Ланта пожала плечами, капнула желтоватой жидкости на палец и провела за левым ухом, а затем мазнула еще и по шее.
Паента улыбнулась. — Раз мы помирились, госпожа, я могу идти? Боюсь, если Данея узнает, что я провожу время с вами, процесс примирения затянется.
Ланта кивнула. Голова стала кружится сильнее. "Не надо было так расстраиваться. Еще и эти вонючие духи. Все моя вежливость, сказала бы, что не нравится и не пришлось бы мазаться. А теперь ходи с этим запахом весь день".
Леди сделала реверанс и выскользнула из комнаты. Ланта встала с кровати, чтобы закрыть за девушкой дверь, когда комната перед глазами покачнулась.
Минталента прикрыла глаза и медленно выдохнула. Когда голова перестала так сильно кружиться, девушка сделала еще несколько шагов и нащупала дверь. Замок щелкнул, и девушка попыталась развернуться. Но ноги переплелись, и она с грохотом упала на пол. "Что это! Что со мной?"
Ланта запаниковала. Воздуха стало не хватать, шею словно кто-то медленно сжимал. Минталента представила огромные руки Мардегора, который навалился на нее всем телом.
Девушку бросило в пот. Она попыталась подняться, но не смогла, будто ее и правда прижал к полу страшный лорд. Тут Ланта уже решила забыть о своих обидах и страхах, и попыталась закричать.
Но вместо громкого крика из ее рта вырвался лишь сиплый свист. Она попыталась привлечь внимание стуком рук по полу, но силы покинули девушку.
Чем дальше, тем тяжелее и тяжелее было дышать. С трудом Ланта перевернулась на спину, потолок плыл перед глазами. "Она отравила меня! Духами! Я… Я умираю? А как же Кэль? Как же наша счастливая жизнь? Как же мои открытия? Как же всё?"
Слезы потекли по стремительно белеющему лицу Ланты. Она уже не могла толком вдохнуть, горло оттекло, девушка не чувствовала рук и ног. Перед глазами почему-то вновь всплыла Джоль, целующаяся с Кэлем. Посеревшие губы Ланты открылись, и она выдохнула: — Больно…
А затем ее глаза закрылись.
***
Когда Кэль шагнул в комнату минталенты, его наполнила радость. "Получилось! Господи, благодарю! Теперь я смогу все объяснить моей Ланточке".
Но через секунду он увидел свою любимую на полу. Она лежала на спине, рыжие волосы разметались в стороны, они ярким пятном выделялись на фоне белой, как дорогая бумага, кожи.
— Ланта! — вскрикнул юноша и бросился на колени около девушки. Она не дышала.
Кэль приоткрыл её серые губы и прижался ухом, тщетно пытаясь разобрать хотя бы малейшее движение воздуха. А затем положил голову на грудь Ланты. Сердце не билось.
Мир перед глазами покачнулся, а все внутри Кэля вспыхнуло. Ему показалось, что он через мгновение потеряет сознание и упадет поверх тела любимой. — Она умерла, — прошептал Кэль, стараясь не верить собственным словам.
— Нет! Не все потеряно!
Кэль вспомнил, как Тирин учил его заводить сердце человека. Он рванул шнурки на платье Ланты, освобождая ее грудь. Затем положил две руки напротив сердца и начал нажимать, периодически прижимаясь губами ко рту Ланты и вдувая в нее воздух.
Это не помогло.
Промучившись так минуты две, Кэль отодвинулся и принялся хаотично вспоминать уроки Алелы. Когда он и Мейт были еще детьми, она рассказывала, как можно завести сердце одним ударом. Она нащупал треугольную косточку в месте, в самом низу ее грудины, положил два пальца, вымеряя расстояние, а затем ударил кулаком. Потом он приложил пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс.
Его не было.
Кэль ударил еще раз.
Нет пульса.
Юноша покрылся холодным и липким потом. Внизу живота все сжалось. "Господи, умоляю! Помоги! Пусть Ланты будет жить. Пусть я смогу запустить её сердце!"
Кэль ударил еще раз. И еще. Не помогло. Он попытался вернуться к старой тактике, но все равно ничего не изменилось.
Кэль положил тело Ланты себе на колени и обнял девушку. Она уже стала холодной.
