Багряные кудри девичьего винограда увивали темно-серые стены. В пышных зарослях притаилась вывеска — ”Кассандра. Прошлое, настоящее, будущее.”
Ясновидящая? Вот так сюрприз! Здесь ей не просто подскажут дорогу. Может, это то самое место, на которое намекала записка? Это было бы слишком хорошо.
— Так прекрасно, что даже подозрительно. — пробормотала Саша.
Она пересекла зеленую лужайку, поднялась по истертым каменным ступенькам на крыльцо, крутанула ржавую ручку старинного звонка. Не получив ответа, толкнула дверь и шагнула в просторную, полутемную прихожую.
Сквозь витражную фрамугу над дверью сочился слабый свет. Разноцветные ромбы лежали на серых плитах пола, как обрывок костюма Арлекина. Темная лестница уползала на второй этаж.
— Здравствуйте, есть кто-нибудь дома? — крикнула Саша.
Не дождавшись ответа, она не без опаски ступила на лестницу.
— Я же не замышляю ничего плохого… — уговаривала она себя,
стараясь не сильно громыхать ботинками по гулким деревянным ступеням, — я просто хочу спросить дорогу…
Лестница привела ее в длинный коридор без окон, такой же мрачный, как прихожая. Единственная дверь в конце коридора была чуть приоткрыта, на полу золотилась полоска света. Саша вошла в комнату.
Белые стены. Три высоких стрельчатых окна, каждое с утюг шириной. Тяжелые синие шторы распахнуты. Три полосы закатного света режут пространство, освещают массивный стол, лампу под зеленым стеклянным абажуром и деревянное кресло с корявыми рогами. Второе кресло, поменьше, старое и облезлое, обито блекло- желтым бархатом. В темном углу справа громоздится потертый кожаный диван. У противоположной стены, возле двери — шкаф с пыльной резьбой и треснутыми вкривь и вкось стеклами. И ни живой души. Саша смутилась и развернулась было к выходу, как вдруг за спиной послышался шорох. Она вздрогнула, обернулась.
В углу у окна стояла женщина в длинном сером платье.
“ Старуха.” — машинально отметила Саша. Но в следующую же секунду женщина показалась ей зловеще-молодой. А когда она, шелестя платьем, опустилась в рогатое кресло, и в упор взглянула на Сашу, та решила, что незнакомка, пожалуй, мамина ровесница. Эта перемена так впечатлила Сашу, что она даже не успела толком подумать, как женщина оказалась в комнате. Пряталась, должно быть, за солнечным лучом. Даже сейчас ее трудно рассмотреть, солнце мешает. Только отдельные детали удавалось ухватить — вьющиеся золотистые волосы, прямая спина, плавные движения.
“Почему она показалась мне старой? Такая красивая…”
Саша раскрыла было рот, но женщина остановила ее, молча подняв ладонь. С минуту она рассматривала ее рассредоточенным, плывущим взглядом. Саша растерянно ждала. Потом набралась наглости, уселась в желтое кресло, рюкзак бросила рядом. Женщина тихо рассмеялась.
— Правильно. Никогда не надо смущаться. — произнесла она мягким, низким голосом.
— Вы — Кассандра? — спросила Саша. Не смущаться, так не смущаться!
Женщина слегка улыбнулась краешком тонких губ.
— Так меня зовут. — ответила она, чуть помедлив.
— Я — Саша. Александра. Но дело не в этом, я…
— Ты пришла узнать свою судьбу, Александра?
— Нет. То есть да. То есть не совсем… — Саша вдруг растерялась. — Я оказалась здесь случайно, хотела спросить дорогу, — вспомнила она, — мне на площадь Безобразова нужно. Не могли бы вы…
— Кто тебя так напугал? — спросила вдруг Кассандра.
Саша оторопела.
— С чего вы взяли? — огрызнулась она.
— Это написано у тебя на лице.
— А что еще на нем написано? — Саша начала злиться. Слишком уж ясно видит эта ясновидящая!
— Ты не ела с самого утра. — спокойно ответила Кассандра, — Устала, запуталась. Потеряла что-то очень важное. Живешь в постоянном страхе. Бедная девочка, как же тебе досталось!
