Крыса резко села, помотала головой и озвучила общую мысль, что читалась на помятых лицах:
— С хрена ли рано?
Впору порадоваться — бойцовский дух в первых наметках привит и доминирует. К нам идут четверо, а бойцы сомневаются во времени. Точно в районе обеда ломать сподручнее, больше цимеса и веселья. Я пожал плечами:
— Может спросишь?
— Так да, — обрадовалась мелкая и зашипела от тычка Замеса. Умник с намеком заморгал, инициатива наказуема, иногда — интимно. Да тут кружок по интересам, сговор и панибратство. Любопытно, куда выведет кривая понимания? Но то лирика, не к месту…
Четверо не спешили. Мужички, крепко сбитые, одетые по наитию в барахлишко с чужого плеча. Агрессии в меру — скорее привычка с ленцой, выработанная пинанием фекальных масс. Шли, загребая ногами, и не отрывали взгляда от нашего постоя. Ушлепок по центру изображал нечто среднее между улыбкой и кривым изгибом обветренных губ. В целом — непонятно. Проба пера или рядовой заход — когда по понятиям и все такое. Скучновато, пожалуй…
— Утречка, — озвучил впередиидущий, изобразив рукой нечто. Я даже не вникал. — Смотрю, интересуюсь…
— Ага, — Люблю недоговорки, их можно развить. — Проснулись, воспряли.
— Чего? — Человече потерялся лишь на секунду. Определенная квалификация присутствует. — Гляжу прибыли с добром. А я же бизнесмен, строю связи, дела…
Абориген лил по накатанной. И опять же с ленцой… Бл…, они на ком отрабатывали навыки? На хомячках? Бойцы озадачились, поднимаясь и переглядываясь, я терпеливо внимал. Больше поощрения на лице я просто не изображу.
— А че происходит? — выдал недоуменное Шест.
— Бизнес, — охотно откликнулся местный. Трое из его сопровождения радостно осклабились. На потасканных лицах проступило нечто знакомое… Но мало. — Полагаю, уладим быстро, накинем, перетрем и рассчитаем…
Чет фонетика мне не заходит. Настроился на мизер, а хлопец выдал повышенный слоган. Не канон. Транзитник деловито прошелся взглядом по нашему закутку, не поленился сделать пару шагов в строну, чтобы заглянуть с торца и потер руки:
— Думаю по «эмочке» за цикл сойдемся. Место хорошее. Нам на радость, вам без проблем. Ведь не хотите проблем-то? — спросил он с показной надеждой. Разродился-таки сука, а то я был готов поторопить.
— Погоди, только консультанта разбужу, — кивнул я охотно. И рявкнул: — Кочерга!
Старикана подбросило, крутануло в тряпье. Он усиленно заморгал, раскорячившись у бачка и силясь вникнуть в реальность. Разглядев гостей, отшатнулся в явном намерении скрыться, подумал и торопливо приблизился. Ладно, определенные зачатки воли и понятий имеются, не отрицаю.
— Да? — Дед встал глубоко в сторонке, подальше от всех собеседников.
— Че за плесень? — переговорщик потерял толику любезности, явив темное нутрецо.
— Погодь, — попросил я. — Кочерга, это кто?
— Шаман, — осторожно сказал старый. — И шаманята. Пинали меня намедни. По ребрам. Больно.
— Ты че наговариваешь, сука?! — один из сопровождения качнулся в намерении пропнуть мясу. Скорее для виду, в показной силе. — Кто тебя трогал, падаль?!
— Язычники, значит, — сказал я задумчиво. Почесал подбородок, приглядываясь.
— Одна эмка за цикл, залетный, — решил накинуть главарь. — Транзит не любит халявщиков.
— Да не их это место! — пискнул дед и сам охренел от своей смелости. — Пидо…!
— Че?!
До чего ж знакомо. Прям ностальгия и сладким по нервам. Посмотрел на Шеста, пучившем глаза в немом ожидании, глядишь, еще немного напряжется и сложит из костей замысловатое. Терпение тощего — понятие сугубо относительное. Я кивнул, делая мягкий шаг вперед.
