— Ах, злая любовь моя, любовь драконья, — мурлыкала Росси слова на довольно простой мотивчик, не иначе, как местную популярную песню, когда полянку накрыла тень.
— Что это, птица? Или самолет? — Таня приложила ладонь ко лбу, чтобы не слепило солнце, и с ее губ сорвался изумленный возглас.
Потому что в небе летел дракон.
Он вытянулся струной, хвост с треугольным концом напоминал копье, лапы зверюга поджала к животу, который покрывали бледные чешуйки. Судить снизу было сложно, но дракон показался ей немного непропорциональным, слишком длинным и коротколапым, будто точно не решил, с какой мифологии он относится, западной или восточной, и остался где-то посередине. Летел он довольно быстро, и буквально за несколько секунд скрылся за крышами домов.
— Ты видела, видела?! — Таня схватила помощницу за руку и нещадно теребила ее. — Это снова дракон, так его разэдак!
Пусть это был не первый случай, когда она видела летающего ящера, но его вид по-прежнему внушал ей суеверный трепет. Росси смотрела на Северянку снисходительно, почти нежно.
— Это же просто дракон, — сказала она. — Уэлл, хранитель Великой Библиотеки.
— Дракон, — потрясенно повторила Таня на чужом языке. По спокойной реакции Росси было ясно, что драконы в этих краях не редкость. Никто не выбегал на улицы, не хватался за голову и не кричал, призывая спасать имущество, семью и кота. Ну подумаешь, огромная крылатая ящерица пролетела. Эка невидаль.
Тем же вечером Таня криво-косо нарисовала в своем блокноте дракона и подписала, как он зовется на местном языке. Заснула она, видя перед внутренним взором светящиеся глубокой голубизной бока существа и лапы, прижатые к бледному животу.
Ящер занимал Таню ближайшие несколько дней. Ровно до того момента, когда Росси сообщила, что с гостьей кто-то хочет увидеться. Она показала руками пузо, волосы на лице(хозяин дома, догадалась Таня), потом покачала воображаемого ребенка. Они хотят, чтобы Таня была нянькой? Росси радостно закивала головой.
Конечно, никто бы таинственной гостье ребенка не доверил. Просто дочь Амина хотела посмотреть на нее, как на диковинку или циркового уродца. И вот Таня стояла посреди просторной залы, прохладной благодаря фонтанчику в центре и узким каналам с водой, в которой отражался теплый свет ламп. На другом конце комнаты высокомерная девица пыталась раздавить ее весом своего презрения.
Дочь Амина стояла в противоположном конце залы и рассматривала Таню со смесью пренебрежения и любопытства. На ней было шикарное платье из дорогих тканей, которые падали тяжелыми складками до самого пола, но не блестели, как слюда, а томно отливали глубоким цветом. На вкус Тани, расшито многослойное одеяние было чересчур пестро, а сама девушка была увешана слишком большим количеством крупных украшений, но носить это все она привыкла и определенно умела. У нее было круглое смуглое личико, которое можно было бы назвать милым, если бы она не морщила брезгливо носик и не задирала его так высоко, и шикарные черные волосы, уложенные аккуратными волнами и украшенные драгоценными цепочками. Таня смело отвечала на ее презрительные взгляды и даже позволила себе ухмыляться, не видя в ней никакой угрозы.
“Я теряю здесь время, — с раздражением думала Таня, — лучше бы выучила новые слова или съела что-нибудь”.
В это время многочисленные юбки двинулись вперед, влекомые девицей. Она подошла ближе, и Таня почувствовала ненавязчивый цветочный аромат, исходящий от ее кожи. Незнакомка настолько естественно и грациозно смотрелась в пышном платье, была настолько красивой, томной и самоуверенной, что Таня почувствовала себя нелепой овцой в балетной пачке.
“Проклятые юбки!” — подумала Таня, чувствуя, как щеки заливает румянец смущения. Она ничего не могла с этим поделать, злилась на себя, на молчаливую девушку и на весь этот дом. Таня сложила руки на груди в тщетной попытке защититься. Девица самодовольно ухмыльнулась. Она-то тут была, как рыба в воде.
— Так вот ты какая, — проговорила она, обходя Таню кругом. — Нелепая.
Таня не поняла, что девица сказала, но по морозу в интонациях было ясно, что ничего хорошего. — Нечего на меня пялиться, — прорычала она, сжимая кулаки. — Не в зоопарке!
Девица на мгновение замерла, хлопая прекрасными глазками, а потом резко шагнула вперед, оказавшись вплотную к Тане. Сгребла ее за ворот платья и попыталась притянуть к себе.
— Я не знаю, что ты там бормочешь на своем варварском языке, — зашипела она прямо в ухо гостье, — но мне не нравится твой тон. Я бы на твоем месте была поосторожнее.
Таня чувствовала дыхание незнакомки, слышала, как дрожит ее голос, почти ощущала прикосновение кожи, и такая фамильярность ей не нравилась. Она не могла понять, из-за чего на нее так взъелась незнакомка, с которой они раньше даже не встречались, откуда столько ненависти во взгляде и раздражения в голосе. Это сбивало с толку, вызывая потребность защититься от несправедливых нападок. Таня перехватила тонкое запястье девицы и легонько сжала.
— Отвали, — и интонации ее были резкими и жесткими.
Так они стояли некоторое время: буравя друг друга взглядами, одна сжимала ворот платья, другая — хрупкое запястье, и Таня была готова поклясться, что почувствовала, как сгущается воздух между ними. Глаза девицы полыхнули янтарем и сузились в две щелки, как у хищной кошки перед броском.
