— Любовник? — не веря своему счастью, переспросила Таня. — Да, мне нужен любовник.
— Это хорошо, — усмехнулся мужчина. — Десять агортов подойдет?
Таня нахмурилась, не понимая, и он выставил вперед две руки, растопырив короткие пальцы. Десять. Много это или мало? Таня не имела ни малейшего представления, но поспешила согласиться. Потом разберется, главное — спрятаться от дождя и не умереть с голода.
— Да, — просто ответила она.
Мужчина почему-то снова усмехнулся, и Таня тут же подумала, что продешевила.
— Ну пойдем тогда, — сказал он и двинулся вглубь кривых улочек. Шаг у него был широкий, но Таня не отставала. Фонарей становилось все меньше, а нетрезвых людей — больше. То и дело раздавались крики, в переулке кого-то били. Вдоль мокрых осклизлых стен скользила пугающая тень, это мог быть и убийца, и грабитель, но Таня надеялась, что новый знакомый встанет в драке на ее сторону. Она даже не спросила, как его зовут. Проклятье! Стоило узнать и расспросить побольше о работе. Еще спустя пару минут Таня начала подозревать неладное, а затем и ругать себя за отчаяние и поспешность. Она явно вляпалась в дурную историю, из которой не выберется так просто.
— Какой любовник? — спросила она осторожно.
— Что? А я тебя не устраиваю?
— Нет, я… что делать?
Мужчина вдруг остановился, обернулся. Он весь был темным, плотным, пугающим. Приблизился стремительно, вжал всем своим весом в стену, содрал капюшон с ее головы. Крупные капли дождя упали на Танино лицо, потекли за шиворот.
— Значит, вот так, сразу хочешь? — низко прорычал он и, оттянув ее за короткие волосы, впился мокрыми губами в шею.
Таня замерла от неожиданности и испуга. Округлила глаза, растопырила руки, будто стараясь попятиться, но ее спина безнадежно упиралась в скользкую стену. Она почувствовала, как сильные руки с короткими пальцами лезут ей под плащ, и вдруг отвращение смешалось с отчаянием, рождая ярость. Кровь застучала в висках, гнев придавил грудь, а перед глазами полыхнуло красным.
— Ты что себе позволяешь? — взревела Таня, отталкивая мужчину настолько сильно, что тот еле устоял на ногах. Он несколько секунд молча смотрел на нее, пытаясь понять, что произошло, а потом грязно выругался и снова двинулся к ней, угрожающе наклонив голову. Таня скользнула вправо, пропуская мужчину мимо себя, легко ушла от его сильных, но медлительных рук. Мужчина, мокрый и злой, развернулся. Сверкнула молния, и в ее свете он успел разглядеть взъерошенные белые волосы Тани, перекошенное от гнева лицо и ее кулак, который взлетел к уху, а в следующее мгновение со всей силы обрушился на его лицо. Нос взорвался болью, мужчина взвыл. Нет, он привык к дракам, но получить такой сильный удар от девчонки было совсем неожиданно. Она не остановилась на этом, а ударила снова, зарычав что-то на незнакомом ему языке, и слова ее звучали так грубо, что он поверил: перед ним достойная соперница, практически партнер по кулачным боям. И значит, она напрашивалась, значит, ей можно было ответить.
Мужчина посмотрел на мокрую фигурку, которая вздымалась и опадала от тяжелого дыхания, сплюнул под ноги.
— Вот, значит, какую ласку ты любишь? Ну, иди сюда, — и ударил кулаком в ладонь, не давая усомниться в своих намерениях.
Таня испугалась. Сыграть на неожиданности — это одно, но больше такой роскоши мужчина ей не позволит. Она окинула взглядом переулок, чтобы понять, есть у нее хоть какие-то шансы спастись, а затем от стены отделилась тень и проговорила:
— Не советую.
Вряд ли угрожающая фигура или самый злобный хрип мог остановить униженного разгоряченного мужчину, но вот молниеносное движение вполне помогло. Точное попадание в точку на спине, и нападающий рухнул лицом в размытую грязь.
— Добрый вечер, Татана, — знакомый полухрип-полушепот. Тень стоял, отряхивая руки, будто прикосновение к мужчине испачкало его. Горбатая спина и спотыкающаяся походка выглядела еще более уродливо в смрадной темноте. Тане показалось, что она видела Тень совсем недавно и вместе с тем будто вечность назад.
