До отъезда на учёбу оставалось чуть меньше месяца, за это время предстояло сделать ещё многое, да ещё и обдумать неожиданное предложение насчёт смены специальности. Может, с дедом об этом посоветоваться? Кстати, сам не заметил, как начал называть его дедом безо всяких кавычек и оговорок. Может даже до того, как говорить бабушке.
«Дед, а ты в своей первоначальной жизни кем был вообще?»
«Инженер-конструктор. В основном электроникой занимался, которой у вас ещё нет, только если в зародыше. И механикой, но в меньшей степени. Чего только не проектировал, от бытовой техники до промышленного оборудования и военной техники».
«Оборудование⁈ Ха! Ты же слышал, что мне декан предлагал?»
«Слышал. А зачем тебе именно бродильное? А то в твоей памяти, извини, такой бардак… Грубо говоря, ношеные носки в холодильнике, на пачке с маслом».
Я объяснил деду, почему мы с батей выбрали именно эту специальность и из-за этого — именно этот ВУЗ.
«Я тебе скажу так. Оборудование стоит или дорого, или очень дорого. Но сделать его в одиночку невозможно. Это нужен если не завод, то хорошо оборудованная большая мастерская. Плюс, скорее всего, куча лицензий».
«Не думал так. И что тогда делать⁈»
«Скорее всего, придётся устраиваться куда-то на работу, наёмным сотрудником. Оно тебе надо? Если же работать для себя — оборудование нужно не каждый год, и даже не каждое десятилетие, а грамотный технолог необходим на производстве ежедневно».
«Работать на кого-то неизвестно где не хочется, особенно когда своё дело. И да, для семейного дела новое оборудование себе сделать было бы здорово, но это один раз. Значит, отказываемся?»
«Не торопись. Предприятием руководить можно оставить управляющего, а самому проектировать под заказ. У меня получалось такими сторонними проектами неплохо подработать. Но это нужны знакомства и репутация».
«О что буем делать?»
«Думать будем. И в любом случае — торговаться с администрацией. С упором в том числе и на то, что проектированию оборудования можно и в Минске учиться, ближе к дому».
После этого и подобных ему разговоров с дедом ясность не наступила, но и сумбур в мыслях уменьшился. Бабушка тоже ничего толком не посоветовала. Если подытожить её слова, то мне нужно ни в коем случае не отказываться, при этом не соглашаясь на перевод. И учить оборудование, при этом изучая бродильное производство в обязательном порядке.
Дед близко к сердцу принял вопрос повышения выручки с семейного дела. И даже сразу набросал несколько идей, едва осмотрев (через меня, разумеется) магазинчик в Смолевичах.
«Так, у меня есть три вопроса. Первое: в городе есть реклама нашего магазинчика? То есть, про него вообще могут узнать кто-то, кроме соседей или знакомых? Например, объявления наподобие афиш, хотя бы на въездах в город и около вокзала? На дороге ещё можно стрелки нарисовать с подписью „Свежее пиво — там“ или как-то так ещё?»
«Нет, никто так не делает».
«Тем более, если никто не делает — надо делать первыми, если закон не запрещает».
«Второй вопрос: почему не продаём разливное пиво? Если в кружки для питья на месте нельзя, другой тип заведения, то в тару заказчика: в банки, кувшины и тому подобное? Поверь, свежего пива взять в кувшинчик по дороге на пляж мало кто откажется. Плюс экономия на бутылках, этикетках, разливе. И доставка ста литров в бочке проще, чем двухсот бутылок».
«Не думал, что будет разница».
«И третий вопрос: закусь. Почему не продаёте закуску, хоть какую-нибудь, а лучше всего что-то копчёное или солёное?»
«А зачем⁈»
«Затем, что, во-первых, выручка, во-вторых, под это дело и пива будут брать больше. Проверено в моём мире не одну сотню раз. Для начала хотя бы орешков солёных и жареных, и рыбы сушёной. На местном озере есть рыбаки — не те, что для развлечения с удочками сидят, а нормальные добытчики?»
