Путешествие из Каллиды отличалось от возвращения в инкубатор. Друзей сопровождал отряд почти в шестьдесят голов, в основном эвендроу, но ещё дюжина улутиунов и горстка курит и орок. Они вышли из Скеллобеля, пересекли Мона Чесс и вошли в Ардин, округ-сад Каллиды. На протяжении всего пути высоко над ними звучал глухой рёв, громкий гул зимнего ветра, и из-за свирепой бури, наполнившей небеса снегом, не было видно ни звёзд, ни Весёлых Танцоров.
— Нужно будет сюда вернуться и задержаться на какое-то время, — сказал Джарлакс Кэтти-бри, когда увидел Ардин. Этот округ очень отличался от Скеллобеля или Мона Чесс. Здесь почти не было высоких зданий. Самые большие достигали не больше двадцати футов в высоту. Насколько хватало глаз, тянулись поля, многие были усеяны большими жвачными животными с густой шерстью, в которых друзья немедленно узнали овцебыков, из молока которых получался тот самый чудесный куритский сыр.
Кэтти-бри кивнула, разделяя его чувства, несмотря на то, что порыв ветра с открытых небес наверху вместе со снегом принёс ей ужасные запахи.
Очевидно, стада овцебыков производили не только молоко.
Но из вежливости Кэтти-бри кивнула ещё прежде, чем получила эту порцию отрезвляющей реальности — а ещё потому, что сейчас она не хотела вести этот разговор. После того, как она рассказала свою историю Светскому созыву, все её мысли занимала последняя часть её речи, переживания по поводу её семьи. Она ужасно скучала по мужу и дочери и не могла дождаться воссоединения с ними, возвращения к своей жизни. А ещё — возвращения ко многочисленным друзьям, оставшимся позади — Вульфгару, Бренору, Реджису, Пенелопе и всем остальным. Ей так хотелось отправиться в это путешествие из чувства долга, поскольку эта миссия могла оказать существенное влияние на грядущую войну в Мензоберранзане, и просто из-за собственной жажды приключений.
Своего рода отпуск от неизбежной рутины мирной и упорядоченной жизни.
Это чудесное место и множество волнительных событий стали для неё прекрасной возможностью отвлечься. Однако уколы тоски по дому с каждым часом становились всё сильнее, лишь подчёркивая для Кэтти-бри радости её прежней жизни. Будь рядом Дзирт и Бри, она могла бы чувствовать себя как Джарлакс, и была бы готова остаться здесь на месяцы, чтобы изучать уникальный опыт Каллиды. Но их здесь не было. И если бы не Доум’вилль, если бы не ответственность перед друзьями, она приняла бы любые условия Светского созыва, любой стирающий воспоминания ритуал, и вернулась бы в Особняк Плюща сразу же после собрания.
Отряд двинулся по дорогам Ардина, заметив, что здесь как будто живёт больше орков и дварфов, чем в других округах.
— Они прекрасно умеют обращаться с быками, — сказал ей Эмилиан, когда она об этом спросила. — Здесь и в Б’шетте курит и орок ждёт жизнь, похожая на ту, что они знали и любили прежде. Они сохраняют лучшие из своих старых традиций и обычаев, но встречают куда меньше трудностей и бед. В Скеллобеле живёт больше представителей обоих этих народов, чем в Ардине, но это в основном потому, что их предки — или они сами — сначала пришли именно в Скеллобель, а там легко поселиться.
— Сколько приходит в год? — спросила Кэтти-бри.
Эмилиан пожал плечами.
— Иногда никого. Иногда одного-двух находят на льду и приносят сюда, чтобы оказать помощь. Иногда, как с деревней улутиунов, приходит большая группа сразу. Сколько бы их ни было, места нам хватает — и мы принимаем их с тем же самым гостеприимством, с каким принимали вас. В этом сила Каллиды.
Он сверкнул улыбкой и подмигнул ей.
— Давным-давно орок показали нам, как улучшить вино — надо замораживать ягоды на лозе и топтать их ещё не оттаявшими, тогда оно становится намного слаще. А курит научили нас делать сыр.
Он ущипнул свою щёку, которая, как и у многих других здесь, была немного пухлее и не такой угловатой, как у тех дроу, кого Кэтти-бри встречала ранее.
— За это я благодарю курит, а за моё умение танцевать — орок.
Кэтти-бри рассмеялась.
