Собственно, так и начались мои трудовые, я б даже сказал «ударные», будни.
Утро начиналось с помывки и легкого завтрака. Потом Гиз делала моим бренным тельцем грядки на газоне заднего двора. Тут, конечно, ради художественного момента я существенно преувеличил — почти сразу мы стали сражаться практически на равных. Гиз, конечно, лучше понимала возможности своего тела, а ее волшебство было более разноплановым, способным как к обороне, так и к нападению. Я же не мог так сильно полагаться на защитные свойства собственного волшебства. Собственно, из защитных эффектов у меня был лишь плотный огонь, по которому удары перчаток Гиз соскальзывали с моего тела, на нанося весь урон.
Дальше по планам было одно из двух — либо поездка на охоту в компании Лиры и Дамиана, либо свободное домашнее время, которое я посвящал или чтению книг, или времяпрепровождению с Лирой. То есть, девушка варила зелья и эликсиры, а я по мере сил, роста и знаний старался ей помогать — подавал склянки и связки ингредиентов, следил за температурой котла, разливал готовый продукт по скляночкам и клеил на них маркировку.
Читал же я то, что попадалось под руку и сумело меня заинтересовать. Насколько я понял, понятие «романа» в этом мире находилось еще в довольно-таки зачаточном состоянии, по сравнению с моим старым миром. Не то чтобы их совсем не было, приключенческих и дамских романов, но проблема была в том, что их не было в домашней библиотеке Фелиции. Огромное количество разнообразных трактатов по волшебству, алхимические альбомы, журналы Гиз про последние достижения маготроники — этого навалом. Собственно, это я и читал. Удивительно, но даже подобное, зачастую не самое веселое чтиво, приносило ощутимую пользу.
Благодаря альбомам и трактатам алхимиков, я начал больше разбираться во всех хитросплетениях профессии Лиры и даже начал получать определенное удовольствие. Все же приятно, когда в начале работы перед тобой стоит миска с жиром и пучок трав, а на выходе ты получаешь мазь, которая может затянуть большие ссадины дня за три.
Я начал задавать куда меньше вопросов про историю окружающего меня мира и его обычаи. Я прочитал объемную монографию по Летней войне и Битве Девятнадцати королей, солидный двухтомник по новейшей истории Драконьих княжеств, книгу из личных записок путешественника по Стране рек (что меня надолго захватило), и множество других, менее интересных, исторических трудов.
Но самую большую пользу принесли гримуары волшебников. В каждой, весьма хитро озаглавленной, книге находились советы по освоению основ волшебства того или иного домена, а также в изобилии приводились многочисленные эффекты, которые волшебник мог делать. Тут тоже прослеживалась тенденция к упрощению — если в старинных книгах было множество фраз на туур, языке духов, то в новых изданиях их заменили длинные матемагические формулы с подробным объяснением всех переменных. Ценность книг была в том, что я теперь знал, на что способны волшебники других доменов, и многие сюрпризы Гиз переставали быть таковыми. Видели бы вы ее лицо, когда она в очередной раз захватила меня своим коронным приемом с нулевой гравитацией, а я из него вывернулся и неслабо прописал ей в печень.
Стоит еще отметить, что меня не зацепили журналы с новостями маготроники. Читать про огромные, состоящие из перфокарт и лампочек приборы было занимательно, но совершенно не интересно. Маготроника — не мое.
Также пару раз в неделю я выбирался из дома в ночь, броди по трущобам, порту, пригороду — искал приключению на свое подхвостье. Слава Сонму Духов, частенько их находил. Драки со шпаной, а несколько раз и с более серьезными ребятами, приносили свои плоды. На таких схватках я в первую очередь оттачивал свой стиль боя, а во вторую очередь учился разделять внимание на нескольких противниках, следить за их действиями. Пару раз меня серьезно колошматили, но, тем не менее, верх неизменно одерживал я. Я не грабил их, не убивал и по возможности не калечил. Просто одно дело схватка на кулаках, а вот когда достают кинжалы и, ровно один раз, огнестрел — тут уже серьезно. Обычно ломал пальцы, не больше.
И ровно два раза в неделю, ближе к вечеру, меня выхватывал Ранф.
