Было холодно, жестко и неудобно. Саша приоткрыла глаза и обнаружила себя лежащей на голой земле. То ли поздний вечер, то ли раннее утро. Тревожные, неприятные сумерки. Она приподнялась, села, огляделась. Со всех сторон на нее надвигались серые холмы, между ними угадывались едва заметные тропинки. Как она здесь оказалась? Сколько времени прошло с того момента, когда они расстались с Саввой? Он еще сказал ей что-то очень важное… Да! Вспомнила. Она обхватила голову руками. Кошмар какой-то, бред! Она нырнула в яму под корнями, вспышки перед глазами… темнота… и вот теперь эти унылые холмы.
Саша изо всех сил пыталась вспомнить, как она здесь очутилась. Пришла пешком? Приплыла? Свалилась с неба? Безрезультатно. Из ее памяти будто вырезали кусок.
Куда идти? Как отсюда выбираться?
Она растерянно вертела головой — серые каменные горбы высились со всех сторон. И больше ничего. Ни намека на дорогу. По всему выходило, что обратного хода нет. Что ж, она была к этому готова.
— И что же мне теперь делать? — машинально произнесла она вслух.
— Это целиком и полностью зависит от тебя! — раздался в ответ бодрый голос. Саша обернулась. Перед ней стоял невесть откуда появившийся субъект.
Худой, долговязый, длинноносый, взъерошенные черные волосы, улыбка до ушей, желтые штаны и широкий пестрый свитер.
— Извини, если напугал! — весело сказал субъект.
— А вы, простите, кто? — осторожно поинтересовалась Саша.
— Я — лицо города. — незнакомец горделиво выпятил грудь. —
Друзья зовут меня Длинный.
— Города? Мертвых талантов?
Длинный махнул на нее рукой.
— Что за ерунда! Каких еще мертвых? Живехонькие! Мы порой не знаем, что с ними делать! Прямо неубиваемые! — его лицо перекосила злобная гримаса. Саша вздрогнула, но Длинный снова лучезарно улыбнулся.
— Прости, дурацкая шутка. Очень люблю шутить, но плохо получается. Что поделаешь — таланта нет! Но ничего не могу с собой поделать. Люблю когда все смеются! Это же так классно, когда все вокруг на позитиве! Правда?
— Ну да. — на всякий случай согласилась Саша.
Длинный сделался серьезен.
— Я все болтаю, а сам чуть не забыл, зачем пришел.
Он картинно выпрямился, придал торжественность лицу и произнес с интонаций концертного ведущего:
— Наш славный город готов принять тебя в свои гостеприимные объятия!
— Спасибо. А какой город? — осведомилась Саша.
— Да Поганая же Яма! Ты что, читать не умеешь? — раздраженно ответил Длинный, тыча пальцем Саше за спину. Она обернулась и с изумлением обнаружила позади себя два высоченных столба. И парусом надувалась прицепленная к ним красочная вывеска —
“Добро пожаловать в Поганую Яму!!!”
Саша готова была поклясться, что еще минуту назад на этом месте не было ничего подобного. Но Длинный не дал ей времени на удивление. Он вернул на физиономию улыбку и затараторил:
— Название не должно тебя смущать. Это историческое название. Когда-то давным-давно… — начал он задумчиво, но тут же оборвал сам себя. — Долгая история, в другой раз расскажу. Главное — в нашем городе уважают и берегут традиции. Так же, как и таланты.
— Поганая Яма… — с опаской повторила Саша. — И мне к вам можно?
— Тебе к нам нужно! — сверкнул глазами Длинный, — Ты ведь пришла сюда по доброй воле? — улыбка Длинного стала еще лучезарнее, но глаза смотрели настороженно.
— Да… наверное. Да!
— Вот! По этому радостному случаю я хочу предложить тебе экскурсию! А то как же ты во всем разберешься? — Длинный протянул ей руку.
