— Похоже, немцев очень заинтересовал вчерашний резко возросший радиообмен в районе Дретуньского полигона, и они направили сюда один из самолётов разведгруппы Ровеля. Его засёк наш радиолокатор ещё при пересечении государственной границы. Отправленный на перехват истребитель Миг-21 на подлёте к полигону сбил нарушителя, оказавшегося разведывательным вариантом дальнего бомбардировщика Ю-88. Уцелевшие члены экипажа разведчика захвачены и сейчас допрашиваются.
Ю-88
— Я хотел бы увидеть ваши самолёты, — пожелал пятизвёздный генерал. — Да и вообще с вашей боевой техникой: мне нужно знать, какими возможностями вы располагаете.
— Только хочу предупредить, Георгий Константинович, на этом аэродроме не все типы самолётов, которыми мы располагаем. Здесь только военно-транспортные Ил-76, а также истребители Миг-21. На аэродроме в Мачулищах имеются дальние реактивные бомбардировщики Ту-22 и истребители Миг-23. Но, к сожалению, один из Ту-22 сгорел во время штурма аэродрома, предпринятого генералом Павловы, и были повреждены два бомбардировщика и два истребителя. Аэродром под Могилёвым перенёсся в это время лишь частично. Зато там сохранилось крупное хранилище авиационного керосина, доставку которого сюда и в Мачулищи нужно срочно организовать. А с вертолётами Ми-8 и Ми-24 вы познакомитесь во время следующего перелёта.
Трибуну, с которой планировалось смотреть заключительный парад учений, заполнили на несколько дней (и сорок лет) раньше, чем планировалось. И мимо неё потекли образцы техники из 1981 года. Сначала грузовики и тягачи с прицепной артиллерией, потом дело дошло до бронетехники, реактивных установок и ракетных систем.
— Средний танк Т-34–85. Начал производиться в 1944 году. Пушка калибром 85-мм, лобовая броня башни 90 мм, бронирование корпуса — 45 мм. И его сильно модернизированный вариант марки Т-44, — комментировал Огарков. — Средний танк Т-54. Пушка 100 мм, лобовая броня корпуса 100 мм, башни — 200 мм. Средний танк Т-55. Вооружение и бронирование аналогичное. Тяжёлый танк Т-10. Пушка 122 мм. Бронирование корпуса 120 мм, башни — 250 мм. Это всё устаревшие машины, лишь часть которых может быть использована без ограничений по пробегу.
— Сколько? — загорелись глаза Жукова.
— Мне докладывали, что в сумме — около сорока. После ремонта изношенных число добавится. Противотанковая самоходная установка СУ-100 на базе Т-34. Пушка 100 мм, лобовое бронирование 75 мм. СУ-152 на базе танка КВ. Танковый вариант пушки-гаубицы МЛ-20. Бронирование 60 мм. Эту и следующую самоходную установку, ИСУ-152, во время войны называли «Зверобоем».
— Почему?
— С 1943 года немцы начали производить тяжёлые танки «Тигр» и «Пантера», которые эти самоходки разносили в щепки. ИСУ-152 отличается тем, что создана на базе танков серии ИС, немного меньше по габаритам и немного лучше бронирована. Как и следующая машина ИСУ-122, где стоит танковый вариант 122-мм пушки А-19. Полностью исправных самоходных установок тоже немного, менее 40 штук.
А это уже современная техника. Основной танк Т-64. Гладкоствольная пушка 125 мм, бронирование — 205 мм. И основной танк Т-72. Пушка такая же. Бронирование улучшено при сохранении толщины брони.
— Это как?
— Иной состав стали, многослойная броня. Боеприпас в это время неизвестен, и хотя нам удалось выяснить, что из 1981 года перенеслись несколько складов со снарядами и к ним, и к другому вооружению, его производство придётся налаживать. Дмитрию Фёдоровичу известно о проблеме, и он обещал ею заняться. Танков Т-72 у нас 187, Т-64 — 31.
Самоходные гаубицы «Гвоздика» и «Акация». 122 и 152 мм соответственно. Боеприпасы на вооружении РККА имеются. От пуши А-19 и от гаубицы Д-10. «Гвоздика» плавает. Бронирование противопульное и противоосколочное. В наличии 122 САУ обоих типов. Имеется также 24 122-мм буксируемые гаубицы Д-30, на основе ствола которой и создана «Гвоздика». Боеприпас тот же, дальность стрельбы 14 километров. Вы их видели на прицепе грузовиков: те, которые буксируются за ствол. 152-мм буксируемых гаубиц меньше, всего 12.