«Есть, конечно. И на одном, и на втором артели имеются».
«Вот и заказать у них вяленую мелочь, покупать на вес пудами оптом, продавать или поштучно, или тоже на вес, но ценник ставить за кило, а то и за сто граммов, чтобы меньше казалось. Плюс поставить за домом на берегу речки коптильню, я чертежи нарисую запросто, или парочку и коптить ту же рыбу или курицу. Опилки и щепки на лесопилках можно вообще за копейки купить, а рыба копчёная будет минимум вдвое дороже свежей. Плюс увеличение сбыта пива. По простой логике, что под такую закусь да пивка не взять — боги не поймут».
Вот вроде как простые вещи, очевидные даже в чём-то, почему мы сами не додумались? И почему никто из знакомых тоже не додумался и не делает?
Девятого августа меня вызвали в Минск, в лабораторию. Билет я купил за свой счёт: уж очень как-то странно косился на меня кассир, когда я в прошлый раз брал очередной «служебный» по телеграмме. Не то, чтобы я так уж сильно скрывал работу на Корпус, но ведь слухи пойдут самые дикие из всех возможных, а оно мне надо? Дед подсказал спросить у завлаба (ещё одно его словечко) нельзя ли просто сдавать купленные билеты вместе с телеграммой в финчасть? Оказалось, что можно, только лучше билет брать сразу «туда и обратно», или сохранять обратные до следующего приезда в Минск.
На следующий день после возвращения из столицы Великого княжества я решил съездить, проверить, как идут дела на разборке руин в поместье. Так как самому управлять Воронком было уже «невместно», и «маскировка» в виде поднятого тента не работала, пришлось брать с собой ещё и Семёныча. Как непонятно пошутил дед: «Третьим будет. Заедем по дороге, пивка возьмём!» Потом он свою шутку долго объяснял. А потом оказалось, что мы и на самом деле заедем по дороге на бровар — проверить по пути, как там обстоят дела. В Алёшкино дед выдал ещё одну идею заработка: пивные дрожжи выделять из осадка, промывать, сушить и прессовать в таблетки, которые продавать через аптеки как витаминную добавку к пище. Обещал воспроизвести по памяти рекламные буклеты из его мира, где эти самые дрожжи на полном серьёзе выписывались врачами при ряде заболеваний.
Заглянули, как устроился Егор Фомич, снявший всё же дом в Алёшкино. Семейство Пробеляковых нашло добротное хозяйство буквально через пяток домов от бровара, с большим домом, садом, огородом и дворовыми постройками, где уже разместились три поросёнка, десяток кур и несколько кроликов. Управляющий попросился присоединиться ко мне в коляске, чтобы по дороге решить накопившиеся вопросы. Ну, и я его озадачил новой темой — таблетками из дрожжей. Он же похвастался тем, как идёт дело с изготовлением виски. Я же передал полученные от деда дополнительные тонкости производства этого напитка, в первую очередь о температурных режимах выдержки сусла перед началом брожения. Ну, и коснулся оборудования:
— Во-первых, это именно что продукт перегонки, ректификатором пользоваться нельзя. В оригинале используется специальный, хитрой формы медный сосуд, якобы именно медь стимулирует некие загадочные «особые химические реакции», плюс форме сосуда приписывается некое чуть ли не мистическое значение. На практике ни один из «ценителей и знатоков» так и не смог на слепой дегустации отличить друг от друга виски, полученные на меди и на нержавеющей стали. Плюс в оригинальном рецепте перегоняют дважды, поскольку на их «колокольчиках» с первого раза получается крепость около тридцати градусов, а нужно примерно семьдесят. Потом ещё выдерживать надо в бочках из-под вина, хотя и новые тоже используют.