Саша инстинктивно спрятала руки за спину. Слишком все просто. Слишком весело. Слишком дружелюбно.
— Мне просто надо еще кое-что сделать.
— Все дела — потом, а пока — праздник! Праздник! — Длинный схватил Сашу за руку и потащил по тропинке. Саша еле успевала — уж на что она быстро бегала, но за Длинным угнаться было трудно. Еще бы! Один его шаг равен трем ее.
Она спешила изо всех сил, скользя на мокрой траве, чудом удерживаясь на ногах. Но вот они обогнули холм — и Саша ахнула. Перед ней гостеприимно раскинулся яркий, шумный, разукрашенный к празднику город. Она не верила своим глазам. Откуда все это могло взяться среди болот! Самородье даже в Агафьин день выглядело скромнее.
А здесь повсюду цветы, фонтаны, бумажные фонарики, разноцветные флажки, палатки с мороженым и напитками, колышутся гирлянды воздушных шаров, сверкающие карусели кружатся под музыку, вокруг толпы празднично разодетых людей, улыбчивых, довольных.
— Это что еще за Диснейленд… — тихо пробормотала Саша. Но Длинный расслышал.
— Обижаешь, Сашенька, — он капризно оттопырил нижнюю губу, — какое может быть сравнение! Диснейленд по сравнению с Поганой Ямой — дыра-дырой! Пошли, я тебе что-то покажу!
И он потащил ее за руку в веселую толпу.
Саша терпеть не могла экскурсий и не выносила, когда ее тащат за руку. Но пришлось смириться. Этот Длинный все-таки местный житель и все здесь знает. И у него можно будет кое-что выспросить. Поэтому она не стала отнимать руку, лишь уточнила:
— У вас сегодня какой-то праздник?
— Конечно! У нас каждый день праздник!
Длинный остановился возле небольшого павильона и сделал приглашающий жест в сторону занавешенного входа. Саша вошла и обомлела — маленький павильон внутри оказался огромным как Большой театр. Посреди сияла огнями круглая сцена.
— Подождите, как же такое может быть? — Саша ошалело вертела головой.
Длинный гордо улыбался.
— А! Оценила! Здесь же не кто-нибудь, таланты живут! Чего они только не придумают! Смотри, смотри! — шептал он, тыча длинным пальцем.
Только что пустая сцена теперь представляла из себя подобие города. По городу важно разгуливали сытые, откормленные птицы, поблескивали жирными перьями. Зазвучала бодрая музыка и птицы лихо отплясали залихватский канкан. Потом хором прочирикали простенькую песенку. Мелодия показалась Саше мучительно-знакомой.
— Что это за музыка? — спросила она у Длинного, — Такая знакомая, а вспомнить не могу. Где я могла ее слышать?
— Нигде не могла. — важно ответил Длинный. — Свеженькая, с пылу с жару!
— Нет, но я точно ее где-то слышала.
— Так это ж первый признак правильной музыки — она похожа на все остальное. А иначе — кто ее слушать-то будет? Кому нужна неизвестная музыка, сама подумай? Люди любят все известное!
— Ну… вообще-то… как-то странно это. — Саша не хотела обижать Длинного, тем более, что он так старался ее порадовать, и видно, что был в восторге от простенькой мелодии.
— А зачем усложнять? Все гениальное — просто! — восклицал он, будто в ответ на ее мысли.
Слушая его тарахтение, Саша испытывала странное чувство. С одной стороны — он говорил очевидные, бесспорные вещи, но как-то издевательски они звучали. И фальшивые, тревожные нотки прорывались в его интонациях. Саша решила сменить тему
— А почему птицы только ходят и прыгают? — спросила она наобум, — Почему не летают? Даже не порхают?
— Лета-а-ают? — вытянутое лицо Длинного вытянулось еще сильнее, — Зачем им летать? Куда? — он нервно хохотнул, — У них все есть — работа, дом, еда. Даже поклонники имеются. Чего им трепыхаться-то?