— А ну пусти меня, девка, — тихо, угрожающе пророкотала она. Ну точно, сейчас бросится. Таня приготовилась устоять, перебросить внезапную противницу так, чтобы обезвредить, но ничего ей не сломать. Мышцы девицы напряглись, она отвела свободную руку, наверняка собираясь отвесить пощечину, и в этот момент в зале появилось еще одно действующее лицо.
— Охо-хо, вот это сцена!
Жизнерадостный голос был настолько чужероден напряжению, которое сгустилось в комнате, что Таня удивленно вскинула голову. На пороге стоял Ястин, высокий, изящный, он поправлял перчатку и довольно улыбался, словно кот, упавший в чан со сметаной. Девица тут же воспользовалась преимуществом и продолжила движение руки, стремясь завершить удар, но Таня легко перехватила ее у самого лица и позволила себе скривить губы в усмешке:
— Один — ноль.
— Виталина, что здесь происходит? — голос уже знакомого мужчины с бородкой звучал удивленно и возмущенно. — Что ты творишь?! Это особая гостья, ты же знаешь.
Виталина бросила на Таню последний презрительный взгляд и повернулась к ней спиной.
— Особое блюдо, ты хотел сказать? Не волнуйся зря, отец, тебе это вредно. Мы просто общались.
— А потом ты решила ее побить? — криво улыбнулся Ястин.
— Она была со мной груба! Ты знаешь, что я не прощаю наглости.
Сколько гордости и благородства в осанке, подумала Таня, и сколько яда в словах.
— О, так ты знаешь язык этой северянки? — в голосе Ястина звучала насмешка, а не любопытство. — Раз понимаешь ее грубости?
Виталина вскинула голову:
— Мне хватило ее наглого тона! И никакая она не северянка, она…
— Виталина! — в интонациях милого круглого Амина послышался металл, и даже Таня, не понявшая ни слова, кроме звучного имени, поняла, что девица сболтнула лишнего. Вот знать бы, что. — Как ты вообще тут оказалась в компании… нашей гостьи?
— Татаны, — услужливо подсказал Ястин.
— Я хотела поговорить с ней, — пожала плечами Виталина, будто это желание само собой разумеется. — Я имею право знать, кто обитает в моем доме.
— Попрошу не забываться, — негромко, но с явно нарастающем гневом в голосе ответил Амин, — что это пока мой дом, а твоего здесь нет разве что волосы на подушке.
Виталина замерла, распахнула темные глаза и будто от возмущения забыла, как дышать. Ястин наблюдал за разворачивающейся сценой с ухмылкой, а Таня — с невероятным сосредоточением, пытаясь уловить смысл происходящего и, возможно, увидеть что-то полезное для себя. Виталина подошла к отцу и посмотрела на него сверху вниз: она была выше на целую голову. Она еле заметно дрожала от ярости, которая всегда легко вспыхивала в ее сердце и мигом захватывала все существо.
— Какое право… При других, — прошипела она. Одной Великой Матери известно, почему она сдерживалась, возможно, считала, что скандал в присутствии посторонних только еще больше унизит ее, больше, чем демонстрация Амином его родительской власти, но бургомистр мог быть уверен, что позже его ждет настоящая буря с криками, слезами и битьем всего, что подвернется под руку. Но это будет позже, сейчас же бургомистр стоял, гордо выпятив круглый живот, и наслаждался своей строгостью и порядком, который он способен поддерживать.
— Гости скоро прибудут, — сказал он, — ты можешь идти готовиться к приему.
Виталина прекрасно понимала, что ее просто отсылают из комнаты, но спорить не решилась. Она грациозно подхватила юбки и прошествовала к выходу, замедлив шаг рядом с Ястином. Тот протянул ей руку, и девица коснулась его локтя кончиками пальцев, посмотрела напоследок многозначительно на Амина и вышла.
Ястин тут же забыл о красавице Виталине, переключив внимание на Таню, которая все это время стояла в глубине залы и чувствовала себя настолько некомфортно, будто ей тыкали в спину копьем.
— Какая приятная встреча! — воскликнул он, распахивая руки в приветственном жесте. Он быстро пересек залу. Его движения были уверенными и плавными, движения искушенного фехтовальщика, какими Таня их себе представляла. — Рад снова вас видеть.
Его голос был мягким, бархатистым, а губы растянулись в улыбке, и было так легко поверить, что он правда рад Тане.
— Здравствуйте, — ответила она по-русски коротко и резче, чем стоило. Она уже знала это слово на местном языке, но решила оставить свое обучение в секрете: нужно выведать планы нелепого мужчины с бородкой на ее счет. С самого начала Тане не понравилась жалость, которая плескалась в его карих глазах, когда он с ней разговаривал.
Вдобавок к приветствию Таня решила поклониться. Сделать книксен у нее не получилось бы, рукопожатие навряд ли было здесь в чести, поэтому она просто кивнула, чуть более глубоко, чем кивнула бы старому знакомому.
— Нет-нет, — продолжая улыбаться, Ястин обхватил девушку за плечи и заставил распрямиться. Ладони у него оказались тонкими и прохладными, и застигнутая врасплох, Таня уставилась на него широко распахнутыми глазами. Продолжая довольно улыбаться, мужчина протянул руку, будто ожидая что Таня ее пожмет. — Мы здороваемся так. Давайте вашу руку. Давайте-давайте, — он перехватил запястье Тани и показал, как она должна коснуться его локтя. — Вот так. А я в ответ пожимаю ваш локоть. Это значит — здравствуйте.