И вот она — Черная гора. Сердце Поганой Ямы, убежище пожирательницы талантов.
Гладкая, влажная, она поблескивала в темноте как лягушачье брюхо.
— Сейчас ты предстанешь пред всевидящие очи Великой Утробы. — деловито инструктировала Сашу Кассандра — Будь вежлива, почтительна и думай, прежде чем открыть рот. Величайшая не понимает дурацких шуток. Не задавай вопросов о ее внешности и не произноси при ней слово “Пегас”. Заменяй синонимами.
— Это еще почему?
— Она этого не выносит.
— Какая нежная.
— Понежней тебя.
Кассандра похлопала ладонью по скользкому боку горы. Где-то глубоко, в каменном чреве что-то заурчало, заскрежетало, камень, закрывающий вход, с грохотом откатился. Пахнуло застоявшейся вонью некры. Саша отшатнулась, прижала ладонь ко рту. И тут же почувствовала твердую руку Кассандры на своем плече.
— Постоим. Привыкни к запаху. Соберись. Не хватало, чтобы тебя начало тошнить в присутствии Величайшей. Готова? Идем.
Саша глубоко вздохнула, оглянулась напоследок и вошла в берлогу Великой Утробы.
— Кто-о-о иде-е-е-т? — оглушительно проревела темнота.
Саша отскочила назад. Она узнала рык оскурата.
— Опять не узнал, дурак? Утоплю. — спокойно ответила Кассандра.
Невидимое чудовище тяжело засопело, заворчало и затихло.
— Идем. Не бойся, не тронет. — Кассандра дернула ее за руку. Саша бочком, на цыпочках миновала страшное место.
Раздался оглушительный грохот. Каменная ловушка захлопнулась.
Пока Саша шла по темному коридору, стараясь не вслушиваться в хриплое сопение оскурата за спиной, она гадала, как может выглядеть Утроба. Она попыталась вообразить что-то предельно мерзкое, чтобы не растеряться, увидев ее настоящую. Но когда Кассандра ввела ее под низкие своды просторного зала, слабо озаренного зеленоватым светом жуков-фонарщиков, Саша забыла об Утробе.
В центре зала колыхалось, булькало и клокотало озеро некры. Вокруг него несли караул оскураты — безглазые бурые туши ростом под потолок.
Саша застыла в ужасе.
“ Я не смогу! Я не сделаю дальше ни шага!”
— Ты присутствуешь при рождении азумы. Добрый знак! — шепнула ей на ухо Кассандра.
— Повезло тебе, Агафьино отродье! — произнес кто-то невидимый хриплым, булькающим голосом.
Саша испуганно озиралась, пытаясь обнаружить говорящего, но ей это не удавалось. Кругом только влажные камни.
— …отродье… отродье… — издевалось эхо.
Вонь усилилась, хотя казалось, что некуда больше, озеро пошло пузырями размером с тыкву, и некра с судорожным вздохом выплюнула живое существо. Новорожденная тварь выкарабкалось из озера. Вся покрытая черной, склизкой жижей, она напоминала огромную пиявку.
Лоб покрылся испариной. Подкатила тошнота. Саша отвернулась, прижала руки ко рту.
— Не беспокойтесь, величайшая. — услышала она голос Кассандры, — Это у нее с непривычки.
Новорожденная азума покрутила головой, принюхиваясь, и ползком потащила свое неповоротливое тело к бурому камню в углу. Ткнулась в него головой и замерла, тяжело дыша. Видимо, она была слепа.
— Из мертвого родись живое… — проворчал камень, и Саша с отвращением различила раздутое, полупрозрачное складчатое брюхо с жабьей головой и грязными, спутанными космами.
Утроба. Круглые, мутные глаза без зрачков были прикованы к азуме. Из складок брюха высунулось тонкое щупальце, коснулось липкой черной головы. И сейчас же вспыхнули две голубоватые холодные точки — азума открыла глаза.
