Кочевая жизнь, которой я подверг себя на столь продолжительное время, начала меня тяготить. Я понимал, что богатство не приходит из ниоткуда, но уж слишком далеко завела меня дорога. Если бы в Гелетии нас не преследовало столько неприятностей, я бы с превеликим удовольствием распродал товар там. Сон на земле, в повозке, в дешевых гостиницах надоел мне уже очень давно. Для Энрико, прожившего всю жизнь в роскошном особняке, все это было приключением, неожиданным разрывом с прошлым, но я всеми этими делами насытился до тошноты. Насчет Алабели я не мог сказать того же. И не только потому, что мало знал об ее жизни до встречи в Сараксе, но и по той причине, что она не выказывала никакого недовольства нашим текущим положением. Я бы сказал, что ей все это нравилось. И это учитывая тот факт, что я не собирался делиться с ней доходом от продажи ковров. Пусть этим занимается Энрико. Глядишь — предложит ей руку и сердце, и станут они влиятельной парланской семьей. Это было бы мне на руку, так как возвратиться на юг я планировал один. По великой реке Арис и на боевом корабле, место на котором я с легкостью раздобуду. Почему на боевом? Да потому что ни так называемая империя Эллас-Амин, ни Парлания ничего не могут поделать с целым государством пиратов и мятежников, держащим в страхе половину востока. Они контролируют часть реки и нередко безнаказанно нападают на торговые суда, что не может не беспокоить благочестивых путников. Именно поэтому наш путь пролегал через самое сердце Гелетии. Именно поэтому мы который месяц колесим по пыльным дорогам и дремучим лесам, по забытым богом деревенькам и диким пустошам.
Одно придавало мне сил — цель была близка. Границу мы должны пересечь со дня на день. Зеленые луга и плодородные пашни уже начали сменяться редколесьем и каменистыми равнинами. Пора покинуть землю густозаселенного герцогства Логрианд и добраться до страны, жителей которой еще нардарцы называли неотесанными варварами. Правда, так никогда их полностью и не покорили. Предки парланцев, может, и были диким племенем, но топоры и копья держали крепко.
В тот день, когда мы добрались до пограничной вышки, стоящей на скале перед трактом, небо почернело от туч. Некоторые облака стелились так низко над холмами и двигались с такой скоростью, что даже стрижи не смогли бы их обогнать. Несмотря ни на что, дождем облака разразились далеко не сразу, дав нашему экипажу ложную надежду, что все может обойтись. Но завыл ветер, а вместе с ним на землю упали первые капли предстоящего ливня. Пик этой непогоды мы смогли переждать, укрывшись под накренившейся скалой, но вскоре поняли, что нет смысла ждать. Стоило дождю немного поутихнуть, как мы продолжили путь. Добрались до Парлании, несмотря ни на что.
С вышки нас разглядели быстро, выслав воинский отряд для проверки и уплаты таможенной мзды. Самый грустный момент при въезде в любое государство.
Все воины носили высокие конические шлемы с наносником и были укутаны в серые плащи. С лошадей спрыгнули двое. Подошли к нам.
— Нардарский? — спросил меня главный, имея в виду язык, которым мы пользуемся. В отличие от прочих стран, в Парлании не все владели языком великих завоевателей. И отчего-то считали, что многие путники тоже его не знают, хотя даже элласцы предпочитали пользоваться только нардарским. Считали себя продолжателями дел первых императоров.
Я утвердительно кивнул на вопрос воина.
— Что везете?
— Ковры из далекой пустыни. Едем в Берсену, если что.
Лицо воина было угрюмым и серьезным. Его помощник заглянул в нашу повозку. Присвистнул, увидев Алабель.
— Советую вам либо распродать все в ближайшем городе, либо повернуть назад, — сухо сказал главный стражник.
— С чего это?
— В столице беспорядки. Над страной нависла угроза большой войны. Междоусобицы.
Эти слова пришлись очень некстати. Они уничтожили последние остатки хорошего настроения. Проделан такой путь, а какие-то беспорядки могут обернуть все прахом.
— Из-за беспорядков вся торговля остановлена? Вы все караваны разворачиваете назад?
Видно было, что стражник уже устал объяснять всем простые вещи. Вздрогнул от холода, протер лицо от капель дождя и промолвил:
— Нет, торговля идет, но на дорогах стало небезопасно. С неделю назад здесь бродил какой-то непонятный отряд. Возможно, планировал напасть на нас, но не решился. Ушел в соседнюю страну, и один дьявол знает, чем он там занимался. Может, грабил деревни, так что скоро сюда придет, мать его, сам герцог Логриандский. Теперь ясно? Мне, в общем-то, плевать, куда вы двинетесь. Платите пошлину и езжайте.