Длинный поднял брови на лоб, давая Саше понять, что она спорола несусветную ахинею.
— Скажу тебе по секрету, — шепотом признался он, что им и летать-то нечем. Крылья у них отвалились за ненадобностью. Посмотри сама, — он сунул Саше в руки огромный перламутровый бинокль. Саша посмотрела на сцену — крыльев у птиц действительно не было. Просто гладкие бока.
— Когда кому-то что-то не нужно, оно отваливается! — произнес Длинный нудным голосом школьного учителя. И снова хохотнул, — Это же логично! Правда ведь?
Саша помимо воли кивнула головой.
— Ну, я смотрю, ты заскучала! — Длинный схватил ее за руку и поволок вон из театра. — Это — что, это — ерунда, сейчас я тебе такое покажу! Мы отправляемся в путешествие!
Саша даже пикнуть не успела, как они снова очутились на площади и Длинный остановился перед огромной картой. Город на ней был изображен объемно, во всех подробностях, вплоть до номеров домов.
— Ну — в путь? Дотронься пальцем до точки, в которой хочешь оказаться! — предложил Длинный.
— А мы разве не будем гулять по городу?
— Зачем гулять, если можно все увидеть, не сходя с места? Это новейшая разработка. Очень перспективная. Побывай в новом месте, не сходя со своего! О, слоган придумал.
— И как она работает?
— Очень просто! Вот список районов. Каждый под своим номером. Находишь номер на карте, дотрагиваешься пальцем — и вуаля! Ты на месте. Революционная технология! Хочешь попробовать?
— Можно.
— Та-а-к… с чего бы нам начать? Мы с тобой говорили о музыке, предлагаю отправиться в музыкальный квартал. Номер три. Жми!
Саша неуверенно ткнула пальцем в желтую тройку на карте. Что-то тоненько запищало, изображение поползло навстречу Саше. Выскочила надпись “ Музыкальная лаборатория”.
— Отличный выбор, — похвалил Длинный. — А теперь следи за руками!
Но Саша за его руками не уследила. Он ткнул в какую-то кнопку на карте. Площадь пропала, и они очутились в новом месте. Саше даже показалось, что место очутилось вокруг них. Карта по-прежнему стояла рядом с ними.
— Как же такое может быть? — воскликнула Саша. Она едва верила своим глазам.
— Ты удивлена? Ничего-ничего, скоро весь мир будет путешествовать, не вставая с дивана!
Огромное помещение, в котором они оказались, напоминало гигантский офис, только вместо столов здесь стояли синтезаторы. А за ними одинаковые люди в наушниках.
Саша пробормотала приветствие, но никто не заметил их с Длинным появления, никто не ответил.
— Они не видят тебя и не слышат. — спокойно сказал Длинный. Технически тебя здесь нет. Если честно, их здесь тоже нет. Это отпечатки держателей талантов. Отражения, слепки — называй как хочешь.
— А почему они все одинаковые?
— Дизайн разработал наш художник. Делать их разными нет никакого смысла.
— А чем они заняты?
— Сочиняют музыку. Хочешь послушать? не дожидаясь ответа он ткнул пальцем в схему, появившуюся на карте. — Так… композитор “А”, “Б”,— тебе какого?
— Не знаю… Мне все равно.
— Тогда наугад —”Ж”!
Длинный ткнул пальцем в кнопку и зазвучала незатейливая мелодия с четким ритмом. Саша невольно поморщилась.
— А другую можно?
— Не вопрос. — Длинный ткнул другую кнопку. Следующая мелодия оказалась почти такой же, только ритмически рисунок немного отличался.
— Это же почти одно и то же!
— Правильно. Нот-то всего семь! — захохотал Длинный. — Чего там из них особо сочинишь?
— Ну не знаю. Некоторым удается.