— Годная! — проквакал щелеобразный рот. — Унесите ее отсюда, пусть очухается! — велела она оскуратам.
Те подхватили азуму и поволокли куда-то.
Утроба повернула к Саше свои пустые гляделки.
— Явилась… — прохлюпала она, — …свое забрать хочешь. А мне что дашь?
— Я не знаю… что у меня есть такого, что нужно вам… — преодолевая тошноту, ответила Саша. — А мне нужна моя мама. И Пегас.
Желеобразное брюхо всколыхнулось, жабий рот искривился гримасой отвращения. Кассандра со злобной силой дернула Сашу за руку.
— Я же предупреждала! — прошипела она.
— Ладно, ладно… Дело прошлое… — успокоила ее Утроба и равнодушно бросила Саше:
— Про конягу забудь. Мы его к делу определили.
— Это неправда. Не может быть! Пегас никого к себе не подпускает!
— Нет в природе существа, которое не подпустит к себе Цинциноллу. — усмехнулась Кассандра. — И Пегас не исключение.
— Эта кого хошь заманит. — подтвердила Утроба.
Пегас в лапах этого страшилища, похожего на груду протухшего студня. И Цинцинолла,
— И где же… где он теперь? — не сдавалась Саша.
— Нигде. Считай, что его нет. — со сдержанной гордостью ответила Кассандра. — Конец Музеону.
Вот и все. У нее не получилось. Музеону конец. Покроются пылью книги в библиотеке, в доме Клары будет гулять ветер, сад зарастет травой, умолкнет флейта.
— Завтра утром его затопят некрой. — довольно мурлыкнула Кассандра.
— Откуда вы знаете? — ужаснулась Саша
— Разведка донесла. — хихикнула Кассандра.
— Наивные. — облизнулась Утроба, — Они думают, некра нас остановит!
Озеро некры. Черное, зловонное, оно сожрет все, что сможет, отравит то, что не сумеет сожрать. Музы! Кто их спасет? А драгоценные? А она сама? Ей что делать? Отправляться домой, к Светлане?
— Верните мне маму. — беззвучно попросила Саша. Голос вдруг пропал куда-то.
— Что ты там шепчешь? Громче говори.
Саша собралась с силами и почти крикнула:
— Верните маму! Дайте нам уйти! Мы вам больше не опасны. Отпустите. Пожалуйста…
Голос дрожал и срывался, слезы обжигали щеки, она их не вытирала, лишь умоляюще смотрела то на Утробу, то на Кассандру. Что ей еще оставалось? Только умолять.
Утроба с довольным видом повернулась к Кассандре:
— Отпустим?
— Как пожелаете. — слегка поклонилась Кассандра.
— Я задарма добра не делаю. — скривилась Утроба. — Отпущу, а какая мне польза?
— Не знаю… — растерялась Саша. — Вы хотите, чтобы я у вас работала?
— Зачем ты мне нужна? У меня работников тьма. Видишь — озеро полнехонько. Дай подумать…
Длинное щупальце потянулось к озеру, и Саша передернулась от отвращения — это было не щупальце вовсе, а нечто вроде хобота. Утроба погрузила его в некру и сделала несколько глотков, от чего ее брюхо еще больше раздулось. Она облизнула хобот и утерла рот длинным колтуном.
— Любишь мамочку? — икнув спросила она.
Саша кивнула, с трудом превозмогая очередной приступ тошноты.
— А вот проверим. Оскураты! — пророкотала Прорва.
Из разных концов зала выступили два оскурата. Один прижимал к брюху стопку Сашиных тетрадей. Второй нес на плече что-то тяжелое, замотанное в грязные тряпки. Человеческое тело. Длинные темные волосы метут каменный пол.
Темнеет в глазах, в ушах звенит, подгибаются колени.
— Мама… — прошептала Саша. — Что вы с ней сделали?
Утроба оставила свой дурашливый тон. Заговорила ровно и жестко.
