Саше казалось, сто лет прошло с тех пор, как она сидела на этой уютной кухне и уплетала оладьи под бурчание Бэллы. Она уже и не мечтала снова оказаться здесь.
Бэлла сняла с плиты пыхтящий чайник, подлила ей чаю. Холод Серой горы напоминал о себе внезапными короткими приступами дрожи, и горячий чай был очень кстати.
Когда она выползла наконец-то из-под каменной громады на солнечный свет, ей казалось, что все ее силы, желания и даже ее память остались где-то в темных, холодных коридорах. Тело чувствовалось чужим, пустым, живущим отдельно от нее.
К счастью у выхода их дожидался Платон Леонардович на своем паробусе. Он и привез охранный документ.
Бэлла, едва глянув на Сашу, без единого слова запихнула ее в пахучую травяную ванну. Мешочки с травами уже настаивались в огромной деревянной кадушке. Ванна — это было то, что надо. Как только Саша погрузилась в горячий травяной настой, сразу начал отступать мертвый холод башни. Пара ковшиков на голову, и к Саше вернулась способность видеть цвета, различать запахи и произносить слова.
И она начала говорить — заплетающимся языком, сбиваясь, перескакивая с пятого на десятое.
— Эола… — забормотала она, как только язык начал повиноваться ей, — ее схватили, отправят в Город Мертвых Талантов! Она не выйдет оттуда, а она не виновата. Она же просто была голодная! Она не выдержит, умрет от холода. Что за проклятый Кодекс! Разве можно приказывать музам?
Бэлла подбавила еще горячего настоя.
— Тшшш… Тихо, тихо. Потом расскажешь.
Окончательно оттаяв, Саша поняла, что зверски проголодалась. И вот, завернутая в длинный теплый халат, румяная и сонная, она вновь оказалась в Бэллиной кухне. Бэлла доставала из буфета горшочки, баночки, блюдечки, подливала ей чаю, подкладывала чего-то на тарелку.
А Саша ела и не могла остановиться. Молчун устроилась под столом, грела Сашину ногу, деликатно тыча мягкой лапкой — намекала на дополнительную порцию десерта. Саша привычным движением отправила под стол кусочек кекса. Потом сыто отвалилась на спинку стула. Пальцами босой ноги почесала теплую шкурку Молчун. Она чувствовала бы себя совсем хорошо, если бы не обещание, данное Эоле. Даже собственное туманное будущее не так сильно ее беспокоило.
Бэлла улыбнулась. Саша отметила, что впервые видит ее улыбку.
— Ну вот. Теперь отдохни, а потом погуляй в саду, пока солнышко. Тебе солнца сейчас много надо. Серая Гора все тепло из тебя вытянула.
— Я хотела рассказать про Эолу. Вы ведь знаете ее? С ней случилась ужасная беда! Я тут буду на солнышке греться, а она…
Саша содрогнулась, представив нежную Эолу в каменной морозилке.
— Знаю, знаю! — буркнула Бэлла. Она резко встала и повернулась к плите, хотя делать ей там было нечего.
— К Кларе иди с этим делом. Кто еще поможет? — она шмыгнула носом, повернулась к Саше, блестя влажными глазами:
— С тобой-то что решили? Кассандру, Ариадну будут искать?
Саша пожала плечами.
— Кассандру будут, наверное. А маму… — голос ее сорвался, — не будет ее никто искать. — шепотом закончила она. — Она не муза, не драгоценная. Они не обязаны. У них своих дел навалом. Мне кажется, они мне вообще не поверили. Но ничего! — Саша злым движением вытерла слезы, — я ее сама найду! Мне запретили покидать город пока не найдут Кассандру. Подумаешь, напугали! Мне же лучше! Я буду искать ее! Правда…
— Чего, чего, говори!
— Я должна “осуществлять полезную для Музеона деятельность”, — передразнила она Главного защитника скрипучим голосом. — Это Лев придумал! Уж не знаю, что мне придется делать — улицы подметать или… — она безнадежно махнула рукой. — О! А может я вам буду помогать? На кухне что-нибудь…
— Готовить умеешь? — строго спросила Бэлла.
— Ну… Нет, вообще-то. — честно призналась Саша. — Омлет могу, салатик какой-нибудь. Но я научусь, я способная!