— А ещё орок принесли нам миксин, — продолжал он, — и слизь, из которой мы делаем одежду, доспехи и множество других вещей. Курит внесли свою лепту в работу орок, смешав слизь с шёлком белых пауков. Ты спала на кровати, покрытой этим шёлком. Бывал ли твой сон когда-либо слаще?
Едва ли. Однако она задумалась, почему они так упрямо отказываются от любой возможности вести торговлю с Югом, которую предлагал им Джарлакс, несмотря на все эти заимствования у других культур.
Однако она почти сразу же отбросила эту мысль, напомнив себе о многочисленных войнах, которые видела в тех южных землях. Здесь на севере был только один враг, и судя по всему, стычки с ним происходили достаточно редко. Правда, она вспомнила про обнаруженный ими инкубатор и понадеялась, что для её друзей из Каллиды этот относительный мир будет продолжаться.
Через несколько часов пешей ходьбы группа достигла северо-восточного угла Ардина, где находились большие деревянные ворота, расположенные между казармами городской стражи. Когда ворота открыли, сразу за ними оказались вторые, а затем третьи и четвёртые, которые наконец вышли в тоннель с указателем, который гласил «Терамар».
— Земля и море? — произнёс вслух Джарлакс, не сообразив сразу.
— Здесь отмечена черта, за которой под ногами больше нет земли, — сказал Эмилиан. — Теперь мы идём по льду, а под ним — море.
— Конечно же, это совсем не страшно, — заметил Энтрери.
Эмилиан рассмеялся в ответ на его сарказм.
— Здесь у ледника лёд очень толстый. Бояться нечего. Чтобы достичь воды, надо пробурить сотни футов.
Магическое освещение в тоннеле было не цветным — лишь простые линии света, бегущие у основания стен. Коридор был долгим, тесным и достаточно прямым. Периодически его пересекали боковые каналы. На одном из таких перекрёстков они встретили группу курит и эвендроу, загружающих повозку синим льдом.
— Шахты, — объяснил Эмилиан. — Они очень глубоки, и лучший синий лёд получается из самых спрессованных слоёв у воды. Конечно, нужно знать точное место. Слишком близко к морю — и это просто лёд, а кроме того, шахтёр может пробить лёд, упасть в воду и погибнуть. Курит хорошо знают эти тайны. Их шахты в Б’шетте добывают в основном белый лёд и более светлый синий, но здесь есть более насыщенные синие слои — видите? — которые мы ценим за их красоту и прочность.
Кэтти-бри и остальные могли лишь изумлённо качать головами.
— А ещё синий лёд может хранить более могущественные чары, — продолжал он. — Вы видели меч Галаты — возможно, это лучшее оружие во всей Каллиде.
За шахтами тоннель продолжался ещё очень долго, и по мере того, как он начал подниматься, освещение стало слабеть. Отряд остановился на привал на относительно ровном участке тоннеля, затем, позавтракав, двинулся в путь ранним утром.
Илина провела некоторое время с Кэтти-бри, рассказав ей, что очень скоро они выйдут наружу, и посоветовав, какие заклинания стоит приготовить. Она объяснила, что путь до пещер под крепостью займёт пять дней после того, как они покинут тоннели — может быть, больше, если продолжит бушевать буря.
— Мы будем снаружи ледника? — спросила она.
— О да, мы никогда бы не допустили, чтобы наши тоннели подходили близко к слаади, и никогда не строили тоннелей, достаточно крупных для инеистых великанов.
— Но как мы будем укрываться, если не в тоннелях? Снаружи нас не защитят от ветра горные стены, и похоже, что там стало ещё холоднее.
— На пути есть разломы, но именно поэтому с нами отправилось столько улутиунов, — сказала Илина. — Их сооружения тебя поразят.
Они двигались дальше, и меньше чем через два часа достигли небольшого открытого небу помещения, где свистел свою любопытную песню ветер и со всех сторон поднимались стены льда пятидесяти или больше футов в высоту с одной стороны, и несколько сотен футов со всех остальных.
Эвендроу немедленно начали рыться в многочисленных мешках и свёртках, которые принесли с собой, доставая шёлковые верёвки и большие крюки, гвозди и шипастые сапоги.
Кэтти-бри и другие подошли, чтобы взглянуть поближе.
— Вы будете подниматься по стене? — спросил Джарлакс.
— Да, конечно, — сказал Эмилиан. — И опустим верёвки, чтобы другие могли последовать за нами.