Пробеляков записывал всё в блокнот, уже не удивляясь и не спрашивая, откуда я всё это знаю.
— Головы и хвосты отсекайте, как обычно — и на малый ректификатор их, спирт делать, для производства настоек. Да, вызревать в бочках эта самогонка должна минимум год, лучше — три. Если тяга к экспериментам не пропадёт, можно будет сделать пробную партию того же, но на кукурузе — выдерживать в новых, но обожжённых изнутри бочках. И скандинавскую аквавиту, в простом варианте, разумеется.
— А это ещё что такое, и почему только в простом⁈
— Если по сути дела и без всяких красивостей — картофельная водка, настоянная на куче специй. Там белорусская «священная троица» — кмін, кроп, каляндра[1], плюс анис, можжевельник, лаврушка и прочее, числом трав не меньше одиннадцати. А простой вариант, потому как для «особого» эту настойку полагается упаковывать в бочонки, грузить на корабль и отправлять в кругосветку, причём уверяют, что есть разница, плыть с запада на восток или наоборот, причём стреляйте — не помню, какая сторона считается «правильной». Вроде как ещё число пересечений экватора должно быть определённым. По легенде, после такого путешествия напиток приобретает вообще фантастические свойства, как по мне, так выдумки это всё, чтобы цену задрать. Ну, и сами понимаете: кругосветку вокруг Смолевичей мы не проведём.
Глаза у Егора Фомича горели, пальцы дрожали. Да уж, кажется, этот — мой. Весь. А если что-то из этого получится и будет иметь спрос — можно подумать и о серийном производстве. Только что оборудование нужно будет ставить отдельное, ну так в самогонном аппарате ничего сложного и дорогого нет, даже с водяной баней.
Работа в поместье не кипела, конечно, но и не стояла. Руководивший процессом бригадир пояснил суть главных сложностей:
— Тут ведь оно как? Заросло всё за столько лет, и не только травой, тут тебе и кусты, и даже деревца кое-где. И оно так получается: чтобы обломки разбирать, надо всё это скосить, заросли мешают. А чтобы косить — надобно убрать мусор. Приходится серпами и топорами, понемногу, как прокосы кладут.
Тем не менее, территорию вокруг дома они уже почти полностью расчистили. Дед заинтересовался чем-то, заставил несколько раз обойти дом, заглянуть внутрь, там постучать, здесь покачать и резюмировал:
«Во-первых, работы на высоте запрети! Леса они ставить не умеют, работать со страховкой тем более, понятия о технике безопасности никакого… Короче, чего ни коснись, ничего не умеют. Навернётся кто-то с верхотуры — будут если не трупы, то калеки. Оно тебе надо? Во-вторых, я хоть и не строитель, но сопромат — он и в Африке сопромат, плюс траекторный анализ немного понимаю. Короче, не похоже, что это твоё чудище сознательно крушило дом. Выглядит скорее так, будто ему лень было сворачивать и обходить угол, потому оно и снесло его, мимоходом, не задерживаясь».
«Такие разрушения мимоходом⁈»
«Не такие уж и большие они изначально были, разве что крышу своротило. А так основной ущерб — это годы, погода и мародёры. Потому как те же ставни с окон явно ни чудищу, ни ливням с грозами ни к чему. В отличие от людей».
«Вот почему бы этой скотине в лесу не сдохнуть, а⁈»
«Что-то его явно привлекало. Такое, к чему оно ломилось по прямой, не отклоняясь ни на метр, не обходя ни деревья, ни здания. Если прямую оттуда сюда продолжить дальше — там ничего нет интересного?»
«Нет, проходит мимо деревни и упирается в болото.»
«А в болоте никаких аномалий, легенд местных и прочего?»
«Только озеро, как большущее окно чистой воды посреди болота, у него ещё один берег песчаный, и вокруг змей просто неимоверное количество, потому туда не ходит никто почти. И омут бездонный, но озеро немного правее, а омут ещё дальше вправо, между Клёновым и Брусничным, недалеко от гати».