— Нет! — отрезала Бэлла.
Саша растерялась. Почему Бэлла опять рассердилась, что она такого сказала?
— Не надо тебе на кухню. И готовить не учись — не твое это дело, сразу видно. А научишься если, так не говори никому.
Саша вытаращилась на нее глаза.
— Один раз накормишь кого-нибудь, так головы потом не поднимешь от кастрюль, — с печальным вздохом пояснила Бэлла, — так и будешь всех кормить. Надо тебе такое?
Саша помотала головой. Такое ей было не надо.
— Но куда же мне тогда? Что я могу делать полезного?
— К Филибруму просись! — уверенно сказала Бэлла. — лучше всего для тебя. Он знает много, маму твою любил, как дочку родную. Он тебе поможет. Мы все Ариадну любили. — добавила она, повысив голос, как будто Саша ей не верила.
“ Так уж и все?” — засомневалась Саша, — “Что-то она знает и молчит, не хочет говорить… А может сама не уверена. Ну и городок!” Помолчав немного, она спросила:
— А я-то зачем Филибруму?
— Ему помощник нужен. Самому нельзя. Кассандра ему смерть предсказала от книжных стеллажей.
— И он ей поверил? — усомнилась Саша.
— Не сразу. Сперва рукой махал и такое же лицо делал, как у тебя сейчас. А как шкаф на него упал, ногу перебил, так сразу поверил. Теперь к стеллажам не подходит.
— Бедняга! Он поэтому с тростью?
— Ага. Так вот, библиотека одной стороной в Самородье выходит. За тем крылом есть кому присмотреть. А в Музеоне ему некому помочь. Ужас, что творится! Филибрум говорит — первозданный хаос. Так что ты ему очень даже нужна. — уверенно закончила Бэлла.
— Но если он возьмет меня к себе на работу, как же, когда же я буду искать? Или придется сбежать? А куда? Я ничего здесь не знаю. — Саша не сомневалась, что даже предполагаемые нарушения законов Музеона она может смело обсуждать с Бэллой. И та не обманула ее ожиданий.
— Ко мне приходи, если что. Помогу. Даже если…
Легкие шаги по гулкой деревянной лестнице оборвали ее на полуслове. В кухню вошла Клара. Уже похожая на себя, с прямой спиной, сияющими волосами, спокойная. Тоже, наверное, успела принять Бэллину ванну. Только в глазах, на самом их дне, все еще гнездился холод. После сказанного Эолой Саша смотрела на Клару с новым чувством. Если Клара побывала в Городе Мертвых Талантов и сумела оттуда выбраться, то она поистине необыкновенное существо! Но почему ее отправили туда? Что такого она могла сотворить? Клара поняла ее взгляд, чуть опустила веки.
— Оттаяла немножко? — мягко спросила она.
— Не сердитесь, пожалуйста, на меня! — взмолилась Саша. — Я вчера очень хотела все вам рассказать, но мне пригрозили, что я никогда не увижу маму, если проболтаюсь!
— Я не сержусь. — грустно ответила Клара, — Я просто жалею, что не узнала обо всем первой. Все могло быть по-другому. Теперь нам придется слушаться их. — она нахмурилась.
— Клара, а как же мама?
Клара прикусила губы. Глаза ее мерцали то желтоватым, то лиловым. Она колебалась.
— Сашенька, сейчас самый главный вопрос — оживет ли Источник, и останется ли на земле Музеон… Если так, то будет шанс найти твою маму. Если нет… твоя надежда канет в болото вместе с Музеоном. Все зависит от тебя.
— Но что я могу сделать? Найти Кассандру? Магнуса?
Клара покачала головой.
— Пегаса. Без него все напрасно.
— Как же его искать? И где? На Лунной горе?
Клара задумалась.
— Боюсь, придется договариваться со Львом. Но это будет непросто. — она замолчала, прикусила губы.
— Я поговорю с ним. Позже. — сказала она решительно. — В конце концов, он не враг Музеону. В любом случае нам придется дождаться ответа из главной башни. Раньше не получится — альбинаты охраняют подступы к болотам, и к Лунной горе ты без их разрешения не подойдешь, даже если у тебя будет проводник. Но мне важно понять, согласна ли ты нам помочь?
