Саша в три прыжка одолела тихую улочку, повернула, пронеслась еще пару кварталов. Чуть не падая, перегнувшись пополам и держась за бок, наконец остановилась. Отдышалась. Огляделась. Место, разумеется, незнакомое. Тусклый свет оказался светом луны — фонари не горели, хотя уже стемнело. Не светятся и окна домов. Неужели все спят? Сейчас никак не позже восьми. Солнце еще светило, когда она входила в дом Кассандры. Кажется, это было сто лет назад… Сколько времени она там провела?
Но не это главное сейчас. Куда бежать? Делать-то что?
Вариант возвращения домой Саша отмела сразу — лучше прямо в дурдом, чтобы времени не терять. Стоять посреди темной улицы в незнакомом городе тоже не имело смысла. А если это существо идет сейчас по ее следам? Дрожь пробирает при одной мысли. Стучаться в чужие темные дома? И что она скажет? Что на нее напал… напало… да она его толком не видела, даже не поняла, человек это или зверь. Бешеный медведь сбежал из цирка? Местный бомж объелся ядовитых грибов? Мутант из секретной лаборатории? Бред! Кто ей поверит? Хотя… постойте-ка! Она же сегодня познакомилась с очень милыми людьми — с маленькой Алисой и ее улыбчивой мамой, да и старичок тот был вполне симпатичный… Может обратиться к ним? Они наверняка помогут, старичок сказал, у них здесь добрый народ живет. Пожалуй, это единственное, на что можно сейчас надеяться.
Бегом, на площадь Безобразова! Но где она? Куда идти? Для начала подальше отсюда, в противоположную сторону от дома. Но как же Кассандра… Надо что-то сделать, помочь ей, узнать, жива ли она…
Саша сделала пару нерешительных шагов назад.
“Нет! Не могу, боюсь! Я ни за что не вернусь в этот дом! Сейчас найду кого-нибудь, все расскажу, пусть позовут полицию. Должна же здесь быть полиция.”
Эта мысль уже была похожа на план и немного приглушила чувство вины. Саша двинулась вперед.
“ Стучаться в первый попавшийся дом я, конечно, не буду, — размышляла она, — постучалась уже, хватит. Но, кажется, иду правильно, рекой запахло, значит, уже близко!”
Слева вырос глухой забор, впереди дома и узенький проулок, а улица пошире уходила вправо. В конце улицы маячил свет. Саша повернула вправо, уверенно пошла вперед. Еще сотня метров — и она растерянно остановилась перед каменной стеной, заросшей неизменным плющом. Одинокий фонарь освещает жутковатую картинку — девушка на эшафоте, охваченная пламенем. Под фонарем табличка.
─ Тупик Жанны Д”Арк… — прочла Саша вслух. — тупик… Как же так?
Она развернулась, бегом вернулась назад, к забору. Ну конечно! Здесь развилка. Она забрала чуть левее, пошла вперед. Что за ерунда? Издалека сияет знакомый фонарь и Жанна Д Арк на эшафоте.
— Но это же невозможно, просто не может такого быть! Белены я, что ли объелась? Или сплю?
Она изо всех сил ущипнула себя за руку — ободранный о засов палец отозвался жгучей болью.
“Ну и глупо. Если я сплю, то и больно мне во сне.”
Но во сне или наяву, а из тупика надо было выбираться.
Саша побежала обратно. Вот снова забор, у которого она так неудачно повернула. В этот раз она пошла по узенькому переулку. Темный переулок, опасный… Речной ветер, свет впереди… Фонарь. Стена. Тупик Жанны Д Арк.
Разворот, вперед, вправо, влево, через штакет, мимо сарая, еще переулок, люди, где вы, кто-нибудь! Еще поворот — и снова здравствуй, орлеанская дева!
Саша запаниковала. У нее осталось лишь одно желание — перестать возвращаться к кирпичной стене с фонарем. Но любая улица, любой переулок, любая дорожка возвращала ее к нарисованному эшафоту. После неизвестно какой по счету попытки она в полном отчаяньи принялась колотить в калитки, швырять камешки, пытаясь угодить в окно, и кричать:
— Откройте, пожалуйста, помогите!
— Чего шумишь? — раздался за спиной спокойный голос.
Саша обернулась, не веря своему счастью и ушам. Перед ней стояла старушка с добрым, хитроватым лицом.
— Помогите, умоляю! — чуть не заплакала Саша, — как мне выйти отсюда?
— Куда выйти? — удивилась бабулечка.
— Да хоть куда-нибудь!
— А куда тебе надо-то?
— На площадь Безобразова, но…
— Да вот здесь и выйди. — сухая ладошка указала на Жанну Д Арк.
— Как! Где?
— Да вот.
Старушка шагнула, как показалось Саше, сквозь стену. Она кинулась следом и обомлела: в стене обнаружился проем, совсем узкий, только-только человеку пройти. Должно быть, Саша просто не заметила его среди плюща. В проеме тускло мерцал фонарь, освещая пустынную площадь Безобразова.
— Первый раз, что ли, у нас? — подмигнула бабулечка.
— О боже! Я идиотка! Спасибо вам огромное.
