Кэтти-бри ничего не видела и была болезненно согнута в районе груди. Она в достаточной степени сохранила сознание, чтобы понимать, что приземлилась по большей части в мягкий снег, но сильно ударилась левым бедром о камень, который находился не особенно глубоко.
Потом она ощутила удар по пояснице. Тупые волны дискомфорта прокатились по телу, и она услышала кряхтение Артемиса Энтрери, который, судя по всему, перемахнул через каменистый гребень следом за ней.
Она пыталась прочесть заклинание исцеления, но с каждым слогом земля тряслась всё сильнее и так отчётливо достигла оглушительного крещендо, что Кэтти-бри ни капли не удивилась, когда на неё начал сыпаться снег. Больше и больше, плотно засыпая её, погребая под собой. Она инстинктивно закрыла рукой лицо, прежде чем это движение стало невозможным, и отчаянно заработала пальцами, чтобы вырыть хоть какой-то воздушный карман, пытаясь продолжать дышать.
Всё это не будет иметь значения, если снег её раздавит.
Она испытала ужас, подумав о Дзирте и маленькой Бри. Она не сумела прочесть заклинание, но всё равно взмолилась Миликки, чтобы её нашли и спасли. Она не могла покинуть эту жизнь, не сейчас! Не сейчас, когда её дочь ещё так мала…
Когда Дзирт вернулся к костру, он обнаружил, что к двум гостям присоединился Браэлин Джанкуэй и принёс с собой горячее жаркое из собранных по пути компонентов, наколдованные Даб’ней лепёшки хлеба и бутыль фейского вина.
Конечно, они пригласили Дзирта разделить трапезу и придержали разговор до тех пор, пока Бри наконец не улеглась обратно. Киммуриэль сразу же возвратил их к предыдущей дискуссии, снова напомнив Дзирту про грядущую бурю в Мензберранзане и её более широкие последствия, и про смысл и цель всего этого.
— Я не сомневаюсь в силе сплетённой Ивоннель и Квентл паутины, — ответил Дзирт Даб’ней, упомянувшей великую ересь.
— Большего проявления непокорности Ллос и представить себе нельзя, — сказала Даб’ней.
— Но есть и те, кто считает превращение драуков, отменившее проклятье Ллос, не больше чем коварной уловкой, — поспешил добавить Киммуриэль. — Уловкой, целью которой было поколебать веру рьяных последователей матери Жиндии. До сего дня споры по поводу паутины — было ли это святотатством или вдохновенной и временной иллюзией, или даже временным превращением — остаются напряжённой и острой темой во многих домах и на улицах Мензоберранзана.
— Не могу сказать, было ли превращение драуков уловкой, — заключил Дзирт. — Но знаю, что та паутина обладала силой. Великой силой обращать проклятия. Ведь Тибблдорф Пвент жив-живёхонек, а вампира, которым был Пвент, не стало. Я никогда прежде не слышал о лекарстве от вампиризма — как и любой из клириков Бренора, как и волшебники из Длинного Седла. Но Пвент исцелён.
— Божественное вмешательство? — предположила Даб’ней.
Дзирт пожал плечами, поскольку ответа у него не было.
— Но ты же не веришь в богов, — сказала на это Даб’ней.
— Я верю в сущности, которых называют богами, — поправил Дзирт. — Разумеется. Я встречался с Ллос лицом к лицу. Я ни на мгновение не сомневаюсь, что при той встрече она могла превратить меня в горстку праха или сделать драуком — или, будь я драуком, вернуть меня к жизни дроу.
— Может быть, это Ллос наделила Ивоннель и верховную мать Квентл силами снова сделать из драуков дроу при помощи той паутины, — заметил Браэлин Джанкуэй, и все взгляды обратились на него, полные сомнения — но лишь на миг.
— Давно ходили слухи, что в глазах Паучьей Королевы Дзирт не является еретиком, — напомнил им Киммуриэль. — Разве здесь не то же самое, по большей части?
— Каким образом? — спросила Даб’ней, и Дзирт согласно кивнул.
— Её цель — это хаос, — объяснил Киммуриэль. — Дзирт был хаосом в Мензоберранзане, даже долгое время после своего ухода. И эта нынешняя смена порядков в городе, с приближающейся войной, наверняка станет причиной огромного хаоса и неразберихи, а значит — огромной радости и власти для госпожи Ллос.
