Герман Григорьевич сразу же полез обниматься-целоваться, Галя накинулась с вопросами о какой-то давно обещанной атравматике, Рая зашептала ей что-то на ушко, даже суровый доктор Мельник откуда-то достал график своих дежурств, и, тыча пальцем то в Журавель, то в бумажку, густым баском заявлял, что "цилодобово" у него "у цю нэдилю" работать нет "ниякой можлывости". Травмпункт организационно входил в состав 1-й травмы, являясь её неотъемлимым подразделением, и Лариса Павловна была старшей и для них.
Она всех выслушала, поласкалась чуть-чуть с Поливодой, ответила что-то конкретное Гале, улыбнулась и кивнула Рае, Мельнику сказала, что пусть берёт "ночь"- насчёт "дня" она поговорит с "Ромкой из 2-й травмы". С врачами старшая была на "ты".
-Вот Саня, студент четвёртого курса, будет медбратить,- представила она меня.- Прошу, как говорится, любить и жаловать...
Травмунктовцы ещё больше обрадовались.
-Тебе у нас понравится,- однозначно заявили мне.- Пока учишься, будешь работать- у нас все ребята, кто с начальных курсов приходят, до окончания института остаются.
-Даже не хотят дипломы получать.
-Андрюха Снигарь и Лёха Лунёв, когда увольнялись, такую отвальную закатили!
-И запам,ятай- травматология- сама дрэвня профэсия на Земли,- подняв палец, сентенциозно заявил Мельник.- Бо травма- синоним бытия, и выникла одномомэнтно с зарождением життя в археозойску еру...
-Не в археозойскую, Паша, а в палеозойскую,- поправил его Герман, залезая одной ручищей Ларисе Павловне под халат, а другой притягивая к себе Галю.- Я хорошо помню это время. Хоть и был тогда совсем ребёнком...
-И читай книжку Гомэра "Илиада". Як там:
Стоит воителей многих один врачеватель искусный-
Вырежет он и стрелу, и рану присыплет лекарством...
Было невероятно странно, что эти весельчаки и шутники, такие жизнерадостные и раскомплексованные, только что ампутировали правую руку совсем молодому парню.
Всей своей мимикой я дал понять, что очень польщён и тронут столь горячей встречей, что мне уже дико всё нравится, что не понравиться просто не может, что, раз увидев такой замечательный коллектив, можно только немедленно стать его членом. Или пойти удавиться от чёрной тоски.
6. Первое дежурство
-Лариса Павловна, а как этот парень- ну, с рукой оторванной?- спросил я, когда мы вернулись обратно. Впечатления от только что увиденного не могли заставить меня забыть об этом несчастном.
"Может, и правда- пришили... Да нет, Гера просто шутил так. Вроде "доктор, а я ходить буду"? -"Гы-гы, теперь разве только под себя, гы-гы...""
-Кто? Магаляс?- сразу же вспомнила она фамилию- видно, это было профессиональное.- Который в 14.30 поступал? Поступил он, кстати, к тебе на пост, в 101-ю. Пошли...
Больной лежал в шестиместной мужской палате, наполненной такими же "гавриками", у самого окна. На окне не было решёток, и я сразу же подумал, что зря- потеряв правую руку, человек может решить свести все уже счёты с жизнью и сигануть. Этажи здесь были высокие. В любом случае, потерять в 20 лет правую руку- бр-р...
Но Магаляс лежал совсем спокойно на спине и спал; правая рука отсутствовала почти по локоть и заканчивалась булавововидной повязкой, слегка кровавой на торце. Лицо паренька было вполне спокойно и безучастно, мне показалось, что даже какое-то блаженство проглядывает. В левую руку ему что-то капало, какой-то лечебный раствор.
Лариса Павловна подошла, проверила капельницу, осторожно провела ладошкой по щеке больного. Тот сразу открыл глаза, глянул вопросительно.
-Всё нормально. Слегка болит, но терпимо,- он тут же закрыл глаза и продолжил спать как ни в чём не бывало.
-Во держится,- не смог не восхититься я, когда мы вышли из палаты.- Как Мересьев, или как Николай Островский... После такого... во сила воли у человека!
-Держится!- хмыкнула Лариса Павловна.-Ты думаешь, что ему это больших усилий стоит? Да ему ж наркоту Гера назначил, и как следует- не пром, а омнопушу двухпроцентную каждые четыре часа...
Оказалось, что поведение изувеченного, столь поразившее меня, объясняется вовсе не какими-то особыми волевыми или характерологическими качествами, а тем, что он "медикаментозно загружен"- короче говоря, под кайфом. "Пром"- промедол- наркотик довольно слабый. А омнопон 2%- то, что нужно. Я тут же вспомнил курс фармакологии- основным эффектом наркотических опиатов было чувство эйфории. Таламус и лимбическая система... Так вот оно что...
-Наркота в травме- первое дело,- сказала Марчук.- В качестве противошокового средства, в качестве обезболивающего в ближайшем послеоперационном периоде, в качестве основного стимулятора жизненных процессов в остром периоде травматической болезни. За сутки уходит 50-60 ампул. Один учёт, хранение, списывание у меня вот где сидят. Это же препараты списка "А". Знаешь, как назначаются, как делаются, как списываются? Пошли, объясню, а заодно и твои обязанности на посту...
Мои обязанности на посту Лариса Павловна рассказывала не меньше часу. Я слушал как можно внимательнее, стараясь ничего не упустить. Как оказалось, я был совершенно "стерилен", и четыре недели "производственной практики", которые я добросовестно отсидел в терапии, можно было смело спускать в унитаз. Реально, кроме уколов, меня там ничему не научили.