— Но ведь не ясно, посредник ли я. Это только Кассандра может сказать?
— Твою маму пытались найти когда погиб Источник. Не смогли. И вот появляешься ты. Может быть кому-то и нужны доказательства, но не мне. Я чувствую. Мне этого достаточно. И Бэлла согласна со мной. Так, Бэлла?
— Так, так… — Бэлла злобно теребила пустой кармашек на своем фартуке.
— Тогда что не так? — улыбнулась Клара, накрыв ее руку своей.
— Куда мы девчонку-то суем? — Бэлла отдернула руку, — Она ничего не знает, пропадет ни за грош! А мать ее найдется, что мы ей скажем?
— Ты права. Поэтому я не прошу, а спрашиваю. Пусть Саша решает сама.
Саша горько усмехнулась, задумалась.
“Что же тут решать? Выбор у меня небогатый — болото или дурдом. Лучше уж болото. Я, конечно, не верю в этих Пегасов. Но соглашусь — хотя бы выиграю время.”
— Сделаю, что скажете. — твердо ответила Саша. — Только и вы мне тогда помогите потом.
— Обещаю, если удасться сохранить Музеон, я приложу все усилия, чтобы помочь тебе отыскать маму. — твердо сказала Клара.
“ Это ей сейчас легко обещать, — соображала Саша. — я им нужна. Но скоро она поймет, что толку от меня никакого. Сколько у меня времени? Пока придет ответ из главной башни, пока найдут Кассандру… если вообще найдут. Я должна хотя бы попытаться! Тем более, Клара на моей стороне. Кажется, все складывается удачно. Пока. ”
— Спасибо.
Саша уже хотела улизнуть, но вспомнила о своем обещании.
— Клара, — начала она осторожно, — а можно с вами поговорить об Эоле — это муза, с которой я познакомилась в саду ожидания! Я хотела вас попросить…
Клара поднялась из-за стола.
— Сашенька, я страшно устала! — пробормотала она, — Я просто не могу сейчас тебя выслушать. Может быть потом как-нибудь…
— Но как же Эола! Ее могут в любой момент отправить в Город Мертвых Талантов, а она ни в чем не виновата. Только вы можете ей помочь!
— Умоляю, не сейчас! Бэлла, пойдем.
Клара быстренько упорхнула из кухни. Бэлла вышла следом, даже не взглянув на Сашу.
— Как же так? — расстроилась Саша. — обещала помочь, а сама!
— Она боится башни. — послышался голос из-под стола.
— Боится? Это я понимаю, но…
— Ничего ты не понимаешь. — оборвала ее Молчун. — Город Мертвых Талантов страшнее смерти. Кто знает, что это такое, тот всегда чувствует его где-то рядом. Клара знает. Она ничего не может с собой поделать.
— Но как же мне быть? Я обещала Эоле, она верит мне, ждет, что я помогу. Получается, я ее обманула.
— Напиши! — бросила Молчун
— Что?
— Кларе. Об Эоле. Слушать она тебя все равно не станет. А прочесть обязана.
— Как написать? Как заявление? — Вот еще! Клара тебе не альбинат. Напиши историю. Как встретила ее. Какой измученной и печальной она тебе показалась. Как сжалось твое сердце от сострадания. Как ты хотела накормить ее яблоком.
— Откуда ты все это знаешь?
— Оттуда. Напиши все как было. Против этого Клара не устоит. Ты ведь можешь писать?
— Не могу. — отрезала Саша.
— Почему? Неграмотная?
— Неграмотная это ты. А я… не могу и все. — раздраженно закончила Саша и встала, давая понять, что разговор окончен. Но Молчун так не считала.
— Ах да, я забыла! Тебя же назвали бездарностью. Бедная крошка! — мурлыкнула она притворно-жалостливо, — Кстати, что ты такое могла накалякать, чтобы твоя Зоя-как-ее-там так озверела?
— Да ерунда. Сон мне приснился. А о чем — не могу вспомнить. Как стена перед носом. А она прочла и прямо побелела от злости. И сказала, что я…
— Да-да, я знаю. И ты обиделась и всем назло перестала писать.
— Не назло. Просто… — Саша замялась. — мне нельзя. Мне запретили.
