О л ь г а. Ты сплетничаешь.
Б о г о м о л о в. Что это за книга?
О л ь г а (смотрит на титул). Поль Адан.
Б о г о м о л о в (целует руку её). Пойду, схожу на работы.
О л ь г а. Скоро вернешься?
Б о г о м о л о в. Скоро... Утром эти звери опять сломали бур... И кто-то украл ремни. [(Уходит.)]
Л а д ы г и н (оглянулся, не видит Верочку, прошёл в фонарь, садится на тахту, обнимает Ольгу). Пойдём к тебе.
О л ь г а. Нельзя.
Л а д ы г и н. Почему? Пойдём!
О л ь г а. Перестаньте! Я не хочу...
Л а д ы г и н, Как ты меня мучаешь, это ужас, ты невероятно капризна. Ну, поцелуй меня крепко...
О л ь г а. Здесь не место.
Л а д ы г и н. Тогда - пойдём к тебе.
О л ь г а. Я же сказала...
Л а д ы г и н. Но, чёрт возьми... Вы издеваетесь надо мной, что ли?.. Я не могу так... Если я люблю, то - надо меня любить. Ты так ласкова с мужем, - это неприятно волнует меня.
О л ь г а. Неужели?
Л а д ы г и н. Конечно! Надо, моя милая, ясно знать, на какую лошадь ставишь, как говорят англичане.
О л ь г а. Это они в подобных случаях так говорят?
(Верочка идёт с террасы.)
О л ь г а (усмех[аясь]). Вы - удивительный! Не думала я, что существуют такие упрощённые люди.
Л а д ы г и н (обнимает её). Во всех случаях!
(Верочка, садясь у стола, двиг[ает] стул, открыв[ает] ящик.)
Л а д ы г и н (вскочил на ноги, выглянул и, смущённо улыбаясь, идёт на террасу, говоря). Ах, вы здесь?..
(Ольга встаёт, выходит в комнату, молча смотрит на Веру, та встала и тоже смотрит в лицо Ольге. Немая сцена.)
О л ь г а. Вы хотите сказать мне что-то?
В е р о ч к а. Нет.
О л ь г а (после паузы). Но, может быть, скажете?
В е р о ч к а. Нет. (Идёт к двери налево.)
О л ь г а. Желаете остаться немым судьёй?
В е р о ч к а (горячо). Я ничего не желаю... я никого не хочу осуждать...
О л ь г а (иронически). Благодарю вас!
В е р о ч к а. Но - разве это любовь?
О л ь г а. Ага, всё-таки вы заговорили...
(Верочка быстро уходит.)
О л ь г а (постояв несколько секунд, закрывает лицо руками, потом бормочет). Боже мой - что я делаю?.. Боже мой...
Ж а н [(входит).] Вот мы и приехали! Вы одна здесь, божественная? (Садится.) Устал! Никон зол, точно голодный волк. Ветер. В городе пылища. Что с вами, богиня? А? Вы бледненькая и опрокинутая - что такое?
О л ь г а. Ничего. Нервы. Пойду, отдохну.
Ж а н (прот[ягивает] руку). Минуточку, минутку. Позвольте мне ещё раз побеседовать с вами.
О л ь г а. Бесполезно.
Ж а н. Милости прошу, а не жертвы! Присядьте.
О л ь г а. Благодарю вас. (Ходит.)
Ж а н. Ольга Борисовна! Я - циник!
О л ь г а. Кажется, вы недавно называли себя романтиком?
Ж а н. Обмолвился. Нет, я - циник! Я смотрю на вещи просто: вы красавица и заслуживаете божеских почестей. Вам необходимо вставить себя в раму, достойную вашей красоты. Жить с водолеем...
О л ь г а. Я прошу вас...
Ж а н. Нисколько не хочу обижать Якова Сергеича. Но я вижу, что вы ему не нужны, - ему вообще ничего и никого не нужно. Это человек преждевременный, отвлечённейший мечтатель, поэт и тому подобное. Да здравствует! Но - при чём здесь вы? Не понимаю!
О л ь г а. И что же дальше?
Ж а н. Дальше - Никон.
О л ь г а. Вы знаете, как называется ваша профессия?