— Да зачем же мучиться, если людям нравится и так? Красота простых решений — это тебе не кот начхал! Классно сказал, да? Надо запомнить. Хороший слоган. Понимаешь, у нас везде технологии! Талант — ценный ресурс, мы его не разбазариваем. Мы заботимся о наших подопечных. Эти твои “некоторые” — сколько мелодий могут сочинить за всю жизнь? Жалкую сотню. Ну две. А наши музыканты — по сотне в день выдают. Есть разница?
Саша промолчала. Разница есть, что правда то правда. Она обвела глазами музыкальную лабораторию. От вида стройных рядов синтезаторов и одинаковых людей за ними засосало под ложечкой от тоски.
— Что-то не так? — длинный перехватил Сашин взгляд.
— Вы только не обижайтесь, пожалуйста… это на тюрьму похоже.
Длинный все-таки обиделся. Даже побагровел.
— Дорогая моя, все наши работники пришли сюда добровольно. — возмущенно заверил он ее. — А некоторые так даже очень просились. Мы же не всех подряд берем. Достаточно одного клоуна, чтобы развлечь толпу. Зачем нам толпа клоунов? — он захохотал. — О! Каламбур! Я сегодня в ударе. Так о чем я? А, да! Добровольно. Обстоятельства, знаешь ли, у всех разные. Жены, дети, налоги, кредиты… А мы даем им возможность работать. И не просто работать, а заниматься любимым делом. Музыканты сочиняют музыку. Поэты — стихи. Рисуют! Поют! — с восторгом выкрикивал Длинный, — И им хорошо, и людям нравится!
И снова Саша промолчала. Какой смысл спорить?
— Ну-с, куда дальше отправимся? — потер руки Длинный.
Саша вернулась к карте, повела пальцем вдоль списка. “…Изобразительное искусство, развлечения, кулинария, медицина, образование…Поэзия! то, что надо. Может Пегас где-то там?”
— Можно в поэтический квартал?
— Отличный выбор! Ун, дос, трэс! — Длинный ткнул в карту.
Почти ничего не изменилось. Вместо синтезаторов появились письменные столы, на них мониторы. Только у людей сидящих за столами, на голове не было наушников.
А на стене висел огромный, во всю стену, монитор.
— Снова “Ж” — подмигнул Длинный.
Саша пожала плечами. Длинный ткнул кнопку, и на мониторе
возникли стихотворные строчки:
Мне уборка — не вопрос!
Я купила пылесос!
Пылесос — он как вода:
Без него я никуда!
— Ну как? — с гордостью спросил Длинный.
Саша решила быть тактичной.
— Забавно… — уклончиво ответила она. — только неграмотно немножко.
Длинный вытаращил глаза.
— Неграмотно?! Да ты просто в поэзии ничего не понимаешь. Очень даже грамотно! Во-первых — побуждение к действию. Стих — он должен пользу приносить. Чего зря воздух-то сотрясать? Во-вторых — ритм. Похоже на частушку, да? Народный формат. Людям нравится.
Саша молчала. Она решила больше не спорить.
— Можешь полистать, почитать — Длинный указал на стрелочку “листать”. Саша коснулась пальцем стрелки, на мониторе появилось новое четверостишие:
Мы вас очень приглашаем
Посетить наш магазин,
Все о ваших вкусах знаем,
Вы для нас номер один!
— Что за хрень? — не выдержала Саша. — Какая же это поэзия?
— А что это, по твоему? Проза? — Длинный захохотал своей шутке. — Рифма, размер, смысл — все на месте. И польза колоссальная. Реклама — двигатель торговли!
— Дрянь это, а не двигатель. — от возмущения Саша забыла о своем недавнем решении.
— Ты очень капризная, не надо быть такой. — строго и немного обиженно ответил Длинный. — Стихи отличные. Критиковать каждый может, а вот попробуй, сочини! А? Что? Никак? Вот так-то? А у нас тут по сто стихов за час поэты выдают. Людям нравится!