Я быстренько посовещался со своими спутниками. Энрико остался в меньшинстве — мы доберемся до Берсены. Чего бы нам это ни стоило. Будем двигаться по менее значительным дорогам, да и лесов в этой стране предостаточно. Мы пережили много неприятностей, переживем и эти. Кроме того, я хотел, чтобы моя уверенность в успехе была не просто словами на ветру. О ситуации в стране нужно было прознать более детально. А какое место может предоставить нам достаточно информации? Конечно же трактир.
Искомое заведение было нами найдено только на третьи сутки странствия. В первых встреченных деревеньках не то что захудалой таверны — даже жителей почти не встречалось. Домики можно было по пальцам пересчитать. Первый крупный поселок, с деревянными стенами и рвом по периметру, попался нам перед самым закатом, когда я уже теребил в руках кресало, готовясь развести костер в первой попавшейся чаще.
В хорошо укрепленном поселении и спится крепче, но мы не торопились отойти во власть сновидений. В это время в таверне собираются любители выпивки, любители почесать языками и просто сплетники. Те, кого мы и искали. Правда, своих спутников я предупредил, что новости следует узнавать неторопливо. Не вызывая подозрений. Когда в стране разгорается горнило войны, всякие незнакомцы могут представляться черни вражескими лазутчиками и виновниками всех мыслимых бедствий. Главное — держаться вместе.
Ничто из моих опасений не оправдалось. Спустя два часа обильных возлияний мы уже были для всех своими в доску. Один из состоятельных посетителей, Соломон Орснар, руководящий производством льняной ткани у местного лорда, подсел к приличным господам, коими мы для всех казались, и сам завел беседу. Он оказался довольно веселым типом, хоть большинство шуток были смешны лишь ему. Неумело пытался подмазаться к Алабели, так что и ей приходилось частенько переводить разговор в юмористическое русло, лишь бы не огорчать добродушного разговорчивого мужичка. И это было чертовски правильно, ибо Соломон то и дело угощал и нас, и прочих присутствующих напитками за свой счет. Лучший источник информации мы при всем желании нашли бы не скоро. Если бы вообще нашли.
— А что, Соломон, не хочешь ковер у нас купить? Какая-то пара золотых, и он твой, — предложил я. — Клянусь, у нас и в два раза дороже покупали.
— Ох, нет, — покачал головой наш собеседник. — Я за такую цену весь дом льняной тканью обвешу и сам на ней что-нибудь нарисую. Сажей, ха-ха! Это в столице любят хвастаться какими-нибудь чудными безделушками. Для нас это излишество.
— Значит, в столице мы озолотимся? Наконец-то, а то уж надоело таскаться по миру и выискивать лучшие цены.
— Удачи вам в этом. Торговцы из империи здесь нечастые гости.
— Что так?
Делец развел руками, изображая ладонями невидимый отрезок:
— Расстояние! Да и злосчастные бандиты покоя не дают.
— У вас бандитов на дорогах много?
— Вообще я говорил про южные границы, но теперь и здесь не лучше. Так что вы старайтесь поменьше ехать по центральному тракту. Есть дорога в столицу недалеко от Серых Топей. Я, конечно, сейчас не смогу описать, как на нее выбраться, но уверен, что любой встречный вам поможет.
Соломон высказал те же мысли, которые я приводил Энрико в качестве того довода, что наше путешествие должно дойти до конца. Необходима лишь осторожность.
— Что ж, мы признательны за совет, — сказал я. — Только откуда у вас злодеев столько?
— Король наш, пресветлая ему память, помер, а прямых наследников не оставил. Но чувствовал, что на тот свет скоро, поэтому распорядился отдать королевство в руки своего ближайшего сподвижника, что казной заведовал. Мудрый и благородный человек на самом деле. Это я про сподвижника. Король таков по умолчанию.
— Разумеется.
— Завещать-то он королевство завещал, да только не всем по нутру такое решение пришлось. Родственнички-то какие-никакие имелись. И права они свои предъявили. Был племянник, был брат по третьей линии. Объявился даже бастард самозваный. Но прежде чем они к трону пожаловали, решили меж собой решить, у кого прав больше. Племянник дядюшку вызвал на переговоры и прикончил. Эка невидаль!
— Если дядюшка повелся на такой трюк, то вряд ли он был достоин трона, — сказал я.
— Верное замечание, но теперь племянник окреп и готов, если потребуется, силой столицу взять. Сторонников у него там хватает. Только много среди них всякого сброда, что пользуются ситуацией и грабят крестьян и торговцев. Пусть сюда попробуют сунуться — наш господин быстро зубы им обломает.
— А самозванец?
— Мало что слышал про него. Бродит теперь тоже по лесам да крестьян баламутит. Вот вам главный совет: оставайтесь здесь на месяц-полтора, а потом и я свой товар в столицу повезу. Мы будем под хорошей защитой. Что скажете?
