Полторы недели пролетели совершенно незаметно. Ни Лира, ни я больше не летали в Горелоземье, ни по охоте, ни ради тренировок. Нужды в деньгах мы пока не испытывали, хотя мотыльковый запас уже постепенно таял, да и тренировки… Тот бой с ордой варага стоил целых десяти тренировок.
Нет, мы, конечно, тренировались, но дома, в спокойной обстановке, обкатывая все усиления и новые способности. Лира ежедневно меняла свои ингаляторы, тренируясь в форме разных духов — кошка и олененок даже близко не были самыми странными. Вторая часть ее тренировок заключалась в том, что Гиз придумывала ей разные ситуации, а ведьма как можно быстрее находила оптимальный договор. Трудностей было море — Лира хорошо составляла договоры, но в привычных ситуациях и с тонной подготовки. Сделать контракт буквально на коленке, чтобы сработало здесь и сейчас, было для нее еще сложновато. Хотя, как признавалась Лира, всегда был вариант использовать ведьмовство крови. Тут духи откликаются на сам концепт задания. Ты даже можешь ничего не говорить на языке духов — просто пролей кровь и скажи, что надо, и духи все сделают в лучшем виде. Еще и должны останутся.
Тем не менее, если мы не тренировались, Лиру я видел или с томиком словаря туур, или за зельеварочной стойкой — она готовила каждому из нас экстренную аптечку.
Я учился сворачивать пространство. К концу этих полутора недель я сумел не просто стягивать и вытягивать его, а деформировать более серьезно — сворачивать в трубочку, делать замкнутый тор. Но когда я попытался сделать бутылку Клейна, то тут в трубочку едва не завернулся мой мозг. Буквально — я потерял любые способности к владению волшебством на целый день, и Лире с Эдом стоило очень больших трудов унять все кровотечения, как внутренние, так и внешние. Как пояснил мне потом Гальза, тоя в тот момент попытался создать отдельную реальность с пространством, но без времени. И кто-то из Великих Духов не поленился обратить на меня мимолетное внимание и дать мне по шапке. Что я, к слову, заслужил.
Да, атеистам в этом мире делать точно нечего.
Эдвин заперся в Табакерке и что-то читал, перерывая целую гору литературы. Вечером того дня, после боя, он сдал Ранфу на хранение целых два шкафа различной макулатуры — от технической документации до литературы, которую сам Эд назвал «оккультной». Что должно было считаться оккультным в мире волшебства и призраков он не пояснил, но я на всякий случай охренел. Ну мало ли.
Гиз изводила себя физическими тренировками. Где-то, уж не знаю где, может купила, а может, и сама вырастила, но она обзавелась деревянным полутораручным мечом. Самое странное заключалось в том, что меч оставался живым. Подчиняясь воле своей создательницы-владелицы, во время упражнений и боев он изгибался под причудливыми углами, удлинялся до почти трех метров, а также мог укоротиться и расшириться, сделав странноватое подобие щита с рукоятью. При этом он сохранял достаточно неплохую остроту. Не бритвенную, конечно, но насколько я знаю, боевым мечам бритвенная острота и не к чему.
Фелиция же возвращалась в строй. Каждый день эта немногословная пожилая женщина делала изящные, воздушные ледяные скульптуры, и с каждым днем ее скульптуры подрастали на десяток-другой сантиметров. Кроме того, именно она, с посильной помощью выворотней, обеспечивала всю нашу ораву едой. Разносолов не было, но ее блюда выходили вкусными, сытными, а главное — питательными. Я даже сбросил свой котячий жирок (моя человеческая форма была худой, несмотря на все мои старания).
Про Маю ничего сказать не могу. Маю — это Маю. Пенек просто продолжал барагозить по всем окрестностям, наводя шороху, вступая в схватки с бродячими псами. Возможно, так он тоже тренировался.
Как тренировались яблочники, я не видел. Ранф с молодежью уходили утром, а приходили поздно ночью, вымотанные до безумия. Из их рассказов было ясно, что тренироваться они ходили в осаждаемые Тысячей города. Иногда даже отбивали, но не слишком часто.