Саша растерянно хлопала глазами. Точные попадания застали ее врасплох, особенно сильно царапнули последние слова. Встать бы сейчас и уйти! Но в голосе Кассандры прозвучало неподдельное сострадание, настоящее, живое тепло. Никто не говорил с ней так целую вечность! Слезы подкатили к горлу. Одна на всем свете. Некому ни защитить, ни пожалеть. Она отвернулась, прикусила губу, сердито уставилась в спинку дивана.
“ Только не разревись!”
— Пожалуйста, угощайся. — мягко произнесла Кассандра
Саша глянула искоса — перед ней на столе коробка с печеньем. Она помотала головой.
— Попробуй. Ты такое любишь. Шоколадное.
Саша нерешительно потянулась к коробке. А Кассандра уже откручивает крышку термоса — и где она его взяла? — наливает что-то в большую белую чашку, не сводя глаз с Саши, тихо приговаривает:
— Сладкое полезно девушкам… А шоколад исцелит любую печаль…
Голос у нее как у Кота-Баюна, глаза — как темный, прозрачный мед. Саше казалось, ее окутывает теплое покрывало. Она послушно взялась за чашку. Печенья в коробке все меньше и меньше… Чудесное печенье, просто невозможно остановиться. Крепкий, сладкий чай пахнет чем-то знакомым, любимым. Домом пахнет! Так хорошо здесь, так спокойно…
А солнце между тем ушло, окна погасли, сумерки залили комнату мягким розовым светом.
— Повеселее стало?
— Да, спасибо большое. — Саша отряхнула пальцы от крошек. Она вдруг почувствовала себя тяжелой и ленивой. Набегалась за день.
Кассандра неторопливо закрыла термос, чашка и остатки печенья исчезли в недрах огромного стола. Саша из-под тяжелых век смотрела, как плавают над столом белые руки, ленивые, сонные птицы…
— Итак, что же все-таки привело тебя ко мне? — донесся до нее тихий, ласковый голос.
— Что? А… да. — Саша потерла глаза, разогнала дремоту. — Я же дорогу зашла спросить!
— Дашь руку? — вкрадчиво спросила Кассандра и зажгла зеленую лампу.
— Гадать будете? — нахмурилась Саша.
— Не буду. — ответила Кассандра, — Бессмысленное занятие. Просто посмотрю. Позволишь? — она протянула руку ладонью вверх, — Или боишься?
— Я? Боюсь? — Саша вытянула вперед обе руки.
— Ух! Какая смелая… — Кассандра накрыла ее руки своими. — Необычная рука. Сложная, странная судьба, — задумчиво говорила она, чуть касаясь Сашиных ладоней прохладными пальцами. А смотрела не на руки, а в глаза.
— Так можно сказать любому…
Взгляд Кассандры затуманился, поплыл, она заговорила монотонно:
— В твоей жизни произошла большая потеря, ты не смирилась, ищешь. Поиски безнадежны, но ты упрямая, не веришь. Выбрала трудный, опасный путь. А сил у тебя почти не осталось. Я вижу много боли, вины, страха. Да, страха… И тебе есть чего бояться. Над тобой нависла опасность! Кто-то ищет тебя. Прямо сейчас.
У Саши заныло под ложечкой — предвестие беды. Бежать отсюда, все равно куда, только скорее! Она вырвала руки, вскочила, опрокинув кресло, подхватила рюкзак.
— Подожди! Я хочу тебе помочь!
Сколько раз она уже слышала это — “Я хочу тебе помочь!” Спасибо, не надо, знает она эту помощь, от нее тянет больничной палатой! Она бросилась к двери.
— Ты погибнешь, если сейчас уйдешь! — крикнула Кассандра.
Рюкзак упал на пол. Повинуясь взгляду потемневших глаз Кассандры, Саша медленно вернулась к столу. Кассандра молча указала на желтое кресло. Саша послушно подняла его, села. Что происходит? Как она это делает? Нужно сопротивляться, протестовать, хоть что-нибудь делать, Но Саша чувствовала себя мелкой, как мышка, бессильной. А Кассандра казалась ей огромной, она достает головой до потолка, плечами упирается в стены.