А вот и матушка-пехота пожаловала. Плавающих бронетранспортёров БТР-70 имеется 270 в полках плюс с полсотни во вспомогательных подразделениях. Вооружены 14,5 и 7,62-мм пулемётами. К первому боеприпас только-только начал производиться, а ко второму идёт обычный винтовочный. Крупнокалиберный пулемёт бронебойной пулей пробивает бортовую броню любых немецких танков, а в лоб — только лёгких. Бронирование противопульное. Перевозит отделение из 10 солдат и его командира. На вооружении у двух батальонов наших мотострелковых полков. В отделении имеются противотанковые гранатомёты, пробивающие на дистанции до километра любую современную танковую броню.
Остальные батальоны мотострелковых полков ездят на боевых машинах пехоты. Это — БМП-1. На вооружении 73-мм гладкоствольная пушка и пулемёт. Бронирование противопульное. Тоже перевозит отделение. Есть возможность ведения огня стрелками из машины через специальные бойницы. А это более новые БМП-2. У них уже 30-мм автоматическая пушка. Короткой очереди хватит любому немецкому танку. Но у обеих машин не применяемые в РККА снаряды, которые тоже надо запускать в производство. Обоих видов БМП — чуть больше 500, если не считать командно-штабные и командирские машины вспомогательных подразделений.
Это тоже машины пехоты, но крылатой, десантников. Та же пушка, что и у БМП-1, но три пулемёта вместо одного. И может перевозить всего 7 десантников, включая экипаж. Проблема с боепитанием та же, количество боевых единиц техники — 160. К сожалению, при переносе в прошлое мы потеряли некоторое количество техники и личного состава десантников. И теперь по личному составу имеем полтора полка и неполный штат БМД в расчёте на два полка.
Ракетное вооружение. Системы залпового огня БМ-21 «Град». Потомок БМ-13, которая будет принята на вооружение только завтра и с огромным успехом пройдёт всю войну. Но, в отличие от неё, имеет боезапас не 16, а 40 реактивных 120-мм снарядов с дальностью полёта до 20 километров против 13 132-мм у БМ-13. В наличии 24 установки. Боезапас — только на наших складах.
Тактическая ракета «Луна-М». Дальность стрельбы от 15 до 70 километров, круговое вероятное отклонение — до 700 метров. В наличии 8 пусковых установок и 48 ракет. За ней — мобильная баллистическая оперативно-тактическая ракета Р-17. Дальность стрельбы до 300 километров, круговое вероятное отклонение 450 метров, масса боевой части 900 килограммов. Три пусковых установки и 12 ракет. Но по 2–3 ракеты непременно надо будет направить в Москву на изучение. Да и вообще любой нашей техники, разработанной после 1941 года.
Зенитная техника. Самая маленькая — буксируемая спаренная установка ЗУ-23–2. 23 мм, патрон одного размера с используемым в авиационных пушках, устанавливаемых на штурмовик Ил-2, но есть незначительные отличия, которые легко исправляются в ходе производства. За ними самоходная четырёхствольная зенитная установка «Шилка». Снабжена собственным радиолокатором и вычислителем, что позволяет надёжно поражать воздушные цели на высоте в 1,5 километров. Даже в движении. Скорострельность — до 4000 выстрелов в минуту. Ещё лучше работает в составе батареи, управляемой радиолокационным командным пунктом. Шесть установок в каждом зенитном дивизионе мотострелкового полка. С этой техникой можно не бояться немецких пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков. Боеприпас тот же, что и у двуствольных зениток.
Полковой зенитно-ракетный комплекс «Стрела-1М». Шесть самонаводящихся ракет, достигающих цель на высоте до 3,5 километров и удалении до 4 километров. Шесть машин на полк, в наличии 30 машин. Плавающий зенитно-ракетный комплекс «Оса». Служит для прикрытия дивизии. Шесть ракет, поражающих цели на удалении до 23 километров на высоте от 50 метров до 5 километров. В наличии 12 пусковых установок. Зенитно-ракетный комплекс «Куб» Дальность стрельбы такая же, высота поражения целей до 7 километров. В наличии три батареи с общим числом установок 12 штук. И завершает прохождение ЗРК «Круг». Дальность стрельбы до 50 километров, высота цели до 24 километров. В наличии тоже три батареи, но по три пусковых установки.
