Хотя я как холостяк находился в сравнительно выгодном положении, я счел эту новую доктрину любви несправедливой. Поэтому в качестве руководителя полиции мыслей Внутреннего Лондона я выступил против нее.
- Если новая политика позволяет наименее ответственным слоям населения совокупляться, когда им заблагорассудится, то почему она лишает такой возможности самых надежных и верных людей?
Высказывать такие мысли было не вполне безопасно. К счастью, меня поддержал один старый, уважаемый офицер полиции. Вот что сказал заведующий отделом терапевтического удаления ногтей: {Отдел терапевтического удаления ногтей - сокращенно ТУН - шуточное название подразделения полиции мыслей, занимавшегося первичным дознанием (сбор сведений о привлекаемых и т. д.). Примеч. историка.}
- Товарищи, вы должны понять, что сотрудник полиции мыслей - тоже человек. У него часто появляется желание переспать с кем-нибудь, кроме своей жены. Нам говорят, что этот сексуальный либерализм имеет целью поднять настроение масс. Я, естественно, помню, что не так давно лучшим способом успокоения населения считались лагеря. Ладно, эти времена прошли. Но неужели сейчас совсем уж ничего нельзя? "Совокупляйтесь!" - вот каким, по моему мнению, товарищи, должен быть лозунг дня.
Так даже в полиции мыслей победила здоровая линия сексуальной политики. Теперь оставалось сделать еще один решающий шаг, чтобы плотину прорвало. Новое законодательство о разводе еще с конца марта готовилось в кабинетах партийного руководства, но к нему нужно было подготовить общественное мнение.
Случай для этого представился, когда как раз в эти дни некто Литколл {(О'Брайен ошибается: Литколл - не "некто", а кооператив "Литературный коллектив", который был известен в 70-х годах своими публикациями в защиту режима Старшего Брата (к числу их принадлежал, например, семейный роман "Из тьмы к свету. Триумфальный марш Ангсоца"). По мнению некоторых исследователей, произведения, публиковавшиеся Литколлом, изготавливались на том же примитивном компьютере, что и порножурналы для пролов. - Примеч. историка.} напечатал в "ЛПТ" рассказ, привлекший к себе большое внимание.
19. Литколл. Как трудно разойтись. Рассказ
-----------------------------------------
{После подавления революции 1985 года против Литколла было возбуждено дело по обвинению в порнографии и разрушении семьи. Позже члены Литколла были оправданы и стали авторами телесериала "Белая семья", пользовавшегося огромным успехом в 90-е годы. - Примеч. историка.}
Лесли Блэк была примерным товарищем. Она хорошо работала в одном из министерств и отличалась, по отзывам ее начальников, высокой политической сознательностью. Ее муж работал в другом министерстве {В то время из соображений безопасности было запрещено конкретно описывать места работы и жительства литературных персонажей. - Примеч. историка.}. Их дети семилетний Чарли и девятилетняя Карола - активно работали в детской организации разведчиков.
Казалось, все идет у них так же упорядоченно и благополучно, как и у многих других счастливых жителей Океании. Они были детьми Революции и поэтому не знали ужасных времен угнетения и эксплуатации.
Одно только бросало, как облако, тень на их лица.
Отношения между Лесли Блэк и ее мужем становились все прохладнее. Каждый день они ссорились, устраивали друг другу сцены ревности. Никаких оснований для этого не было. Лесли была безнадежно влюблена в своего коллегу, передовика труда из того же министерства. А ее муж все чаще и чаще заглядывал в стакан, которым вливал в себя джин "Победа".
Будучи политически грамотными, ответственными товарищами, они пошли к одному партийному руководителю и попросили его похлопотать в высших партийных органах, чтобы им в виде исключения разрешили развестись. Этот представитель партии понял, что перед ним - честные люди, чье личное счастье к тому же повысит производительность их труда. Поэтому он поддержал ходатайство Блэков о разводе.