«Значит, в сарайчике что-то было. Тем более, у тебя в памяти есть, что оно не упало с разбегу и сдохло, а остановилось и на месте топталось. Стало быть, достигло места назначения. Что твои предки могли в нём хранить такого интересного для тварей?»
«Понятия не имею, что их вообще привлекать может! Но и у нас тоже ничего такого „особенного“ не было никогда».
«Что-то всё же было, явно. Возможно, твои и сами не знали, что это „что-то“ такой притягательностью для монстров обладает».
«Ну, только если так».
Выдав указания бригадиру относительно работ на высоте, точнее, запретив их, кроме выноса вещей по уцелевшим лестницам, и разрешив использовать отложенные в сторону интересные работникам материалы, поехал домой.
Вернувшись в Смолевичи узнал, что приходили люди ставить телефон. Меня это сильно удивило: зачем, если я большую часть времени всё равно буду в Могилёве⁈ Но дед развеял мои сомнения:
«Просто разные службы, у каждой — свои задачи, своя отчётность и своё начальство. Есть заявка, есть сотрудник. Тебя же в Могилёв не перевели, так?»
«Так, числюсь „откомандированным в распоряжение“ могилёвского управления».
«Ну, а всем прочим дела нет до того, почему, зачем и на сколько тебя отправили. Командировка же дело по определению временное, а заявка по постоянному месту жительства и постоянному же месту работы».
«Ну, глупо же получается!»
«Обычное дело в достаточно большой и бюрократизированной организации».
Приходившие телефон, разумеется, не поставили, они только определяли потребность в материалах и трудозатраты. И сильно обрадовались, что столбы по улице стоят, только кабель пробросить осталось. Завтра обещали сделать.
Бабушка была сильно воодушевлена и устроила обсуждение того, где ставить аппарат. Мой кабинет забраковали из-за того, что в моё отсутствие его там не услышат. На первом этаже — не слышно будет из кабинета. В итоге ставить решили на втором этаже, недалеко от лестницы. Бабуля под это дело выделила из своих запасников туалетный столик, кресло и настольную лампу, а также письменный прибор — «записывать телефонограммы». Работы по установке специалисты закончили часам к четырём дня, после чего оставили инструкции по пользованию, сказали наш номер и уехали в Минск на автомобиле. Этот агрегат, стоя на улице перед домом, привлекал огромное внимание, но поскольку пялиться просто так было невежливо и вообще не в рамках приличий, то большинству зрителей пришлось зайти в наш магазин, чтобы оправдать своё здесь присутствие. И хоть идеи с орешками и рыбой ещё не были реализованы, но в этот день выручка оказалась втрое больше обычной.
Надо ли говорить, что за следующие сутки в доме перебывали все хоть сколько-то знакомые жители города, чтобы лично убедиться в наличии у нас такой статусной вещи? Некоторым дозволялось посидеть в кресле рядом с ним. А одной из бабушкиных знакомых — жене начальника пожарной станции — даже позвонить по нему на работу мужу, узнать, будет ли тот к обеду и что ему приготовить. В ходе разговора было упомянуто, что звонит она «из гостей, от Рысюхиных», установку телефона которым «выслужил» где-то «молодой Юрий Викентьевич» — именно так, по имени-отчеству. Дед внутри меня «угорал» по его выражению с этих «менуэтов».
Кстати, один раз меня по этому телефону даже вызвали на работу, действительно — удобная вещь. Тогда же и билет до Могилёва купил, на тот же ночной поезд, понравился он мне. Если вдруг, вопреки обыкновению, попадётся обычный, нормальный попутчик — то ещё и поспать получится. Но это вряд ли, не с моим счастьем.
[1] То есть, тмин, укроп и кориандр. Травы, которые могут быть выращены на месте и идут едва ли не во все блюда белорусской кухни.