— Почему просто не воспользоваться магией?
— Мы предпочитаем беречь всё, что есть, на крайний случай, — ответила Илина.
— Кроме этого, — сказал Джарлакс. Он взмахнул руками, вызвав кинжал в каждую, затем призвал свою врождённую магию дроу и начал парить, легко поднимаясь по стене при помощи кинжалов.
— Ты волшебник? — спросил Эмилиан, которого, казалось, всерьёз это поразило.
— Он дроу, — ответил Зак, опередив Джарлакса, который спускался обратно. — Как и вы — разве вы не умеете левитировать?
Окружающие эвендроу уставились на него так, как будто понятия не имели, о чём речь.
— Что ж, это интересный поворот, — сказал Джарлакс, опустившийся рядом. — Значит, всё дело было в фаэрзресс, барьере с нижними планами, который дал нам эту врождённую магию.
— Действительно, интересно, — заметила Илина.
— Вы можете призвать тьму? Или волшебный огонь? — спросил её Зак.
— Конечно! Я жрица…
— То есть — призвать без божественной магии, — прояснил Зак. — Просто потому, что вы — дроу?
Она покачала головой.
— А что ещё? — довольно резко поинтересовался Эмилиан.
— Только это, — ответил Зак. — Это неожиданно.
— И, похоже, довольно удобно, — сказал Эмилиан. — Как вы думаете, вы сможете поднять меня на вершину при помощи этих способностей?
— Вдвоём — наверняка сможем, — сказал ему Джарлакс, и когда Эмилиан собрал необходимое снаряжение, они так и сделали — Джарлакс и Зак призвали левитацию и поднялись по стене при помощи кинжалов. Они повторили это путешествие несколько раз, поднимая остальных с верёвками, пока курит начали доставать длинные доски из того, что очевидно было бездонными сумками, и собирать широкую платформу, которая должна была обеспечить подъём для оставшихся участников отряда.
На вершине стены был выступ, который выходил в комнату на другой стороне внутри ледникового разлома. Ветер здесь был громче, почти оглушительным, но оставался далеко вверху, и лишь редкие порывы достигали низа. Однако стоять на этом выступе под северным ветром не стоило, поскольку он, конечно же, состоял из льда. Поэтому эвендроу достали длинный свёрнутый ковёр из слизи миксин из очередной бездонной сумки и развернули его, обеспечив липкую и надёжную поверхность.
Очевидно, он был вырезан, чтобы специально подходить под размеры этого места.
— Будьте осторожны при спуске, — сказала Илина Кэтти-бри и Энтрери, когда другие эвендроу помогли надеть им упряжь, крепившуюся к верёвкам. — Вы не упадёте, даже если поскользнётесь, но ветер может ударить вас о лёд.
Спуск по противоположной стороне ледяной стены был одним из самых пугающих и головокружительных переживаний в жизни Кэтти-бри. Он напомнил о том, как она в первый раз воспользовалась заклинанием полёта. Энтрери тоже спустился с улыбкой от уха до уха, но судя по тому, как легко дался ему спуск, Кэтти-бри догадалась, что для него подобное занятие не в новинку.
— Когда это ты занимался скалолазаньем? — спросила его Кэтти-бри на дне.
— Я зарабатывал на жизнь в Калимпорте тем, что проникал во дворцы… скажем, нетрадиционными методами, — ответил он с широкой усмешкой.
— Что ты про всё это думаешь? — спросила она его, когда огляделась и поняла, что им выпало несколько редких мгновений наедине. Джарлакс и Закнафейн помогали эвендроу поднимать припасы и рядом не было каллидцев.
— О чём? Они приготовились. Они знают эти края и прекрасно умеют здесь выживать. Это производит впечатление.
— Нет, я не об этом. Что ты думаешь… о них, об эвендроу? О Каллиде? Об их странных традициях?
Он покачал головой.
— Эвендроу такие, какими кажутся.
— Похоже, ты знал об этом, когда рассказывал им свою историю.
— Я перестал сомневаться, когда они спасли Зака на каззкальци, — ответил он. — Поэтому я осмелился рассказать мою историю. Думаю, я знал это всё время, просто слишком боялся поверить.
Кэтти-бри прекрасно его понимала.