Старшую этот факт не смущал нисколько. Она сидела совсем рядом, вплотную, и терпеливо разъясняла мне самые элементарные вещи. Я её хорошо понимал, если не сказать- чувствовал. Не в физическом, конечно, смысле, а в ментальном. Да, хорошо учиться по книгам, таблицам, методичкам и атласам. Но если живой человек тебе всё это объяснит, причём на твоём индивидуальном языке, такое обучение и будет самым эффективным. Лариса Павловна мой внутренний язык понимала. Я не мог не ощутить и не оценить этой особенной, трудновыразимой чуткости. Увы, я уже очень хорошо знал, что у совсем немногих преподавателей, да и вообще, у людей, редко встречается это качество. Старшая, похоже, была очень умна. А энтузиазма ей и подавно было не занимать.
"Как же она не устанет? -невольно удивлялся я.- Вот двужильная..."
-Пока никто не поступает, нужно это максимально использовать,- сказала моя наставница.- Я же не буду так с тобой каждое дежурство нянчиться. Чем скорее ты оперишься, тем быстрее сможешь работать один...
Дважды она отлучалась покурить и предлагала составить компанию.
-Кто не курит и не пьёт...- подколола Жура (я решил так называть её для краткости).- Саня, детка, всё равно этим всё кончится. Так что не ломайся, не рассказывай мене майсы. Сигареты у меня есть...
Но я оба раза решительно отказался, предпочитая за время её отсутствия пересмотреть постовые журналы, постовые тетради и истории болезни, и в изобилии лежащие под настольным стеклом телефоны сотрудников, смежных служб, схемы оповещения на случай массового поступления пострадавших, какие-то записочки и т.д. Страшно хотелось есть, но я решил не обращать на чувство голода никакого внимания.
Второй раз старшая отсутствовала долго, минут пятнадцать, так, что я успел заскучать.
-Вставай. Пошли бедро принимать!- вдруг крикнула Лариса Павловна, внезапно появляясь совсем с другой стороны. Она скрылась в материальной и вышла оттуда, держа большую шину Белера и на ходу обматывая её бинтом.- Возьми груз семь кг- да не все сразу. Семикилограммовой гири всё равно нет. Возьми пять и два, два лучше по одному килограмму. Сначала пять повесим, потом по одному с промежутком в течение часа. Ретракция мышц, нельзя резко вытягивать. Лески отмотай метра четыре, да подставку под груз не забудь. И неси в 112-ю...
Едва я сделал это, как громыхнули двери грузового лифта, из которого Мельник и Рая начали выкатывать каталку со стонущей женщиной средних лет; правая нога её беспомощно колыхалась из стороны в сторону при каждом движении каталки. Выше колена прямо через бедро, насквозь, была проведена большая металлическая спица, закреплённая в блестящей квадратной скобе. Врач по мере возможности старался придержать эту ногу за эту скобу, но руки были заняты каталкой.
-Шо стоишь, иди допомож нам с Раисой. Трымай ось тут,- он указал мне на скобу.- Закрытый пэрэлом стегна в у сэрэдний трэти! Избыточна патологична подвижность може прывести к шоку и жировой эмболии...
"Ни хера себе,- подумал я, хватаясь за скобу. -Да, это не в терапии- капельки, кислородик из крана, раздача таблеток...Что такое "жировая эмболия"?
Втроём мы начали закатывать каталку в 112-ю палату. Лариса Павловна уже была там. В одиночку приподняв и передвинув несколько коек с лежащими на них больными, она освободила достаточно широкий проход для нас.
Койка у окна уже была тщательно застелена и очерчена сверху балканской рамой. Жура торопливо проверила надёжность зажимных болтов, поставила в угол кровати свежеобмотанную шину Белера.
-Можно перегружать...
Это оказалось нелёгким делом. Больная была тучная клуха, весившая не менее 120 кило, и только страдальчески закатывала глаза и кряхтела.
-Хватайтесь за штангу! Сами хватайтесь, женщина, и держитесь крепче!
-Трымайтесь! Я бэру за скобу, ты, Сашко, идь на мою сторону, а ты, Раечка, и ты, Лара, лизте с той стороны, с викна. Трымаетесь, пани? Впырайтесь иншей ногой, впырайтэсь! Каталку убирай, Сашко, -командовал Мельник.- Уси готовы? Тильки дружно, гуртом- и раз, два- взялы...
Я просунул руки под лопатки и задницу пострадавшей и напрягся изо всех силёнок. Каталка отъехала в проход, и переломанная женщина зависла в полутора метрах над полом на моих с Раей руках. Павел Александрович держал ногу за скобу, старшая со стороны окна поддерживала зад. Какое-то мгновение мне казалось, что ничего у нас не получится, что наши руки опустятся и больная рухнет в проход со страшным грохотом. Но ничего такого, я и сам не заметил, как пострадавшая оказалась на кровати- и так точно, будто её опускали подъёмным краном. Как ни был я поглощён столь ответственной операцией, я не мог не заглянуть (уверяю, невольно) в самый разрез хирургической блузы Раи, оказавшейся напротив меня. Свет падал точно туда, и две небольшие, овальненько-нежные груди, грудки с соблазнительно пигментированными сосками, вдруг мелькнули, точно живые существа, перед моим взором. Рая не носила лифчика.
Мой "глазенап" девушка совершенно не заметила и начала выкатывать каталку прочь из палаты. Лариса Павловна с Мельником устраивали сломанную ногу на шине и вешали груз. Убедившись, что всё сделано как надо, Павел Александрович ушёл вслед за Раей.