-Нет, ты просил меня и о любви, и о замужестве - помнишь? Но я тебе ни разу не ответила согласием. Поэтому надуваться как мышь на крупу- это, знаешь...
-Что ты хочешь?- спросил я, демонстрируя крайнее утомление.
-На дружбу мы оба согласились. И вот так, задрав нос, прекратить её в одностороннем порядке - свинство, Саша.
-Что я должен сделать? Я так понимаю, что ты хочешь меня о чём-то попросить?
-Да. Это будет моя последняя просьба, Саша. Брудершафт.
-Я бросил. Никаких наркотиков, Рая. Тебе - сделаю, а меня- уволь...
-Саша, это нечестно...- надула губы Рая.- Я требую, настаиваю на брудере- только так мы сможем расстаться, сохранив что-то хорошее. У меня есть омнопон. Больше не попрошу, не волнуйся...
Волосы у меня на затылке зашевелились, я, против воли, сильно заволновался. Брудершафт! Это значит- снова наркота по вене, и лучше всего- два куба омнопона!
Литературные и мифологические образы являют нам массу примеров, где герой из-за доблести, чести или просто глупости отказывается от материальных благ - кто-то от любви прекрасной девушки, кто-то от полцарства, кто-то от волшебных способностей, кто-то от большой суммы денег. Вспомните три исусова искушения, вспомните волшебную палочку Незнайки! Наконец, в "Игроке" Достоевского Полина вполне правдоподобно швыряет в лицо Учителю 50.000, а в "Идиоте" Настасья Филипповна жгёт в печке 100.000.
Не знаю, как повёл бы я себя в случае таких вот страстей, где нужно либо унизиться, либо взять сумму. От красивой девушки и имения я точно бы отказался, но от омнопона!
Искушение наркотиком - самое сильное искушение, которое может вам выпасть. Это всё равно, что закоренелому алкашу не выпить. Первая стадия зависимости от препарата, стадия психической зависимости наступает очень быстро, можно сказать - одновременно с наступлением кайфа, и побороть её практически невозможно. Можно вывести из запоя, можно "снять ломку", но попробуйте переключить мысли человека, распробовавшего наркотики.
-Хорошо,- ответил я.- Последний раз. Сейчас?
-Нет, перед уходом. Я последний как раз на 8.00 списываю Терентьевой...
"Нет, я, наверное, конченный нарик,- думал я, носясь с утренними уколами и капельницами.- Рая права - ничего бы у нас уже не вышло- очень скоро на руках у матери оказались бы два взрослых наркомана и их недоношенный ребёнок. Если её предложение так подействовало на меня"...
Время тянулось необыкновенно медленно, точно его специально растягивали для меня на приспособлении типа испанских сапог. Работа была почти вся сделана, уже пришёл энергичный Мазепа, уже Герман Григорьевич замаячил в ординаторской. Вот-вот должна была появиться Жура и дневная процедурная сестра, выполняющая по совместительству обязанности гипсовочной. Я занервничал. Запасов наркотиков я сам больше не делал, и теперь уйти так, распалившись...
"Может, на это и рассчитывала? Прокатить меня напоследок?"
Я решил больше никому не верить.
Наконец, почти ровно в восемь, открылась дверь процедурки и Рая сделала призывный жест. Схватив для отвода глаз капельницу, я поспешил туда. Я сразу увидел их на лотке - два шприца. Это были её любимые "пятёрки"- пятиграммовые шприцы. Один был полон почти целиком - кубов шесть в нём было, наверное, другой- наполнен на два кубика. Это показалось мне странным.
-Двухкубовый твой, тебе же пары двухпроцентного омнопона хватит?- спросила Рая.- А это мой- там смесь. Седик[u3] [14], димочка[15], эфочка[16], омнопуша. Как раз чтоб заторчать реально...
-А ты кони не двинешь?
Рая рассмеялась.
-Не двину. Я уже делала- улёт полнейший. "Это был бы сон, волшебный сон"... Я бы и тебе набрала, только ты вряд ли захочешь...
-Слушай, давай быстрее. Мне на занятия нужно...