Удар под подбородок, чтобы откинуть голову. Захват, поворот и всем весом вниз, ломая позвонки о плечо. Хрустнуло, пернуло, что говорится. Тело в руках расплылось, прикрывая меня от потенциальных векторов атаки. Но противник растерялся, хлопая слюнявыми губами… Из партера заслал нож в ближнего и тот затанцевал, притоптывая — хватаясь руками за горловой ручей. А Шест просто подхватил транзитника, перевернул небрежно и воткнул головой в бетон. С влажным хрустом расплескалась розовато-алая клякса…
— Ох… о-оюшки… — очнулся последний и завизжал неожиданно тонко. — Убивают! Пускают…
Не договорил. За ним на финише рывка замерла Крыса. С Малюты тяжело капала кровь. Замес как-то обиженно вздохнул и выдал непонятный вопрос:
— А я?
Со стороны домов, где базировался пост, послышался шум и невнятный лай команд. Затопало, шорох гальки накатил и стих… Из развалин вынырнула троица местных и надо отметить, выглядели браво. Клепанные нагрудники, самобытные разгрузки и шмалабои. Верховодил лысый крепыш с морщинистым коричневатым лицом пожившего бродяги. Набегая, рявкнул привычно:
— Стоять!
— Чет у вас больные какие-то! — возмущенно объявил я, отряхивая штаны.
— В смысле? — Охрана замерла у места действа и от неожиданности забыла нацелить оружие.
— Прибежали и упали, бл… — Я потыкал пальцем в тела. — А если заразимся?
Лысый пожевал губами, склонился над трупом, над вторым… И неожиданно хмыкнул:
— А этот еще и порезался, когда падал, да?
— Так они психические! — возмущенно гаркнул Шест. — Командир, я же говорил, что не терплю психических… Зачем мы здесь?
— Ну вот, расстроили бойца… — Я укоризненно покачал головой.
— Да понял я… — Транзитник закинул шмалабой за плечо. — Хорош ломаться. Это ж Шаман, гнида известная. Но хитрожопая, умел отмазываться. Походу заглотнул и не смог прожевать. Био соберите…
А лысый мне понравился. Без условий и оговорок. Он навелся взглядом на Кочергу, вздохнул и полез рукой в разгрузку:
— Один брикет.
Дед радостно закивал:
— Конечно. Уберу в чистом виде. Как водится.
— Наш вопрос, мы и платим, — решил я прощупать почву.
— Не принято, — жестко осек охранник, протягивая старику желтоватую пластину. — На Ферме есть правила. Чти.
А крутовато завернул. Я понаблюдал как Кочерга примеривается к покойнику, чтобы подхватить и уволочь к последнему пристанищу. Правила, значит… Местный безопасник приценился к нашему скарбу, обвесу и покачал головой:
— Жаль.
— Чего? — Мужик демонстрировал непонятную искренность. Грех не спросить.
— Нулевые ведь? — Дождавшись моего кивка, вновь качнул черепом. — Так бы предложил место в группе. Двенадцатый сторожевой. — Он ткнул за спину, в сторону блокпоста. — Мне такие нужны. Реально, позарез… Слушай, если задержитесь и решитесь проявиться, скажи, что за тобой слово Лузы. Луза это я, да…
— Джимми, — я охотно протянул руку. — Мы задержимся.
— Хорошо. — И троица потопала на службу. Вот так просто… В некоторой степени даже растерялся.
— Охренеть, — выдал комментарий Замес. — Такого не видал…
— Луза! — окликнул я уходившего. — Мы тут с бойцом планируем за горючкой податься. Пройдем через вас?
— Само собой, — мужик оглянулся. — Я предупрежу. Но ты без хитростей, сам понимаешь… Ежели что, урою. Быстро.
— Да мы простые пилигримы.
