Повязки были относительно сухие, стопа хоть отёчная, но тёплая, и я покинул спецтравму.
-Ты видел?!- прикрывая рот рукой, спросила Рая, когда мы снова оказались в процедурке.- Ты в кухонный холодильник заглядывал?
-А что там- труп?- сострил я и отправился взглянуть.
В буфетной стоял довольно большой "Минск" с двумя камерами, выше меня ростом. Буфетчица обычно хранила в нём кристаллическое масло, несколько тарелок с застывшими макаронами, дрожжи и сахар - чтоб не пожрали мыши.
Сегодня обе морозилки были набиты мясом - причём одной только вырезкой, свиной и говяжьей. В других отделениях было полно головок сыра - не колбасного, а настоящего, "российского" и "пошехонского", каких-то сервелатов и грудинок, сосисок мешками, импортного масла пачками. Внизу стояли два торта и всё нижнее отделение было забито хорошими, отборными фруктами - виноградом, яблоками, апельсинами. На холодильнике стояло несколько банок настоящего бразильского кофе и лежали коробки конфет "Птичье молоко" и "Торт шоколадно-пралиновый". В тумбочке прятались несколько бутылок коньяку, "Посольской" и шампанского.
-Коммунизм, что ли, наступил?- спросил я, возвращаясь в процедурку.- Я такого даже в Москве не видел.
-Какой коммунизм- это от того дядечки, что Мазепа тебе в 111-ю положил. Это от него друзья приходили и всё это изобилие принесли. "Ешьте, не стесняйтесь. Можете даже домой забирать,- так сказали.- Мы будем каждый вечер заходить- смотреть, и, чего нет, докладывать. За всё, мол, заплачено". Журе целый ворох каких-то джинсов и футболок припёрли - мы всё утро примеряли. Косметика - вон, видишь,- Рая показала губы.- Только просили никому из других отделений не говорить. Деловые ребятки, серьёзные...
-А почему?
-Врачебная тайна.
-А кто этот дядечка? Прямо граф Монте- Кристо... А ну...
Я сбегал на пост и достал историю болезни из папки 111-й палаты. Ничего особенного - история как история, в несколько листиков, как любая история свежепоступившего. "Богоявленский Юрий Яковлевич", год рождения- 1946-й, 05мая. Проживает по адресу "Сталелитейный бульвар, дом 12, корпус 2, кв. 458". Ничего особенного - ни желтухи, ни переливаний крови, ни педикулёза. А вот это уже интереснее - в графе "место работы" написано "Специалист по снабжению".
Ещё интереснее было то, что Юрий Яковлевич поступил в отделение в "плановом порядке" для "проведения курса восстановительного лечения". Осмотр при поступлении был написан рукой Мазепы и сообщал о том, что в 1980 году у пострадавшего был "оскольчатый перелом бедра" и теперь функция левого коленного сустава ограничена. Из-за относительного укорочения длины сломанного бедра на 4 см у больного имеется компенсаторный сколиоз и остеохондроз 2-й стадии с болевым и корешковым синдромом. Больше никаких интересных сведений история о поступившем не сообщала, кроме того, что направлен он был лично д.м.н. зав.отделением Мазепой И.С.
Мы с Раей съели колбасы, сыра, выпили кофе. Кофе, как я заметил, нивелирует эффект препаратов. Пока мы делали это, Рая паяла промедол- в карманах у неё были десять ампул из новой пачки с отпиленными кончиками, лекарство из которых было высосано до капли, а взамен влито другое- в основном, физиологический раствор. Запаять конец ампулы на газовой плите не представляло никакой сложности - стекло краснело и само собиралось в пузырёк, обволакивая дырочку. Обнаружить потом ничего невозможно было. Ампулы укладывались обратно в коробку, аккуратно заклеивались и возвращались в сейф. Коробка предварительно вскрывалась на струе пара из носика чайника- как секретная корреспонденция в 19 веке. Вот и всё - если у вас не дрожат руки, и вы делаете всё это в резиновых перчатках, уличить вас нет никакой возможности.
Украденный промедол выливался в заранее отмытый флакон из-под антибиотика с пригнанной пробкой, откуда набрать его в нужном количестве никакой сложности не составляло.
Потом заскакивал Гера - спрашивал, как дела и не жалуется ли "производственная". Я ответил, что беспокоился два раза. Поливода пошёл осмотреть его и вернулся с историей, в которой были записаны четыре лишних промедола на эту ночь.
