37115.fb2 2012 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 21

2012 - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 21

Глава 21

Перечитав все это на следующее утро, он усмехнулся - не существовало туриста, который будет читать этот путеводитель. Что уже не имело никакого значения, теперь Бакула писал для самого себя. Или для мухи, которая запутается, когда паук уже превратиться в комочек пыли в углу своей паутины.

Бранка, восставшая к утреннему кофе в сиянии наготы, едва прикрытой его джинсовой рубашкой, сказала укоризненно:

- Холодно. Ты мог бы спать со мной, а не сидя в кресле. Я тебя не укушу.

- Я сам тебя укушу. А может быть даже и съем, - он расхохотался, мысль показалась ему забавной.

- Дай мне пистолет, - сказал он после завтрака. - Я хочу посмотреть, что с ним случилось.

Она достала парабеллум из-под диванной подушки.

- На. Я уже вложила патрон в магазин.

Он спустился в подвал и один за другим отстрелял в кучу мусора семь патронов - никаких проблем не возникло. Дополнив второй магазин оставшимся, восьмым патроном, он вернулся наверх.

- Ну что? - спросила Бранка, когда он начал разбирать пистолет на столе, чтобы почистить его.

- Все в порядке. Я думаю, ты не до конца оттянула затвор, поэтому патрон и перекосило.

- Ты думаешь, я не умею обращаться с пистолетом?

- Может, и умеешь. Может, ты боялась, что солдат услышит щелчок, и придержала затвор. А это надо делать резко, вот так, - он щелкнул затвором. - Ты видела такие пистолеты?

- Нет. Где ты его взял?

- В гробу, - усмехнулся он.

Вдруг раздался приближающийся шум вертолетного винта.

Сунув пистолет под диванную подушку, он вымахнул на чердак и увидел сквозь дырявую крышу вертолет, зависший на фоне горы. Это была небольшая, каплевидная машина из черного пластика, без оружейных консолей и без всяких опознавательных знаков, кроме белого номера на борту, за тонированным колпаком не было видно людей, но оттуда явно рассматривали замок. Целясь в середину двора, вертолет пошел на посадку. Он бросился вниз, отдал Бранке распоряжения и пошел к двери - навстречу судьбе.

Из вертолета вышли три человека в оливковых комбинезонах, у двоих не было оружия, кроме пистолетов на поясе, но третий, замыкающий, держал в руках винтовку, все трое были в легких бронежилетах и бейсболках без кокард.

Он встретил их стоя у входа в дом.

- Здравствуйте, как поживаете? - улыбаясь, сказал высокий светловолосый мужчина.

- Здравствуйте. Спасибо, хорошо, - ответил он, пожимая протянутую руку.

- Мы - изыскательская группа войск НАТО, - светловолосый кивнул в сторону своих спутников, стоявших с непроницаемыми лицами. - Я и мои коллеги, - он говорил на чистом украинском языке, но с англосаксонскими интонациями.

- Очень приятно, - ответил Андрей, - И что же вы изыскиваете?

Блондин улыбнулся еще шире.

- Места, где можно подключиться к линиям электропередачи, оборудовать вертолетные площадки, пункты связи. Это здание очень удобно расположено, - он указал на замок. - Оно принадлежит вам?

- Нет. Я сторож. Я не могу вам ничего разрешить или запретить.

- Да и не нужно, - блондин пожал плечами. - Вы позволите осмотреть дом?

- Пожалуйста, - ответил он, понимая, что никакого позволения не требуется. - Прошу, - он сделал жест в сторону двери.

Но острые глаза пришельца уже углядели вход в подвал.

- Давайте-ка начнем оттуда, - сказал он.

Вчетвером они спустились вниз, и хотя внутри было достаточно светло, разведчики зашарили вокруг лучами припасенных фонарей. Блондин молча постоял перед стенкой, на которой почти неразличимая буква “А”, заключенная в окружность, ярко вспыхнула в голубоватом свете его фонаря. “Это похоже на кровь,” - почти без удивления подумал Андрей, отметив, что фонарь у разведчика - ультрафиолетовый, он ожидал вопроса, но вопросов не последовало.