— Иди, иди, Агафьино отродье!
Саша вздрогнула.
— Что вы сказали?
Бабушка поманила ее к себе рукой, иди, мол, что скажу на ушко.
Саша нагнулась к ней.
— Слово кому скажешь — и матери не увидишь и сама пропадешь! — услышала она деловитый шепот. Вздрогнула, отшатнулась… И увидела, что нет никакой бабульки. Показалось? Или кошмар продолжается? Ее колотила дрожь. Чуть не ползком она выбралась из тупика Жанны Д Арк.
Ей вдруг стало нехорошо — заложило уши, голова закружилась, она чуть не упала, схватилась за стену. Все нормально. Это нервы.
— Но это же… Это не площадь Безобразова… Или… Подождите.
Она растерянно оглянулась. Черный кратер на месте. Бирюзовый домик — вот он. Но теперь он серый какой-то… Все не так! Саша растерянно вертела головой.
“Нет, друзья, подождите. Я понимаю, сейчас темно, и электричество вы экономите — допустим. Но как за несколько часов могла так облупиться штукатурка на домах? Куда подевались вывески? А клумбы? Где Агафья на крылатом коне? Это не то место, это… другая площадь Безобразова?”
Нетвердыми ногами она пересекла площадь, подошла к краю, туда, где лестница, где река.
“Сейчас я увижу огоньки пироскафа!”, — строго пообещала она себе. Но река была темна. И это бы еще ничего. Лестницы, по которой она карабкалась всего несколько часов назад, на месте тоже не оказалось.
Пустота, плеск воды, ветер.
Саша застыла на краю, бессмысленно вглядываясь в темноту. Порыв ветра вздыбил волосы столбом, бросил в лицо горсть песка. Она нахлобучила капюшон и медленно пошла от реки назад, на площадь.
В который раз за этот злосчастный день она ущипнула себя за руку в надежде на пробуждение. Честно говоря, и надежды уже не оставалось. Просто надо же что-то делать, а что? В полицию бы, по-хорошему. Все рассказать как есть. Но только где здесь полиция? Это опять в город нужно. Она представила себе тупик Жанны Д”Арк, темные силуэты домов, а где-то там, среди кривых улочек затаилось нечто, поджидает ее… Постучаться в знакомые домики? Но это уже какие-то другие домики, и кто знает, что там в них.
Саша взгромоздилась на высокий камень, торчащий зачем-то из земли. Больше сесть было некуда — скамейки, видимо, утащил тот, кто посдирал все вывески и оборвал цветы. Мрачно, исподлобья смотрела она на торчащий перед ней подслеповатый фонарь, словно он собирался схватить ее за шкирку и утащить в город. Нахохлилась как больная птица и замерла.
“Настанет утро и все прояснится.” — уговаривала она себя — “Всему на свете рано или поздно находится разумное объяснение.”
Она решила не искать пока ответов, не терзать свою бедную голову, она и так едва соображает. Надо поджать ноги, обхватить себя руками, укрыться от ветра. А утром все будет по-другому. Главное — не думать. Надо отвлечься.
“ Город был погружен во тьму. Ни одно окошко не разбивало своим светом густого мрака”, — вот так бы я написала, если бы… ”
— Ну и ерунда бы вышла! Ты сама себя послушай: “…окошко не разбивало светом мрака…” — по-идиотски звучит! — послышался вкрадчивый голос где-то позади.
Саша взвилась с камня, дернув головой так, что шея хрустнула. Никого.
— Кто это сказал!? Очередной карлик? Где ты прячешься, вылезай, я тебя придушу! — испуганно крикнула она.
Но никто не вылез. Только невесть откуда взявшийся белый кот неспешно продефилировал через площадь, задрав хвост и нахально шевеля меховыми штанами. Ушел во тьму. Саша проводила его растерянным взглядом, снова забралась на свой насест, подтянула колени к подбородку. Очень было холодно. С неба летела противная морось. Теплый, почти летний день сменился промозглой осенней ночью.
“Голос в голове — это плохо, очень плохо.” — расстроилась Саша. — “Думаю, я просто задремала и голос мне приснился. Все хорошо. Надо успокоиться, дождаться утра. Только бы ливень не начался. Мама, ну где же ты?”
— Ты тоже голодная? — произнес нежный голос.
Саша подняла глаза. Перед ней стояла девушка. Высокая, худая. Ноги босые. Одета в какие-то серые тряпки — не то платье, не то легкое пальто. Длинные волосы висят как оборванные веревки. Впалые щеки, бледные губы. Светлые, прозрачные глаза. Лицо тонкое, очень красивое, но усталое и измученное. Впечатление такое, что красавица долго бродила где-то, не нашла того, что искала и ни на что больше не надеется.
— Я… — растерялась Саша, и честно призналась:
— Голодная. Очень.
— Я просто с ума от голода схожу. — поделилась девушка, сверкая глазами. — Уже не помню как меня зовут.
“Т-а-ак. А я думала, это у меня с головой не в порядке.”
— Сейчас, подожди… — девушка наморщила лоб, — Такое короткое имя… Вспомнила! Эола! Меня зовут Эола! А ты? Ты помнишь свое имя?
