[Тава: …]
Гулким звоном в голове раздалось дребезжание зимнего утра, и черноволосый аптапаро раскрыл свои глаза.
[Тава: …]
Он лежал на своей кровати, весь обвязанный бинтами. На тумбе рядом пованивали какие-то мази, стояла охапка маленьких зелёно-оранжевых лепестков да небольшой графинчик с водой, впрочем уже опустевший.
[Тава: …]
Никого кроме Тавагото в помещении не было: непонятно, правда, куда именно подевалась Мун или та же Циллиана, раз его кто-то лечил. Можно было, конечно предположить, что за ним следил специальный врач, но что-то и его не было видно. Хоть он и был аптапаро с более сильной физической формой, чем у людей, в нынешней ситуации ему бы не помешал контроль от специалистов.
[Тава: …]
Пока что голова зверолюда работала очень слабо: на лице остались здоровенные почерневшие гематомы, челюсть щемило, и закрывать её было больно, так к тому же грудь ужасно ныла, пара пальцев на ноге были стянуты к шероховатой деревянной палке, а на голове образовалась небольшая плешь, которую использовали при перебинтовки головы.
[Тава: …]
Вялой ладонью Тавагото тронул свою макушку: там остался нехилый такой шрам — видимо, ему было суждено остаться с этой хоть и маленькой, но всё-таки плешью на всю жизнь. Он, конечно, не метил в красавцы, но даже такое мелкое уродство не могло не огорчать.
[Тава: …]
Тяжело вздохнув, аптапаро медленно и аккуратно перекантовался из лежачего положения в сидячее, слегка простонав в процессе.
Дрожащими пальцами ног он кое-как нащупал пол и сделал небольшой упор на ступни.
[Тава: …]
Колени пронзила дикая боль, но Тавагото, прикусив распухшую губу, всё-таки встал на ноги, махая руками для поддержания равновесия.
[Тава: …]
Он был в одной лишь рубахе и мокрых портках: была ли это моча или пот, он сказать не мог — ему тяжело было размышлять.
[Тава: Который день?…]
Аптапаро еле-еле развернулся к стене и прищурился, вглядываясь в небольшой календарик, купленный им, чтобы обучить Мун датам.
[Тава: Я проспал целые сутки…]
В голове снова отдало резким жаром. Морщинистый лоб слегка покраснел и покрылся ребристыми испаринами.
[Тава: Такое ощущение… Будто я что-то пропустил… Что-то очень важное…]
Тавагото обернулся в сторону слегка приоткрытой деревянной двери и нелепо двинулся к выходу, медленно переминая слегка онемевшими ногами.
[Тава: …]
***
[Тава: …]
В гостинице никого не было: вообще никого. Казалось, будто весь мир испарился, исчез, оставив черноволосого избитого аптапаро в полном одиночестве.
[Тава: …]
Он проверил комнату Верфиниция, первый этаж, кухню, даже небольшой подпол для мяса — в гостинице не было ни души, хоть, судя по свету, сочившемуся из окна, на дворе было утро.
[Тава: …]
Холода Тавагото не чувствовал, так что, не церемонясь с одеждой, всё в такой же рубахе он поплёлся на выход.
[Тава: …]
Да, снаружи было свежо и ярко — очевидно это было утро, чуть позже рассвета. Кое-где, за тем переулком, где пряталась гостиница, копошились какие-то люди, перекатывались на санях угрюмые мужики и плелись в три погибели разодетые в самые изношенные и жирные тулупы старушки.
[Тава: …]
Аптапаро не понимал, что он делал, но его ноги неожиданно понеслись куда-то… Ему почему-то хотелось двигаться, и это наглухо противоречило той боли, что эхом перекликалась в его мышцах и костях.
[Тава: …]
По сторонам тянулись длинные чёрные улочки серых и неприметных домов, прохожие мерзко взирали на почти голого зверолюда…
[Тава: …]
[???: Эй, рогатый, лови!]
[???: Да, бедный рогатик, это те…БЕ!]
Пара увесистых снежков разбилась об спину Тавагото. Его рубаха обагрилась влагой, а портки запятнались крохами снега.
[Тава: …]
Зверолюд даже не мог оборачиваться: он ясно понимал хотя бы то, что к нему прямо сейчас приставали именно дети.
[Тава: …]
[???: Эй, дядя, почему вы в одних портках?]
[???: Дубень, он бедный — он не может позволить себе тёплую одежду.]
[Тава: …]
[???: Может тогда отдадим ему свою?]
[???: Конечно нет! Мама говорила, что к таким дядям лучше не подходить, пошли отсюда!]
