команды буквально с самого начала. Динамовцы со стартовым свистком понеслись в атаку, желая сразу же сокрушить своего соперника. И уже на первой минуте Козлов красиво обыграл сразу двух защитников и выдал пас-конфетку на ход Еврюжихину. Но Генка, вот незадача, вместо того, чтобы спокойно прошить голкипера прямым ударом, зачем-то стал отдавать направо, на набегавшего Юрку Семина. А тот этого явно не ожидал и потому непростительно промедлил. И дал себя «съесть» Фурману Абрамяну.
— Сэм, ну как так? — всплеснул руками Маслов. А Юрка виновато опустил голову и привычно забубнил что-то себе под нос.
— Играем, играем! — похлопал в ладоши Данила. — После матча будем разбор проводить.
Спустя несколько минут «Арарат» ответил острым выпадом и теперь уже Яшину пришлось в самоотверженном броске забирать мяч у выскочившего один на один с вратарем Овивяна. Но, как оказалось, это у гостей был чуть ли не единственный шанс в первом тайме поразить ворота Льва Ивановича. В дальнейшем динамовцы ни на секунду не давали усомниться в своем превосходстве тридцати тысячам зрителей.
На тринадцатой минуте Ривелино так искусно подал мяч со штрафного, назначенного за грубый снос Мельника, что выбежавший на перехват Алеша Абрамян не смог до него дотянуться, как ни старался, и Аничкину уже ничто не могло помешать направить круглого в пустые ворота несильным, расчетливым ударом. 1−0
— Красиво! — показал большой палец бразильцу Данила. Сам он уже тоже имел хорошую возможность забить, но его коварный наклбол метров с восемнадцати разминулся с сеткой чужих ворот на какую-то пару сантиметров.
Зато еще через десять минут Мельник каким-то верхним чутьем уловил растерянность, опаску голкипера «Арарата», когда прошедший по своему флангу без особых изысков, напрямик, Еврюжихин сделал отличный прострел. И в ту же секунду, определив в долю секунды ту самую точку, где вот-вот окажется мяч, Данила рванул туда стрелой, не чуя под собой ног. Время сжалось, стало тугим и неподатливым и нападающий продирался сквозь него задыхаясь, точно через густую пелену. Весь в предвкушении того сладостного мига, когда его стриженная белобрысая голова встретится с пятнистой сферой, Мельник видел только ее. Все остальное исчезло из поля зрения, смазалось, растворилось. И свои, и чужие игроки выглядели будто силуэты, неровно вырезанные из картона неумелой рукой.
Форвард взвился вверх и что было силы пробил по неожиданно жесткому, почти чугунному ядру мяча. В глазах мгновенно почернело — удар пришелся на лоб и немного в переносицу — и на долю секунды парень потерял зрение. А боль пронзила его, словно электрический разряд. И потому на землю он приземлился ничего не видя и не слыша, разевая в беззвучном крике рот.
И когда одноклубники подняли, вздернули его с газона, он несколько секунд еще не понимал, что произошло. А потом вдруг резко, будто одним махом, включили картинку и звук. И Данила мигом услышал радостный рев трибун, крики партнеров и почувствовал сильные одобрительные хлопки по плечам и спине.
— Молодца, Малой! Как положил, как положил! Словно на бильярде. Эх, голова твоя чугунная! — восторгался Юрка Семин. — Это ж надо, с пятнадцати метров влупить, как ногой. В самую «паутину»!
Мельник помотал головой, прогоняя остаточную дурноту, и огляделся. Игроки ереванской команды понуро брели к центру, а по стадиону катилось восторженное ликование, заставляющее шевелиться, перекатываться живой волной уходящие полого вверх откосы трибун. А на табло единичка сменилась на двойку и диктор торжественно, как на военном параде, затянул: «Мяч…в ворота…команды…„Арарат“…забил…»
В общем, 2−0
И совсем уж аховым стало положение гостей, когда незадолго до перерыва отметился в протоколе матча бразилец Ривелино. Он сначала собрал вокруг себя сразу четверых соперников, потом каким-то мягким, кошачьим переступом — вправо, влево — просочился через их оборонительные порядки, а затем вдруг совершенно неожиданно, на ведении, жахнул своей волшебной левой метров с двадцати пяти. 3−0