Поступил чрезмыщелковый перелом плеча, который повесили на вытяжение- ещё три лишних промедола оказалось в нашей кошёлке. Потом был укушенный - крыса укусила мальчика за палец и убежала. Тяжесть здесь определялась локализацией - укусы, пусть минимальные, за пальцы и за лицо, считались особо опасными в отношении могущего возникнуть бешенства, поэтому таких пострадавших госпитализировали и кололи им "безусловный" курс, включая антирабическую сыворотку и вакцину.
Таинственная "Железная маска"- Юрий Яковлевич их своей палаты не показывался, я тоже предпочёл не заходить, хотя побороть любопытство в данном случае- вещь непростая. Кажется, там работал телевизор, пахло крепким кофе и хорошим трубочным табаком.
Ночь, кажется, обещала быть спокойной. Уколовшись "на брудер" омнопоном по полтора куба, (Рая этот раз настояла, чтобы мы оба одели резиновые перчатки- "чтоб не делать отпечатков", сострила она) мы с Раей посидели, повылавливыли кайф. Омнопон представлял из себя тот же морфин с добавлением прочих, не столь токсичных алкалоидов мака- кодеина, папаверина и пр. "Пёрло" от него за милую душу, сильнее, чем от чистого морфина - постоянно то что-то чесалось, то кололось, причём невообразимо приятно.
Легли мы на разных кушетках. В сестринской наступила тишина, сопровождаемая очередным чьим-то почёсыванием. Кстати, "чухалось" больше всего там, где была одежда, поэтому, недолго думая, я всё с себя стянул. Рая, подождав немного, последовала моему примеру. Ещё немного подождав и решив, что мне по тяге было бы лечь и усадить её на себя, спрятав в сладких глубинах Раи восставший половой орган, я начал перебираться к ней на кушетку, но получил неожиданный отпор.
-К Лариске вон иди!- яростно прошептала Рая, изо всех сил отпихивая меня.
-Не хочу я к Лариске... у меня с ней другое...
-Какое ещё другое? Не "дрючба", что ли? Стихи ей читаешь? Белошицкий, дай полежать и поторчать в одиночестве...
Но я был настойчив, лез с поцелуями во все места, и вскоре Рая, оседлав меня, лежащего, подобно степной всаднице, неслась во весь опор - мне даже не приходилось ей помогать. У таких девушек всё само получается, такие - совершенные - они и родились, эти девчонки...
8.Юрий Яковлевич
Вот так примерно прошло две недели. Ко второй половине октября я стал вполне искушённым травматологическим человеком, запросто зашивающим раны, без разговоров "успокаивающим" бушующих алколголиков отработанным ударом маваши-гери, и в считанные секунды фиксирующим их к лежанкам. Уколы и капельницы не составляли для меня никакой проблемы - я мог делать их с закрытыми глазами. Я в совершенстве освоил нелёгкую науку скелетного вытяжения и даже сам дважды проводил и закреплял спицы - раз под присмотром Мазепы, другой - Арутюна. Я освоил сложное таинство иммобилизации- и проволочными шинами, и гипсовыми лонгетами. Последние получались у меня лучше всех - Иван Степанович хвалил. Ну и всё такое. Короче, проблема с работой у меня, я считал, была решена, и те 80 рублей, что платили мне в зарплату, совокупно с моей повышенной стипендией (50 рублей в месяц) вполне позволяли решить материальную проблему доучивания меня в мединституте.
По "бригадному" подряду я попадал в основном с Раей- мы с ней считались "бригадой", вот нам и платили в зарплату рублей на 10 больше. Кроме меня, с ней работать никто не хотел- у "Гамалихи" был тяжёлый, "татарский" характер. В действительности, девушка была просто слишком начитанная для медсестры, слишком развитая в известную сторону, слишком красивая и готовила себя совсем к другой роли. При малейшем соприкосновении с действительностью она могла и "психануть". Уже все знали про пощёчину проректору Тяглому и про расстроившийся брак с Мельником. Она старалась повыше задирать голову и ни на какие намёки не обращать внимания.
Мужчины продолжали оказывать ей всяческие знаки - то Гена, когда-то подвозивший нас, разыскал её в больнице, на дежурстве, и принёс каких-то цветов и хороший рыбный балык. То Арутюн в свободную минуту подсаживался с разговорами про "тачку" и поездку в Крым, то многие больные- молодые и совсем не плохие ребята, среди которых было даже несколько инженеров- заводили с Раей какие-то серьёзные разговоры. Она была не из кокеток- сразу хмурилась, всем видом показывая, насколько ей неприятно внимание, "отрезала" двумя-тремя словами, так, что никто из пытавшихся ухаживать за ней не возобновил попыток.