— Однако власти мимолётной, если дом Бэнр одержит верх, — сказал Дзирт.
— Возможно, — признал псионик.
— Но если Ллос была той, кто сделал из драуков дроу, разве не может она просто отменить это и заново проклясть несчастных созданий? — спросила Даб’ней.
— Не думаю, что это так просто, но кто знает? — сказал Киммуриэль.
— Иногда я задумываюсь — что мы знаем на самом деле, а о чём только думаем, будто знаем, — заметил Браэлин Джанкуэй.
— Как, например, настоящую историю Мензоберранзана? — с небольшой ехидцей спросил Дзирт, возвращая разговор туда, где его оставили ранее. Он обратил взгляд на Киммуриэля, но псионик просто пожал плечами.
— История, рассказанная Ивоннель и Квентл, которые узнали её из воспоминаний Ивоннель Вечной, не та история, которой учили меня в молодости, — напомнил Дзирт. — Нас учили, что даже Ивоннель Вечная была недостаточно старой, и чтобы стать свидетельницей истинного основания города, ей не хватало целого тысячелетия.
Псионик снова безразлично пожал плечами.
— Свидетелей нет, только легенды и предания, — сказал Дзирт.
— Те, кто рассказывают более новую версию, обладают воспоминаниями свидетельницы, — напомнил ему Киммуриэль. — Настоящей памятью Ивоннель Вечной, а не просто историями, которые рассказал им кто-то другой.
— Может быть — а может быть это тоже истории, рассказанные кем-то другим, в обличье воспоминаний. Как долго ты знаком с иллитидами, Киммуриэль? Ты действительно считаешь их надёжным и достойным доверия источником? Без собственных интересов в этом деле? Или просто предпочитаешь рассказанную ими версию?
— Ивоннель и верховная мать Квентл рассказали историю истинного основания Мензоберранзана, — настаивал Киммуриэль. — Они узнали её, поскольку сами были всё равно что прямыми свидетельницами — ведь прямой свидетельницей была верховная мать Квентл.
— Потому что эти воспоминания передали им иллитиды, посредники, если хочешь, между материальными останками мозга верховной матери Бэнр и тем, чем он поделился с дочерью и внучкой Бэнр.
— Ах вот оно что, — ответил Киммуриэль. — Вижу, ты говорил с Джарлаксом.
— Много.
За спиной ревела лавина. Джарлакс подошёл к концу горки и торопливо выбрался на вершину гребня. Там, как и два человека перед ним, он прыгнул, но в отличие от Кэтти-бри и Энтрери, не рухнул в снег, расположенный в двадцати-тридцати футах внизу, а вместо этого стал подниматься вверх под воздействием инерции от прыжка в сочетании с левитацией дроу.
Закнафейн воспарил рядом с ним, и в тот же миг лавина захлестнула каменистый утёс под ними. Тонны и тонны снега взметнулись великой белой волной и потекли через край, падая и продолжая сыпаться вниз по склону.
Облака снега взметнулись в воздух, закрыв на какое-то время склон от взоров, пока наконец не осели.
Джарлакс посмотрел вниз, и у него перехватило дыхание. Большая часть лавины уже перекатилась через утёс и была значительно ниже, продолжая двигаться, но не оставила за собой ничего, кроме сплошного белого полотна. Он не знал, насколько глубоким был снег, но передний край каменистого гребня полностью исчез, а провал за ним сократился по меньшей мере наполовину. Пытаясь переварить эту драматичную и страшную перемену, командир наёмников увидел падающего рядом с ним в снег Зака. Оружейник достал с пояса рукоять и призвал магию, вызвав пылающий клинок яркого света.
Зак нырнул в снег, тот зашипел, и он отчаянно начал его рыть, поднимая вокруг себя облака пара.
Джарлакс тоже упал и начал рыть снег руками, отбрасывая его в сторону. Когда стало казаться, что он выдохся, но едва добился какого-то прогресса, он сменил подход и вызвал своего адского коня. Он отошёл в сторону, стараясь не попасть на место, где упали Кэтти-бри и Энтрери — по крайней мере, там, где они упали по его мнению — и заставил скакуна яростно бить огненными копытами, растапливая и разбрасывая снег и пар с каждым движением.