— Вполне ожидаемо. — зевнула Молчун. — У всех, кто убил свой талант обязательно есть какое-нибудь оправдание. Очень уважительная причина.
— С чего это ты взяла, что я убила свой талант?
— Очень трудно догадаться, — издевательски мявкнула Молчун, — когда у тебя дохлая птица на шее болтается!
Саша вытаращила на нее глаза и невольно прижала руку к горлу.
— А ты думаешь, почему ты так сутулишься? И глаза у тебя тусклые.
— Что за чушь! — Саша гордо выпрямила спину, — Я не сутулюсь.
— Ты когда разговариваешь со мной, постоянно забываешь, что я не кошка, а анимуза. И трупики талантов на шее у людей отлично вижу! Впрочем — талант твой, дело твое.
— И он сейчас…
— В Городе Мертвых Талантов, — подтвердила ее догадку Молчун, — и какая-то злосчастная муза пытается вдохнуть в него жизнь. Да видно без толку.
И она молнией метнулась вверх по лестнице, оставив Сашу в совершенно разобранном состоянии.
Неужели она погубила свой талант? Дохлая птица на шее… бр-р-р! Интересно, видит ли это еще кто-то кроме Молчун?
— Видит, видит, — раздался мурлыкающий голос сверху, из-за угла — и, кстати говоря, твоей маме от этого ничуть не легче. Она-то за твой талант сражалась.
Саша с ненавистью уставилась на стоящий перед ней горшок со сметаной. Запустить бы его в эту пушистую дрянь! Но если она говорит правду, то горшок этот только себе на голову имеет смысл нахлобучить.
— А вот и первая разумная мысль. — Молчун, оказывается не ушла, а переместилась на безопасное расстояние. — Ты не злись, чего злиться-то? Тебе еще повезло, что у тебя есть я.
— Противная кошка! — пробормотала Саша.
— Я не кошка! — донеслось сверху.
“ Напишу! — решила Саша. — Ей назло возьму и напишу. Тем более — моя тетрадочка из старого сапога вернулась ко мне вместе с рюкзаком. И я дала обещание Алисе!”
Она выскочила из кухни и прямо на повороте в коридор столкнулась с Саввой. Он был одет в толстую стеганую куртку и такие же штаны. Саша недоуменно на него уставилась.
— Ты куда так вырядился?
Савва не смутился.
— Тот же вопрос. — ответил он, смерив ее насмешливым взглядом.
Саша была вынуждена признать, что выглядит не менее странно в Бэллином халате до пят и шерстяном платке вокруг шеи.
— Легка на помине! — сказала Бэлла, входя в дом, — мы за тобой как раз. Дело есть.
— Какое дело? — насторожилась Саша.
— Куст пересадить надо. Ирландский.
— Это тот, куст-хулиган? Который меня вчера за ногу схватил? — нахмурилась Саша.
— Он не хулиган. — вступилась за куст Бэлла, — Ему в саду тоскливо — на волю хочет. Вот и безобразничает. А Поможешь? Савва один не справится.
— Сам пересажу, я же сказал! — возмутился Савва.
— Там вдвоем надо.
Саша нерешительно посмотрела на Савву. Он хмуро молчал.
— Сходи, золотая. — настаивала Бэлла. — Тебе на солнце сейчас много надо быть.
— Ладно уж. — вздохнула Саша, — Только ради вас.
— Пошли, одену тебя.
Хихикать над Саввой было преждевременно. Через пять минут Саша обнаружила себя облаченной в такой же бесформенный балахон. Рукава пришлось подвернуть трижды. От стеганных штанов и заскорузлых сапог Саша отказалась наотрез, потребовав назад свои джинсы и ботинки, и уверив Бэллу, что так ей будет удобнее.
“ Теперь-то уж Савва надо мной поржет.” — мрачно думала Саша, оглядывая себя сверху вниз. Зеркал в Кларином доме почему-то не водилось. Она беспокоилась напрасно — Савва даже не взглянул в ее сторону. Стоял в стороне и хмуро молчал.
“ Утром веселый был. С чего такая перемена? — недоумевала Саша, — От репетиции его оторвали, или не хочет, чтобы я шла с ним? Ну и ладно. Мне-то что.”
Она повернулась к нему спиной.