Сложнее было, когда на неё "положил глаз" Юрий Яковлевич. Это, как оказалось, был пятидесятилетний лысый мужчина восточного, точнее, среднеазиатского типа- небольшого роста смуглый субъект, с улыбкой от щеки до щеки, назначением которой было скрыть мысли и истинное лицо, как у японского самурая.
Что он на самом деле лечил- не знаю. Ноги у него были вполне здоровые, да и вообще с виду это был крепкий, ухоженный и спортивный человек. Мазепа назначил ему всякие восстановительные процедуры, вроде душа Шарко, общего массажа, барокамеры, обследование всех органов и систем - в общем, тут попахивало частной клиникой, но я уже научился молчать и ни на что подобное не реагировать даже в мыслях. Свою задачу в травме я уже достаточно освоил.
Ничего неприятного в Богоявленском не было - несмотря на дружбу с самим Мазепой, он ничуть не задирал нос, был скромен, со всем персоналом приветливо здоровался первым, всегда наполнял наш холодильник дефицитными продуктами и "доставал шмотки". "Турбуленс", с такой помпой принесённый тогда Арутюном, он заменил другим - "настоящим". Действительно, разница чувствовалась в пользу последнего, и после него-то ларискина дырочка стала намного приятнее и поддалась мне, наконец. Мне его "ребята" достали отличный джинсовый комбез и "дутую" куртку на зиму, причём на вопрос о цене Юрий Яковлевич лишь укоризненно развёл руками и поцокал языком.
Кажется, адрес "Сталелитейный бульвар" был липовым, и таинственный пациент был откуда-то из самых южных республик.
В номере больной сам старался поддерживать порядок. У него был хороший кассетник "Аива"- из тех, что можно было привезти только из загранки, и ещё какая-то техника вечно стояла под кроватью в коробке.
-Видеомагнитофон,- улыбался мне Богоявленский.- Настоящий, японский. И кассет полно. Ой, каких кассет...- он плотоядно причмокивал языком. Кассеты, очевидно, были с цветной порнухой, не иначе.
-Покажите, Юрий Яковлевич. Как-нибудь на дежурстве нечего же будет делать?
-Хитрый какой. Приведёшь с собой Раю- покажу... А пока съешь дыньку или виноградика. Коньяку не хочешь?
Азиат улыбался ещё шире. И видно было - про Раю не шутил. Он как-то знал, что я имею влияние на свою напарницу.
-И ещё кое-что ей скажу, наедине- девочка очень довольна останется...
Но та и слышать не хотела.
-Он у тебя на посту лежит? Вот тебе пусть и показывает,- хмуро сказала она. (Рая в последние две недели стала чересчур много хмуриться). - А мне у него в палате делать нечего. Хоть межпланетный корабль пусть показывает...
9. Это сладкое слово- "смерть"
Личная жизнь "Гамалихи" была сейчас вполне устроена- она пока жила у тётки, хотя та вот-вот должна была вернуться, работой на 1,5 ставки, добычей и выносом наркотических препаратов- мы с ней ни разу так и не попались- и проведением свободного времени на вышеуказанной квартире в моём обществе. Мы сошлись так, как редко сходятся люди. Отношения наши оставались те же- "брудер", и хоть я и был уверен, что люблю её как никого и никогда не полюблю в жизни, сводились они к "ширянию", "ловле прихода", разговорам по тяге, и половой жизни- тоже по тяге, в зависимости от того, в какой фазе биотрансформации в клетках организма очередного омнопона мы находимся- в возбуждающей или тормозящей. С друг другом мы вполне освоились, и как сделать так, чтобы не обидеть партнёра, а доставить ему максимум возможного сейчас удовольствия- вполне.
С работы мы уходили вместе, и нас часто можно было видеть в магазинах, в парке, на проспекте Ленина- мальчик и девочка занимались прогулкой по тяге или приобретением необходимых для жизни продуктов. Она часто ждала меня после занятий, и группа уже привыкла к Рае как "Сашиной девушке". Мы. как ни крути, жили, сожительствовали, вели хозяйство. Я ощущал себя совсем взрослым.
Знакомиться с матерью она категорически отказалась, и той пришлось довольствоваться моими рассказами о той чудесной, полной достоинств девушки, у которой я провожу иной раз по двое суток кряду.
Мать вздыхала.
-Это Лариса?
-Нет. Её зовут Рая...
-Тогда почему эта Лариса постоянно звонит сюда?