— Не проткни их! — крикнул он Заку.
— Не затопчи их! — был ответ.
Оба яростно пытались отрыть погребённых под снегом друзей, но каждая пригоршня давалась всё тяжелее, поскольку растопленный снег замерзал на оставшейся насыпи, и их продвижение оказалось болезненно медленным.
— Ты действительно не веришь, что иллитиды могли это подстроить? — спросил Дзирт. — Что воспоминания, переданные Ивоннель и Квентл, могут быть подделкой ради замыслов тех, кто их подделал?
— Верховной матери Квентл, — поправила Даб’ней.
Дзирт рассмеялся в ответ.
— Квентл, — снова повторил он. — Ты не веришь, Киммуриэль, что эти воспоминания могут быть ложными, даже намеренно обманчивыми, или что-то утаивать, или быть лишь частью истории основания Мензоберранзана?
— Даже Джарлакс в это не верит, — ответил Киммуриэль. — Поначалу он опасался, но потом…
— Джарлакс не хочет в это верить, — напомнил ему Дзирт.
Киммуриэль наградил Дзирта совершенно безрадостным взглядом и полностью лишил следопыта дара речи, когда просто ответил:
— А разве есть разница?
— Конечно! — рефлекторно начал Дзирт, но слова застряли у него в горле.
— Дзирт До’Урден, — спокойно сказал Киммуриэль. — Историю рассказывают победители, она передаётся от одного рассказчика к другому, и с каждым пересказом те меняют историю, чтобы преувеличить собственную роль или воплотить собственные эгоистичные мечтания.
— Значит, объективной истины не существует? — с сомнением сказал Дзирт.
— Существует, конечно. Где-то.
— У нас есть записи…
— Нет, у нас есть копии записей на утраченных языках, которые переводились с других, утраченных в ещё большей степени языков. История основания Мензоберранзана, которой нас учили в Академии, уходит в прошлое больше чем на пять тысяч лет. Ты понимаешь, какой это долгий срок?
— Дроу живут долго, — напомнил ему Дзирт.
— Дольше, чем сохраняется их память, — парировал Киммуриэль, вызвав любопытный взгляд Дзирта. — Подумай о себе, — предложил псионик. — Ты уже не молод, но скорее всего не прожил даже половины отведённого срока. Сколько дней своего детства ты помнишь? Сколько ты помнишь про ранние эдикты правящего совета или про свою учёбу в Академии, ели это не связано с боевой подготовкой, которой ты занимался всю жизнь?
— Но ты же полагаешься на воспоминания Ивоннель Вечной?
— Нет, здесь совсем по-другому. С моей помощью ты можешь получить доступ к тем воспоминаниям, которые не можешь вспомнить самостоятельно. Память — вещь ненадёжная, но иллитиды извлекли из мозга Ивоннель Вечной воспоминания о событиях в точности, как они происходили.
— Или они изменили эти события ради собственных замыслов?
— И опять — а есть ли разница?
— Конечно же, есть разница, правда это или нет!
— Мы не можем знать правду, — заявил Киммуриэль. — И неужели это всё, что заботит тебя сейчас, когда наш род может наконец стряхнуть с себя яд, которым является Ллос? Истории, о которых поют барды, не обязательно правдивы — разве ты не слышал песни про твою собственную легенду, в которых часто рассказывается о событиях, никогда не происходивших, или просто приукрашается истина?
Дзирту нечего было возразить.
— Как смерть? — спросил он. — Для живых, то есть. Истина, которую нельзя узнать.
— Или боги, — вмешалась Даб’ней.
— А история, которой учат обладатели власти, чаще всего служит их собственному привилегированному статусу, — объяснил Киммуриэль. — Ты думаешь, что если Ивоннель и верховная мать Квентл узнали настоящую истину о Мензоберранзане из воспоминаний Ивоннель Вечной, то правители города, даже сама Ивоннель Вечная, разрешили бы учить этому в Академии, месте, призванном подавлять собственную волю в пользу воли Ллос, которую выражают верховная мать и правящий совет? Разумеется нет. Они используют историю, как змееголовую плеть, размахивая ею ради собственной выгоды.
— Но тебя они не обманули?