— Закрой глаза и ни о чем не думай! — приказала Кассандра.
Саша послушно опустила веки.
Несколько секунд стояла тишина. Потом послышалось монотонное бормотание:
— Я вижу красивую женщину. Вы похожи. Твоя мать? Да, конечно. Она…
— Она жива? — прошептала Саша.
— Ее нет среди мертвых. Но и среди живых я ее не вижу. Она страдает. Из-за тебя…
Внутри стало горячо и пусто. Слезы покатились из-под закрытых век.
— Только ты можешь ей помочь. А времени почти не осталось. Смерть идет за тобой!
Саша вздрогнула, открыла глаза.
— Почему? Что я сделала?
— Ты прячешь… А он ищет… Он уже близко…
— Кто… близко? — прошептала Саша, холодея.
— Тот, кто… Ты это слышала? — прервала она сама себя, настороженно глядя Саше за спину.
— Что?
— Странный звук… Вот опять. — Кассандра поднялась. — Я сейчас вернусь. Останься здесь.
Она вышла из комнаты. Шелест платья в коридоре, легкие шаги вниз по лестнице, тишина. Минута…. две. Саша прислушалась — внизу, в прихожей, что-то лязгнуло, заскрипело, хлопнула дверь. Кажется, входная. Приглушенное восклицание. Глухое бормотание в ответ.
Шаги. Медленные, тяжелые.
Это не Кассандра. Она перемещается легко и беззвучно.
Саша замерла на секунду, потом прокралась к двери, осторожно приоткрыла.
В коридоре стояла удушливая вонь — пахло гнилой рыбой, плесенью и землей. Сквозь разноцветные ромбы над входной дверью сочился слабый свет. В провале лестницы обозначилась бесформенная, темная фигура. Движется вверх. Бум… Бум… И молчит. Только стонут ступени и усиливается вонь.
Саша обомлела. Кто это? Оно взошло на последнюю ступеньку, остановилось, принюхалось. Повернулось к ней и двинулось вперед. Зловонная, безликая гора в красно-синих отсветах, Арлекин из кошмарного сна.
Саша хлопнула дверью с такой силой, что на голову упал кусок штукатурки. Рванула тугой засов — ноготь содрала до крови. Ну, закрывайся же! Навалилась с размаху на дверь, с остервенением стукнула ребром ладони засов. Есть! Дикими глазами обежала комнату. Куда бежать? В окна не пролезть!
Она заметалась в поисках убежища. Под диван? Оно уже в коридоре! Под стол? Бесполезно, найдет, везде найдет! Кассандра! Оно ее убило? В отчаяньи Саша рванула дверцу шкафа. Хрустнула петля, со звоном посыпалось стекло.
Удар в дверь. С дикой силой. Сейчас вышибет! Еще удар. Некуда бежать. Вздрагивают толстенные доски, трещат петли, дребезжит засов. Кажется, еще немного — и рухнет дом.
Саша опустилась на пол среди белой пыли и битого стекла, закрыла голову руками, сжалась в комок.
“Так не должно быть. Только не со мной. Кто-нибудь, спасите!” Удар!
“Никто не поможет, никто не спасет.” — вдруг обожгла мысль. Саша вскочила. Сами собой стиснулись кулаки и зубы. Она схватила стул — пусть только сунется!
Еще удар!
— Пошел вон! Убью! — заорала она и швырнула стулом в дверь. На секунду все смолкло. Потом — хриплый рев. И снова удар.
Дверь! Завалить ее! Выиграть время!
Саша бросилась к столу, пнула рогатое кресло, уперлась в стол руками, налегла всем телом. Тяжеленный стол со скрежетом подался вперед. Застрял. Желтое кресло мешает, черт его раздери! Переметнулась через стол, оттащила кресло в сторону, прыгнула назад, снова навалилась. Ну! Давай! Рывками, со скрипом, вперед… Еще разок… Стол грохнулся об дверь, в унисон с тяжким ударом с другой стороны.
— Пошел вон, гад!
Злость добавила ей сил. Она взгромоздила оба кресла поверх стола, навалилась сбоку на шкаф и опрокинула его поверх безобразной горы мебели. Из шкафа сыпалось что-то стеклянное, билось, хрустело под ногами. Саша вся взмокла, почти оглохла, дышала с трудом.