— По численности личного состава это около корпуса, но я даже не предполагал такой мощи, — задумчиво покачал головой новый командующий округом.
Прода от 01.01.23
Лейтенант Александр Лукашенко, 21 июня 1941 г., 19:30, район Друскеников
Кажется, еле-еле успеваем. Последняя остановка перед завершающим броском. Люди до предела вымотаны многочасовым маршем. И хотя для водителей грузовиков существует норматив на пятисоткилометровый марш, но не для танкистов и экипажей бронетранспортёров. Завершающий бросок будет не для нас, а для пусковых установок комплексов «Луна-М», которых нам выделили целых три из восьми имеющихся в наличии. Их-то и ведут впереди полковой колонны два взвода дивизионного разведбата. Задача ракетчиков — запустить «подарки» фрицам, как только начнётся канонада на границе. Там этих гадов столько, что даже не очень точной ракетой с кассетной боевой частью промазать невозможно.
Очень сильно устали. Езда в колонне — это всегда сложно. А если это ещё и полковая колонна, в которой больше трёх сотен единиц техники, растянувшихся на добрый десяток километров… Техники разномастной. Даже если отбросить ракетные установки, то это танки, бронетранспортёры, боевые машины пехоты двух типов, самоходные установки, грузовики с прицепными зенитками, полевыми кухнями, запасами боеприпасов и топлива. Двенадцать установок «Град», шесть зенитных установок «Стрела-1М» и даже шесть «Шилок» с машиной управления.
«Шилки» нам выделили из-за того, что немцы завтра будут лютовать в воздухе. И хотя наши реактивные дальние бомбардировщики должны нанести бомбовые удары по немецким аэродромам сразу после начала вторжения, нет никакой гарантии, что все цели будут повреждены, и их самолёты не смогут подняться в воздух. В воздухе асов Геринга будут ждать и наши реактивные истребители, и «сталинские соколы», но не могут же они беспрерывно висеть в воздухе. Они и так постоянно барражировали, не допуская появления над нашей колонной фашистских самолётов-разведчиков. Чаще «ишачки», основная сила истребительной авиации Советского Союза этого времени. Но пару раз прилетали и более новые машины. Какие именно — не знаю, не научился я ещё различать их силуэты.
Люди вымотались из-за качества здешних дорог. О том, что асфальта нет нигде, это даже не обсуждается. Но если те «большаки», что не имеют булыжного покрытия, ещё хоть как-то подсыпаны и местами даже отгрейдированы, то стоит съехать с такой, как скорость сразу же падает. По таким мы ехали от Полоцка до границы с Литовской ССР. Пыль, жара. Водители грузовиков на каждой остановке лезут проверять уровень воды в радиаторе и масла в двигателе. А к колодцам и речушкам наперегонки бегут дежурные с вёдрами и канистрами. Два часа езды до следующей остановки, и фляжки с моментально согревшейся живительной влагой почти пустые. Внутри БТР или БМП ехать невозможно, поэтому все катят «по-афгански», на броне. Зарабатывая, как выразился один солдатик, «интеллигентскую болезнь плоскожопие». А уж насколько вытрясает душу эта булыжная мостовая!
На столь необычную технику, как у нас, конечно же, пялятся все, кому не лень. Совсем уж секретную, вроде ракет на ракетовозах и «Градов», мы укутали тентами, а вот всё остальное не спрячешь. Поэтому на антеннах каждой пятой машины висит красный флажок, а на всём, что можно, намалёваны крупные красные звёзды.
Форма тоже нестандартная. Переодеть весь полк в форму образца 1941 года не успели, только офицерам её выдали. А солдатам и сержантам приказали спороть погоны и приколоть к петлицам хэ-бэ соответствующее их званиям количество треугольников. Получилась какая-то порнография, но хотя бы погоны никого смущать не будут. Звёздочка на пилотке имеется, ещё одна — на пряжке ремня, комсомольские значки у солдатского и сержантского состава в наличии. А то, что фасон формы иной, и невыгоревшая ткань на месте погонов, так и часть у нас теперь имеет наименование со словом «особый». 339-й Особый танковый полк 120-й Особой дивизии Особой группы войск Резерва главнокомандования. Особые в кубе! Даже удостоверения кое-кому соответствующие выдали. Кое-кому — это от командира рот и выше.