— Пень, — только и смогла выдохнуть она.
— Тень, — раздраженно поправил он, обходя мужчину. Тот начал вставать, опираясь на локти, но тут же получил неловкий пинок в живот и снова опал. — Как твое знакомство с Илибургом?
— Красивый, — как бы между прочим отозвалась она, не веря в свою удачу. Еще немного, еще чуть-чуть, и быть ей как минимум битой, а максимум… Мысли о том, что мог с ней сделать незнакомец в темной одежде, вызывали приступ тошноты, и начинала кружиться голова. Адреналин схлынул, и его место занимал пробирающий до костей ужас. Таня обхватила себя за плечи, чтобы дрожь не была так заметна.
— Рад, что тебе понравилось. Хочешь продолжить экскурсию?
— Что?
Тень оказался совсем рядом, и хрип его на этот раз вовсе не показался дружелюбным.
— Идешь со мной к Мангону? Или оставить тебя здесь? — он выделил каждое слово, чтобы Таня точно поняла.
И она поняла. Вспомнила и голод, и безвкусные овощи в храме Патро, и мужчину с метлой, и все издевки, отказы, ненависть и презрение. Она почувствовала себя крошечной, маленьким камушком на мостовой Илибурга, который влечет грязный поток дождевой воды. И нет у нее выбора на этих улицах, нет воли, разве что молиться, чтобы ее вынесло на теплый берег, а не в сточную канаву. Что толку, если она будет ночевать под мостом, если заболеет или умрет здесь, в этом враждебном городе, как ей поможет это вернуться домой? Никак. Признавать поражение было горько, но Таня не готова была упорствовать ценой собственной жизни, поэтому решение было очевидно. Она посмотрела на Тень.
— Идти к дракон, — холодно и твердо заявила она.
— Замечательно, — в сиплом голосе Тени послышалось удовлетворение. — У ворот тебя ждет мангоновский экипаж. Я провожу, но поедешь ты одна, — он легко тронул ее за локоть, побуждая идти. — А у меня еще дела.
— Подожди! — прохрипел мужчина, который совсем недавно собирался драться с Таней, а теперь стоял на коленях под колючими каплями дождя. — Где моя награда? Ты же говорил! Обещал!
— Что он говорить? — спросила Таня, с трудом разбирая невнятную речь.
— Он расстроен, что ваше общение не удалось, — ответил Тень, даже не обернувшись и увлекая девушку за собой по темным улочкам, но она и его слова не поняла. Илибург остался позади, пряча от чужестранки свои тайны.
***
Обитель Мангона, носившая гордое название Серый Кардинал, вспыхнула вдали, как маленькая звездочка, а потом росла, превращаясь в сказочный замок на холме. Его шпили и донжон тонули в низких облаках, но в некоторых окнах горел свет, словно обманчивый болотный огонек. Он возвышался, как свидетельство силы Мангона, как символ его богатства и власти, основательный, но изящный, манящий и недостижимый. Холм, на котором покоился Серый Кардинал, окружал ров, а за ним стена с подъемным мостом. Копыта лошади гулко отбивали ритм по доскам моста, колеса экипажа тихонько скрипели, а внутри сидела Таня и во все глаза смотрела на обитель Мангона. Вот куда ее должен был привезти тверамобиль, вот что она променяла на вонючие улицы Илибурга и что станет ее могилой. Отказаться от мрачных предчувствий, связанных с драконом, ей так и не удалось, и они без конца крутились в голове, одна за другой.
Еще пять минут езды, и экипаж остановился. Послышались мужские голоса, дверца распахнулась, и Таня увидела бородатое лицо гвардейца. Он встал по стойке смирно, не решаясь подать ей руку, не понимая, как обращаться с грязной и голодной, но исключительно особой гостьей. Таня же была не гордая и прекрасно справилась со ступенькой сама, легко спрыгнула на землю и огляделась. Серый Кардинал возвышался над ней, величественный и строгий. Прямо напротив ворот располагался главный вход с искусно украшенным порталом, основное строение делилось на два крыла, обнимавших внутренний двор, и вдоль них тянулись одноэтажные щедро остекленные галереи. Слева возвышался крепкий донжон, который вблизи казался куда более массивным, нежели издалека. Двор же был просторным, ярко освещенным, здесь нашлось место и хозяйственным постройкам, и плацу, и большому колодцу. Таню встречало сразу несколько гвардейцев, но никто ее не торопил, давая время оглядеться по сторонам. Возможно, они считали, что такая оборванка видит толковый замок впервые, и были в общем-то правы в своих предположениях. А может, просто не знали, что с ней делать.