Разлом в леднике тянулся налево и направо, исчезая из виду в тёмной ночи. Тучи висели очень низко, закрывая свет луны, звёзд, зелёные и фиолетовые потоки. Слишком низко, подумала Кэтти-бри — грозовые тучи как будто тянулись к вершине ледника, и ей потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что это не только тучи наверху, но и постоянная, непрекращающаяся метель. Сквозь мрак и снег справа донёсся высокий звук, нечто среднее между лаем и визгом. Вскоре после этого появилось множество стремительно приближающихся фигур. Орки, догадались товарищи, дюжина орков, каждый — на задах саней, которых тянули, видимо, муктефф — но нет, поняли они, когда упряжки приблизились, эти животные были крупнее, длиннее, и с четырьмя лапами с каждого боку. И они рычали, визжали и кусали друг друга, свирепые и едва прирученные.
— Девять Адов, что это такое? — спросил Джарлакс, торопливо присоединившись вместе с Заком к их паре. Сразу за ним следовала Аззудонна.
Энтрери рядом с Кэтти-бри напрягся, и она схватила его за руку.
— Нас не обманывают, — сказала она.
Он хоть немного расслабился.
— Бурнуки, — сказала Аззудонна.
— Что за бурнуки? — спросила Кэтти-бри.
— Клан арктос орок, — объяснила та. — Они каллидцы, но многие из них большую часть жизни проводят снаружи ледника. Они — наши глаза и уши здесь, по эту сторону Кадижа. Хорошие друзья.
Она шагнула вперёд, но остановилась, как будто над чем-то задумавшись.
— Именно бурнуки нашли Доум’вилль и привезли её к нам, — с улыбкой добавила Аззудонна.
— Хорошие друзья, — согласилась Кэтти-бри.
Галата и ещё несколько эвендроу с парой курит вышли, чтобы поговорить с орками.
Они вернулись вместе с орками, хотя те оставили сани с упряжками, рычащими, визжащими и показывающими клыки, поодаль от группы.
— Не муктефф, — заметила дварфийка, которая подошла к четырём друзьям. — Хо хей, вам не стоит пытаться погладить этих зверей.
— Это видно.
— Может, когда-то, много поколений назад, они были муктефф — по крайней мере, с одной стороны, — сказал невысокий парень, ухмыляющийся малый с синей кожей и внушительными белыми бровями, рот которого с одной стороны казался слишком широким.
— Так что это за звери?
— Арктос воракс, — ответила дварфийка. — Свирепые звери, которых, я вам скажу, лучше не встречать без их хозяев-орок, хой-хой. Они едят всё, что могут найти — включая друг друга.
Кэтти-бри едва обращала внимание на слова, увлечённая акцентом этой курит. Она не заметила этого у Канака в Каскатте, но эта дварфийка растягивала слова, как настоящий Боевой Молот, пускай и говорила на языке эвендроу.
— Хой-хой? — повторил Джарлакс.
— Что не так?
— Что это значит?
— Хой-хой, конечно же.
Бродяга хотел что-то ответить, но просто покачал головой и оставил эту тему.
— Буря продолжается, но нам всё равно надо идти, — сказала им всем Галата, когда вернулась. — Через несколько миль есть закрытая ниша. Мы можем добраться хотя бы туда. Если будем ждать, пока буря закончится, можем остаться здесь дней на десять.
— Я принесу бегуны, — сказала дварфийка и поспешила прочь.
— Можете поехать на санях, если хотите, — объяснила Галата. — Или попробовать воспользоваться бегунами.
Прежде чем они смогли спросить, что за бегуны, дварфийка быстро вернулась назад со свёртком длинных, узких планок, загибающихся с одного конца кверху и с ремнями примерно посередине.
— Лыжи, — сказала Кэтти-бри.
Трое других недоумённо уставились на неё.
— Их использует одно их племён Долины Ледяного Ветра. Их надевают, как ботинки, и скользят на них, используя небольшие копья, чтобы отталкиваться.
— Нам повезло — ветер дует в спину, — сказала Галата. — Палки могут потребоваться для торможения, а не отталкивания. Пойдёмте, если хотите двигаться так. Алвисс вас приготовит и научит ими пользоваться.
— Мы можем просто поехать, — сказал Энтрери.
— На этом? — недоверчиво переспросил Зак, указывая на одну бешеную упряжку, которая готова была вот-вот накинуться на другую.
— У нас есть кони, — напомнил ему Энтрери.
— Прибереги их, — посоветовал Джарлакс. — Давайте… скользить.