Обидно, конечно, что полк и вся дивизия потеряли в названии слова «гвардейский», «гвардейская». Но это ненадолго. Ну, нет сейчас в Красной Армии гвардейских подразделений, как и орденов, которыми награждены части нашего соединения. И нам пообещали, что сразу, как только их введут, все гвардейские подразделения снова их получат. Это тоже пришлось втолковывать личному составу на единственном политзанятии, что я успел провести в 1941 году.
Вообще морально-психологическую обстановку в роте я мог охарактеризовать как массовый подъём патриотизма. Кажется, даже привычного по прежней службе поголовного раздолбайства стало меньше. Конечно, многих выбил из колеи тот факт, что они выпали из привычной обстановки, и не могут даже написать родным и близким. И тем более — увидеться с ними. Но известие о том, что им предстоит сражаться с ненавистным фашистским отродьем, компенсировало личные переживания каждого солдата и офицера. Общее настроение — «ну, мы им сейчас врежем!». И лично меня это очень тревожит. Я помню по книгам и рассказам ветеранов, насколько тяжёлыми были бои 1941 года (и не только сорок первого), и беспокоюсь, как бы многие не наломали дров. Не зря же наши предки во все века предостерегали: не похваляйся, идучи на рать. Тем более это касается наших солдат, многие из которых даже года не прослужили, едва-едва освоили свои воинские специальности. А теперь им, в большинстве своём, привыкшим выполнять приказы «на отвяжись», придётся вступить в бой с опытным и умелым врагом.
Хотя почему «придётся»? Кое-кто уже вступил. На подъездах к Меркине произошла остановка по команде передового охранения. Они выскочили на группу «красноармейцев», шустро подпиливающих телефонный столб, и немедленно отдали по радио команду остановиться. «Красноармейцы» тут же бросили пилу и схватились за автоматы, а командующий ими «лейтенант НКВД» принялся махать ребятам из разведки, требуя остановиться «для проверки документов». Непонятно, на что он надеялся. На форму? Факт диверсии-то налицо. И когда уже перестреляли этих «проверяльщиков», полностью подтвердились все признаки диверсантов: документы со скрепкой из нержавейки, сапоги с подошвами от немецких сапог, трусы́ вместо кальсонов. А в «полуторке», на которой они подъехали к месту диверсии, нашлись свежие следы крови. В общем, дивизия уже открыла боевой счёт уничтоженных гитлеровцев.
По воспоминаниям фронтовиков, диверсантов сейчас в этих краях — видимо-невидимо. Целый полк в приграничную полосу забросили. Их задача — резать и обрывать линии телефонной связи, убивать посыльных и одиночных красных командиров, нападать на отдельный военные автомобили. Думаю, если бы наши разведчики не поймали эту группу на месте совершения преступления, то их старший не полез бы в бутылку, требуя предъявить документы у экипажа БТР. Просто пропустили бы его мимо, и всё.
Конечно, и настоящие патрули пару раз их тормозили. Но на этот случай с передовым дозором едет целый старший лейтенант госбезопасности, который мгновенно решает все вопросы. Это звание соответствует армейскому майору, а если учесть статус ГУ ГБ, то влиятельность у него намного выше. Иначе бы точно кто-нибудь прицепился к неизвестной технике и нестандартному обмундированию: разведчики-то не просто в армейскую форму образца 1981-го (без погонов, но с петлицами) нарядились, а в камуфляже щеголяют.
Наконец-то тронулись дальше.
В районе Варены пришлось сделать незапланированную остановку. Приказ привести войска округа в полную боевую готовность поступил ещё вчера вечером из-за того, что в Москве уже известно: немцам поступила команда «Дортмунд», которой подтверждается решение о нападении на СССР. И теперь все силы Красной Армии, расположенные близ западной границы, спешно занимают укреплённые рубежи. Видимо, и сейчас пришлось пропускать какую-то колонну.
После Меркине, в районе которого устроили заправку техники, колонна резко сократилась: здесь оставили третий батальон с подкреплением из танков. Через этот городок завтра будет наступать немецкий 57-й механизированный корпус из двух танковых и одной моторизованной дивизии, и одна из задач полка — задержать его на рубеже реки Неман. Нам приказано действовать на стыке Западного и Прибалтийского фронтов (приказ об их создании на основе военных округов, как нам сообщили, уже подписан), в той полосе, где фактически нет войск Красной Армии.