В первый раз он внезапно появился из-за камня прямо посередине охоты на снегороя, забредшего в наш негостеприимный, жаркий мир прямиком из Вьюги. Ожидаемо, Ранф чуть не схлопотал пулю, но ничуть этому не огорчился. Он честно объяснил Лире, что тоже будет меня тренировать, схватил меня в охапку (что было не очень сложно — я был котиком) и упал за камень. Я тогда зажмурился, потому что ожидал, что сейчас мы больно ткнемся головами об этот валун, но мы прошли через тень, как через тонкую липкую мембрану.
Мы оказались в месте, где свет был рассеянным и серым, где воздух был густым как ликёр, где не было ни пола, ни потолка — лишь бездонная мгла под нами. Быстро осмотревшись, Ранф рванул куда-то с такой скоростью, что у меня щеки уши закрыли. Судя по всему, с трением тут тоже было не густо.
Три минуты путешествия, и мы оказались в Приливной зоне, в руинах города Ортоон. Так объяснил мне Ранф, пока я осматривал пустые окна и пышную растительность города, покинутого жителями десятилетия назад.
Как оказалось, Язва не только высасывает волшебство из мира, а еще и немного его концентрирует. Присасывающий эффект куда сильнее пропускной способности Язвы, а потому в определенной зоне Горелых земель использовать волшебство не сложнее, а проще — мир тут изменен и продавлен диким волшебством, так что Аура выворачивается наизнанку.
На окраине Горелоземелья захоти я выпустить метровую струю огня — выдам лишь сантиметров тридцать. Тут же я выдам метров пять, причем не особо напрягаясь.
Из-за приливного эффекта тут было много не только волшебства, но и абстрактной жизненной силы — все известные мне Горелые земли представляли собой степь с редкими включениями жидких лесочков и рощ. Тут же мы очутились в самых настоящих джунглях. Всего за десять лет саженцы вымахали в двадцатиметровых гигантов, а в обыкновенной траве, доходившей Ранфу до груди, мне немудрено было потеряться.
Но больше всего меня поразило не это.
С крыши, где мы очутились, открывался весьма необычный вид. На горизонте виднелось что-то огромное. Что-то циклопическое. Что-то без четкой формы и цвета, что-то, что нарушало мое восприятие. Огромный столб вращающегося фиолетового газа сменялся миниатюрным черным солнцем, а то — разломом над землей, от которого откалывались и падали куски голубого небосвода. От вида Язвы начинала болеть голова, а на языке разливался противный горький вкус. В форме кота тут находиться было почти невозможно — Кот визжал дурниной, пытаясь забиться куда-нибудь поглубже и не отсвечивать. Пришлось перекидываться и одеваться.
И вот, когда я закончил облачаться, Ранф окликнул меня. Я обернулся. Он стоял в своей огромной маске, руки под закатанными рукавами покрылись бледно-серой кутикулой с характерной пилочкой на тыле, а из плеч он выпустил по две незнакомые мне особи — толщиной с запястье, длиной с полтора метра, ярко-красные, двояковыпуклые, а кромка подозрительно блестела.
— Особи-гвардейцы. Как боевые, но покруче, — пояснил Ранф, — Теперь давай в свою ящерковую форму, и нападай.
— Че, прям так просто?
— Не, не так просто. Со всей силы. Я хочу видеть, как ты пытаешься меня убить. Я буду драться примерно на шестьдесят процентов силы, этого будет достаточно, чтобы с легкостью сдерживать твой напор и при этом не повредить тебе.
— Ну раз вы просите, — пожал я плечами и бросился на него, в прыжке отращивая чешую.
В заброшенном городе не было нужды сдерживаться. Ранф всю жизнь провел в схватках, и если он способен, не особенно напрягаясь, вырезать целую ячейку Тысячи Глаз, то, полагаю, с одним оборотнем он справится.
Я до сих пор затрудняюсь описать те схватки. Я быстро уловил мысль о том, что сдерживаться не надо, а невероятная мощь Приливной зоны окончательно сносила мне крышу. Мы с Котом сплавлялись воедино, его яростный напор и инстинкты, мои тактические расчеты и отточенные в поединках с Гиз и драках с шпаной удары. Часы схваток сливались в одну минуту.