[???: Ну… Раз мама сказала…]
Двое детишек помотали своими покрасневшими от холода и веселья лицами и поскакали по хрустящим сугробам.
[Тава: …]
Зверолюд слегка приподнял своё ломящееся от боли лицо и двинулся дальше, понурив обветшалую бошку.
[Тава: …]
«Куда я иду?… Нахера я вообще вышел из гостиницы?»
Совершенно неожиданно вырвавшись из пелены неосознанности, юноша оглянулся по сторонам и осознал бессмысленность своих действий.
[Тава: …]
«Мне надо лечиться… Отлежаться… Не выходить… Зачем… Я пошёл?…»
Слегка топнув на месте, и перевалив свои плечи по маленькому шажочку на сто восемьдесят градусов, зверолюд прокрутился вокруг своей оси с ужасным хрипом и, свесив свои тощие руки, двинулся дальше.
***
Аптапаро не понимал, что он делал, но его ноги неожиданно понеслись куда-то… Ему почему-то хотелось двигаться, и это наглухо противоречило той боли, что эхом перекликалась в его мышцах и костях.
[Тава: …]
По сторонам тянулись длинные чёрные улочки серых и неприметных домов, прохожие мерзко взирали на почти голого зверолюда…
[Тава: …]
[???: Эй, рогатый, лови!]
[???: Да, хватай снежок!]
Пара увесистых снежков разбилась об спину Тавагото. Его рубаха обагрилась влагой, а портки запятнались крохами снега.
[Тава: …]
[???: Ой, это опять тот дядя…]
[???: Он же туда ушёл, почему он снова здесь?]
[???: Я не знаю… Ой, мне кажется, что он за нами вернулся!]
[???: ААА!!! Тогда бежим!!!]
Двое детишек помотали своими покрасневшими от холода и ужаса лицами и поскакали по хрустящим сугробам.
[Тава: …]
«Я… Снова здесь…»
[Тава: …]
Зверолюд слегка приподнял своё ломящееся от боли лицо и двинулся дальше, понурив обветшалую бошку.
[Тава: …]
«Что… Почему всё точно также?.. Я же развернулся и пошёл в другую сторону…»
Веки зверолюда непреклонно тянулись низ, нависая над зелёными горизонтальными зрачками, а посиневшие губы тряслись от бурлящей в них крови.
[Тава: …]
«Вернуться в гостиницу… Лежать на кровати… И больше не выходить… Подождать, пока вернутся остальные… Они… Они должны вернуться… Надо возвращаться…»
Слегка топнув на месте, и перевалив свои плечи по маленькому шажочку на сто восемьдесят градусов, зверолюд прокрутился вокруг своей оси с ужасным хрипом и, свесив свои тощие руки, двинулся дальше.
***
Да, снаружи было ужасно темно, в кромешном мраке петляли бордовыми искорками какие-то невзрачные стрекочущие мотыльки. Кое-где, за тем переулком, где пряталась гостиница, копошились какие-то странные изуродованные создания, переваливающие своими смердяще мерзкими крыльями по искрящемуся безумием песку.
[Тава: …]
Аптапаро не понимал, что он делал, но его ноги неожиданно понеслись куда-то… Ему почему-то хотелось двигаться, и это наглухо противоречило той боли, что эхом перекликалась в его мышцах и костях.
[Тава: …]
По сторонам тянулись бесконечные своды костяных переплетений, витающих в воздухе. Ложные идолы пересекались с друг другом, обваливаясь и накреняясь. В бело-мертвенных джунглях булькали блевотной вонью текучие ярко-розовые реки, и в них плавали красные пластинчатые черви с длинными усами, скребущими острыми лезвиями по уже стёртому песчаному берегу. Кое-где из-за костяных фигур на абсолютно голого и искалеченного зверолюда взирали сверлящие ледяным взором глазёнки непонятных, будто эфемерных существ, перетекающих полупрозрачными зелёно-чёрными пузырями.
[Тава: …]
[¿¿¿: Эй, рогатый, лови!]
[¿¿¿: Да, бедный рогатик, это те…БЕ!]
Пара увесистых кусков кровоточащей плоти в дребезги разбились об спину Тавагото. Его костлявая спина обагрилась телесными жидкостями и кусками мяса, а портки запятнались крохами склизких косточек.
[Тава: …]
Зверолюд даже не мог оборачиваться: он ясно понимал хотя бы то, что к нему прямо сейчас приставали именно…
[Тава: …]
[¿¿¿: Эй, дядя, где ваши крылья?]
[¿¿¿: Дубень, он мёртвый — он не может позволить себе крылья.]