— Бежать, — поправил Алвисс, инугаакаликурит. — У вас длинные ноги. У вас отлично выйдет, хой-хой.
— Хой-хой, — ответил Джарлакс.
Когда Кэтти-бри вышла из разлома на открытый лёд, ей показалось, что она нырнула в быструю, ревущую реку.
Вой ветра почти сразу же заглушил все звуки, и хлещущий снег, скорее даже ледяные кристаллы, застучал по спине с таким упрямством и частотой, что она почувствовала, будто в неё вслепую бьётся стая крупных ос.
— Держитесь рядом! — закричала Галата без особой на то нужды, поскольку было очевидно, что если их разделит эта ослепляющая метель, они потеряются навсегда. Кэтти-бри хотела использовать заклинание света, но быстро поняла, что эвендроу этого не делают — в конце концов, Илина тоже была жрицей домена света, — по какой-то причине.
Они двинулись в путь, сначала медленно, но когда Галата убедилась в том, что чужеземцы почувствовали себя уверенно, она приказала ведущим упряжкам орок в несколько раз увеличить скорость. Довольно скоро — через несколько часов, не более, хотя этого хватило, чтобы друзья полностью вымотались — они достигли укрытой области.
Улутиуны — все из которых решили ехать на санях, — принялись за дело, доставая инструменты из волшебных сумок. Другие стали вырезать блоки из стены ледника и толкать их в лагерь.
Друзья изумлённо наблюдали, как улутиуны и ороки, которые прибыли на санях, начали быстро и эффективно сооружать здания в виде куполов, и благодаря блокам, которые вырезали все остальные, скоро у них было больше дюжины таких зданий.
— Пойдёмте, — сказала друзьям Аззудонна, схватила Зака за руку и потащила к одному из иглу. — Это для вас четверых, и к вам присоединюсь я, если позволите. Галата приказала — по меньшей мере пятеро жителей на одно убежище.
Ветер исчез, когда они заползли внутрь, и вскоре к ним присоединились Илина и Эмилиан. Они принесли большие меховые одеяла, а также — дрова и камни. Дрова они поместили в углубление, вырытое в центре помещения, и Илина подожгла их. Затем, когда пламя занялось, эвендроу начали снимать верхнюю одежду.
Эмилиан приготовил вкусную трапезу из наколдованного мяса, и все семеро расселись по периметру круглого помещения, наслаждаясь обществом.
Через какое-то время оклик предупредил их о госте, и в иглу залез Алвисс. Он подошёл к Кэтти-бри.
— Можно попросить тебя об истории? — спросил он.
— Истории?
— Ты могла видеть меня на Светском созыве, — сказал он.
— Алвисс — представитель Б’шетт, — объяснила Илина.
— Да, и Боскейл закончили бы войну в ничью, если б не эта магия! — сказал дварф. — Хотя должен признать, что магия была лучшей частью. Никогда такого прежде не видел.
— Какую историю мне рассказать? — спросила Кэтти-бри у общительного дварфа.
— Как насчёт твоего па и этого места… как ты его назвала?
— Гонтлгрим.
— Ага, и другого, самого первого.
— Мифрил-Халл, — ответила она.
— Расскажи мне, прошу, — взмолился дварф. — Не могу наслушаться историями о наших родичах с юга. Никогда их не встречал и вряд ли встречу, но хорошо знать, что они там, сечёте?
— Хой-хой, — ответила Кэтти-бри, и дварф радостно заревел.
Она рассказала ему о том, как они с друзьями — уже больше ста лет тому назад — нашли давно утраченный Мифрил-Халл и теневого дракона по имени Мерцающий Мрак. Она заметила, как сильно изменилось лицо Алвисса, когда она стала рассказывать о битвах с дуэргарами, и постаралась сделать эту часть истории покороче, понимая, что дружелюбному дварфу не по себе.
— Очень жаль, — сказал он тихо, когда она закончила.
— Что именно?
— Что эти дуэргары отправились в глубокое Подземье, — пояснил он. — Как и эльфы дроу. Слишком низко, слишком близко к демонам. Это испортило их на тысячи лет. У меня самого в роду были дуэргары, и дед мне всё рассказал.
Кэтти-бри не сдержалась и покосилась на Зака и Джарлакса — и увидела, что они оба услышали Алвисса.
— Испортило некоторых, но далеко не всех, — заверила она Алвисса.