За без малого дюжину таких сеансов я не смог даже поцарапать Ранфа. То есть, контакт у моих кулаков и его брони был, но мои зверские, подлые удары не могли пробить его броню и поколебать его ледяное спокойствие. В драке я рычал, вопил и капал раскаленной шипящей слюной, а он сохранял молчание, лишь иногда старчески крякая после особенно сильного удара. Своего, естественно, все побои от меня он переносил молча.
Я научился подлетать на струях огня из рук и ног. Научился усилием воли скреплять сломанные кости. Существенно уменьшил время накапливания энергии для взрывов. Понял, что мною можно трижды пробить кирпичную стену и я еще смогу нанести пару ударов. И это только за первое занятие. Потом я понял, как использовать гангат, не прибегая к костылю в виде ветчины — надо было немного изменить положение гортани. Я научился покрываться чешуей в мгновение ока, покрываться частично, укреплять чешую и даже отбрасывать ее для того, чтобы вывернуться из захвата.
Ценность таких уроков нельзя было преувеличить.
После четвертого занятия, строго контролируя себя, чему Ранф все же начал уделять время, я смог победить Гиз. После седьмого занятия я мог победить ее в любой момент, и тратил тренировку на закрепление ударов и движений.
Я стал гораздо, гораздо сильнее.
Как оказалось позднее, и этого было недостаточно.
***
На девятом занятии с Ранфом случился прорыв. Или затык, как посмотреть.
Пока Ранф немного передыхал после третьего часа схватки, я тренировал свою проводимость. Я стоял в человеческой форме, широко открыв рот и вытянув вперед руки. Из всех трех указанных мест полноводной рекой изливался ревущий багровый огонь. Я целился строго в парадный вход одного подопытного трехэтажного здания, и пламя уже достигло такой температуры, что камень, окружавший собой бывший дверной косяк, начал плавиться и падать на землю светящимися оранжевыми каплями. Под напором огонь врывался в здание и бил изо всех окон метровыми факелами, но мне этого было недостаточно. Ранф сообщил, что сильнейшие черведавы-инферналисты могут выдать такой поток, что факел пойдет из чердачного окошка. Это и было моей целью.
Факелы легко выходили с первого, чуток посложнее из окон второго этажа. Нужно было ощутимо напрячься, чтобы пламя валило с третьего, а вот чердак никак не удавался.
Я стоял в широком круге выжженой моей температурой травы, со всего тела, портя дешевую одежду, стекала и капала концентрированная Мощь. Это было отнюдь не хорошо — значит, Мощь, вместо того, чтобы извергнуться огнем, пробивалась сквозь мощепроводы на поверхность кожи. Мне удавалось закрывать пробоины, не ослабляя поток огня, но их было слишком много.
— Ты неправильно делаешь, — едва перекрикнул потоки огня Ранф. — Тут нюанс в намерении. Представь, что на чердаке находится тот парень, что отправил тебя в этот мир! Мощь пробивается, так как у тебя слабая цель. Подумаешь, наполнить дом огнем. А ты попробуй с земли убить человека на четвертом этаже.
Я вспомнил безумца и тошнотворный знак на ноже.
Число пробоин резко уменьшилось.
Я четко представил себе, что он там, наверху, баюкает нож и посмеивается надо мной. Он убил меня! Он отправил меня сюда, даже не спросив, хочу ли я этого! МРАЗЬ!
Температура огня поднялась так, что я почувствовал, как на губах расцветают ожоги. Пламя взревело.
Секунда. Две. Три. С чердака повалил дым. Четыре. Пять. Шесть. Семь.
Из окна чердака показался фонтанчик огня.
Я победно взревел. Пусть и в упрощенных условиях, но я достиг воистину немалой проводимости! Я могу сравняться с настоящими боевыми волшебниками!
Эйфория победы окрылила меня. Я почувствовал, что могу заставить горы сгореть. Я смогу сжечь этот мир к чертям!
Усиливаю напор. Еще… С крыши, трескаясь, полетела черепица. Еще. Каменная окантовка входа просто потекла сияющими струйками лавы. Еще. Факелы с первого этажа подожгли дерево, стоящее в четырех метрах от окна. Еще. Участок крыши взорвался, и оттуда в небо Горелых земель выстрелил десятиметровый столб огня. Еще. Еще! Еще!!!
Что?