— Ага. — Луза сплюнул. — Идите по магистрали в сторону оси. За часок добредете до бывшего торговчика. Если свезет, прихватите и нам пару деревяшек. Накину за работу «2М».
А вот и задание. Мы начинаем ассимилироваться. Первые шажки, шажочки… Я развернулся к Фрау, деловито стучавшей кастрюлей. Вообще не запарилась, выпустила арбалет из рук, забыла о мертвом мясе и вернулась к готовке. Ценю.
Вернулся употевший Кочерга. Тяжело потащил второе тело.
— Куда его? — спросил я у напряженной старческой спины.
— А? Дак в ямы… Хреначим туда покойников и сухих, что у края набьют…
— Замес, помоги консультанту, — распорядился и присел у слабого огонька, что мгновенно набрал обороты. Язык пламени выстрелил на полметра, заставив Фрау вздрогнуть. Я выдохнул… Костер послушно затанцевал веселой короной. А что, можно сэкономить на древесине.
Умник деловито подхватил два тела за шкирку и без напряга пристроился в фарватер старому. Тот уважительно покивал на демонстрацию силы. Так и убыли, скрывшись за надстройками.
— Хорошее утро, — потянулась Крыса. — А че пожрать?
После короткого завтрака, несколько минут просто сидели, бессмысленно пялясь на огонь. Усваивали и переваривали. У бачка чавкал Кочерга, получивший пайку и решивший, что настал рай. Первым размеренный утренний фон нарушил умник:
— За лагерем нужен пригляд…
— Крыса останется на страже. А ты и Фрау возьмете жрущего пенсионера и прогуляетесь. В приоритете ближайшие торговые точки и полезные контакты. Не мутные.
— Будь спок, командир, — Мелкая хлопнула телегу по колесу. — Тощий, хватит пучиться, достал… Со мной Марта не пропадет.
— У… — Шест заглотнул реплику и показал кулак.
А дальше мы с тощим собрались по облегченному варианту и потопали. Организм успел немного восстановиться, шагалось неплохо, если не форсировать. Другая беда — под повязками жутко чесалось. Нужен полноценный душ — здравствуй щетка, здравствуй мыло. Опять углубился в желаемое… У ближайшего проулка притормозили, оценивая перспективу. В проходе между домов грамотно намешано баррикад и укреплений — стены восстановлены, местные не пожалели цемента и металла. При обще-показном образе разрухи, вблизи смотрится на удивление надежно. На фортификациях бдела охранка, достаточно вооруженная и без послаблений. Смотрели в нужных направлениях, гостей срисовывали заранее… Нам махнули — мол хорош мяться.
Пропускным пунктом служили чугунные ворота, неким чудом приделанные к бетонным столбам, врезанным в асфальт. Я посмотрел, прикинул — ни одной сука идеи о том, как сделано. Через приоткрытые створки как раз запускали группу охотников на пять единиц — усталых, но щедро скалившихся.
— Поздорову, хмыри, — отзвучало хриплое.
— С Меженки? — хмыкнул досмотрщик. — Удачно?
— Сухих там страсть… Но мы ж резальщики…
Шест покосился в некоем вопросительном контексте. Мне, конечно, любопытно, но не настолько — ребята накидывают крутого образа, их проблемы. Скромные пилигримы ходят скромно — аксиома. Мы посторонились, пропуская шумную толпу, и раскивались с охранкой. Центровой ткнул пальцем в сторону Оси и пожелал удачи. И все. Хотя смотрели пристально, сравнивая наши мордашки с чем-то закрепленным на подкорке. Забавно, но пока не актуально. Спрошу позднее, став привычным кусочком транзитной ушицы.
— Странно, — сказал тощий, едва разменяли первую сотню метров. По магистральной улице двигаться только в радость, подчищена, натоптана. Антураж из мусора и блочных частей сдвинут к остовам домов. А вот ржавые кузова, вросшие в асфальт, отчего-то оставили. Много рыжины и серости, черная пыль сливается с тенями, которые сочатся тихими звуками. По мне так шумновато — трудно оценить источники акустики.