Куда мы так тренировались, спросите вы?
Дело в том, что предчувствие близкой беды витало в воздухе, и это чувствовали не только мы, а абсолютно каждый в городе. Красные Княжества уже горели, и над городами севера долины уже реяли флаги с пятью белыми глазами на черном фоне. Было лишь вопросом времени, когда пожар докатится до нас, и это время утекало сквозь пальцы.
***
Мы выбрались за покупками. Фелиция отпускала нас из поместья группами не менее трех — даже если Лире просто требовался пучок копеечной травы, горсть за полтонны.
В этот раз требовались продукты. Пошли я, Лира и Эдвин. Идти нам предстояло на Алый рынок, так как тот, что был ближе к нам, обезлюдел — продавцы не хотели выходить торговать. И их можно было понять.
Не надо забывать, что бунты, восстания и перевороты в Красных Княжествах — обычное дело. Так что все наши соседи в частном секторе уже готовились. Наемники-солнечники пользовались небывалым успехом — только они за пару десятков корон могли за полдня достать глубоко из земли стены для вашего дома. Природный камень, натуральный цемент и волшебное сцепление, трехметровая высота и толщина с предплечье обеспечат любому дому максимально допустимый уровень безопасности.
И беспокоиться было о чем. Тысяча Глаз добралась до Санго за четыре дня до праздника Середины зимы. Каждый вечер на отдаленных окраинах города слышались выстрелы, изредка гремели взрывы. В городе стало меньше гражданских пальто и курток, зато намного больше красных мундиров стражи, разнообразных доспехов наемников и белых одежд медянщиков. Более того, то тут, то там мелькали угольно-черные костюмы и позолоченные лицевые маски Круга Черведавов.
И вот в такой вот замечательный зимний полдень — как раз пошел легкий пушистый снежок — мы выбрались из поместья и пошли на рынок. С собой у нас были: боевое волшебство наготове, три револьвера, список покупок и резонатор у Эда. В общем, мы вроде как были готовы к походу на рынок.
Мы пошли по протоптанной в снегу колее, и спустя полчаса уже были в основном городе. И тут можно было сделать отличные выводы про самобытную культуру Белой Долины.
Даже в такое неспокойное время люди находили поводы для радости. Праздник Середины зимы был уже завтра, и горожане украшали город. Волонтеры растягивали между крышами тросы, на которые закреплялись разные флаги — красно-белые треугольные флаги Княжеств и десятки самых разнообразных флагов наемничьих отрядов. На балконах не было цветов, и люди вязали на перила алые ленты. На улицах можно было пройти мимо троицы мрачных медянщиков в бронзовых доспехах и белых одеяниях, и тут же наткнуться на щебечущую парочку, заходящую в еще работающий бутик.
Тем не менее, щебечущих парочек было мало, степенных горожан и того меньше, зато все полисмены вышли из отпусков, и их патрули были усилены наемниками. Видеть среди красных мундиров сияющие доспехи Стальных Рогов было приятно, но вот кожаные жилеты Холодных Сердец… И ведь знаешь, что они — предатели, но если кому рассказать — тебе не поверят.
Многоголосый шум толпы мы услышали задолго до того, как вошли на площадь. Мы, конечно, могли пройти и небольшими улочками на Алый рынок, так было бы даже быстрее. Но Фелиция настрого запретила двигаться закоулками, а помня несколько засад, устроенных на нас как раз в таких узких улочках, что Санго, что Асмина… В общем, не очень-то и хотелось. Приходилось каждый раз делать большой крюк через главную площадь, перед мэрией, ну и в этот раз мы ее не миновали.
Обычно площадь была полупустой — простые люди шли мимо, почетный караул и, может, с десяток госслужащих, бегающих между корпусами административных строений. Сейчас же на площади была толпа, порядка сотни человек оцепили один из небольших корпусов. Толпу едва сдерживал десяток стражников и два наемника Стальных Рогов.
Заинтересовавшись, мы подошли ближе.