Взгляды Энрико и Алабели устремились на меня. Здесь было над чем пораскинуть мозгами, но лично мне прозябать в этой дыре больше месяца, а потом еще несколько недель ехать в Берсену ужасно не хотелось. Однако такое дело я не имел права решать в одиночку.
— А пораньше никак нельзя?
— Бог с тобой, друг Фосто. Производство требует времени. Я бы и рад пойти навстречу. Мне тоже не хочется подвергать опасности вашу прекрасную спутницу. Эх, была бы моя жена пудов на пять легче!
От Алабели не скрылось мое разочарованное выражение лица. Шутки Соломона могли выдавить из меня лишь натянутую улыбку. Да, мы многое узнали о царящих вокруг неурядицах, но дальнейший наш ход оказался в тумане неопределенности. Алабель учтиво обратилась к нашему новому приятелю:
— Жены олицетворяют очаг. Видимо, в вашем доме очаг большой и надежный. Мы бы рады были воспользоваться щедрой помощью, но должны все обсудить. Главное, скажите, где вас найти, если мы надумаем остаться.
— О, это совсем несложно. Мои двери всегда открыты. Особенно для цветущих роз.
До самой полуночи продолжался наш отдых в таверне, так что животрепещущую беседу между собой мы отложили до утра. Стоило подумать свежей головой.
В час рассвета своей свежей головой я хотел биться о стену. Крепкая медовуха вчера была лишней. Когда перезвон в черепе поутих, я смог высказать свое мнение относительно нашего положения. Я считал, что время работает против нас. Не так уж давно почил парланский владыка, чтобы столкновение претендентов на трон достигло апогея, а улицы Берсены окропились кровью. Армию еще надо набрать, а сторонников — умаслить подарками и льстивыми речами. Могло быть и так, что в столице будет гораздо безопаснее, чем здесь. Оплот власти всегда укрепляется наилучшим образом.
Энрико рисковать не желал. В действительности он совсем не разделял моей точки зрения. Не понимал, к чему вся эта спешка. Конечный пункт нашего странствия чрезвычайно близок, и предоставлять успех случаю будет верхом глупости. Помереть мы всегда успеем — костлявая любит торопливых. Слова лентяя, но в них тоже имелся смысл. Осторожность часто себя оправдывает.
Последнее слово было за женщиной, как в старых элласских притчах. Алабель, словно заправская интриганка, не сразу решила, чью сторону принять. Дождалась, пока в нашем с Энрико споре не кончились аргументы, и заявила:
— Мы, считай, никого не встретили на дорогах за несколько дней. На окольных тропинках будет столь же спокойно, я уверена. Оставаться тут на такое время? Извольте. Одни шуточки Соломона меня с ума сведут. Прости, Энрико, но, как и на пограничье, я соглашусь с Фосто. Этот прохвост прав.
Я не преминул откликнуться:
— Благодарю тебя, цветущая лилия.
— Роза.
— Да хоть папоротник. Пора выдвигаться.
Собрались мы быстро и покинули поселок с не меньшей прытью. Оставили позади укрепления, обрабатываемые поля и весельчака Соломона. Наш путь лежал через лес и низину, большую часть которой занимали так называемые Серые Топи — заболоченные и глухие места. Производитель ткани не обманул, говоря о том, что любой житель поселка легко укажет нам правильное направление. Дорога там была, конечно, неважной, но при каком-то правителе туда частенько сгоняли крестьян для рытья торфа. Естественно, против их воли, так что земли эти популярностью не пользовались. Да и болото в сознании безграмотных простолюдинов — место сказочное и опасное. Можно по нужде пройтись до ближайшего города, а вот селиться здесь — ни-ни. Не то чтобы я насмехался над страхами простолюдинов, просто был уверен в своих силах. В крепости кольчуги, что скрывалась под моим плащом; в остроте и надежности клинка; в способности противостоять и болотным чудищам, и одичавшим ведьмам, если таковые здесь обнаружатся.
Когда-то самоуверенность являлась моей сильной стороной, но те времена прошли. Ведьмы, подобные гелетианским, нам не встретились. Встретились персонажи далеко не магические. Лучше бы уж были ведьмы.
Прямо на выезде из леса, где по левую сторону от дороги находилась холмистая равнина, а по правую, насколько хватало глаз, простиралось заросшее высокими кустарниками болото, нас уже поджидали неприятности в лице отряда воинов сомнительной наружности. Нет, у них имелось довольно однообразное обмундирование: даже сюрко поверх доспехов у всех было черно-белого цвета, хоть и имело разную степень и форму раскраски. Но то, что почти тридцать воинов проводят время в такой глуши, сильно настораживало.