— Что странно? — Я багром поддел смятую консервную банку. Тефтели в томате…
— Нам поверили…
— Не обольщайся, — усмехнулся, припадая на правую ногу. Покалывает зараза… — Им просто насрать, пока ты ровный. Взбрыкнешь и они также спокойно утопят тебя в красном. Их тренировали, видна выучка… только странная. Налажены сменные дежурства…
Я уже размышлял вслух. Как фермерские двигаются, как держат оружие, контролируя потенциальные угрозы… Детали складываются в занимательное панно, далеко не полное, но интересное.
— Я и говорю, странно, — поддакнул Шест. — Не привык к такому…
— Вольницы нет… — задумчиво протянул я, бегло оценивая темные провалы окон. Мелькало, не мелькало… Угрозы не чувствовал. — Что скажешь по маршруту?
— Сухими наносит. Обильно. — Тощий понятливо кивнул. — И, вроде как, народу вокруг шарится много… Прям свербит. Но хорошо…
Не до конца понял. Даже замедлился, приглядываясь к спине напарника. Тот обернулся и ностальгически вздохнул:
— Вдвоем идем… Начинали же с этого, командир.
Эка пробрало, товарища. Но согласен, есть место доброй памяти.
— Да, — сказал и на автомате подставил ладонь для хлопка. Как встарь, там, где не служил — когда рядом призраки, а работа сделана и впереди желтые плафоны казенного дома. Ну а Шест радостно хлопнул.
— Сука. — Рука отнялась. Меня переклинило набок.
— О… — Тощий виновато замер. — Я ж слегка…
— Двигаемся, Геракл…
— Кто?
— Да был один, тоже по силовой тематике… — Повертел ладонью, на месте ли пальцы. Не постеснялся, пересчитал. Шест вздохнул.
Минут через сорок ходьбы магистраль разветвилась на более скромные улочки. Тут же повстречали первых сухих в количестве трех и, надо сказать, твари явили повышенную прыткость. Не раскачивались, сыпля треском, а взяли с места в карьер… И отчего-то подумалось — такой вот холодненькой гадостной мыслишкой, что уроды из рядового состава, банальные уличные монстры. Ведь Ферма, все должно быть нажористо и калорийно. Сухие откармливаются на суетливом мясе, что регулярно ползает по развалинам…
Глухо ударило, обрывая клекот. Колун взял первую жертву. Багор — вторую… Третьей тощий выдал прямой пинок по корпусу, и тварь надломилась, вываливая черное нутро.
— Вроде простые, — озвучил Шест, протирая оружие.
— Уверен? — Я разглядел над трупами добротные искры зеленых адхар.
— Не особо… — Напарник почесал в затылке, взлохматив колтун волос. — Думаешь, они все такие… Стремно так-то.
— А био много.
— Ну да, — просиял тощий, склонившись на сбор.
Минут пять выбирали дорогу, стоя в тени обрушившейся высотки. Обещанный торговчик никак себя не проявлял — городские развалы темнели равнодушными изломами и не более. Но велено идти на Ось, на том и порешили. Безликая дорога, усыпанная пластиком и камнем. Плюсом обозначил отсутствие свежих следов — меньше конкурентов. Или же все вынесли до нас — всколыхнулся пессимизм. А ну нахер, мутное…
Шли и шли…
По итогу торговое заведение на пять этажей мы нашли. Относительно целое, но непонятно опять же — искомое или одно из. Тощий повертел носом, насторожился:
— Дерево есть. И сухие.
— Типа чуешь? — Прям кладезь талантов, но вопросов я обычно не задавал. Полезные навыки легко спугнуть, знаю по опыту.
— А то. — Довольная физиономия Шеста — это отдельная тема. Но запоминающаяся.
— Заходим. — Я привалился к сколотому портику входа. Осторожно заглянул, рыскнув прицелом по пыльному сумраку. Обломки, части меблировки, лесенки, переходы… Видено не раз, но возможно именно это заведение удивит.