— Ну, что ж, а’аха’иле, — сказал он. — Не возражаете, если я устроюсь спать здесь?
Кэтти-бри посмотрела на него с удивлениям. Она хотела спросить, что означает это приветствие — она слышала его уже второй раз, — но неожиданная просьба похоронила эту мысль.
— Конечно, добрый Алвисс, — ответила Аззудонна, прежде чем Кэтти-бри смогла получить какое-то пояснение. — Чем больше — тем теплее.
— Хой-хой, — ответил Алвисс. Он стянул свои тяжёлые ботинки и размял большие пальцы, затем упал на живот прямо возле Кэтти-бри и закрыл лицо сложенными руками. Прежде чем она смогла разобраться в происходящем, иглу наполнил храп Алвисса.
Кэтти-бри вынуждена была признать, что он напоминает ей о доме.
Улыбаясь и размышляя, заметили ли остальные, какое место для сна выбрал Алвисс, Кэтти-бри осмотрелась в тусклом свете костра. Сначала расширились её глаза, а затем и улыбка, когда она заметила, что Аззудонна очень уютно посапывает с Заком. Эти двое казались очень довольными.
На следующий день они преодолели немалое расстояние, ведь хотя буря и продолжалась, ветер изменился, и теперь ледник его отсекал почти полностью. Они прошли мимо другой расщелины для отдыха, но вскоре вернулись, поскольку ветер снова изменился, будто подражая пути солнца вокруг вершины мира, который они наблюдали.
Теперь ветер дул им в спину, когда они скрылись в расщелине, где устроили свой лагерь.
И там они оставались ещё несколько дней, поскольку не могли состязаться со встречным ветром.
— Длинной ночью всегда так, — пожав плечами, заметила Аззудонна, и если её или кого-то из каллидцев и беспокоила эта неожиданная задержка, они не подавали виду. — Столько всего может произойти, особенно здесь, на ледяной шапке, — сказала она им, — что нужно просто принимать это и быть наготове — и позволить буре пройти.
Так они и поступили. Они отдыхали в своих иглу, разговаривали друг с другом и с новыми друзьями — А Аззудонна с Заком уже казались очень близкими друзьями, и лежали друг с другом каждую ночь.
Энтрери с Джарлаксом большую часть времени проводили с Эмилианом, Илиной, Весси и Айидой, а у Кэтти-бри очень скоро оказалось множество собственных новых друзей. На этой развилке она даже не делила иглу со своими товарищами, вместо этого ночуя с Алвиссом, горсткой других курит и даже парой орков, мужем и женой, которые сказали ей, что это они нашли Доум’вилль бредущей по ледяной шапке — или, конкретнее, просто нашли её в собственном иглу, куда заползла полумёртвая девушка.
Как и курит, они больше хотели слушать её истории, чем рассказывать собственные, и поначалу Кэтти-бри чувствовала себя неуютно. Она думала о своих спорах с Дзиртом и чувствовала неудобство, столкнувшись с прямым доказательством того, что эти орки достойны её уважения и дружбы.
Это откровение привело её к тихим и неприятным размышлениям, которые преследовали её даже во сне — она сомневалась в своей богине, в собственных жизненных поступках и в своём восприятии самой реальности.
На следующий день, когда буря так и не стихла, она осталась с этой группой и даже рассказала им о конфликтах в земле Серебряных Кордонов, о войне между дварфами и орками, которая закончилась подписанием монументального договора ущелья Гарумна.
И она честно рассказала о том, что этот договор долго не продержался, и война пришла снова — и привела к падению королевства Многих Стрел.
Пара орков казалась опечалена, но не слишком. И дварфы тоже грустили не меньше — ни одного радостного крика не прозвучало от них в честь побед Мифрил-Халла.
— Здесь наверху всё по-другому, — сказала Ниник Бурнук, женщина-орк. — Сама земля хочет тебя убить. Ты выживаешь, если у тебя есть друзья. Ты нуждаешься в них, а они нуждаются в тебе. Для врагов нет места.
— Кроме слаади и великанов? — спросила Кэтти-бри.
— Только потому, что они сами так решили, — ответила Ниник. — Для нас, каллидцев, лучше просто их избегать. Но иногда мы не можем.
— Как в том бою, когда потерялась Доум’вилль?
