Большинство присутствующих тут же начали перешептываться. В основном на совет пришли сантарии различных ведомств и родня Ланты. Присутствовала здесь и Лахесия — Великая сантария, второй человек в государстве и жена минтала Иолара. Эта строгая худощавая женщина с сухой кожей и острым подбородком вскинула брови, наблюдая за Лантой.
Ланта сглотнула комок в горле и сжала кулаки. Нужно было оставаться решительной до конца. Ланта вздохнула и выпалила: — Мама… Астартесса. Мне всегда запрещали свободно ходить по дворцу в детстве. Я согласна, ребенок беззащитен. Но почему вы продолжаете делать это сейчас? Тем более для чего запирать меня в комнате?! Позвольте мне хотя бы ходить в лабораторию и в обсерваторию.
— Где ты останешься одна? — Фемия наклонилась вперед и уперлась руками в подлокотники трона. — Мы все делаем ради твоей безопасности, доченька. Не нужно из-за этого срывать заседание Совета.
Ланта поджала губы, вскинула голову и твердым чеканным шагом вернулась к своему месту.
Присутствующий на совете Мардегор улыбнулся в кулак. Он наблюдал за каждым движением Ланты. Рыжие волнистые волосы были собраны в несколько кос, перевитых между собой, а боковые пряди девушка опустила себе на плечи. Её огненные волосы и бледная кожа прекрасно гармонировали с темно-сливовым платьем со скромным треугольным вырезом, отороченным желтой вышивкой и узкими рукавами. Платье Ланта дополнила поясом из золоченных пластин и тонкими бархатными перчатками в цвет платья. Мардегор причмокнул и откинулся на спинку кресла.
Ланта сидела с подчеркнуто ровной спиной и старалась не обращать внимания на перешептывания вокруг.
Со своего места встал плотный низкорослый мужчина с короткими рыжими волосами. Он обратился к астартору. — Я считаю, ты не прав, брат. Нет нужды запирать мою племянницу в клетку. На тебя совершали десятки покушений. Лантарии же еще ни разу никто не угрожал.
Лахесия покачала головой. — Разговаривать в таком тоне с астартором просто преступно, — её скрипучий голос заставил минтала замолчать. — Если бы не самочувствие астартора, Кетомедон, тебя бы выгнали с заседания совета.
Астартесса кивнула. — Давайте не будем разводить здесь полемику, минтал, — Фемия сдвинула брови. — Таково желание моего царственного супруга. Так? — она повернула голову в сторону мужа.
Астартор медленно закрыл и открыл глаза. Это можно было толковать любым способом.
Кетомедон пожал плечами и сел на место.
— Мы и так уделили этому малозначительному вопросу слишком много внимания, — подала голос Лахесия. — Давайте перейдем к обсуждению расследования покушения.
Лантарию провожали в комнату двое вооруженных слуг, когда дорогу им преградил Мардегор. Его крупная широкоплечая фигура, хищно изогнутые вверх брови и черные всклоченные волосы придавали лорду вид древнего демона.
Ланта замерла, а потом сделала шаг назад. Лорд Мардегор был редким гостем во дворце, но каждый его визит Ланта старалась быть где-нибудь подальше. От него веяло какой-то силой, странной и пугающей.
— Примите мои соболезнования в связи с произошедшей ситуацией, ваше высочество, — Мардегор чуть склонил голову набок.
Ланта подняла подбородок выше и быстро кивнула, прикрыв глаза.
— Ей не нужны твои соболезнования, старый хрыч, — раздался голос Кетомедона из-за спины минталенты. — Иди куда шел.
— Ваш дядя обладает потрясающей способностью грубить людям, — Мардегор улыбнулся Ланте.
Мурашки побежали по спине девушки. Лорд улыбался, но при этом его холодные голубые глаза потемнели, словно он только что принял сайрон. Ланта выдавила из себя ответную улыбку. — Я тороплюсь в свою комнату по приказу матери. Простите, лорд.
Мардегор кивнул, уголок его верхней губы приподнялся, обнажая потрескавшиеся зубы с черным нутром. Он кивнул Ланте и Кетомедону, а затем степенно удалился в свою комнату.
Ланта передернула плечами и обернулась к Кетомедону. Тот что-то прошептал вслед Мардегору и взял племянницу за руку.
— Ну зачем мама поступила так со мной, дядя Кето?
— Она любит тебя, Ланточка. Пойми, после того как твой отец стал таким…
— Покушения тут не при чем! Отец просто заболел.