— Она спит. Не видит тебя и не слышит. И не осудит, если что.
— Если… что?
— У этого… — перепачканное некрой щупальце указало на одного из оскуратов, — …твой талант. Если ты решишь вывести отсюда Ариадну, твой талант бросят в мое озеро. И я его съем. Ты станешь нормальной. Обычной. Будешь жить как большинство твоих сородичей. Выберешь талант — в некру бросят твою мать. Твою нормальную жизнь. Дом. Пироги с яблоками. Спокойный сон. Выбирай.
— Что тут выбирать! Верните маму!
— А как же твой талант?
— Надеюсь, вы им подавитесь!
Утроба захохотала, заколыхала всеми своими складками.
— Не надейся. Некра и не такое переварит. — она от души рыгнула и погладила свое брюхо. — Итак, ты отказываешься от таланта?
— Да.
— Добровольно?
— Да.
— Свидетели, вы слышали?
— Да-а-а! — взревели оскураты. Кассандра молча кивнула.
— Исполняйте.
Оскурат подошел к краю Озера и бросил тетради в черную жижу. Некра вскипела, запенилась. Над поверхностью поднялся легкий дымок. Утроба снова сунула свой хобот в озеро, несколько раз глотнула.
— Свежатинка! — облизнулась она. — Нет ничего слаще юных дарований. Нежные, ароматные…
Саша смотрела и не чувствовала ничего. Вот, значит, как чувствуют себя бесталанные люди. Никак.
— Теперь верните маму. — потребовала она.
— Забирай. Отпустить.
Оскурат стряхнул с плеча свою ношу. Ариадна сползла на пол. Зашевелилась. Приподнялась. Встала на ноги. Отвела от лица волосы. Открыла глаза.
Саша подошла к маме. Та совсем не удивилась, она стояла, пошатываясь, цепляясь за оскурата, чтобы не упасть, смотрела и улыбалась. Саша почему-то никак не могла обрадоваться. Броситься маме на шею ей тоже не хотелось. Все было не так.
— Обними меня, дружочек. — ласково сказала мама.
“ Дружочек? Она никогда меня так не называла!”
Саша протянула руку, коснулась маминых волос… Тяжелая прядь как живая обвила ее руку. Змея! Саша взвизгнула, затрясла рукой, отпрыгнула назад. Темные волосы клочьями падали на пол, извивались под ногами, уползали в озеро.
Утроба захохотала. Усмехнулась Кассандра, взревели оскураты. Хохот гудел под сводами пещеры, грозя ее обрушить.
Перед Сашей стояла Светлана.
— Опять у тебя галлюцинации… — хихикнула она. — Но ты не бойся. В психушку я тебя не потащу. Иди, девочка, домой. Все закончилось.
— Как домой? Как… закончилось? А мама? — едва выговаривала Саша. Она дрожала так, что зубы стучали, — … где же мама?
Утроба повернулась к Кассандре.
— Ты знаешь, где ее мама?
— Понятия не имею. — пожала плечами та.
— Но зачем же тогда… вот это вот все? — она кивнула на Светлану, на оскуратов, на клочья черных волос под ногами.
— Как зачем? А твой талант? Ты добровольно от него отказалась. — напомнила Кассандра.
Так вот в чем дело! Ее обманули. Надурили. От злости Саша перестала дрожать.
— Чем он вам помешал? — выкрикнула она, — Чем?! Я жила спокойно, сочиняла сказки, вас не трогала!
— А ты до сих пор думаешь, что твой талант в сочинительстве? Глупышка… Летать на Пегасе — вот твой дар. Был. Агафьино отродье нам больше не опасно. — промурлыкала Кассандра.
— Но я не отказывалась от него! Я думала…
— Какая разница, что ты думала! Ты добровольно отказалась от таланта. При свидетелях.
— Но зачем? Зачем вам это, если Пегаса больше нет?