Но все это случилось в эпоху интриг и вражеских махинаций Старшей Сестры. Она нисколько не была заинтересована в том, чтобы граждане нашего отечества могли жить и работать в условиях гармонии. И она лично запретила им развод.
Лесли и ее муж лежали в постели в своей новой современной квартире в доме "Победа". Они лежали в постели и ничего не могли. Они грустно смотрели на своих детей, игравших в войну в другой комнате.
- Боже мой {Некий, очевидно, чрезмерно усердный сотрудник полиции мыслей потребовал арестовать автора за это выражение и предъявить ему обвинение в "пропаганде религиозных предрассудков". Генеральный прокурор, однако, счел, что выражение "Боже мой" использовано здесь не в идеологическом, а в разговорном смысле. Тем не менее 15 лет спустя, когда рассказ был перепечатан в антологии "Классические океанийские рассказы о любви" (Лондон, 1999), авторы, задним числом проявив осторожность, исправили это место. Оно стало звучать так: "Да, да, - вздохнула Лесли..."- Примеч. историка.}, - вздохнула Лесли, показывая на детей. - Может быть, они будут еще счастливее нас; ведь и мы счастливее, чем были наши родители {Есть апокрифический вариант этого рассказа, где супруги Блэк отправляют детей погулять и оба совершают самоубийство. Авторы выразили протест против этого варианта как "клеветы на жизнеутверждающий характер граждан Океании". Однако подобные двойные самоубийства действительно были нередки в Океании. Примеч. историка.}.
20. Официальное заявление о руководящих началах личной жизни
-----------------------------------------------------------
граждан Океании
--------------
В интересах укрепления социального сосуществования в соответствии с моральными принципами ангсоца партия разрешает расторжение тех супружеских взаимоотношений, которые более не способствуют миру и гармонии в семье. С этой целью в ближайшее время будут организованы отделы разводов, где супружеские пары смогут заявить о своем намерении развестись в присутствии двух свидетелей.
Во всех прочих аспектах партия ни в коей мере не намерена вмешиваться в личные взаимоотношения граждан, если они не вредят безопасности и моральному здоровью общества. Членам партии мужского пола разрешается вступать в добрачные отношения с целью освоения навыков, необходимых для дальнейшего роста народонаселения. Кроме того, они имеют право, в зависимости от производительности труда, до двух раз в месяц {Позже в связи с ростом производительности труда мужчин Океании за годы строгих ограничений руководство Океании разрешило увеличивать ежемесячное число внебрачных сношений до восьми. - Примеч. историка.} вступать во внебрачные отношения с членами партии женского пола, имеющими аналогичные разрешения. Личная жизнь членов партии женского пола должна соответствовать порядку, установленному в настоящее время {Это означает, что новый указ не принимал во внимание специфических интересов женщин. Не говорилось в нем и о так называемых дружеских парах, в действительности находящихся в гомосексуальных отношениях. Это затронуло интересы немалого числа людей. Согласно более поздним данным, в 1986 году 18% океанийских мужчин были гомосексуалистами, а 4,5 из 10 океанийских женщин хотя бы однажды имели лесбийские сношения (см "Сексуальное поведение океанийской разновидности человека. Мужской и женский пол". Т. 15. Гонконг, 1988). Попытка исправить это серьезное упущение была сделана в августе 1985 года в секретном приказе, которым легализовались гомосексуальные отношения, но только в армии, при условии равенства воинского звания и под надзором военных врачей. - Примеч историка.}.
Мы убеждены, что новое положение о личной жизни еще более повысит трудовой энтузиазм членов партии Океании.