Они поднялись в помещение наверху, где все было осмотрено с той же тщательностью и в лучах ультрафиолета.

- Ого! - сказал блондин, распахнув дверь в апартаменты. - А вы неплохо устроились, - добавил он, прохаживаясь по комнате и походя заглядывая в ящики шкафов, в то время, как его соратники шарили по углам.

Затем они вышли через фасадную дверь и остановились на краю разгрузочной площадки, разглядывая железнодорожную колею.

- Мне хочется у вас спросить, - сказал блондин, - что это у вас на пальце? - и вдруг резко схватил его за кисть руки.

В то же мгновение его голова взорвалась, как спелый арбуз. В следующее мгновение лязгнуло о бетон железо - бронежилет не удержал бронебойную пулю, и телохранитель рухнул на перрон, роняя винтовку. Третий разведчик умер с пистолетом в руке - времени, чтобы выхватить оружие из кобуры, требуется намного больше, чем чтобы перевести прицел на двадцать миллиметров в сторону.

Все произошло в почти полной тишине, слышно было только бульканье крови, вытекающей из пробитого горла неудачливого ковбоя, Бранка с трофейной снайперкой в руке вышла из-за деревьев.

Такое развитие событий учитывалось, но не предполагалось. Теперь следовало действовать очень быстро.

Они бросились через фронтальную дверь к задней, по пути он выдернул из штабеля досок вторую винтовку.

Вертолет стоял с опущенными винтами, отблескивая глухим стеклом колпака, никакого движения не наблюдалось. Но на правом ухе и щеке каждого из разведчиков были переговорные устройства, и экипаж вполне мог быть в курсе событий.

Они присели по обе стороны распахнутой задней двери.

- Короткими очередями - в основание винта, - бросил он Бранке и открыл огонь по колпаку.

Стекло мгновенно стало белым от трещин, но не рассыпалось, он перенес огонь на корпус, нащупывая бак и топливный провод, и увидел сквозь прицел, как в пластике появляются дыры.

Взревел двигатель, винты вертолета пришли в движение. Он начал бить длинными очередями, уже не выбирая прицела для огня, рядом Бранка методично отсекала по два патрона, всаживая пулю за пулей в верхнюю часть корпуса, но вертолет оторвался от земли и косо пошел в небо, затем резко развернулся в сторону гор. Они стреляли вслед, пока это имело смысл, но вертолет быстро удалялся, превращаясь в точку.

- Все, - сказал он, опуская ствол и поворачиваясь к Бланке. - Теперь надо быстро уходить, если успеем.

Но Бранка продолжала смотреть в дверной проем.

Вдруг раздался глухой взрыв и, глянув в ту сторону, он увидел облако черного дыма, поднимающееся из-за гор.

- Мы его уделали! - заорала Бранка, вскакивая на ноги, - Мы сбили гада!

Они таки уделали гада. Андрей привалился спиной к стене. Они уделали гада и гад гребнулся за горами, не менее, чем в двадцати километрах от замка - очевидной привязки к их логову не существовало. Если повезет, если экипаж не успел передать такую привязку перед тем, как взлететь, если он не держал постоянную связь с базой, поминутно сообщая обо всем происходящем, что было маловероятно, то все еще и могло сойти с рук. В любом случае, они не смогут быстро определить место падения вертолета, разыскать его в заросших лесом горах, найти на его обломках дырки от пуль и сделать выводы. Если только уже сейчас в воздух не поднялась пара розыскных вертолетов, которая через несколько минут обнаружит столб дыма и пара штурмовых вертолетов, которые через несколько минут будут над замком и разнесут его на куски. Если этого не произойдет в ближайшее время - то было время пожить. А если произойдет, то было время умирать. Было время, чтобы ждать, но не было времени, чтобы спасаться - на время можно спрятаться под елкой, как пара затравленных зайцев, но нельзя передвигаться в горах, иначе как по дорогам, которые контролируют охотники с воздуха. Поэтому он решил скоротать время ожидания и, оставив Бранку собирать гильзы и наблюдать за воздухом, отправился подчищать жилище, чтобы умереть чистым от греха непредусмотрительности - если придется умирать, а не запятнанным собственной глупостью, рядом с окровавленными трупами, лежащими на перроне.