— Может нет… — зевнула Утроба, — а может и есть. Кто его знает.
— Но вы же сказали…
— Мы тебя обманули.
Саше казалось, она валится в черную яму… Еще не все было потеряно, она могла найти и спасти Пегаса и Музеон! И по собственной глупости все погубила!
— Бедное дитя! — воскликнула Кассандра, заглянув ей в лицо, — Ты столкнулась с жизнью. В ней много зла и обмана. И каждый сам за себя. Привыкай.
— Иди, Сашенька, иди домой, — хихикнула Светлана. — поздно уже. Иди смело. Меня там не будет.
Ее там не будет. И мамы не будет. И папы. И Саши.
— Если уж очень хочешь, можешь остаться здесь. — великодушно предложила Утроба. — Будешь птичек кормить.
— Не буду.
— Тогда — счастливого пути.
— Как мне выйти отсюда? — тусклым голосом спросила Саша.
— Выход отсюда один. В Город Мертвых Талантов.
— Кладбище. Конечная остановка. — уточнила Светлана.
Оскурат откатил в сторону камень на противоположной стороне пещеры, и перед Сашей открылся темный пролом. Медленно, не оглядываясь, она покинула Черную гору.
— Что же ты не предупредила девочку, что из Города Мертвых Талантов нет выхода? — притворно вздохнула Утроба.
— Пусть это будет для нее сюрпризом. — ответила Кассандра.
***
Саша вышла из пещеры, каменная дверь грохнула у нее за спиной. Она обернулась — позади высилась гладкая отвесная стена.
Пути назад не было. Вокруг стоял плотный туман, впереди слышался тихий плеск воды. Саша пошла на звук и очень скоро вышла к сонной, ленивой речке. Она опустилась на прибрежные камешки. Сидела, слушала тихий плеск воды, мыслей в голове не было. И вообще ничего не было. Только усталость, равнодушие, пустота. Совершенно незнакомое ей состояние. Что ж, все бывает в первый раз. Теперь она будет чувствовать так себя всегда. К плеску воды присоединился еще один звук — тихое ритмичное поскрипывание. Все ближе, ближе… Кажется, это лодка. Саша поднялась, подошла к воде, — так и есть, небольшая лодочка вынырнула из тумана, ткнулась в берег.
Лодочник набросил веревку на торчащий из воды пенек.
— Поплывешь? — спросил он бесцветным голосом.
— Куда? — в тон ему откликнулась Саша.
— На ту сторону.
— Поплыву. — пожала плечами Саша.
— Плата есть?
— Сколько?
— А сколько есть?
Саша порылась в карманах — нашла две монетки. И блокнот в обложке из старого сапога. Он вряд ли может быть оплатой проезда.
Саша протянула лодочнику две монетки в раскрытой ладони.
— Вот. Этого хватит?
— Как раз.
Монетки упали в широкий карман брезентовой штормовки.
— Садись.
Саша шагнула в лодку, примостилась на узкой скамеечке. Берег скрылся в тумане.
Саша заметила, что все еще сжимает в руке блокнот. Может бросить в воду? Зачем она ей теперь? Сунула обратно в карман, сама не зная зачем. Плыли молча. Монотонный скрип уключин и тихий плеск воды убаюкивали Сашу. Но она не засыпала, только все глубже погружалась в тупое оцепенение.
— Приехали. Город Мертвых Талантов. Конечная.
Лодка ткнулась носом в прибрежный песок. Саша молча выбралась на берег.
— Куда мне идти? — зачем-то спросила она у лодочника.
— Куда хочешь. — равнодушно ответил он, оттолкнулся веслом от берега и скрылся в тумане. Затих мерный скрип уключин и плеск весел.
“Куда хочу… А если никуда?”
Прямо от берега начиналась тропинка. Она уползала в прибрежные заросли чахлых ив. Саша пожала плечами и, не раздумывая особо, пошла по тропинке прочь от реки. Больше идти было некуда.