В холе, откуда расходились надтреснутые коридоры, ничего примечательного. Звук шагов тихо стелился меж обломков. Пространство мертво… Сверху с коротким ревом сверзился сухой — врезался в лесенку и расплескался, подергивая конечностями точно сломанная кукла.
— Ни хера себе здрасте, — озвучил Шест, опуская топор.
С минуту изучали верхние галереи. Слабый свет пробивался сквозь проломы, давая шанс оценить структуру. Мутные изломы безмолвствовали. Но где один сухой прыгун, там и несколько. Мигнул тощему легким намеком — куда двигаемся? Напарник повертел головой и показал на второй уровень, немного правее основного подъема. Напряжно как-то, приставные шажочки медленно приближали к цели, нервы пели… Красота на миноре. Вдох и выдох… Сквозь прицел сумрак выглядел удобоваримо.
В первом же зальчике при нашем приближении скрежетнуло и тихо заклекотало. Сейчас не понял, твари в засаде что ли? Бледные тени качнулись нам на встречу и познакомились с щедрой отмашкой стали. О стенку шлепнуло порванное мясо. Шест ударил кулаком, ногой…
Я по восходящей вспорол очередного противника. Дистанция! Успел отшатнуться, пропуская колун.
Замерли, прислушиваясь к затухавшему бульканью. По облицовке тихо сползали черные шматки.
— Что это было? — напряженным шепотом выдал тощий.
— Не поверишь, сухие.
— Не смешно, командир.
Пожалуй, первичная оценка верна — сухостой Фермы продвинут и борз. Мы завалили пятерых, и они все как на подбор — откормлены, подвижны. Пошевелил носком ботинка ближнее тело — волоконца мышц присутствуют в достатке. Пальцы сточены до кости, челюсти деформированы… Факты, факты и сонм догадок. А надо ли? Нам несут био, этого пока достаточно.
— Жирненькая, — любовно сказал Шест, прибирая последнюю адхару. — Жить можно.
— Согласен, боец.
Но топливо само себя не найдет. Обследовали несколько залов. Видны следы мародерки — по мне так немного странные, точно местные начинали разламывать стойки, мебель, торговые обвесы и бросали, не доделав. На том же Базаре, если мусорщики добирались до перспективного помещения, оставались только стены. Вариантов масса — сборщиков могли спугнуть, а может локация настолько богатая, что ребята зажировали и побрезговали, во что не верю ни на шишечку.
Шест дернул стеновую панель и по залу раскатился треск. Стремительно развернувшись, я прицелился в дверной проем. Нам по любому шуметь, так почему бы не сейчас. Тощий, осознав, что выговора не будет, вскинул шмалабой.
Тишина, легкие шорохи вдалеке…
В голове один вопрос — почему не идут? Сухие натыканы по этажам — уверен. Скорее всего меньше, чем рисует стремавшееся воображение, но нам хватит. И это радует, выполним двоечку, по цене одного — наберем дровишек и зеленки. А может схарчат нас… Диалектика, да.
— Не слышу, — шепнул тощий.
— Дерни еще разок.
Громкий скрип уплыл в центральный провал здания. Ответа не последовало. Но это же, бл… сухие. Им жрать положено априори…
Я махнул рукой на коридор — продолжаем идти, осматриваться. Метров через пятьдесят наткнулись на павильон, отделанный деревом. И замерли в немом удивлении — Шест от изобилия искомого, я от непонимания. А где старая добрая пластиковая отделка? Откуда эта фривольная старомодность? И почему, именем Оси, древесину не растащили? Нахлынула легкая злость… Слишком много спрашиваю, нагнетая. А надо как тощий — хреначить колуном.
С первой отодранной доской напарник озадаченно спросил:
— С хрена не сняли? Рядом же лагерь…
— А вот это, боец, крайне интересный вопрос.
— Да?