[Тава: …]
[¿¿¿: Может тогда отдадим ему свои?]
[¿¿¿: Конечно нет! … говорила, что к таким трупам лучше не подходить, пошли отсюда!]
[¿¿¿: Ну… Раз … сказала…]
Двое………………. помотали своими покрасневшими от прилипшей крови лицами и вспарили в пылающий воздух, рассыпавшись блистающим лиловым пеплом.
[Тава: …]
Зверолюд слегка приподнял своё ломящееся от боли лицо и двинулся дальше, понурив обветшалую бошку. Рога тяжёлым грузом тянули вниз, будто на них были подвешены какие-то грузы.
[Тава: …]
«Что… Что происходит?… Что это за место?… Что это за существа… Почему я до сих пор здесь?»
Зелёные очи аптапаро судорожно задрыгали из стороны в сторону, будто норовя выскочить из почерневших орбит.
[Тава: …]
Он был посреди какого-то голубо-лиловой пустыни: из стороны в сторону, словно перекати-поле, переваливали своими боками куски пламени, а в небе витали титанические черепа, испускающие тучи сверкающе-белого дыма.
[Тава: …]
Посреди Тавагото был лишь костлявый лес, состоящий из каких-то странных, держащихся на соплях постументах и алтарях. За ними было видно ровным счётом ничего — разве что мелькающие фигуры незримых существ.
[Тава: …]
«Это… Я сплю?… Это галлюцинации?… Что происходит?»
Мозги аптапаро разорвались на части и разлетелись по всей округе, разлившись мерзкой сероватой жидкостью. Выпучив свои козлиные глаза, зверолюд коснулся дрожащими бледными и худощавыми ладонями своей макушки и нащупал лишь остатки своего расколенного черепа.
[Тава:…]
И нет, это не было кривой грамматической конструкцией: у юноши было целых пять рук: двое из них были до ужаса бледными, белыми, как и кости, окружающие аптапаро, а ещё три торчали из-под подмышек и из спины, тоненькими спицами выпятившись в разные стороны.
[Тава: …]
«Почему я продолжаю мыслить, если у меня нет мозга… И… Пробит череп… Видимо, это просто сон…»
Тавагото докоснулся до своего лица и щипнул себя за щёку.
[Тава: …]
Без какого-либо сопротивления она попросту оторвалась от его лица, хлынув розоватым паром в воздух. На месте раны лишь застрекотали какие-то искорки болотно-сизого окраса, плавно перетекая в еле заметный дым.
[Тава: …]
«Мне надо…»
Здесь не было гостиницы: наверно, в этом месте вообще ничего не было кроме кромешного мрака и фантасмагоричного хаоса.
[Тава: …]
«…»
Вдали замаячило нечто, какая-та гигантская каменная башня, выглядящая, как плоская вертикальная плита. Над ней ежесекундно озирались по сторонам гигантские вороны с собачьими ушами, повизгивая себе под клюв что-то наподобие детского плача.
[Тава: …]
«Наверно… Мне надо идти туда…»
Нечто прозрачное вцепилось стальными щипцами в скрюченные ключицы Тавагото, и его тело медленно поплыло в сторону громадного здания.
***
[…: Тава]
«¿¿¿»
Всё вокруг петляло перевёрнутым разнообразием, переливаясь всеми цветами радуги и мрака одновременно. Казалось, что зверолюд попал в ад, хоть и не всё вокруг него было таким уж мерзким.
За холмом, к примеру, была заметна прекрасная и статная фигура какой-то красивой девушки с длинными и шелковистыми белыми волосами. Над её макушкой нависал нимб, с которого потоками сочилось зелёное пламя, а в глазах незнакомки ползали мелкие оранжевые крапинки, из-за чего её глаза были как будто шероховатыми.
[…: Тава]
«»».
Совершенно неожиданно ангел повернула свой лик в сторону зверолюда и разинула свою пасть. Челюсть будто отпала, коснувшись земли, а тело девушки быстро обросло мехом и вспарило на титанических крыльях, из-за чего вся пустыня всполохнулась песчаным вихрем.
[…: Тава]
«»».
Мелкие частички заплетались в смертоносный смерч, и потоки его резко потянули зверолюда в воздух.
[…: Тава]
«»».
[…: Тава]
Покачиваясь в свободном падении, зверолюд летел вдоль вздымаемой земли, выискивая глазами то самое гигантсткое здание, которое он видел из костяных джунглей.
[…: Тава]
Наконец, он приземлился в нужное место.