Одна из высоких парадных дверей открылась, на землю упал длинный клин желтого света. В проеме стояла невысокая женщина в чепце, она куталась в шаль и высматривала кого-то во внутреннем дворе. Остановив взгляд на Тане, она махнула ей рукой.
— Это Раду, она вас проводит, — сказал гвардеец и хотел было подтолкнуть девушку в спину, но не решился.
Замок вдруг показался огромной зубастой пастью, светящийся холл за дверью — жарким нутром, которое задушит, перемелет, переварит. Таня шла нарочито медленно, растягивая последние минуты под свободным звездным небом. В тот момент она была уверена, что не выйдет больше на улицу, что так и сгинет в бесконечных лабиринтах замка среди тошной роскоши и душно натопленных каминов. Именно таким она представляла свое заточение в Сером Кардинале, и концом всему должна стать неминуемая смерть.
— Великая Матерь, никто не съест вас! — прикрикнула Раду, не выдержав трагичного лица Тани. — Холодно! Будьте так любезны побыстрее переставлять ноги, или я оставлю вас на улице, тэсса я-королева-драмы.
Таня привычно не поняла половины слов, но те, что поняла, быстро вернули ее в реальность. Она почти бегом преодолела оставшееся расстояние и встала перед женщиной, которая скептически осмотрела ее снизу вверх. Невысокая, ростом она была примерно с Таню, на вид ей было лет пятьдесят, добрую пышную фигуру скрывала шаль.
— Пошли, что ли, — сказала Раду, пропуская Таню внутрь. Та вошла и ахнула. Холл был огромен, и Таня вдруг почувствовала себя маленькой, ничтожной и особенно грязной в старом Фарухином платье. На второй этаж вели широкие лестницы, сливающиеся наверху в длинный балкон, в дни пышных приемов все это великолепие освещала огромная хрустальная люстра, но Таня едва ли являлась персоной, ради которой стоило ее зажигать, разве что на стенах кое-где светили лампы да в дальнем углу уютно горел торшер под мозаичным абажуром.
Серый Кардинал спал. Его наполняла живая тишина сонного дома, не стылая, а наполненная шорохами, вздохами, ощущением человека. Шаги Тани гулко раздавались в просторном холле, уносились под высокий потолок, что прятался в тенях. Раду не повела ее по парадным лестницам, а потянула налево, попутно рассказывая:
— Меня зовут Донка Раду, я экономка дэстора Мангона. Слежу за тем, чтобы в Сером Кардинале все работало, как часы, — она двигалась неожиданно быстро, уверенно, словно рыба в знакомой воде. Таня подумала, а кто на самом деле является истинным хозяином замка? Она бы не удивилась, если бы им оказалась деловая Раду, а не высокомерный отстраненный Мангон. — Если у вас есть какие-то вопросы, обращайтесь напрямую ко мне. Хочу уточнить, — она резко остановилась, развернулась, и растерянная Таня чуть было не налетела на нее, — что я не в восторге от этой идеи. Под моим началом вся прислуга, я могу выделить вам любую девушку, которая вам понравится. Но помогать вам лично — просьба дэстора, и я не могу ему отказать, что бы я об этом ни думала. Все понятно?
“Примерно половина”, — подумала Таня, а вслух сказала:
— Да.
— Замечательно, — Раду толкнула очередную дверь, и за ней оказалась лестница. Она поднималась наверх в темном колодце, поэтому женщина взяла с собой твераневую лампаду. Жуткие желтые отблески плескались по стенам, пока Таня следовала за Раду ступенька за ступенькой. Стены здесь были каменными, холодными и сухими, не сравнить с белоснежной торжественностью парадных лестниц.
“Вот твое место”, — подумала Таня, но она тут же забыла о своем неудовольствии, стоило только увидеть выделенные ей комнаты.
— Спальня, ванная, кабинет. Он небольшой, но вам хватит. Стол, в шкафу книги, в основном бульварные романы, которых не терпит дэстор, — Раду щелкнула выключателем, и в комнате знакомым до боли образом вспыхнул электрический свет.
— Ох! — вздохнула Таня и улыбнулась так, как улыбнулась бы, услышав на чужбине родную речь и почувствовав запах родной еды.