Дорогу нам преградили. Вперед вышел невысокий худощавый солдат в простом шлеме, который казался великоватым для такой маленькой головы. Он поднял руку в перчатке и приказным тоном проговорил:
— Слезайте с повозки! Мы посмотрим, что вы везете.
— А в чем, собственно, дело? — изобразил я возмущение. — Мы чужестранцы и платили пошлину при въезде сюда.
— Слезайте, я не буду повторять! Мы не знаем, кто вы и куда движетесь.
Делать нечего — мы спрыгнули на землю. Оставалось надеяться, что это действительно обычная проверка. Заговоривший первым воин насторожился, увидев у каждого из нас оружие на поясе. Даже счастливая булава Энрико была при нем.
— Мы прибыли по торговым делам из центра империи и пользуемся ее покровительством, — попробовал я предоставить этим наглецам краткую, но исчерпывающую информацию о нас, когда один из солдат заглянул в нашу повозку. Мне стоило лишь на мгновение оглянуться в его сторону, как я увидел, что он пересекся взглядом с невысоким воякой и утвердительно мотнул головой. Похоже, что они искали именно нас. Мерзкий Соломон Орснар! В этом мире доверять нельзя никому.
— Эдикт о торговле от законного короля Парлании еще не принят, а вы уже этим занимаетесь?! — сердито воскликнул командир.
— Мы заплатили пошлину! — возразил я. — Разве новая власть собирается оборвать все торговые связи?
— Это ни в какие ворота не лезет! — Меня совершенно не слушали. — Все ваше имущество изымается в пользу короны!
Я схватился за рукоять меча. Это вызвало ответную реакцию со стороны неприятелей.
— Ты мне угрожаешь, недоумок?
— Думаешь, только он? — прошипела Алабель.
Командира наше негодование не напугало. За его тщедушным телом стояла целая куча воинов.
— Хорошенькая дева. — Его тонкие губы растянулись в отвратительной улыбке. — Думаю, ты не будешь столь же хороша, когда мы все тебя отымеем.
Его слова вызвали смех среди остальных негодяев. Они не верили, что мы сможем оказать сопротивление. И с истиной это имело чертовски много общего.
— Тебя слезно просил доставить к нему один человек, — добавил коротышка, ощериваясь гнилыми зубами. — Просил доставить живой, но не уточнил, в каком состоянии. А я скажу в каком — в потрепанном!
Он зашелся смехом и тем подписал себе смертный приговор. Алабель одним движением извлекла нож из голенища сапога. Вторым запустила его во врага. Лезвие вошло точно в глазницу несостоявшегося любовника. Тот успел только взвизгнуть перед встречей с неизбежным, скрючил пальцы в страшном спазме и упал на землю.
— В ЛЕС! — заорал я изо всех сил и бросился наутек. Только таким образом можно было избежать оцепенения, которое часто овладевает Энрико в смертельных ситуациях. Это и вправду помогло. Он опередил меня и сшибся с солдатом, стоящим у повозки. Тот не успел даже обнажить оружия, поваленный сильным ударом плеча.
Погоня не замедлила себя ждать. Один из воинов был на коне, и он же первым настиг меня, но никак не ожидал, что я не только увернусь от копья, но и смогу схватиться за древко. Этим опасным трюком я вырвал наездника из седла. Он пролетел по воздуху и воткнулся головой в каменистый бугор. Вряд ли шлем тут поможет. Копье я швырнул в нападавших, но никого, к своему стыду, не задел.
Скакун лишь секунду оставался с пустующим седлом. Я запрыгнул на него и принялся догонять особо прытких друзей. Ветви деревьев грозились вот-вот и меня из седла выбить — набрать приличную скорость никак не получалось.
— Идиоты, стойте! Обернитесь! — кричал я, пытаясь обратить на себя внимание несущихся без оглядки соратников.
Первой обернулась Алабель. Она смекнула, что к чему, и, замедлив бег, поравнялась со свежеиспеченным наездником. Я помог ей запрыгнуть и выровняться передо мной. У Энрико это не получилось. Во-первых, потому что было мало места на спине несчастного животного — я сам уже сидел почти на крупе, норовя в любой момент соскользнуть. Во-вторых, парень явно прогуливал в детстве уроки верховой езды. Он болтался перед конской гривой на животе. Его ноги свисали с одного бока, а руки, пытающиеся зацепиться за все возможное, с другого. Он походил на мешок с навозом, который фермер везет так из-за сломанной телеги. Но, как бы тяжело и неудобно нам ни было, от погони мы оторваться сумели. Только обмен повозки с добром и двумя тягловыми лошадьми на одного ездового жеребца был крайне неравноценен. Мы все понимали, что это лишь начало дня.