Тут я словно уперся во что-то. Это было неописуемое чувство. Словно есть мороженое из огромного ведра, и внезапно твоя ложка скребет по дну. Как я ни пыхтел и ни старался, я не мог усилить напор. Дело было не в моей силе или воле, этого сейчас было в достатке. Это было чисто физическое ограничение. Как ты ни тренируйся, а на третий этаж тебе не запрыгнуть, что-то вроде.
Я медленно ослабил поток, а потом и вовсе прекратил его. Устало опустил руки. Обернулся и пошел сквозь траву к ближайшему фонтану, полному дождевой воды. Содрав с себя огарыши, бывшие еще утром новой рубахой, я рухнул в воду. Та вскипела.
Что-то громко треснуло. Я перевернулся в воде, лег на спину и посмотрел на дом.
Это что-то треснуло громче. Потом еще, и еще, и, наконец, с облаком пыли и грохотом здание сложилось само в себя. Оказалось, мое пламя превратило кирпичи в крошку, и дом просто не выдержал.
Меня припорошило мелкой каменной крошкой и пылью. Всполохами огня я разогнал облако вокруг себя и умылся. Вода уже просто побулькивала.
— Джаспер? — сквозь пастельно-белое облако ко мне подошел Ранф. — Что случилось?
— Амадей, — со вздохом отметил я.
Вермиалист заглянул в свою записную книжку.
— С существенным опережением графика, — ответил он. — Это солидный прорыв. Что по показателям?
Я отстегнул от пояса регистратор. Хорошо, что приобрел модель с водонепроницаемым футляром. Подал его Ранфу. Тот достал ленту регистратора и изучил ее.
— Двести сорок пять ганн в минуту, — наконец произнес он, — На сорок больше, чем я рассчитывал. Уровень «Прорывника». На тридцать больше, и после тренировок можно было бы ставить «Смертное поле». Это значимый результат. Тебе повезло.
— Я, духи Дна, уперся в свой предел, — устало и расстроенно отмахнулся я. — И куда теперь развиваться?
— Хох, скакнул-то так, — усмехнулся Ранф. — Первое. Ты достиг предела на благотворной почве Приливной зоны. Тебе надо повторить этот опыт в месте с нормальным Мощь-фоном. Второе. Ты много трудился и достиг предела, теперь тебе надо развить мощепроводы так, чтобы ты мог в любое время этого достигнуть. По собственному желанию, а не благодаря усилиям. Третье. Повышай контроль. Как тренировки с извилистым пламенем?
— Ну, не очень.
— Вот тебе и ответ. У Базиля предел Амадея — сто семь ганн.
— Это же мало, — изумился я.
— Да, так бывает. Но он — ценнейший оперативник. Я не видел никого, кто лучше может контролировать потоки Мощи. Проверка вермиалистов на контроль — создать из мрака изящный меч, украшенный камнями, резьбой и прочим. Создать произведение искусства могут лишь те, кто прошли многолетние тренировки. Базиль же создает полностью рабочие винтовки и пистолеты с огромным количеством мелких деталей. Он даже пружины делает, пружины! Стремись к его уровню.
— Постараюсь, шеф, — шутливо козырнул я.
— Помни — всегда есть, куда стремиться. За всю историю этого мира был лишь один человек, полностью и досконально изучивший отпущенный ему предел способностей. Белый Король. И этот человек, в свое время, до неузнаваемости изменил мир. Ты сможешь сотворить своим пламенем долину среди гор?
— Не думаю. Я и здание-то с трудом разрушил.
— Держи хвост трубой, кот. К слову. Не хочешь как-нибудь наведаться на операцию с Яблоком?
— Че?
— Я придумаю тебе позывной, а ты сделай маску. Только нормальную. Был кадр, сделавший маску из мешка с дырками. Тупица. Его маска оскорбляла Древней крови.
— А с чего такая честь?
— Сольпуга нарыл интересные сведения. В Санго приежает координатор Тысячи, будет на одном приеме.
— Бал середины зимы?
— Нет, до него.
— Значит, не в разрез с заданием Стальных рогов. Я за, Ранф. Почему нет? Может, что и обнаружим.
— Отлично. На сегодня все. Закончил отмокать?
— Думаю, да, — вода уже не бурлила, только исходила паром.
— Как будешь готов, сообщи. Поедем домой. Гиз обещала сделать рыбу в кислом бравийском соусе. Жду не дождусь…