— Помню. — неуверенно ответила Саша. — Я Александра.
— Длинное имя… И ты его помнишь. Значит у тебя еще есть время.
— Время… на что?
Девушка не ответила. Она морщилась, хмурила брови, будто решала мучительно-сложную задачу.
— А мое время закончилось. Я исчезаю. И мне надо выбирать — или исчезнуть совсем, или…
— Или?..
— Прыгнуть в болото. — шепнула Эола. — Хочешь со мной?
Такого поворота Саша не ожидала.
— Нет, не хочу! И ты не смей!
— Я больше не могу питаться некрой. — Эола передернулась. — Инспирии мне уже не дождаться, а азумам она ни к чему.
“ Все ясно. Ей нужна помощь, причем срочно. А что я могу?”
— Ты подожди… — осторожно начала Саша, лихорадочно соображая, как бы отвлечь девушку от опасных мыслей, — Зачем сразу в болото? Хочешь, я тебе яблоко дам? У меня где-то было… “Черт, яблоко-то в рюкзаке осталось!”
Но может оно оказалось и к лучшему. Ее слова расстроили Эолу.
— Ты смеешься надо мной? Какие яблоки? — глаза ее наполнились слезами. — Я погибаю, а ты… О, я поняла. Ты драгоценная?
— Какая? — не поняла Саша, — Нет, я обыкновенная.
Эола, казалось, не услышала.
— Пожалуйста, забудь, что я тебе сказала. И не говори никому, что видела меня. — попросила она. Отступила в темноту и пропала из глаз.
— Подожди! — Саша спрыгнула с камня, кинулась следом, но Эола пропала без следа.
— Куда она делась? — расстроилась Саша. — Неужели снова померещилось? Да что со мной такое…
Она снова вскарабкалась на камень, подтянула колени к подбородку, обхватила себя за плечи. Дождь усилился. Она тихонько заплакала.
— Привет. Это ты меня звала?
Саша вытерла слезы, подняла голову.
На этот раз перед ней стоял парень, ее ровесник, может чуть постарше. Высокий, худой, темноволосый. На плече болтается футляр, кажется, скрипичный.
— Нет. — сухо ответила она.
— Но я так ясно слышал…
— Тебе показалось.
Парень усмехнулся.
— Это вряд ли. — ответил он с интонацией, которой Саша не поняла. Она промолчала на всякий случай — в этом жутком городке разговоры добром не заканчиваются. Но незнакомец, видимо, так не считал.
— Ты откуда взялась? Я тебя раньше не видел. — продолжал он.
“ Сговорились они, что ли?” — с тоской подумала Саша. Она хотела ответить что-нибудь язвительное, но не успела придумать. Странное чувство вдруг возникло — будто она ему что-то обещала и забыла. Где она могла его видеть? Футляр этот… Может играл на улице? Она искоса поглядывала на него. Нет. Ей не было знакомо это бледное, неподвижное лицо и рассеянный взгляд темных глаз. Они не встречались, Саша была в этом уверена. Она с досадой отвернулась.
— Дождь начинается. — заметил парень.
Саша молчала.
— Промокнешь.
— Плевать.
Дождь усилился. Капюшон уже не спасал, тонкая куртка вымокла насквозь.
— Что случилось?
Саша смотрела себе в коленки, дрожала от холода, молчала.
— Может я помочь могу?
— Зонтик есть? — пробурчала Саша, не поднимая головы.
— Нет. Могу куртку дать.
— Не надо.
— Как хочешь. Но тебе нельзя здесь оставаться.
— Твое какое дело?
Парень пожал плечами. Ее резкие ответы его как будто не смущали.
— Ты бы смогла бросить человека ночью под дождем?
— Не знаю… нет. — ответила Саша, чуть поразмыслив.
— Я живу здесь недалеко… — нерешительно начал он. — Ты можешь у меня хотя бы дождь переждать.
Саша взглянула на него исподлобья.
— Один живешь?
— Нет.
— С родителями?
— С отцом… Приемным.
— А мама? — вдруг вырвалось у нее.
— Нет. — сухо ответил он.
— Извини.
— Ничего, я привык.
Саша мысленно выругала себя за бесцеремонность. Могла бы догадаться. Собрат по несчастью…
— Карл Иваныч… ну, мой отец… он музыку преподает. Не бойся, нас тут все знают.
— И что? Я тебя не знаю.
— Меня зовут Савва. — сказал он просто. — А тебя?
— Александра. — угрюмо представилась Саша.
— Пошли? Инструмент промокнет…
— Скрипка? — спросила она на всякий случай.
— Да. А ты что подумала? Пузырек с эфиром? Не веришь, могу показать. — Савва потянул с плеча футляр.
— Не надо. — остановила его Саша.
Футляр внушал ей доверие. Если человек отправляется на черное дело, едва ли он прихватит с собой скрипку.
“Что же ты бродишь с инструментом ночью под дождем?” — хотела она спросить, но вместо этого почему-то сказала:
— Ладно. Пойдем.
И спрыгнула с камня, неудачно подвернув ногу.