— Не обманули мою семью, — заявил Киммуриэль. — Мы давно общались с разумом улья, а улей не обманешь. Вполне вероятно, что это величайшая библиотека во всей мультивселенной, Дзирт До’Урден.
— Значит, иллитиды хотят, чтобы ты в это верил.
Киммуриэль поднял руки в знак того, что сдаётся.
— Боюсь, у нас всех — собственная истина, — сказал он. — Быть может однажды я отведу тебя туда.
— Я там был, — мрачно напомнил ему Дзирт.
— Давай предположим, что эти воспоминания настоящие, и Мензоберранзан был основан на идеях общего добра и желания быть свободными от прихотей и войн королей и королев, — предложил Киммуриэль. — Какой тогда будет роль Дзирта До’Урдена?
— Моя роль?
— Ты правда не чувствуешь никакой ответственности? Ты не понимаешь, как твой пример, пример дроу, который сбежал и нашёл лучшую жизнь, многих заставил пересмотреть свои взгляды? Ты думаешь, Джарлакс управлял бы Лусканом без примера Дзирта? Или подумал бы он вообще отправиться на приключения вместе с Артемисом Энтрери по всему Торилу? Думаешь, Громф Бэнр был бы удовлетворён своим положением в Главной башне Волшебства, если бы не узнал, что другой беглец-дроу нашёл на поверхности настоящее принятие?
Дзирт задумался над словами псионика. Он не знал, была ли это его величайшая победа или величайшая катастрофа, учитывая разговоры о гражданской войне в Мензоберранзане, которые в последнее время звучали всё громче и громче.
— Теперь ты заявляешь, что я ускорил отречение дроу от Ллос, — наконец произнёс он. — Разве ты не говорил ранее, что в её глазах я не еретик? Значит, я — её голем, который просто вышел из-под контроля?
— Может быть — а может быть, в отличие от нас её не особенно волнует, кто одержит победу в Мензоберранзане. Подумай — вне зависимости от итога культ Ллос не исчезнет из семей Мензоберранзана. В войне, которая скорее всего продлится десятки лет, воцарится величественный хаос, и даже когда она закончится — не закончится ничего. Она никогда не закончится.
— Тогда зачем вообще в ней сражаться?
— Ты мне скажи, Дзирт. Ты сражался в ней — сражался с Ллос — всю жизнь. Ещё не устал?
— Нет.
Скорость, с которой он ответил, удивила Дзирта, но ответ был для него очевиден. Он ни разу не сожалел о том, что отвернулся от Паучьей Королевы. Ни разу не думал, что она заслуживает его преданности, любви или подчинения.
— И мы тоже никогда об этом не пожалеем, — пообещал Киммуриэль, и Даб’ней с Браэлином согласно кивнули. — Никогда.
— Снег становится плотнее и гуще, — крикнул Зак. — Не нужно было её брать!
Джарлакс и его адский конь добились большего прогресса, чем Зак и его меч, но казалось, что они ещё не скоро смогут добраться до своих заваленных товарищей, которые скорее всего задыхались — если вообще были до сих пор живы. Возразить Заку он не мог, ведь снег под их весом действительно стал плотнее.
Но они должны были попытаться. Джарлакс спрыгнул со своего скакуна и приказал ему продолжать рыть. Он сорвал перо со своей шляпы, призывая большую нелетающую птицу, и приказал ей клевать и рыть когтями насыпь. Он призвал кинжалы из своих волшебных наручей, по одному в каждую руку, и яростно набросился на снег, разбрасывая его в стороны.
Но он знал, что они не справятся — и только утвердился в этом, когда посмотрел на каменный гребень и осознал, что даже не уверен, что они роют в правильном месте.
— Воспользуйся волшебной дырой, — сказал ему Зак.
— Она так не работает. Это надразмерное пространство.
— Я видел, как ты используешь её, чтобы пройти через стену или сквозь камень. Наверняка со снегом тоже получится.
Джарлакс задумался об этом на мгновение. Могло сработать. Если он просто создаст дыру, вроде прорехи в стене, они окажутся намного ближе.