-Так давай! Я тебя даже отпущу раньше- сразу, как сделаем, ты уходишь, а я сама "сдамся". У тебя же всё на посту сделано? Ну, ребята, в последний раз гуляем... Перчатки только одень...
-Зачем? Кроме нас, тут никого нет и не было...
-Чтоб не делать отпечатков. И я одену. Ну?- Рая внимательно взглянула на меня, и от её взгляда, несмотря на страшную нервозность момента, у меня захватило дух Очень странный это был взгляд, испытующий. -Кстати, ты всё что-то сделать хотел- помнишь?
-Это в высшем смысле. Уж не ширять подругу - другое что-то. Изменить мир- иногда он меняется от совсем немногого...
-Это мы сейчас и проверим...
Методика была отработана - одев резиновые перчатки, мы сели по углам стола, положив на него наши предплечья ладонями кверху- я правое, Рая левое. Я давно не кололся, и моя кожа выглядела вполне нормально- разве что при придирчивом рассмотрении можно было отыскать какую-нибудь старую оспинку от двухнедельной давности укола. У Раи было исколото всё.
-Я не попаду, давай правое,- сердито сказал я.
-Нет уж, ты постарайся...
Знакомое нервно-азартное предчувствие захватило меня. Раина игла была первой- бесчувственно пробив мне кожу, клетчатку и стенку кубитальной вены, она сразу вошла в просвет сосуда сантиметра на полтора, и тёмная венозная кровь заиграла, заклубилась в омнопоне. Теперь попасть должен был я- тщательно примерившись, я угадал в оборотку, которой давно не пользовались. Я опасался, что вена спадётся от флебита, но она была полна крови.
Мы внимательно посмотрели друг на друга.
-Ну... раз...два...три...
Приход был улётнейший. В голову шандарахнуло так, что я долго не мог встать, а встав, освободиться от резиновых перчаток и промыть шприц под краном. Способность говорить медленно возвращалась.
-Ты точно всё списала? Ну спасибо- и не сиди так- поднимайся. Тебе ж отчитываться...
Но Рая продолжала сидеть, уронив голову на руки.
-Да...всё... уходи... и быстрее... поцелуй на прощанье...
Я коснулся губами её холодной бледной щеки и вышел. Прошёл в сестринскую, собрал вещи, отменил сегодняшнюю встречу с Мазепой - являться перед шефом "обширянным" я не хотел. Не хотелось и встречаться с Журавель, поэтому я сбежал вниз по боковой лестнице и оказался на улице.
Поздняя осень в наших краях - явление уникальное, и неспроста ноябрь на Украине называют "Листопад". Ни на какую хирургию я не пошёл, а весь день бродил по паркам, по толстому ковру из листвы, ловя омнопоновый кайф, вздыхая и покоряясь судьбе.
14.Vive la muerte!
Домой я добрался уже очень поздно, в двенадцатом часу. Я ни с кем не пообщался, даже словом не перекинулся. Всякое постороннее вмешательство в мою privacy было исключено- меня лучше было не трогать, и это становилось ясно любому, в чьё поле зрения я попадал. Но эти люди, что ждали меня дома, имели такое право. Честно говоря, их мало интересовало (если вообще) чьё-то внутреннее состояние.
Уже в прихожей какая-то тень надвинулась на меня, и я в мгновение ока был скручен- так профессионально, что нашей травме с её спецтравмой ещё гнаться и гнаться.
-Спокойно,- прозвучало у меня над ухом,- милиция. Вы пока задержаны до выяснения обстоятельств дела по поводу случившегося утром в травматологическом отделении 7-й больницы...
Меня мягко, но как следует, обыскали. К счастью, кроме пачки сигарет при мне ничего компрометирующего не было- баянов там, ёмкостей с наркотой, ваток, иголок и прочего. Милиционеров в штатском было двое. Пока мать, скрестив руки на груди, стоически смотрела, как меня обыскивают, двое молодых оперативников осмотрели мои локтевые сгибы.
-У вас имеется свежий след от внутривенной инъекции на правом предплечье,- сообщили мне. -Вам придётся проехать с нами в больницу.
-А что, собственно случилось? След у меня- от сдачи крови два дня назад, можете проверить.
-Вы знаете Гамал Раису Якимовну?