“ Да уж, поэты! — Саша понимала, что спорить с Длинным бесполезно, — Нет, тут Пегасом и не пахнет. Его здесь просто не может быть.”
Она уткнулась в карту. Внимание ее привлек участок, выделенный красной сеткой. Вместо привычных букв и цифр на нем высвечивались непонятные символы.
— А это что такое? Что за шифр?
Длинный смутился, почесал нос, глаза его забегали.
Ну понимаешь, в этих кварталах создают… такие вещи… Тебе сколько лет?
— Шестнадцать… скоро будет.
— Во-о-от. Тебе туда нельзя. Возрастной ценз. Мы соблюдаем законы. Там всякое такое, чего не показывают детям. — пояснил он вполголоса. Потом воровато оглянулся, наклонился к ее уху и прошептал:
— Оружие, всякие вещества… ну там… разное… ты понимаешь? — сказал вполголоса, прикрывая рот рукой. — А ты как думала? Для этого тоже нужен талант!
— Да уж чего непонятного! Зачем только производить всю эту гадость?! — вскипела Саша.
— Как зачем? — вытаращил глаза Длинный. — Людям же нравится!
Казалось, он искренне не понимал, что ее рассердило и что здесь непонятного.
— Но я смотрю, ты опять заскучала. Может хочешь в квартал “Образование”? Ты же, наверное, в школе учишься? Тебе это должно быть интересно. Там такие технологии!
— Знаю я эти технологии… — пробормотала Саша. — Нет уж. Хватит с меня. Хочу на воздух.
— Дело твое. Смотри, потом не пожалей. — сухо сказал длинный и ткнул пальцем в карту. Поэтическая лаборатория исчезла и они снова очутились на оживленной главной площади.
А там уже стемнело — куда провалился целый день? Разноцветные фонарики качаются над головой, аромат шоколада и горячей карамели щекочет ноздри. Ни одного печального лица. Или даже просто серьезного. Все беззаботные, радостные, довольные.
А Сашу не отпускала тревога. Не только потому, что повальное веселье казалось ей противоестественным и фальшивым. Она постоянно, краем глаза, боковым зрением, спинным мозгом улавливала нечто скрытое. То ей казалось, что у кого-то завязан рот, а улыбка нарисована поверх повязки. То мерещился кто-то лежащий в канаве. То казалось, что тошнит кого-то на карусели. То жирная, довольная птица на спинке скамейки виделась ей ощипанной и синеватой, как суповая курица. Но как только она поворачивалась — все снова выглядело красивым и благополучным.
И еще кое-что пугало ее не на шутку. Пытаясь запомнить дорогу, она время от времени оборачивалась назад. И всякий раз обстановка непонятным образом изменялась. Вот они с Длинным миновали яркую афишную тумбу и киоск с сахарной ватой. Обернулась — и ни тумбы ни киоска. Вместо них полукругом стояли скамеечки и красивенькие фонарики висели над ними. Ладно, хорошо, запомним. Еще пара шагов, снова обернулась — и ни скамеек ни фонариков, только откормленные бескрылые голуби плещутся в фонтане.
Саша ничуть не склонна была списывать эти видения на на обман зрения. Она была уверена — вся эта веселая красота — морок, спектакль, организованный специально для нее. Она с колотящимся сердцем ждала появления того, кто все это устроил. Той, если верить Савве. Но сердце уже трепетало где-то в горле, а главная героиня все играла в свои ведьмачьи прятки. Наконец Саша не выдержала.
— Послушайте, а как отсюда выйти? — прямо спросила она у Длинного. Тот озадаченно уставился на нее.
— Куда выйти? — искренне не понял он.
— Ну… из города.
— Зачем? Тебе здесь не нравится?
— Как вам сказать… здесь красиво, — выкручивалась, Саша — но не могу же я остаться здесь навсегда. Когда-нибудь же мне понадобится уйти.