21. Личное письмо
Кэтрин Смит Уинстону Смиту
Гражданин! {Обращение "гражданин" использовалось только на политических процессах применительно к обвиняемым и означало, что они уже не являются "товарищами". - Примеч. историка.}
Наше государство великодушно разрешило гражданам заключать и расторгать брак по их усмотрению. Я человек "консервативных" взглядов, один из "мамонтов" {"Мамонты", "гиппопотамы", "скорпионы", "гиены", "носороги" и т.д. - прозвища, которые в кругах реформистов давались членам консервативного крыла партии; в свою очередь реформистов называли "крысами", "попугаями", "навозными мухами", "гнидами" и т.д. - Примеч. историка.}, как сказал бы ты, и поэтому я против развода и вообще всяких нарушений морали. Думаю, если бы Старший Брат был жив, он бы со мной согласился, хотя я знаю, что тебя это совершенно не интересует. Но теперь я обращаюсь к тебе с просьбой пойти со мной в отдел разводов. У меня есть на это причины.
Ты, считающий себя хранителем и опекуном новой, "прогрессивной" эпохи, должен знать, что люди - рабы предрассудков. Например, известно, что я замужем за знаменитым Уинстоном Смитом. Поэтому люди думают, что я женщина, воспитанная на моральных принципах ангсоца, во всем следую за своим мужем. Когда Уинстон Смит в кафе "Под каштаном" обливает грязью прошлое нашей партии, считается само собой разумеющимся, что эти "прогрессивные" взгляды разделяю и я. Когда Уинстон Смит подстрекает к мятежу против системы Старшего Брата - хотя он всем обязан этой системе, потому что партия сделала из него человека, - люди думают, что к этой кучке мятежников присоединилась и я. А когда Уинстон Смит каждую ночь спит с новым "товарищем", люди могут сделать легкомысленное заключение, что и я, Кэтрин, - всего лишь похотливая сучка. Вот почему я предпочитаю пройти через отвратительную процедуру развода, хотя и знаю, что сам этот глупый порядок появился в результате твоей коварной агитации.
Кроме того, есть одно-единственное извинение твоему поведению, которое я могу допустить, - то, что ты всего лишь пешка. Настоящие предатели сидят в партийном руководстве и в полиции мыслей. Все они - платные агенты полиции мыслей Евразии. Но они понесут за это наказание! Дух Старшего Брата еще жив! И что бы ни случилось, он восстанет на развалинах этого государства и этой партии.
Кэтрин
22. Смит - о работе редакции "ЛПТ"
---------------------------------
Первые номера "ЛПТ" выходили тиражом 5000 экземпляров. Что значила эта цифра для империи с более чем стомиллионным населением! Правда, пролы почти не умели читать {В данном случае речь идет не о неграмотности в обычном смысле, а об отсутствии привычки к чтению из-за неумеренного пользования телекранами, через посредство которых государство предоставляло населению всю необходимую информацию значительное число пролов, по-видимому, умело читать, поскольку они были регулярными потребителями порнокомиксов и должны были так или иначе разбирать подписи к ним - Примеч. историка.}, но тем не менее каждую пятницу только в Лондоне свежий номер "ЛГТТ" спрашивали полтора миллиона взрослых читателей. Удвоить тираж нам запретил О'Брайен.
- Истина - не ширпотреб, - презрительно сказал он, когда я пришел к нему поговорить о газете. - Предметы роскоши не должны поступать в продажу в неограниченном количестве.
Хотя формально "ЛПТ" была приложением к газете "Таймс", выходившей миллионными тиражами, мы почти никогда не имели даже бесплатных экземпляров для авторов и сотрудников редакции. Но кое-чего мне все же удалось добиться от О'Брайена. Мы получили возможность платить гонорар некоторым авторам - в первую очередь поэтам и художникам. За стихотворение или рисунок они могли купить в магазине внутренней партии плитку шоколада или бутылку пива.