— Собирай поклажу. — Я выгрузил веревки на обвязку и отошел к выходу. У перил остановился, приглядываясь к темным закуткам. Позади мерно ухало и трещало… Как там Луза сказал — «если свезет». Вспомнилось не ко времени. И против чего нам потребуется удача? Внизу чуть дрогнули тени…
— Шест, замри.
На этот раз сухих было семеро. Бодро взлетели по лестнице, распахнули руки в жадности и хрипло взревели, отвесив челюсти. Чет как-то дозировано… но от того не менее стремно. Убрал автомат — сдается выстрел привлечет новые проблемы.
— Замахом! — гаркнул я и нырнул к полу. Поверху прошелестела сталь, а рядом станцевали подванивающие ноги тощего. Колун дело знал — черная морось расписала стены на несколько метров. А мы не гордые — можем и снизу поковыряться в алчущих телах. Тычок багром, второй…
— Куда?! — взревел тощий, перекрывая вой. — Не отпускал!
Новый полет топора. Прошел на бреющем, покатились головы… Последних двух, барахтавшихся в мясной куче, я познакомил с ножом. Навалился в нескольких точных ударах и откатился на чистый пятачок пола.
— Командир? — тревожно спросил Шест.
— Норма. Кажись, я понял почему тут до хрена полезного…
— Мы тут в био утонем… — Тощий призадумался и неожиданно радостно улыбнулся: — Прикинь? Предлагаю после мотануться по зальчикам.
— Мыслишь здраво. — И сам хотел присмотреться к возможностям торгового центра. Если не навалятся всем кагалом, вполне сносная идея. Плохо, что все сильнее хочется выстрелить… Чуйка сигналит, подсвечивая реальность багрянцем.
Пока Шест увязывал огромную вязанку, нас беспокоили дважды — на две и на пять целей. И лишь в последней группке встретился чахлый сухостой — без адхары, да и вида отвратного. Чисто мумия, забывшая умереть. Значит все же большинство просто отожрались — и лучше бы версия сработала. Если присутствует некий зональный эффект… Додумать не успел, тощий погрузил вязанку на хребет и стал напоминать непонятное мифическое чудище. «Горбохер» — толкнулась шальная мысль и я поморщился. Меня кроет что ли?
— Пройдем дальше по галерее, — тихо сказал я, переступая останки. Едва не поскользнулся, ткнувшись плечом в стойку. А ведь мышечный храм опять побаливает. И функция тревожится…
Второй этаж не привнес в пилигримский быт ничего полезного. Было что взять, не спорю, Крысу бы просто осчастливило, но мы пока повременим. Поставим отметочку, расспросим фермерских, уточним, наметим…
На третьем этаже забрели в непонятный коридор технического плана — для разнообразия. Нашли две оторванных правых руки и застарелые подтеки крови среди намешанного мусора… Намек, не намек, но мы аккуратно сдали назад… А потом я понял почему торговые сухие так странно себя ведут. Тупо боятся, реагируя, только когда мясная закуска совсем обнаглеет и сорвет инстинкты… А то чего, они боятся выступило к нам из дальнего сумрака коридора.
Здоровая хрень. Двигается на кортах, вскрытые мышцы мерзко шевелятся при движении. Череп поломан, отчего один глаза выпучен огромным яблоком. И челюсти на загляденье — тупо ковш. А тенденция нехорошая — на лицо явная мутация под адхарами, которые мы жрем.
Рык ударил точно набат.
— Бросай! — Рявкнул я, не успевая подумать.
Тощий сообразил — крутанул и засадил вязанку в бросившуюся тушу. Мой прыжок совпал с ударом — жопой вспахал обломки и подъехал под вскинувшуюся тварь, что ошалело мотала башкой. Вдавил спусковой от души — на рефлексе, и горячие гостинцы зашли от паха до грудины. Резко запахло пороховыми…
— А… — Тощий замер с вытянутой рукой.