Но в нём всё ещё бурлили сомнения, когда он потянулся к шляпе. Что, если он расположит дыру в неверном месте? Они пророются мимо друзей и никогда об этом не узнают. Что, если он расположит дыру на одном из них? Исчезнет ли под её действием плоть, может быть, вытянутая рука или нога, как исчезает камень? Даже если так, Джарлакс не мог представить себе хороший исход после возвращения на место исчезнувшей конечности, когда дыру уберут!
Но он всё-таки решил попытаться и снял шляпу. Однако окрик Закнафейна заставил его замереть, Джарлакс подпрыгнул и взвизгнул от шока и ужаса.
Пока не узнал стоящее перед ним чудовище — огромную чёрную пантеру, яростно зарывшуюся в снег.
— Найди её, Гвенвивар, — прошептал он. — Ради всего добра в мире, найди их обоих.
Утром дроу ушли, но Дзирт не остался наедине с Бри, когда ехал верхом на Андахаре по открытой дороге. Вопросы преследовали его и говорили с ним, беспокоя его, как девочка в седле перед ним, спорили по поводу срочности их путешествия. Дзирт не знал, что ему делать. Возможность присоединиться к войне в Мензоберранзане не вызывала энтузиазма, но сможет ли он потом жить со своим выбором, если решит не обращать внимания на призыв своего народа в этом великом столкновении, которое, казалось, достигло пика и может определить безопасность не только Мензоберранзана, но и Гонтлгрима, и всех северных земель?
Он не раз пытался напомнить себе, что это решение не нужно принимать прямо сейчас, что он едет по дороге в диком регионе опасной и свирепой земли, и что цель этого путешествия — будущее его дочери. Но то же самое будущее казалось главным предметом его мыслей…
Леса сменились широкими полями и рощицами, или одинокими деревьями у дороги, служившими вехами для путешественников. Иногда вдалеке Дзирт замечал тонкие струйки дыма. Скорее всего, костры для приготовления пищи. Периодически он видел небольшие скопления домов вдалеке. Они пересекали Нетерил, край великих империй и великого краха. Сейчас это место было совсем не тем, которое знал Дзирт всего несколько лет назад, поскольку великая Нетерезская империя с её огромными летучими городами снова пала — фигурально и буквально.
Дзирт знал местность вполне неплохо, поскольку уже пересекал её раньше и много разговаривал с нетерезским лордом Пэрайсом Ульфбиндером и чародейкой леди Авельер. Он запомнил их карты, и знал горы и другие черты ландшафта, способные указать ему путь.
Он замедлил Андахара, когда поднялся на холм, чтобы осмотреть расстилающуюся перед ним землю, изгибающуюся и расходящуюся вокруг большого древнего дуба дорогу. Он прикрыл глаза, изучая это дерево. Что-то казалось не так.
Он медленно спустился, пустив единорога шагом, и крепко привязал Бри перед собой. Он наложил стрелу, поднял и нацелил её, когда заметил крупный гуманоидный силуэт, свисающий вверх тормашками с низкой ветки.
Его растерянность длилась всего несколько мгновений — он заметил опалённые участки травы, следы копыт адских коней. Он прижал Бри лицом к своей груди и накрыл её плащом, закрывая от того, что, он опасался, будет жутким зрелищем.
Действительно, там была кровь и полоса горелой травы, ведущая на юг — он знал, что дроу оправились в погоню.
Гнались за лихими людьми, понял он, когда приблизился к дереву — или за лихими багбирами, решил Дзирт, поскольку висячая фигура, совершенно мёртвая, носила ожерелье из воткнутых арбалетных болтов. Скорее всего, он заснул и упал с дерева, повис на ветке, и здесь один из грозных воинов Бреган Д’эрт нанёс быстрый и кровавый удар, разрезав неудачливого вора от пояса до плеча.
Все вопросы исчезли, и Дзирт ускорил шаг, сосредоточившись на дороге впереди. Ему вдруг захотелось как можно быстрее отвезти свою любимую девочку в убежище монастыря Жёлтой Розы.
Скорее всего, им не грозила никакая опасность с этим отрядом дроу, но некоторые шрамы остаются не на теле. Бри в них не нуждалась. Не сейчас, пока нет.
И если всё будет так, как хотелось бы Дзирту — то никогда.
Гвенвивар зарылась в снежный холм, исчезла из виду, только летел наружу снег. Джарлакс попытался помочь, нырнув глубоко в туннель пантеры, вытаскивая снег наружу, пытаясь оценить прогресс кошки.