— Боже, — прошептал Кэль. — Помоги! Пусть она будет жить. Дай мне тех магических сил, чтобы я мог ей помочь.
Но ничего не произошло, как Кэль не старался высмотреть луч света или что-то почувствовать в себе.
Глаза Кэля защипало. — Ланточка, — всхлипнул он.
"Господи, помоги! Ну почему ты не помогаешь! Разве она не достойна жизни? Забери мою жизнь, только пусть она будет жить. Молю! Я не буду твоим рыцарем, если она не будет жить".
Ланта так и не начала дышать.
Кэль почувствовал страшную слабость. Пересилив себя, он поднялся и переложил Ланту на кровать, а потом вновь встал перед ней на колени. Рукой он поправил её волосы и начал нежно поглаживать холодное лицо. — Я так и не успел перед тобой извиниться, моя минталента. Я люблю тебя и только тебя. Моя минутная слабость все испортила. — Кэль всхлипнул. — Видимо твое сердце не смогло выдержать того, что ты увидела и остановилось. Или ты выпила яд? Получается, это я убил тебя. Я. Прости!
Кэль зарыдал и уткнулся головой в плечо девушки.
Через мгновение юноша почувствовал, как его начинает тянуть назад. За спиной зашелестели листья деревьев, а под руками он почувствовал не холодную кожу Ланты, а нагревшуюся от тепла тела молельную доску. Минталента стала стремительно уменьшаться в размерах. — Прости, — прошептал Кэль.
Мост прервался.
Эпилог. Распутье.
Кэль стоял посреди безжизненной равнины. Серая пыль густым слоем устилала землю, солнце темно-рыжим огненным шаром застыло на бледном пурпурно-голубом небе без облаков.
Юноша сглотнул густую слюну, пытаясь смазать пересохшее горло. Это был мир иссушающей жары и духоты. Жажда стремительно накатывала на юношу, пока его тело, с потом, покидали последние капли воды.
Земля задрожала, по ней побежали трещины. А через мгновение пыль разлетелась в стороны, а юношу накрыл грохот. Из земли вырвался фонтан кипящей воды. Несколько капель упало на руку юноши.
Кэль повернул голову и, с тупым безразличием, стал рассматривать, как краснеет кожа вокруг мутных капель, а затем, как они скатываются вниз, оставляя за собой алые дорожки. Вместо капель на коже начали взбухать волдыри. Только после этого, юноша запрокинул голову и закричал, содрогаясь всем телом.
Через секунду он уже стоял на коленях у котлована и тщетно пытался рассмотреть свое лицо в белом от накипи бурлящем кипятке.
К счастью для него, мутная вода была плохим зеркалом, ведь если бы он увидел свое лицо, то завопил бы от ужаса. Вся левая половина лица опухла и покраснела, а левый глаз покрылся голубоватой мутной пленкой.
Но Кэль мог видеть свою руку. Он взялся пальцами за край собравшейся гармошкой кожи и потянул, срывая её с себя лоскутом и обнажая сваренное мясо…
Кэль вздрогнул и открыл глаза. Он так глубоко погрузился в собственные мысли, что реальность смешалась со сном, и он наяву увидел мир, о котором рассказывал Тирин в далеком детстве. Тогда пугающий рассказ о мертвом мире, полным фонтанирующих источников кипящей воды поразил воображение юноши, ведь старый охотник наполнил его подробностями о слезающей коже и сваренных вживую глазах.
Кэля передернуло, ему и правда казалось, что он только что испытал это на себе.
"Может Господь пытается мне указать, что меня ждет?" — прозвучал в голове юноши немой вопрос.
После смерти Ланты, Кэлю казалось, что он перестал чувствовать себя в полной мере. Он не мог плакать, не мог смеяться, что-то притупило все эмоции. Кэль даже не до конца ощущал пальцы рук, словно они принадлежали чужому человеку. Юноша не чувствовал биение своего сердца, не слышал собственного дыхания. Он видел, как вздымается грудь, но не ощущал холодного воздуха на влажных губах.
"Часть меня умерла, вместе с ней. А теперь стоит убить и оставшуюся часть", — Кэль прищурился, рассматривая острое навершие камня в лесном овраге. Он пришел сюда не по своей воле, ноги привели юношу к этому оврагу, пока он пылал в своем горе. Это был знак.