Чутко прислушиваясь, он утащил тела подальше в лес. Утащив и не услышав звука моторов, он снял с них оружие, чтобы подороже продать свою жизнь. Все так же прислушиваясь, он сходил за лопатой. А когда через полтора часа он сплясал гопак, утрамбовывая землю на мелкой братской могиле - стало понятно, что жизнь продолжается.

Еще через два часа они сидели за столом, по братски деля баранью ногу и остатки коньяка, и он с удовольствием наблюдал, как за окнами сгущаются сумерки короткого предзимнего дня - вертолета уже хватились, но ночью искать не будут, а утром, когда он догорит, найти его будет не так-то легко.

Бранка, глотая горячее мясо, не утруждала себя подобными экстраполяциями в будущее и, закончив, сказала:

- Твоя майка уже высохла, ты можешь ее надеть.

Она жила по-настоящему и без дураков, в настоящем моменте, используя его на 100% мощности, а потому была эффективна в жизни и в действиях вчера - так же, как будет эффективна завтра. Она не ослабляла себя пустопорожними рефлексиями, она всегда была готова к прыжку - как зверь. И если прыжок окажется неудачным - ну и что? Каждое живое существо было обречено на последний прыжок.

Адре! Вот кого она напоминала ему - женщину, с которой он прожил несколько промелькнувших лет за несколько кратких минут чародейского сна, светловолосую, отчаянную Адре, прожившую свою быструю жизнь белее эффективно, чем поколения ее понурых потомков, женщину-девочку, знавшую, зачем жить и как умирать и умершую в бою, у него на руках - с улыбкой.

За годы, прожитые в те несколько минут и за годы, прожитые минута за минутой в борьбе со смертью и в борьбе с жизнью на войне, в которую он превратил свою жизнь, он понял, что человек, по натуре своей - безжалостен к любым проявлениям жизни, включая свою собственную. Самолюбование, основанное на самооценке, основанной на оценках других людей, основанных на морали общества - вот основа его сочувствия, его милосердия и его любви. Не сочувствуя никому и ничему, кроме своих чувств, он способен полжизни просидеть у постели смертельно больного, не замечая, как на улице умирают тысячи и не давая больному спокойно умереть. Он способен грудью восстать на защиту жизни отдельного человека и цивилизованно одобрить убийство десятков и сотен тысяч в другой стране. Любуясь своим отражением в зеркале собственных чувств, он не способен полюбить даже себя самого, он не любит своего Господа, свою кошку и свою работу.

И все это разлетается в прах вместе с зеркалом, как только жизнь вынуждает его бороться за жизнь. Тогда он возьмется за ум, если еще не сошел с ума, разглядывая в зеркале свою идиотскую рожу, и не сдох от страха, оказавшись перед лицом пустоты, тогда он плюнет на больного, проклянет Господа, сожрет кошку и станет тем, что он есть - зверем без страха и упрека в чем бы то ни было.

Он много раз наблюдал такой метаморфоз и на войне и без войны и хорошо знал, что результирующий эффект зависит только от качества исходного материала - идиот без зеркала превращается либо в зверя, либо в зверька под ногами у других зверей. Но он также хорошо знал и другое - есть существа, изначально чистые, изначально честные, изначально свободные от идиотических слюней и понятия не имеющие ни о каких зеркалах - себя, к сожалению, он к таковым причислить не мог. Таким существом была Бранка.