А нам дальше — на юг по шоссе Вильнюс — Гродно. Благо, недалеко: всего до городка Друскеники, лишь год назад переданного Белоруссией Литве. Там закончили путешествие все, кроме пусковых установок ракет под охраной дивизионной разведки. Им же — ещё несколько километров совсем уж никчёмными дорогами вдоль железнодорожной ветки, соединяющей Друскеники и Озёры. Там, у Озёр, будет их огневой рубеж, и после того, как они дадут два залпа, им предстоит уходить назад совсем другой дорогой, чтобы не возникло даже малейшего риска напороться на наступающих немцев или литовских националистов, что начнут стрелять в спины красноармейцам уже в день начала войны.
Честно говоря, страшновато: целый армейский корпус на всего лишь один мотострелковый полк. Но если будет уничтожен мост через Неман в Меркине, то задача очень упростится, ведь ближайшие мосты в Алитусе и в Гродно. По крайней мере, немцам придётся наводить временные переправы, а значит, противотанковую артиллерию и танки, представляющие опасность нашим БТР и БМП, они на восточный берег Немана перебросят не сразу. И если хорошо замаскироваться от немецкой авиации, то какое-то время мы повоюем.
Неужели всё так просто? Всего-то успеть разрушить несколько мостов, и немецкое наступление притормозит на пару дней! Танковый клин Третьей танковой группы, который в нашей истории обошёл Минск с севера и занял город, удастся немного задержать, чтобы наши войска успели занять рубежи обороны. Надеюсь, зная о ходе приграничного сражения, Георгий Константинович Жуков справится с командованием фронтом лучше, чем генерал Павлов.
Майор Игорь Старовойтов, 22 июня 1941 г., 4:20, где-то в районе Гродно.
Всё-таки из Берёзы было бы удобнее работать, но ничего не попишешь, силам природы на смерти плевать, как пел Высоцкий. Или то, что перебросило нас в 1941-й год было не силами природы, а прихотью какого-то высшего разума? Вот теперь и приходится накручивать в воздухе лишние сотни километров, чтобы долететь до границы. А чтобы хоть немного сэкономить топливо и оставить его побольше для воздушного боя, плестись в воздухе со скоростью 750 километров в час, «почти пешком».
Можно было бы, конечно, на пару сотен кэмэ медленнее, но «сталинские соколы» предупреждены о том, что нельзя открывать огонь по самолётам с треугольным крылом, летящим очень быстро. А 550 — вполне достижимая скорость для здешних Мигов, Яков и Лаггов. С трудом, но достижимая.
Наша задача — выбивать мессеры прикрытия бомбардировщиков, которым «ястребкам» действительно очень сложно противодействовать. А с бомбёрами и они справятся. Ведь ещё до четырёх утра истребители приграничных аэродромов подняты в воздух. Это хоть и утро 22 июня, но совершенно не такое, как нам известно по учебникам истории.
Боевую задачу нам поставили ещё вчера во второй половине дня, а до этого и нас, командиров эскадрилий, и штаб полка лётчики просто задолбали вопросами, примем ли мы участие в отражении налётов немецкой авиации на советские города и аэродромы. Стыдно ведь будет, если мы, владеющие техникой, которой нет равной в мире, останемся в стороне в самый первый, самый трагический день войны. Поэтому, когда к самолётным стоянкам стали подвозить боеприпасы, все вздохнули с облегчением. А когда ребята увидели, что к подвескам цепляют именно ракеты Р-60М, то и вовсе взбодрились: нас готовят к воздушным боям. Ведь Р-60М — ракета «воздух-воздух» с очень чувствительными головками самонаведения, способными реагировать на тепло двигателей немецких поршневых самолётов.
А потом нам нудно втолковывали, чтобы не отвлекались на бомбардировщики. И не особо надеялись на локаторы: ни на одном из советских самолётов не стоит радиоответчик системы «свой-чужой». Поэтому все они будут высвечиваться на экране как чужие. Только визуальное определение по силуэтам и бортовым опознавательным знакам: крест или звезда.
Именно так поступил Юра Авдонин из третьей эскадрильи, первым в полку открывший боевой счёт. Ещё позавчера. Его выслали на перехват высотной одиночной цели, захваченной локатором где-то в районе границы.