Гвен углубилась на несколько ярдов, затем выровнялась и стала рыть прямо, практически скрывшись из глаз, и только её извивающийся хвост мелькал в первом тоннеле. Дроу услышал стон Кэтти-бри — она была жива! — а затем увидел, как Гвен извивается, вылезая из тоннеля задом наперёд, затем поднимаясь наверх.
Джарлакс выбрался наружу и стал ждать, позвав Зака к другой стороне тоннеля.
Появился задний конец пантеры, потом остальное тело, и Джарлакс с Заком опустились и схватили Кэтти-бри, помогая вытянуть её наружу.
— Найди Энтрери, Гвенвивар, — взмолился Джарлакс, и пантера исчезла в дыре.
Скорченная, побитая, конечности скованы льдом, Кэтти-бри была в скверном состоянии.
— Нам нужно отыскать какое-то укрытие, — сказал Зак.
— Устрой её на кошмара, — приказал Джарлакс.
Они почти успели её закрепить на плечах адского коня, когда снова появилась Гвен, тащившая Артемиса Энтрери.
Джарлакс осторожно подошёл к мужчине, опасаясь, что тот мёртв. Тот выглядел мёртвым — был неподвижен, лицо синее. Но приблизившись, Джарлакс заметил дрожание губ. Джарлакс порылся в кошеле Энтрери, достал второго адского коня и бросил его Заку, который быстро призвал скакуна.
— Найди нам убежище, чудесная Гвенвивар, — приказал Джарлакс. С тихим рычанием пантера развернулась и осмотрела местность под ними.
— Пещеру, — пояснил Зак.
— Хотя бы каменный навес, — сказал Джарлакс. — Что угодно, лишь бы можно было развести костёр.
— Из чего? — спросил Зак, но ответный взгляд Джарлакса напомнил оружейнику не задавать глупых вопросов. Конечно же, Джарлакс позаботился о том, чтобы взять с собой запас топлива.
К тому времени, как они устроили на коне Энтрери, Гвен уже давно не было видно. Зак уселся на коня позади Энтрери, но к его удивлению, вместо этого Джарлакс снова нырнул в вырытую пантерой дыру.
— Что теперь? — спросил Зак, но прежде чем он получил ответ, Джарлакс выбрался наружу. Он распрямился и стряхнул с одежды снег, сунув что-то в сумку на поясе. Он забрался на коня позади Кэтти-бри и возглавил путь, направив кошмара вниз по склону в ту сторону, где пропала кошка.
— Учитывая, сколько времени мы здесь провели, дневной свет должен угасать, — сказал Джарлакс, взглянув на север, потом на восток. Но как ни странно, солнце поднялось немного повыше, подумал он, и вышло над белой равниной на севере. Он не знал, что это значит, и подумал, что мог воспользоваться сферой неправильно и сейчас на самом деле глядит на юг.
Но всё равно — почему солнце поднялось, вместо того, чтобы опуститься?
Они сдержали порыв двинуться по склону, предпочитая маршрут, на котором верхний слой снега уже сошёл. Они по-прежнему находились в горах, но намного ниже, когда услышали рёв Гвенвивар далеко слева. Зак заметил её на высоком каменном утёсе. Солнце, казалось, так и не опустилось, но опасаясь темноты и сильного холода, который наверняка будет её сопровождать, Джарлакс ускорил шаг, следуя за Гвен, которая продолжала подниматься на высокие утёсы, чтобы они её видели. Оставив позади несколько миль, они наконец догнали кошку, стоящую на высокой скале, а под ней зияло тёмное отверстие, похожее на глубокую пещеру.
Теперь солнце стояло куда ниже, почти касаясь горизонта, и дальше справа. Два дроу вошли в пещеру и опустили Кэтти-бри на пол, затем сняли Энтрери, который был жив, но по-прежнему оставался без сознания, с коня, которого затем отпустили.
Джарлакс вернулся ко входу в пещеру, Зак пошёл за ним, и снова посмотрел на солнце. Зак последовал его примеру, и когда этот огненный шар продолжил движение — не садясь, а как будто покатившись вдоль горизонта — они обменялись пустыми взглядами. Где в мультивселенной они всё-таки оказались?