Я вернулся домой в смятении. В Княжествах происходило что-то жуткое, причем Ранф особо не давал понять, что что-то вообще происходит. Просто стал чаще отлучаться из дома.
Меня это сильно тревожило. Насколько я разбирался в местной географии, то волна беспорядков шла с севера, и уже скоро подберется к центру Белой долины. А Санго находился посередине между югом и центром. Так что нас наверняка зацепит.
Однако, когда я зашел домой, буря в моей душе несколько подулеглась. Все же Ранф и его, нет, уже наше, Червивое Яблоко наверняка с этим справится. Да, как и говорил вермиалист, у Тысячи намного больше людей и ресурсов, однако у Яблока все рядовые члены тренированные, испытанные, тертые жизнью бойцы, каждый из которых стоит десятка, а то и сотни культистов. Кроме того, помним про выводок Сехка. Да и в случае чего подключусь я, Эдвин, думаю, что и Лира может что-то устроить.
Я вспомнил фонтан грязи, из которой выныривали жуткие фигуры и неестественно длинные руки, хватали цвергов и затягивали их куда-то вглубь. Сразу захотелось поежиться.
На кухне по-прежнему хозяйничала Млакш. На зашедшего меня она смотреть не стала — шинковала что-то ножом. Я не стал задерживаться — оставил покупки, объяснил, что трогать их пока не надо и ретировался, пока она на меня не посмотрела. От каждого мгновения мертвого взгляда выворотня Кот орал дурниной, так что не будем рисковать.
Я тихо прокрался в комнату Лиры — ведьмочка еще спит. Не будем будить.
Поэтому я вышел в коридор, спустился в гостиную, подлез к ближайшей решетке и спросил:
— Гальза, не спишь?
— Нет, кот, не сплю, — со смешком ответил Гальза.
— Можно у тебя взять еще урок?
— Что-то конкретное хочешь узнать?
— Да, две вещи. Поинтересоваться твоим мнением насчет нового эффекта и узнать, как пользоваться еще одной гарой.
Гальза немного помолчал. Я уже даже подумал, что он отвлекся, и хотел его окликнуть, как из решетки снова пахнуло дымом:
— Давай, заходи. Даже интересно, что ты выдумал.
Сказано — сделано. Уже через тридцать секунд я был в подвале, и здоровенный бескрылый дракон уже ждал меня.
— Начнем с эффекта. Что беспокоит?
— Я все думал над твоими словами насчет слабости в ближнем бою. Решил перепроверить, взял несколько учебников в библиотеке, посмотрел. Очевидно, это проблема всех инферналистов.
— Хорошо, что проверил, — качнул рогатой головой галгара. — Но это не твоя проблема. У людей нет ни чешуи, ни когтей, ни клыков, ни рогов. Да и хвосты слабые. Ты в форме Серпентис лишен этих недостатков. Ну, кроме рогов.
— И благодаря Ранфу я делаю успехи в контактном бою. Но по сравнению с ним я как котенок против льва…
— Пойми, кот, — Гальза наклонился ко мне. От тела ящера несло таким жаром, что у меня волосы в носу в колечки закрутились. — Это лишь заменитель. Для обычного, рядового инферналиста… Да ты даже не рядовой. Да, твоя теоритическая часть хромает, и девять эффектов из десяти, что ты знаешь, боевые, но именно как боевой волшебник ты стоишь на уровне как минимум офицера Круга Обороны. Предназначение инферналистов — нанесение урона на средней и дальней дистанции. Ни в одной армии этого мира инферналиста не пустят в авангард. Если это, конечно, не эти ваши позиционные бои. И ты сравниваешь себя, который может победить не самого слабого офицера, с старым, хитрым вермиалистом, который сросся со своим паразитом? Предназначение вермиалиста — нести смерть на ближней дистанции. И еще, просто для справки. Ранф, не сильно запыхавшись, раза три скручивал меня как дети — лавовую мокрицу.
— Я это понимаю, — ответил я, глядя точно в четыре глаза галгары. — Но это не повод останавливаться на достигнутом.
Я закатал рукав на рубашке и покрыл руку чешуей. Недовольно цыкнул языком и усилил чешую, усилил максимально — вместо длинных острых чешуек моя рука покрылась слоями толстых широких щитков. Такую броню не брала винтовочная пуля — Ранф проверял. Но, как ложка дегтя, запястьем я шевелить не мог, как и пальцами. Рука, сжатая в кулак — только так и не иначе. И только такая рука могла выдержать мой эффект.
— Дай мне что-нибудь, по чему я могу врезать, — сказал я Гальзе.