— Уйти?! Из Поганой Ямы?! — Длинный застыл, вытаращив глаза, и вдруг захохотал, хлопая себя по коленкам. Вокруг них мгновенно собралась толпа любопытных — кому это здесь еще веселее, чем нам?
— Представляете, народ, она хочет уйти из Поганой Ямы! — закричал Длинный.
Все застыли на секунду, а потом невообразимый гогот загремел над площадью.
— Уйти из Поганой Ямы! Надо же до такого додуматься!
— Откуда такая мысль? Ха-ха-ха!
— Деточка, вы голову давно проверяли?!
Саша почуяла — дело плохо. Даже если отсюда есть выход, эти веселые люди не выпустят ее. Или это не люди? Они скалят зубы в злобных улыбках, их светлые глаза сверкают. Ей хорошо знаком этот холодный блеск…
“Только не подавай вида!”
Саша сделала над собой усилие и расхохоталась.
— Да вы что, я пошутила! Вы поверили? Что я, ненормальная, уходить отсюда? — весело ответила она, стараясь звучать как можно убедительнее. Она схватила Длинного за пестрый рукав. — Мы же только начали! Что у вас здесь еще интересного?
Длинный не успел ей ответить. Толпа расступилась, пропуская кого-то.
Прямая спина, белокурые волосы, асимметричное лицо, зловещее в неверном свете фонарей. Она до последнего не хотела верить.
— Кассандра. — пролепетала Саша непослушным языком.
— Так меня зовут. — подмигнула ясновидящая. — Жаль, что сюрприза не получилось.
Саше никогда не удавалось рассмотреть ее лицо. Каждый раз что-то мешало — солнце, сон, сумерки, страх. И вот они снова встретились, и на улице темно, и тускло светят фонари, и на лице ее танцуют тени. И снова Саше кажется, что она сказочно красивая. Красивая и равнодушная. Но не оттого, что ей ничего не нужно, а оттого, что уверена — понадобится что-то — возьмет и никого не спросит. Может в этом и таится секрет ее красоты?
— Ты зачем пугаешь девочку? — обратилась Кассандра к Длинному, и голосом ее можно было заморозить каток. Длинный смутился.
— Это шутка! Мы просто пошутили!
— Я потом с тобой разберусь… шутник. Не бойся, деточка. — последние слова она произнесла совсем другим голосом. Бархатным, обволакивающим. У Кассандры много разных голосов.
— Я не боюсь.
— И правильно делаешь. Хочешь прокатиться?
Прямо перед ними, сделав эффектный разворот, остановился открытый автомобиль. В его изящные очертаниях Саше показалось что-то смутно знакомое. Ну конечно! Рука Платона Леонардовича. За рулем, правда, сидел не он. Кто-то из местных, должно быть.
— Не хочу. Где моя мама?
— Вопрос по существу, но задан не во время. — поморщилась Кассандра.
— Я ничего не скажу и никуда не поеду, пока вы мне не ответите!
— Упрямство есть порок слабого ума. — назидательно произнесла Кассандра. — Кажется, это Гёте сказал? Напрасно ты отказываешься от прогулки. Почем знать, куда приведет эта дорога и кто ждет тебя в конце.
Саша пристально вгляделась в загадочно мерцающие глаза.
— Хорошо. Поехали.
— Вот и умница. Сядем рядышком. Ты ведь хочешь поговорить? Я вижу, у тебя много вопросов…
Саша села рядом с Кассандрой на заднее сиденье, обтянутое зеленой кожей. Шофер нажал на старомодный клаксон, тот взревел голосом раненого слона. Толпа вмиг расступилась, Саша подпрыгнула от неожиданности, а Кассандра снисходительно рассмеялась. Автомобиль тронулся. Люди с блестящими глазами и застывшими улыбками смотрели вслед.