Толпа была настроена весьма решительно. Кто-то тряс мечом в ножнах, кто-то стучал о брусчатку копьем, то тут, то там виднелись револьверы, нацеленные в небо. Изредка из крика толпы можно было вычленить отдельные слова и фразы:
— Выдайте нам Валира!
— Валира на плаху!
— Обойдемся без плахи! Валира в окно! Валир — прихвостень червивых! Дави красных!
Мы знать не знали никакого Валира, но, видимо, он как-то себя дискредитировал. Скорее всего, фатально.
На наших глазах сквозь толпу начал пробираться парень. Одну руку он держал под полой распахнутого пальто, что-то скрывая. Мгновение — и он растворился среди моря ткани, пара от дыхания и воздетых в небо кулаков.
Спустя какие-то десять секунд толпа загомонила громче, еще три — и она хлынула к дверям здания. Оцепление было прорвано, сквозь редкие окошки видимости в толпе было заметно, как полицейские вытащили дубинки и попросту отбивались от разъяренной толпы. Тем не менее, сдержать всех было нельзя.
Парень, пробиравшийся сквозь людей, вел их за собой. В руках он держал окровавленную металлическую биту. Пинком парень выбил двери, и яростно вопящие люди хлынули в здание настоящим потоком.
Откуда-то раздался первый выстрел, и мы, переглянувшись, достали револьверы. Лира вынула из кармана какой-то полудрагоценный камушек и что-то прошептала. Камушек исчез, а над нашими головами появился огонек цвета свежей мяты — видимо, что-то охранное.
Мы, не сговариваясь, ждали развязки долгих три минуты. За это время бой у ворот здания стих — полицейские, понеся потери ранеными, сумели отбиться и загородили собой проход. Очевидно, что они понимали, что уже не в силах воспрепятствовать линчеванию, положились на коллег внутри здания и сделали единственно разумный в этой ситуации поступок — не допустили большее количество людей в здание.
Тем не менее, через три минуты на самом высоком, пятом, этаже здания распахнулось широкое стеклянное окно. Из него высунулась голова парня с битой. Он оценил пространство внизу и нырнул обратно внутрь. Спустя пару мгновений в окно вытолкнули человека.
Он, крича и крутясь в воздухе, приземлился на землю точнехонько головой. Раздался мерзкий хруст, и на камни площади выплеснулось полведра крови. Толпа ахнула и отступила на шаг. Кто-то из стражи грязно выругался.
Спустя еще минуту на первом этаже, в максимальном отдалении от стражи, распахнулись окна, и оттуда начали сигать линчеватели. Полицейские немедленно бросились вслед на ними, и кого-то даже успели поймать. В числе пойманных оказался парень с битой. Он успел прописать кому-то по животу своим оружием, но тут более опытный страж порядка раскрутил свое оружие из двух крюков и, сцепив их и мгновенно увеличив область поражения вдвое, зарядил мятежнику в лицо. Мне казалось, стук зубов по камням я услышал даже с расстояния в двадцать метров.
Постепенно толпа почуяла запах проблем и начала рассасываться. На площадь прибыли пятеро медянщиков. Потрясая молотами, они задержали несколько людей и тут же допросили их о чем-то, не отказывая себе в чувствительных тычках в ребра, чтобы простимулировать разговорчивость.
Добившись чего-то, они двинулись к поднимающемуся из трупа призраку. Он выглядел оглушенным, растерянным, но, завидев развевающиеся одежды медянщиков, тут же бросился прочь.
Один из Братства Гвоздя, не пытаясь преследовать беглеца, подошел к трупу, достал из кобуры здоровенный медный гвоздь и молоток, опустился на одно колено перед трупом, примерился и пригвоздил стопу тела к земле.
Призрака тут же телепортировало к телу, где он взвыл от боли. Нога и тела, и призрака оказались пронзены гвоздем. Не торопясь, медянщики приступили к допросу.
Эдвин приобнял нас за плечи.
— Пойдем. Нечего тут больше смотреть.
Бой за город еще не начался, а люди уже гибли.