Бэлла прикатила тачку, притащила лопату и вилы. По саду она разгуливала босиком.
— Нога болит. Не обуться. — объясняла она.
Подошли к кусту. Куст как куст, большой, растрепанный. Ярко-зеленые листочки-звездочки даже не думают желтеть. А в остальном — обычное растение, стоит себе спокойненько.
Но чуть только Савва принялся осторожно его подкапывать, куст проявил свой неукротимый ирландский нрав. Его листочки сморщились и превратились в колючки, цеплючие, как шишечки репейника. Вдобавок куст обнаружил умение очень метко ими кидаться. Норовил попасть в глаз и издавал злобное шипение.
Саше сразу стало ясно, почему Савва не справился бы с ним один. Тут и семерым работы хватит! Заполучив несколько колючек в волосы, Савва бросил лопату и отскочил.
Бэлла расстроилась, принесла из своих закромов кусок мешковины, и бережно обернула куст, бормоча что-то, причем слова ее явно адресовались зловредному растению. Куст притих немного, но, похоже, лишь для отвода глаз. Едва лишь Савва взялся за лопату, а Саша встала наготове с вилами, чтобы подцеплять аккуратненько корни, как из-под мешковины поползли длинные колючие ветки. Савва был схвачен за ногу. Толстый ботинок спас его от травмы, но на ногах он не удержался. Вообще, куст невзлюбил Савву с самого начала — ему доставалось больше всех. Саша получила лишь несколько колючек, и теперь они зелеными звездами сияли у нее в волосах. Бэллу куст вообще не трогал — еще бы! Кто варил для него темный эль?
А Савва был покрыт колючками с ног до головы. Грязный и злой, он поднялся с земли.
— Руки смотри, береги! А то Карл Иваныч мне задаст! — предупредила Бэлла.
— Не задаст. Вы меня почините. — спокойно ответил Савва.
— Не стой столбом, помогай! — крикнула Бэлла Саше. Та со вздохом взялась за вилы, и, уворачиваясь от метких бросков, стала осторожно освобождать от земли длинные гибкие корни. Те тоже оказались живыми, цеплялись за вилы и норовили вырвать их из рук. И не меньше ста колючек зеленели теперь в Сашиных спутанных кудрях.
— Надо было голову тебе замотать, дура я, дура! — сокрушалась Бэлла, — как теперь тебя вычешу? — Она заботливо поправляла и подтыкала мешковину вокруг куста. Свободолюбивый ирландец ее не трогал, только сварливо шипел.
— Да что же это за куст такой! — чуть не плакала Саша.
Савва стоически молчал.
— Новая порода — похвасталась Бэлла, — у Клары поклонник есть в Ирландии, садовод-любитель. Прислал ей в подарок на день рожденья. Шутник, чтоб ему! Уж что он там с чем скрестил — не знаю.
— Чертополох с Лепреконом! — злобно предположила Саша.
И тут же заполучила целую горсть колючек. На этот раз куст хорошо прицелился — Саша еле успела прикрыть лицо толстым рукавом куртки.
— Не надо так, зачем его обижать? — вступилась Бэлла за куст. Он не виноват, что таким уродился. — Подожди, дружок, — совсем другим, воркующим голосом уговаривала она куст, — сейчас мы тебя устроим, в хорошее место отвезем. Свобода ему нужна, больше, чем вода. Сама ведь знаешь, как оно бывает. — объясняла она Саше, — Кстати, у него и имя есть. Трики Торн — хитрая колючка значит!
К Сашиному изумлению, куст имя свое знал. Когда Бэлла его произнесла, все веточки куста, даже те, что торчали из-под мешковины, повернулись в ее сторону.
— Видишь, видишь! — радовалась Бэлла, — он все понимает!
Она бережно прикрыла Трики свободным краем мешковины, и они втроем, со всеми предосторожностями и почестями погрузили ирландского бунтаря на тачку.
— Все, — выдохнула Бэлла, — теперь везите в поле, Савва знает куда. Помнишь, я показывала?
Савва кивнул.
— Посадите там, где скажет. Место он сам выберет.
— Так он еще и разговаривает? — возмущенно ахнула Саша.
— Нет. Знак подаст. Не дураки, разберетесь.