В столь примитивном способе издания газеты было нечто волнующее. Правда понемногу одерживала верх. Каждая новая тема - будь то запущенность лондонских улиц, или проблемы полового воспитания, или трудности в снабжении продуктами - одновременно означала расширение границ свободы. Естественно, нам приходилось избегать некоторых тем (например, подробностей военного разгрома или деталей революционного прошлого Старшего Брата), но как велика была разница между такой осторожностью и полной закостенелостью недавних лет! Да, не обо всем "ЛПТ" могло писать, но в конечном счете не кто иной, как мы сами решали, что может быть напечатано. Этим мы добились немыслимого раньше положения - мы сами смогли быть собственными цензорами. О правильности наших решений свидетельствовало то, что главный цензор министерства правды, которому я каждую среду после обеда должен был представлять копии всех статей, почти никогда не делал никаких поправок и заявлял, что читать "ЛПТ" куда приятнее, чем "Таймс", где ему вечно приходится исправлять опечатки, искажающие смысл.
Редакционные совещания проходили по вторникам. В этот день кафе "Под каштаном" было закрыто, так что мы занимали бильярдную и там составляли номер. Из десяти полос "ЛПТ" мы на первых порах располагали только двумя, позже - четырьмя и в конце концов - шестью. Остальное, как и в других газетах Океании, занимали официальные сообщения и перепечатки из "Таймс". Конечно, публика начинала читать "ЛПТ" с "наших" полос.
В создании лица газеты решающую роль играла в то время Джулия. Правда, формально она не входила в штат редакции, но постоянно вносила конструктивные предложения. Например, она изобрела метод двусторонней самоцензуры, который предусматривал и смягчение, и заострение трактовок. Когда автор разрабатывал официально разрешенную тему слишком осторожно, мы усиливали его чересчур мягкие формулировки. Но если нам казалось, что он выходит за рамки допустимого, тон статьи слегка смягчали. Заострение материалов было поручено Уайтерсу, который отличался склонностью к компромиссам, а за смягчение чересчур острых статей отвечал я, известный своими радикальными взглядами.
Только однажды дело дошло до того, что редакции пришлось снять целый материал. Это была моя статья "Картины морали 30-х годов". Где-то в середине апреля я повстречал на улице старого рабочего, с которым познакомился год назад в одной пивной в квартале пролов. Я привел его в бильярдную кафе "Под каштаном" и за бутылкой джина "Победа" расспросил о том, какой была повседневная жизнь до революции. Джин развязал ему язык, и он рассказал, как венчался во взятом напрокат цилиндре, как летними вечерами пил пиво и играл в карты. Он говорил, что в те дни прямо на улицах повсюду торговали апельсинами и бананами, и во всех подробностях припомнил благотворительный бал в Сохо. О забастовках же и классовой борьбе он тогда и слышать не хотел.
Я никогда не считал себя хорошим журналистом, но эта статья мне удалась. Тем не менее редакцию она не удовлетворила. Выступила против нее и Джулия.
- Суть статьи, - возмущенно говорила она, - сводится к тому, что один-единственный серенький день 30-х годов куда веселее, чем весь послереволюционный период!
Сайм заметил, что, по всей вероятности, так оно и было, но именно поэтому статью не пропустит цензор.
- Подожди еще месяц-другой, - дружески посоветовал он мне. - Будущее работает на прошлое.
Уайтерс высказался за то, чтобы вложить в уста старика хотя бы одну фразу об угнетении и эксплуатации в те времена, иначе материал будет воспринят как "абсолютно неправдоподобный". Парсонс ничего не сказал - как всегда в напряженной ситуации, он только нервно закашлялся. В конце концов я сам решил воздержаться от публикации статьи.
Наши отношения с Джулией ухудшились. У меня время от времени случались любовные связи. Джулия же, разойдясь с Дэвидом, перешла к Уайтерсу, а потом к Сайму. Была и другая причина ее отдаления от "ЛПТ" и от "Понедельничного клуба". Теперь она посвящала всю свою энергию и изобретательность организации театра, готовившего постановку шекспировского "Гамлета".
Последней великой заслугой Джулии была кампания против обязательной телевизионной физзарядки. Ей удалось привлечь на свою сторону одного тупоголового чиновника из министерства правды - некоего Тиллотсона. Он согласился подписать статью, хотя из-за его полной бездарности написать все пришлось Уайтерсу.
23. "Поговорим о телевизионной физзарядке"
-----------------------------------------