Кэль остановился перед длинным домом. Перед его глазами застыл образ Ланты. "Как она там? Одна в лесу. Вдруг её уже убили другие разбойники. Минталента… Кто же она такая. Как она там говорила? Наследница Ас… Астор… Астарии. Да, Астарии. И про лес какой-то. Как же мне снова увидеть её? Повторится ли этот мост вновь? Я… я хочу увидеть её. Очень хочу".
Дверь длинного дома распахнулась, и на улицу вышел отшельник.
— Ты вернулся, Кельстен. — Хмурый голос Хелька раньше заставил бы Кэля испугаться. Сейчас юноша только дернул губой.
Хельк огляделся. — Я так понимаю, тело Тирина спасти не удалось.
— Нет.
— Значит, я был прав.
— Да.
— А что это за кровь на тебе? Ты не ранен?
Кэль усмехнулся от неожиданной заботы. "Что-то, когда ты посылал меня и оцта на лед, тебя это не очень заботило. Сытый по-другому мыслить начал, да?". Юноша не стал отвечать, и вместо этого спросил: — Что такое Астария леса?
Отшельник нахмурил брови. — Астария… давно я не слышал это название. Зачем ты спрашиваешь?
— Тирин говорил о ней. Что это?
Отшельник почесал бороду. — Астария Великого леса, — медленно, почти по слогам сказал он. — Это большое и богатое государство на юге. Основной поток сайрона со Скалы идет именно туда.
— Государство? На юге? Далеко?
Хельк пожал плечами. — Не знаю. Далеко. Зачем тебе это?
— Ты повторяешься, отшельник. Просто спросил. — Кэль шагнул мимо старика к двери.
Неожиданно Хельк схватил юношу за рукав куртки. — Ты начал очень много дерзить старшим, после того как вышел на лед. Не стоит этого делать, если хочешь сохранить уважение к себе в клане.
Кэль молча вырвал рукав из рук отшельника и шагнул в тепло длинного дома.
Внутри постоянно поддерживали костер. В холодный месяц особой работы не было, и большая часть клана собиралась вместе, потому что так было легче прогреться. Несколько девушек нагребли углей и установили над ними вертел со здоровенным куском мяса клоста. Рядом со стрекочущим костром играли дети. Кэль нашел глазами Брета.
Сердце юноши сжалось. Он посмотрел на свои окровавленные руки и не решился подойти.
Так Кэль и стоял, у самого выхода. Мимо с удивлением прошли Джоль и Мейт, затем еще несколько мужчин. Кэль не ушел, даже когда рядом встал Хельк и бросил на него колючий взгляд из-под кустистых бровей.
Брет играл со златокудрой девочкой и не замечал названного брата. Джоль подошла к Кэлю с чугунком теплой воды, намочила тряпку и подала юноше. — Вытри лицо.
Кэль поблагодарил девушку и начал оттирать кровь, не сводя взгляда с Брета. Джоль заметила это и поманила к себе одного из детей. Когда тот подбежал, она указала на Брета и что-то прошептала. Мальчик рассмеялся, подбежал к товарищу, похлопал по плечу и указал на юношу. Брет заверещал от радости и бросился к брату.
Кэль сжал веки.
— Ты вернулся! Вернулся! Доргак говорил, что ты не вернешься, что никто после бури не возвращаешься, а я сказал, что ты особенный. Что ты обещал, что я не останусь один. Ты же всегда держишь свои обещания! Я так и сказал, Кэль. — Брет прижался к юноше. Кэль вздохнул и встал на колено, чтобы обнять малыша.
Брет всхлипнул. — Я так боялся остаться один. Доргак дурак. Снежная буря, снежная буря. Ты самый сильный. Ты не боишься снега.
— Это ты сильный, — сказал Кэль и крепче прижал брата к себе. — Это ты со всем справишься.
— Ты не нашел тело дяди Тирина? — Брет заглянул в глаза юноши. Кэль отвел взгляд.
— Я опоздал. Клосты оказались быстрее меня.
Брет кивнул. — Я так и знал. Все об этом говорили. Но я надеялся.
— Я тоже.
— Но теперь-то ты больше никуда не пойдешь? Старый Хельк сказал, что холодный месяц кончится через пару дней. Тебе больше не придется выходить на лед. А в теплый месяц ты возьмешь меня с собой и научишь охотиться на больших клостов. Я стану самым лучшим охотником, лучше тебя.
Кэль прижался глазами к плечу Брета. — Ты уже лучше меня.
***
Кожаный ремень пропитался потом и кровью, и теперь соскальзывал с костяшек. Кето отстегнул пряжку и подтянул ремень, обмотанный вокруг запястья и кулака.
Мужчина, вместо правой руки которого была свежая культя, дернулся в цепях. Он поднял багровое от крови лицо. — Я не могу тебе сказать, кто заказал минталенту. Они убьют меня.
Кето рассмеялся. — Я и так знаю, кто за этим стоит. — После чего минтал развернулся и со всей силы обрушил новый удар на заключенного.
Кето почувствовал, как мягкая плоть проминается под жестким ремнем. Ему нравилась приятная ноющая боль, растекающаяся от костяшек вверх по запястью. Еще один удар.
Тонкий слух минтала различил в глухом шлепке удара мерзкий хруст. Для Кето это была особая музыка, только он умел различать мелодичные ноты в уродливых звуках пыток.
Мужчина захрипел, слюна, перемешанная с кровью, тягучей полоской свесилась с его губ до груди. — Тогда… зачем все это?
— Ты напугал мою Ланточку. Ты пытался её убить. Ты служишь моим врагам. Неужели этого мало?
Кето обрушил новый удар на грудь мужчины. Тот закашлялся и безвольно повис.
Дверь в темницу отворили, во мрак шагнул Эолот. В руке у него мотался на цепи светящийся шар. Сар-минтал остановился, рассматривая окровавленные ремни на руках отца. Заключенного он удостоил скользящим взглядом.
— Есть более эффективные методы пыток, отец.
— Мне претит их жестокость. Используя механизмы, я словно отдален. Мне нравится ощущать своими руками его страдания.
Эолот рассмеялся. — Мне кажется, ты не до конца понял значение слова "претит".
Кето поднял одну бровь и помотал головой. — Водички не подашь?
Эолот снял со столика при входе кувшин с холодной водой. Кето начал с шумом пить, позволяя воде окатится по груди и намочить рубаху. Потом он поднес горлышко кувшина ко рту заключенного. — Будешь?
Мужчина кивнул и потянулся к воде. Кето помог ему выпить остатки воды. А потом рассмеялся и пнул заключенного в живот. Мужчина дернулся, вода вперемешку с кровью побежала из его рта.
Кето повернулся к сыну. — Ты сделал, как я сказал?