Саша покосилась на Савву — тот по обыкновению молчал, слова Бэллы о говорящем кусте его не смутили.
“ Вот это выдержка! — восхитилась Саша, — Ну и ладно, если говорящие кусты для него дело привычное, пусть сам за его знаками и следит.”
Виновник торжества, как только его оторвали от земли, присмирел, перестал выдираться из-под мешковины и шипеть. Он лишь тихонько пыхтел и слабо цеплялся корешками за края тачки. Саше стало его жаль.
— Смотри, ему нехорошо! Пойдем скорей!
— Ничего, довезете, — заверила ее Бэлла, — только знак не пропустите! И лейку вот вам нате, — она бросила Саше под ноги помятую жестяную лейку, — А тряпку можно снять, он теперь не тронет.
И сама осторожно развернула мешковину. Саша и Савва отпрыгнули на пару шагов, но Трики Торн вел себя прилично, не плевался и не шипел, понял, должно быть, что дело его дрянь.
Савва покатил тачку вглубь сада. Саша двинулась за ним, прихватив лопату и лейку.
— К озеру ее не пускай! — крикнула вслед Бэлла.
Поле начиналось сразу за садом. Неожиданно зеленое для сентября, оно колыхалось, волновалось, тянуло рухнуть морской звездой в траву и так остаться. Справа темнел лес, слева угрюмо нависала Серая гора, впереди прятались друг за друга разноцветные холмы, а за ними высилась укутанная в туман вершина черной горы.
Сквозь поле тянулась тропинка. Идти по ней пришлось гуськом, поэтому шли молча, под скрип и кряхтение тачки. Саша волочила лопату и лейку — класть их в тачку Бэлла строго-настрого запретила — это может обидеть Трики.
Нести инструменты было тяжеловато и неудобно, но все равно Саша была рада, что согласилась пойти — легкий ветер уносил тяжелые мысли, солнышко вытягивало последние капли холода. Она даже не успела устать, когда куст встрепенулся и потянулся вправо полысевшей веточкой.
Савва решительно развернул тачку вправо и дальше пошли уже без дороги, по колено в траве.
А куст все тянул и тянул веточку вправо, всем своим видом показывая, что доживает последние минуты. Справа маячила лесная опушка, такая тихая и светлая, что Саша даже позавидовала кусту — она и сама бы не отказалась здесь поселиться.
Но у Трики были другие планы, на опушку он не собирался, или передумал на ходу, следуя своей мятежной натуре. Он тряс ветками, цеплялся корешками за края тачки, явно намереваясь спрыгнуть на полном ходу, и вот тут вот, в двадцати шагах от опушки и пустить корни. Даже Саше было ясно — это знак.
Савва остановился, поставил тачку, потер покрасневшие ладони. “Не лучшая разминка для рук музыканта, — подумала Саша, глядя на его длинные пальцы, — Зачем ему это нужно, неужели больше некому куст пересадить? Или он ради Клары или Бэллы старается?”
Савва снова взялся за лопату, а Саша, соблюдая все предосторожности, обернула куст мешковиной — предусмотрительная Бэлла все-таки подсунула ее в уголок тачки, на всякий случай. Но напрасно она беспокоилась — на этот раз Трики вел себя примерно, не шипел, не кидался колючками, лопату не отнимал и работать не мешал.
Савва быстро выкопал яму и они вдвоем легко и без приключений подняли присмиревшего бунтаря с тележки и опустили в землю. Трики деликатно поджимал корешки и подбирал веточки, стараясь помочь, и вообще, всячески давал понять, что напрасно горячился. Ему понравилось на новом месте — он встрепенулся, расправив уцелевшие листочки, и принял живописную позу.
— Все. Только полить осталось. — выдохнул с облегчением Савва.
— Темным элем? — хихикнула Саша.
— Нет уж. Бэлла сказала, пусть привыкает к воде из озера.
— А где озеро?
— Не важно. Ты туда не пойдешь.
— Почему?
— Нельзя.
— Не аргумент.
— Просто останься здесь. Я вернусь через минуту.
Он взял лейку и направился в сторону небольшого перелеска неподалеку. Саша не стала спорить. Какой смысл терять время? Она выждала пару минут и пошла следом. Ей было очень интересно, что за такое место, куда ей нельзя.