У стены на сколе подвис огромный отстреленный член. Черная слизь из вскрытого брюха выплеснулась мне на лицо, сухо щелкнул боек…
— Бей! — Я загнал внутрь короткий рвотный спазм и рывком ушел из-под агонизирующей туши. Потратил патроны, сука… и очередь сильно напоминала паническую. Но в подобном случае можно, да?
Тощий не подвел. С воплем отработал колуном — раз, второй… Голова твари отпала, но тело продолжало содрогаться. Перекатившись, я ухватился за руку Шеста и был воздет. Две или три минуты постояли, надсадно дыша. Туша дергалась.
— Это. Не. Нормально, — по частям выдал костлявый.
— А что она делала в коридоре? — вступил я в диалог. В сумраке трудно различить детали, но если там логово…
— Предлагаешь глянуть? — Шест нездорово оживился.
— На чем-то же сука возмужала…
Над трупом, точно по команде развернулся коричневатый шарик гео. И следом, без промедления — две аквы. Крупные. Радующие глаз. Я несколько скомкано перезарядил АК. Взял с собой только один запасной магазин, только один… И стоп. Выпусти приклад, Джимми, соберись…
— У меня пузырьки заканчиваются, — огорченно протянул Шест.
Я осторожно двинулся по коридору. След привел к неприметной железной двери, вроде бытовки, где обслуживающий персонал отдыхал от дежурных улыбок. Таких дверей вдоль прохода еще пяток, но у порожка этой щедрые мазки крови… Замка не видно, ручка погнута. На толчки подергивания дверь не откликнулась. Уже интересней.
— Не стесняйся, — сделал приглашающий жест Шесту.
Он пнул. Даже завидую… Дверь вогнуло и с коротким металлическим лязгом откинуло. Запор присутствовал — кто-то закрылся изнутри. Напахнуло пропастиной… Жмур — у дальней стены, привалился в позе крайней усталости. Ноги разведены, голова свесилась, правая рука оторвана, а левая пристроилась между ног. Походу успел закрыться от тварей и преставился. Мужичок невзрачный, увидишь не запомнишь. Рядом рюкзак, перемазанный кровью… Я приблизился.
— Зона взяла, — хмуро сказал Шест, прицениваясь к поклаже мертвеца.
— Это да… — Я прочитал надпись, криво выведенную кровью между ног трупа. «Гони Валентина…». Последнее «а» смазано в посмертии.
— Охренеть. — Тощий выпучил глаза на содержимое рюкзака.
Консервы. Двадцать семь банок. Бельишко, полезная мелочевка не в счет. А вот каша с мясом… Двадцать семь экземпляров счастья. Согласен с Шестом — нам свезло. И такое везение надо бы унести по хорошему — без криков и надсадного напряжения, когда считаешь сантиметры до спасения… Что ж ты делаешь память, зачем сейчас? Я сосредоточился на полупустом объеме комнатенки — ничего интересного, могу еще прибрать швабру, но воздержусь. Простые действия, простые мысли… Вернулась концентрация и отголоски спокойствия.
— Зачетное место. — Шест радовался. — Но пора уходить, да?
— Бери груз. Медленно отходим.
Выдвинулись черепашьим ходом, скрадывая метры и грязь. Сперва из коридора, затем к лесенке на первый уровень, где немного подождали, слушая шорохи. На удивление тихо — сухие вроде как затаились, услышав рев альфы, и пока до скисших мозгов дойдет, что альфа свое отшумел… Спуститься успеем.
В портике выхода тощий застрял. Кучка древесины не вписалась в габариты… На перекомпоновку и проталкивание, под злобное шипение, ушло минут пять. А под открытым небом красота — горьковатый, но чистый воздух, если сравнивать с затхлостью центра. Познается в сравнении… Позади, среди зальных теней началось легкое шевеление, что-то упало, дробно скакнув по полу.