— Да, — ответила Ниник. — Я правила одной из тех упряжек, что доставили спасательные отряды к пещерам под замком. Конечно, мы нечасто приближаемся к этому месту, но надо было попытаться вернуть захваченных курит. Мы надеялись спасти их незаметно; вместо этого вошедшему в пещеры отряду пришлось вступить в серьёзный бой, который стоил многих жизней.
— Будем надеяться, что твой друг Джарлакс помог нам разгадать эту загадку, ага? — заметил Алвисс.
Кэтти-бри оставила эту тему и попросила соседей по иглу поделиться их историями. Они с радостью согласились, особенно пара орков, которые чаще всего находились на ледяной шапке и пережили немало отчаянных приключений. Однако в основном летом, когда вдали от ледника можно было найти пруды и лужицы растаявшей воды.
Ниник рассказала, что они несколько раз встречали белых китов, высунувших головы из воды, чтобы просто понаблюдать за ней с мужем. Рассказала она и о лежбище тюленей с тысячами детёнышей, ползающих по льду и обучающихся плавать.
Кэтти-бри глубоко поразило, что большинство её историй были о битвах, славе и длящихся поколениями конфликтах, в отличие от историй курит и орок.
Рассказы продолжались и продолжались, и переходили в более личные разговоры по мере того, как участники засыпали, и даже эти разговоры постепенно стихали, поглощённые храпом и глубоким дыханием. Кэтти-бри заснула, не испытывая никакой тревоги по поводу её соседей-орков и дварфов.
Утром буря прекратилась, и караван снова тронулся в путь, не встречая никаких препятствий до тех пор, пока однажды утром, после завтрака и сборов, друзьям не сказали, что остался только один переход до пещер, совсем короткий, и большая часть отряда дальше уже не пойдёт.
Добровольцы-эвендроу — Аззудонна, Эмилиан, Илина, Весси, Айида и Галата — надели свои лыжи и возглавили путь. Всего через несколько часов хода на лыжах вдоль стены ледника они свернули в узкую расщелину, а оттуда — в тоннель справа, низкий и более подходящий человеку или дроу, чем великану или слааду. Однако любое облегчение от этого факта, какое могли испытывать южане, быстро прекратилось, поскольку их сопровождающие-эвендроу оставили лыжи снаружи и вошли в тоннель с оружием в руках, готовые к бою.
Преодолев короткий путь, они достигли небольшого помещения, которое казалось естественной полостью, а не вырезанной в леднике комнатой. Галата провела их внутрь.
— Дальше мы не пойдём, — сказала она товарищам. — Я должна в последний раз попросить вас передумать. Ваша подруга потеряна, и вы тоже пропадёте, если отправитесь глубже в эти подземелья, чтобы найти её. Вы приготовили слово возврата, нацеленное на Каллиду?
— Я приготовила, — заверила её Кэтти-бри. — Оно перенесёт нас к указателям в Скеллобеле, рядом с гостиницей.
— Держи его наготове, — посоветовала паладин. — Если вас не будет в Каллиде, когда мы вернёмся, я буду знать, что вы погибли. Я надеюсь увидеть вас. Не пожелаю ужасов этого места ни вам, ни кому-либо другому. Следуйте по тоннелю и на любых развилках держитесь правой стены, и не сворачивайте в боковые проходы слева или справа. Вы найдёте место гибели Доум’вилль и многих других, когда достигнете большого помещения с колоннами льда. Не думаю, что вы встретите её там, но если встретите — это будет уже не та женщина, что вы знали, а одержимая. Не испытывайте вины, если сумеете уничтожить это чудовище, ведь в таком случае — это не Доум’вилль и никогда уже ею не будет.
— Вы почти ничего не рассказали нам об этих чудовищах, канте и н’диви, как вы их зовёте, — недовольно сказал Артемис Энтрери. — Может, добавите какие-то подробности? Например, как лучше с ними сражаться? Как они выглядят? Хоть что-нибудь?
— Больше рассказывать особо и нечего, — ответила Аззудонна, опередив Галату. — Канте пустые, как прозрачный лёд, и текут, как вода. Их не видно, пока они не нападут. В этом их секрет.