“ Не фига себе я смогла!” — пронеслось в голове.
Что дальше? Дальше-то что? Дверь трещит от ударов. Еще немного — и не выдержат петли. Оно сметет баррикаду в два приема, и тогда… Новая волна ужаса захлестнула, Саша схватилась за голову.
“ Не смей бояться! Разозлись! Соображай, тупица! Кассандра! — озарила догадка — не из стены же она пришла!”
Она кинулась в угол, отшвырнула в сторону занавеску. Да!
Глубокая ниша, в ней дверь. Открыта, ура! Напоследок она схватила со стола лампу, изо всех сил швырнула в дверь. Ищи меня в темноте! Она скользнула за занавеску в кромешный мрак, в неизвестность.
Вытянув перед собой трясущиеся руки, ощупью, как слепая, Саша пошла вперед. Тьма. Справа стена и слева. Коридор. Куда он ведет?
Грохот за спиной! Оно сломало дверь, ворвалось в комнату!
Только не закричать, не завыть от страха.
— Жил на свете… человек… скрюченные ножки, — в ужасе зашептала Саша.
За спиной скрежет, звон и треск, оно все крушит и ломает, ищет ее. Еще шаг, быстрее, только бы не тупик!
— И гулял он целый век… “Я, кажется, не задернула штору, дура!” — По скрюченной дорожке…” А оно знает про этот коридорчик?”
Страх присосался к животу огромной пиявкой, забирает остатки сил. Рука наткнулась на шершавый камень. Нет, пожалуйста, только не стена! О, провал какой-то. Лестница! Едва дыша, почти ползком она одолела несколько ступенек вверх.
Небольшая комнатка. Чердак, должно быть. Воздух здесь горячий, густой, с привкусом сушеной травы. Слабый, неровный свет пробивается откуда-то слева. Окошко! Маленькое, наглухо заросло плющом, но пролезть можно!
Саша дернула шпингалет, распахнула узкие створки, разодрала плющ, высунулась наружу.
“ Как высоко! Сломаю ногу и мне конец… Не смей думать! Лезь!”
Она вскарабкалась на подоконник, вцепилась в плющ — хоть немного смягчит падение! Зажмурилась, прикрыла голову руками и оторвала себя от окна. Все пропало на миг, только вспышки в темноте, шуршащий гул в ушах и шальная, нелепая мысль про скрюченные елки.
Удар! Коленка пришлась в подбородок, зубы клацнули, боль обожгла ее, ослепила белой вспышкой. Жива.
Руки. Ноги. Шея. Все цело. Саша приоткрыла глаза. Дом зловеще тих и темен. Она выпуталась из огромной кучи плюща и поползла в темноту.
— А за скрюченным мостом… скрюченная баба… Какая же я молодец!
Она ползла, плотно прижимаясь к земле и с неожиданным наслаждением вдыхая терпкий запах подгнившей дубовой листвы. Ей это снилось. Она так же убегала от чудовища. И страх во сне так же сплетался со счастьем.
— По болоту босиком… — Она уперлась лбом в холодный металл. Сквозь толстые прутья ограды смутно угадывалась темная улочка. Саша обернулась напоследок — тишина. Никого.
…По болоту босиком… давай! На три-пятнадцать!…прыгала как жаба!
Она змеей скользнула сквозь забор, вскочила и понеслась прочь от страшного места.
“ Рюкзак! Он там остался!” — догнала мысль. Догнала и сразу отстала. Саша мчалась быстрее.
***
В темном окне выросли два силуэта. Из этого окна хорошо просматривалась улица, по которой убегала Саша.
— Как вам угодно с ней поступить? Остановить ее?
— Нет. Ты не годишься. Она не сможет тебе доверять.
— А есть кто-то, кому сможет?
— Не твоя забота. Скажу, когда будет нужно.
— Что мне делать сейчас?
— Погоняй ее, пусть побегает немножко. И чтоб молчала! Чтоб ни слова хотя бы до утра! Мне нужно время. Не ожидала от нее… Что ж, будем импровизировать!