А мы немного ускорились. Дорога известна и открыта спорому шагу. Цели видно издалека, успеешь вздрогнуть пока не накинут. За домами разок прозвучали командные голоса, щелкнули несколько выстрелов… Очередной вопрос — как стыкуются команды на выходе? Делят сектора? Или всем посрать — кто успел, того и сливки. Предположил бы, что мелочь шастает бесконтрольно, разбираясь по факту, а вот серьезные команды, что идут за хорошей добычей, имеют договоренности. Сам бы так сделал… с адекватными конкурентами, разумеется.
Путь до лагеря показался короче. Проблем не случилось, зона отпустила. На подходах к периметру, едва занырнули в проход между пограничными домами, нас окликнули — над укреплениями по обе стороны ворот блеснуло оружие. И ведь не высовываются черти больше положенного — ровно тот минимум, в который трудно попасть. Ученые и опытные, как погляжу. Я вскинул руку:
— Дровишек заказывали?
— Джимми. — Рядом с часовым высунулась лысина Лузы. — А че черный?
— Так пачкаются.
За стенкой гоготнули. С тяжелым скрипом приоткрылась створка ворот, и мы неспешно зашли. Командир поста церемониться не стал, скакнул с помоста и махнул рукой — давайте за мной. По итогу попали в здание справа, где у двенадцатого сторожевого в нескольких объединённых помещениях раскинулась бытовушка. Луза уважительно посмотрел на объемы груза и показал небольшую поленницу у пристенка.
Делиться — не таиться, можно словить положительного. Кивнул тощему — выкладывай, но меру знай. Хотя в случае Шеста предупреждения излишни — пересчитает каждую доску, точно все полешки уже пронумеровал и оприходовал. Луза улыбнулся и катнул на ладони два блистера с био:
— Держи. Две по троечке. Считай, накинул за хорошую работу. С сухими столкнулись?
Вопрос, вижу, не праздный и не риторический. Мужику важно услышать нормальный ответ.
— Крепкие. Быстрые. Одна тварь вообще сущая мечта. — А почему бы не воспользоваться моментом. Я осторожно продолжил: — Раньше мы с таким дерзким сухостоем не сталкивались, чтобы прям отожранными отарами заходили. Максимум пару штук на замшелую группу, если понимаешь…
— Ферма. Привыкай, — ответ был скучным и ожидаемым. Луза углубился в собственные мысли, за которые я бы приплатил, чтоб услышать. Лысый неожиданно встряхнулся: — Зона богатая. Чтоб ты понимал, куда попал. А знаешь, что привлекают богатые зоны?
— Проблемы.
— Молодца… — Мужик усмехнулся. — Добычи в досталь, но и сухие не брезгуют. А к сухим еще всякой падали…
— Часом не про восходников сейчас?
И Луза замкнулся, точно раковину схлопнул. Зыркнул по сторонам в непонятной настороженности:
— Я тебя плохо знаю, — сказал он веско. — Смекаешь?
— Рано начал разговор. — Я улыбнулся, и фермерский чутка сдал назад. Потом мотнул головой и собрался. Крепенький экземпляр, не отнимешь. — Мы в расчете.
Шест уже сигналил обеими лапами о готовности схлынуть из очага законности и порядка. На выходе из комнаты я обернулся и спросил у вновь задумавшегося охранника:
— Не знаешь какую-нибудь Валентину, из местных? Предположительно охотник?
— Знавал одну. С Хмурым бегала. Сухие ее порвали и Хмурый сорвался… Пропал с месяц назад, пошел, говорят, за счастьем… Хер знает. А что?
— Имя слышал. Понравилось.
Я догнал Шеста и отбросил ненужную информацию. Зона прибрала, да… Тощий облегченно выдохнул — походу, уже готовился расстаться с консервами. Не волнуйся боец, я редко расстаюсь с хорошим, строго целевые расходы.
Пара поворотов у косых сарайчиков, треск настила под сапогами и мы почти у лагеря… Вот только народу там несколько больше, чем оставлял. Сидят мои бойцы в количестве трех, а рядом топчутся два мужика и престарелая дама. Но Крыса никого не режет, так что шансы есть…