Здесь не было ничего: посреди кромешного мрака парил какой-то мелкий поросший травой и снегом островочек. Вокруг него лишь кружились слегка светящиеся серые сгустки каких-то переплетающихся светодиодных червей.
[…: Тава]
Зверолюд опустился на пяточки и медленно поковылял к заветной каменной фигуре: она не была огромной, буквально ему по пояс — это была какая-та плита, очертания были облицованы кровью, а на самом булыжнике были выдолблены всего две буквы «Б» и «М».
[…: Тава]
Зверолюд приблизился к камню и прижал к нему все свои пять ладоней. Костлявые палкообразные руки, правда, тут же хрустнули и обломались, рухнув под ногами Тавагото.
[…: Тава]
Неожиданно…
[???: Поверь мне, ты зря играешься с такими тяжёлыми вещами, как жизнь и смерть…]
Всё сразу же приняло прежний, нормальный вид, и лиловые пустыни с кровавыми небесами размылись в прах.
[???: Давно мы, конечно, не виделись…]
[Тава: …]
[???: traitre…]
***
[Тава: …]
Тавагото распахнул свои зелёные очи.
Голова раскалывалась.
Лицо было избито, а тело перебинтовано.
[Тава: …]
Зверолюд сделал глубокий вдох.
Его чёрные кудрявые волосы развевались по ветру, и только замазанная плешь обдувалась невзрачным холодком.
[Тава: …]
Под ним был снег.
Мокрый и липкий.
[Тава: …]
Вдали висело утреннее солнце.
Тянулись галкой зимние серые облака и тучи.
Были слышны чьи-то отдалённые пошаркивания по измазанным грязью тропкам.
[Тава: …]
Он сидел на коленях.
Костяшка левой ноги будто надламывалась в своём центре.
Пара пальцев ноги были скованы самодельной шиной.
[Тава: …]
В снегу было небольшое углубление.
Чьё-то лицо — нежное и слегка бледноватое приворошило белыми хлопьями.
Чьи-то ресницы охомутались предрассветным мертвенным инеем.
Чьи-то губы слегка посинели от зимнего холода.
Чьи-то волосы скомкались мокрыми локонами.
Чьи-то ярко-голубые глаза спрятались под тяжёлыми веками.
[Тава: …]
Аптапаро не мог сказать, что он чувствовал.
Казалось, что весь мир содрогнулся, что всё, что было до этого, в том ужасном и хаотичном мире, потухло на фоне этого.
[Тава: …]
[Бернадет: …]
[Тава: …]
[Бернадет: …]
Её грудь шевелилась.
[Тава: …]
[Бернадет: …]
Её тело было целым.
[Тава: …]
[Бернадет: …]
Зверолюд чётко слышал коротенькие ударчики её еле трепыхающего сердца.
[Тава: …]
[Бернадет: *тук* *тук* *тук* *тук*…]
[Тава: Ха…]
Юноша заплакал, по его лицу покатились горькие слёзы счастья. Солёные капли тут же попали ему в рот, и он лишь отчаянно прикусил свою онемевшую губу в приступе неожиданного торжества.
[Тава: …]
Девушка перед ним, такая мягкая, красивая, нежная, бедная, беззащитная и проклятая….
[Тава: …]
Она была жива и лежала прямо у его раскоряченных от падения на колени рук.
[Тава: Я… Я больше не позволю тебе умереть… Не позволю тебе пасть… Не позволю тебе быть обиженной… Быть покинутой…]
[Бернадет: …]
Он перевёл взгляд на её тело — оно было абсолютно голой.
[Тава:..!]
Тавагото поспешно стянул с себя рубашку с портками и нацепил их на тело Бернадет.
Это вряд ли могло нормально согреть девушку: на самом деле вся его одежда была в воде и поте, отчего это только делало ей хуже, но он и не собирался думать о таком в этот момент.
[Тава: …]
[Бернадет: …]
Дрожащими руками он поднял свою возлюбленную на руки и кое-как выпрямил спину. Бинты начали расходиться из-за влаги, где-то возобновились кровоподтёки, а с пальцев ног слетела шина, из-за чего аптапаро стал ощущать дичайшую боль после каждого своего движения.
[Тава: …]
[Бернадет: …]
Тем не менее, он пошёл. Медленно перебирая босыми ногами по сугробам он понёс своё сокровище прямиком в своё убежище — пустующую гостиницу.
[Тава: …]
[Бернадет: …]
В лазах мутнело, и он не знал из-за чего: от невероятной боли в голове или от слёз.
Он знал, куда идти.
[Тава: …]
[Бернадет: …]
Большего ему и не надо было…
***
[traire: Таков предсмертный подарок агнцу.]