Он фыркнул и провел в воздухе рукой. Пространство сжалось, неслышно вздохнуло и разжалось, оставив на полу массивный гранитный валун. Такие в изобилии украшали берега рек Белой долины.
Я молча влупил по камню кулаком. Отдача больно ударила в плечо и даже немного в бедро — удар я уже поставил хорошо. Убрал руку. На камне осталась небольшая вмятина и едва заметная трещинка.
Отведя руку назад, я пустил по венам волну огня, направил Мощь на поверхность костяшек пальцев и за пару секунд собрал там небольшие пузырьки взрывов. Укрепил стенки пузырей, обращенные ко мне, ослабил ту сторону, которой собирался бить.
Зажмурился и ударил. В момент контакта прогремел взрыв.
Меня немного отбросило назад, но я устоял. Руку качественно отсушило, и пока я не знал, как с этим бороться. Неизмененной рукой я стряхнул с лица крошки камня и открыл глаза. Взглянул на руку — испачкана кровью с лица. Поранился осколками. Посмотрел на правую руку — половинка чешуек отсутствует, вторая половина треснутые, обломанные. С кулака капает кровь. Переборщил с напряжением.
Взглянул на камень. Верхушка была снесена напрочь. На котле Гальзы остались многочисленные засечки от каменной крошки. Остатки валуна лежали на полу — взрыв расколол его на три части.
— Да, я знаю этот прием, — отозвался Гальза, совершенно не пострадавший от взрыва. Конечно, что ему будет — он представитель расы, купающейся в расплавленном железе. — У нас его тоже используют. Но редко. Отдача от взрывов портит даже наши кости, но нам и больше надо, — галгара ощерился. — Неплохое усиление, но это для превентивного удара, или для быстрого завершения боя, или для пробития защиты. Не больше. Удар мощный, но опасный и для тебя. Используй как можно реже.
— Понял. Второе. Хочу узнать про плавление. Вычитал в книге, что этим эффектом можно заменять удар сухим жаром.
— Да, и это тоже знаю. Волшебники из одного гуррского круга звали это «Дыханием солнца».
Галгара протянул мне коготь, на котором горело его кровопламя.
— Вот, ознакомься.
***
Я видел картину из окна второго этажа.
Шел ливень. К офицеру в длинном сером плаще, с винтовкой и пантронташем, перекинутым через плечо, приставал какой-то обычный мужчина-рабочий в замызганном, мокром комбинезоне. За спиной офицера стояло шестеро солдат, разной степени потрепанности.
— Господин, но мы правда не сможем… Тогда где жить нашим семьям? — рабочий преградил дорогу офицеру и всему отряду. На лице рабочего застыло решительное, но вместе с тем просительное выражение.
— Дан приказ, защитить город. Казармы накрыты огнем войск противника. Принято решение расквартировать личный состав в бараках. Решения вышестоящих не обсуждаются. — в голосе офицера звенела сталь.
— Но в бараках живут такие же рабочие! Весь город был накрыт! Неужели женщины и дети должны ютиться в руинах, ежеминутно ожидая нового обстрела?
— Расквартируйтесь в помещениях завода.
— Где? В складах, как скот в хлеву? Кроме того, не все склады накрыты щитами от артиллерии. Проблема не решена.
— В течение часа освободить бараки. Скоро прибудет третья дивизия. Освободи дорогу.
— Господин офицер!
Офицер же грубо оттолкнул рабочего в сторону, тот отлетел, ударился плечом о стену и упал в лужу. Не взглянув на человека, отряд двинулся дальше.
Рабочий встал, опираясь на стену.
— С такими воинами Гуррское княжество обречено…
Офицер застыл. Солдаты нерешительно встали.
Глава отряда отряхнул серый плащ от невидимой пыли, подошел к рабочему и протянул руку в его сторону, выставив ее ладонью вперед.
— Это измена.
Не было ни вспышки, ни огня. Чистый поток жара сначала испек голову человека, за мгновение обуглив ее, а возникший порыв ветра разметал золу, в которую превратились голова и плечи. Стена за рабочим покраснела, засветилась, начала медленно стекать на землю, шипя от капель дождя.
Руки рабочего упали на землю одновременно с телом. Казнь заняла меньше секунды.
***
Я очнулся. Тут же подавил рвоту.
— Готов ли ты использовать такую силу?
Я задумался лишь на мгновение. Мне было достаточно вспомнить события в Асмине, вспомнить поток варага, выплескивающийся на улицы.
— Если надо будет, то готов, — ответил я.
— Что ж, — ощерился Гальза, еще раз поднося ко мне пылающий коготь. — Тогда я покажу тебе плавление.