— И они захлёстывают тебя, накатывают на тебя, обхватывают тебя, замораживают тебя и душат тебя, — добавила Галата. — Затем их магия пожирает тебя, или сливается с тобой — мы не знаем, потому что никто не сумел как-то победить в бою с ними. Ни один эвендроу не стоял над поверженным канте, и даже в таком случае мы бы ничего не узнали — потому что их тела это просто вода. Их нельзя уничтожить при помощи оружия, огня, молний и скорее всего — множества других волшебных заклинаний, но проблема не в этом. Проблема в том, что они набрасываются молниеносно и поглощают тебя, прежде чем ты успеваешь понять, что происходит. Их жертвы становятся н’диви, одержимыми, не живыми и не мёртвыми. С ними нельзя говорить, их можно только уничтожить. В этом случае у вас остаётся тело друга.
— Используйте огонь, но будьте крайне осторожны, чтобы не потревожить бога ветра, — добавила Аззудонна. — Когда мы пришли сюда и сражались, мы пробудили Кадиж.
Галата посмотрела на воительницу и кивнула. На её лице отразилась огромная боль и скорбь.
— Нас было пятьдесят, полностью вооружённых и готовых к битве, — добавила паладин. — Битва была недолгой. Более половины воинов было потеряно.
— Но вы за ними не вернулись, — заметил Зак.
— Вам стоило бы услышать правду вместе с нашими уговорами не возвращаться за Доум’вилль, — ответила Галата. — Мы не вернулись, потому что у нас не было иного выбора, кроме как смириться с потерями.
В воздухе между ними повисло долгое и неудобное молчание.
— Могу я получить свой свисток обратно? — спросил Джарлакс, наконец нарушив тишину. — Не этот, поскольку я что-то не вижу рядом муктефф.
Галата покачала головой.
— Твой свисток остался в Каллиде, и если вы вернётесь к нам, тебе отдадут его на оговорённых условиях. А если вы не вернётесь, его запрут в Сиглиге, в глубоких библиотеках, где мы храним волшебные вещи и книги, которые не смеем использовать. Я надеюсь, что вы возвратитесь и сможете его забрать.
— И в этом случае, может быть, откажетесь им воспользоваться, — добавил Эмилиан.
— Мы уже уходим, — сказала Галата. — Вы уверены, что вас не переубедить?
— Уверены. И благодарны, что вы привели нас сюда, — сказала ей Кэтти-бри.
— Боюсь, что всё было бы иначе, если бы вы понимали, что вас ждёт, — угрюмо ответила паладин. — На развилках идите направо — насколько я помню, всего их три — и не сворачивайте в боковые проходы и помещения.
Она указала на тоннель, выходящий из комнаты, и отпустила друзей.
Зак и Энтрери пошли впереди, свернув налево в тоннель и пройдя по нему небольшое расстояние, где Джарлакс попросил об остановке, и все четверо обернулись, чтобы посмотреть, как уходят эвендроу.
— Ты уверен насчёт этого? — спросил Энтрери.
— Конечно, нет, — ответил Джарлакс. — Но Доум’вилль может стать серьёзным трофеем, и если мы спасём её, то можем сохранить десять тысяч жизней. Более того, это будет правильным поступком.
Он кивнул Заку, тот достал Хазид’хи и вручил его Кэтти-бри.
Она осторожно взяла меч, крепко сжала его в ладони и позволила своему разуму вступить в контакт с магией оружия. Уже через мгновение она открыла глаза.
— Я чувствую её. Совсем рядом, — она замолчала. — Так… кажется.
Она покачала головой, потому что эти ощущения Хазид’хи совсем её не убеждали. Даже тогда, когда она владела мечом, у неё не было никакого опыта с подобной магией, пока Джарлакс не рассказал ей об этом свойстве. Не слышала она о таком и от других владельцев меча. Однако она не могла быть уверена, что меч сообщает ей, жива Доум’вилль или мертва, или хуже того — если она стала одним из этих чудовищ, о которых предупреждала Галата. Вся эта миссия — как и прежде — казалась ей в лучшем случае сомнительной.
Она вернула меч Заку.
— У меня наготове слово возвращения, и я сразу же его использую, — пообещала она.
— Не спеши, — сказал Джарлакс. — У меня нет никакого желания идти на лыжах весь путь из самой Каллиды, если нам придётся возвращаться.
Они двинулись в путь, и Кэтти-бри несколько раз оглядывалась через плечо назад, туда, где Аззудонна задержалась позади остальных эвендроу и теперь стояла, глядя на друзей. Кэтти-бри было очевидно, что среди их новых друзей Аззудонна больше всего хочет возвращения южан.
Особенно Закнафейна.
С этой радостной мыслью Кэтти-бри нагнала остальных трёх своих спутников.