— Боюсь, что нет, солнышко. — Кето часто называл своих племянниц солнышками. — Ты умная девочка, должна понять, что раз ни один лекарь не смог ему помочь, значит, тут замешано колдовство.
— Но наш род не подвластен магии сайрона.
— Род то наш защищен, но от всего ли? Какое колдовство есть в нашем мире, помимо силы сайрона? И каковы пределы возможностей самой фиолетовой пыли?
— Мне просто нужен доступ к лаборатории. Вдруг я смогу найти лекарство. — Ланта не смогла скрыть улыбки. Она не умела врать. Уже было столько попыток создать лекарство, и девушка понимала, что вряд ли преуспеет в этом.
— Прости, солнышко. Я не могу ослушаться приказа твой матери. Но я постараюсь доставить в твою комнату часть алхимических инструментов.
Ланта опустила голову и кивнула. — Мне стоило попытаться.
— Не грусти, Ланточка, — Кето потрепал её по плечу. — Несколько дней, а потом сердце твоей матери успокоиться, и она выпустит тебя.
— Мы должны идти, госпожа, — глухой голос стража из-под капюшона стер улыбку с лица девушки. Ланта обняла дядю, после чего вернула оскорбленное выражение на лицо и с гордой осанкой удалилась в свою комнату.
Кето смотрел ей вслед уже без улыбки. Когда к нему подошел его сын Эолот, глаза минтала похолодели. — Ты избавился от свидетелей?
— Да, отец. Один из них спрятался в лесу, но я нашел его. Глупец, разве можно брать на такое дело мекра. Его помет привел меня прямо в их убежище. Теперь никто не узнает, что мы были замешаны в этом.
— Хорошо, — кивнул Кето. — Проследи, чтобы алхимические инструменты твоей двоюродной сестры были доставлены в её комнату.
— А какой из сестер? — усмехнулся Эолот.
Кето засмеялся. — А давно Данея начала заниматься алхимией?
Кето сдержал свое слово и сейчас Ланта вертела в руках доставленные ей инструменты. Её двоюродный брат ничего не смыслил в алхимии и принес первое, что попало ему под руку. К тому же от большинства инструментов принесли отдельные части. Но Ланта смогла собрать из этого перегонный куб, а также стала счастливой обладательницей ступы и песты. У неё даже был тигель, правда, не было ни печи, ни горелки.
Ланта накрутила прядь волос на палец. — Все равно все это бесполезно. У меня нет никаких материалов и ингредиентов. Почему это все время должно повторяться?
Ланта практически упала на кровать, от чего та протяжным скрипом выразила свое недовольство. — Не скрипи! — сказала девушка кровати. — Похоже я проведу в твоих объятиях долгие и долгие годы, поэтому привыкай.
Минталента уставилась в потолок, размышляя над своим положением. Перед глазами все размылось, и девушка погрузилась в свои мысли.
Транс Ланты прервал долгий стук в дверь.
"Кто бы это мог быть? Неужели мама не приказала оградить меня от всех?". Ланта нашарила под подушкой остро отточенный стилет. Воображение нарисовало ей сцену: она открывает дверь и на неё накидываются собственные стражи. Ланта прикусила нижнюю губу. — Кто там?
— Это я, сестренка! — звонкий голос Данеи позволил Ланте расслабить плечи. Она улыбнулась, но стилет не убрала, лишь спрятала его за спиной. Ланта дернула засов и сделала быстрый шаг назад.
Её двоюродная сестра вошла внутрь, шурша платьем. Данея посмотрела на минталенту, закатила глаза и задвинула за собой засов. Только после этого Ланта кинула стилет на кровать и бросилась обнимать сестру.
— Ты давай прекращай бояться каждой тени. В этом дворце никто не хочет тебя обидеть, — Данея похлопала Ланту по спине. — Иначе получается, твоя мать была права.
Данея была обладательницей пухлых чувственных губ, миниатюрного носика и больших глаз, которым она придавала большей выразительности подводкой. Свои пышные карамельного цвета волосы она чаще всего собирала в толстую косу, которую укладывала на левое плечо.
Ланте всегда нравились платья Данеи. Для своего визита сар-минталента выбрала платье песочного цвета с элегантными кружевными манжетами и довольно глубоким квадратным вырезом. Слева её платье украшал цветок саэлового дерева — насыщенного синего цвета, с пятью крупными волнистыми лепестками и множеством длинных желтых тычинок.
Ланта ответила сестре белоснежной улыбкой. — Обычно моя мать всегда права. Просто я считаю, что эта комната не спасет меня в случае нападения.