Восточная Франция, Буронь, пригород Бельфора, сто пятьдесят километров к северо-востоку от Женевы, расположение 1-го артиллерийского полка 1-й бронетанковой дивизии ВС Франции, пятью часами позднее
Солнечный диск уже скрылся за горизонтом, погрузив небольшой городок в густые майские сумерки, постепенно переходящие в теплую весеннюю ночь. Однако суета, царившая на позициях находившейся рядом армейской части, не располагала к неторопливому созерцанию красивейших пейзажей в предгорьях французских Альп. Многочисленные грузовики перевозили боеприпасы, доставляли технический персонал и боевые расчеты к технике, сами пусковые установки срочно приводились в боевую готовность, разворачивались радиолокационные станции и ретрансляторы. Работа кипела.
Многие солдаты были уже в курсе настоящей войны, развернувшейся в окрестностях швейцарской Женевы, а затем в Лионе и еще нескольких французских городах. Отрывистые сводки, приходившие оттуда, вызывали больше вопросов, чем давали ответов. Суматошные, рваные видеоролики, выкладываемые в сеть гражданскими, были настолько невероятно шокирующими, что разум просто отказывался верить в происходящее. Какие-то кровожадные твари сотнями, тысячами рвали на куски людей, рубили их мечами и втаптывали в землю. Уцелевших же гнали по забитым брошенными машинами шоссе в Женеву. Зачем — неизвестно. Откуда взялись эти исчадия — тоже неизвестно. Если бы вдруг началась война с русскими — то это было бы, по крайней мере, понятно и знакомо. Но то, что происходило уже в полусотне километров и приближалось с каждой минутой — ужасало именно своей неизвестностью. Никто не знал, что делать. Поэтому готовились к худшему.
Первую Бронетанковую подняли по боевой тревоге еще утром, когда в Лионе началась кровавая бойня. Полиция не смогла даже замедлить полчища этих тварей, поэтому все силы были брошены на скорейшую эвакуацию города. Однако не все торопились покинуть агонизирующий город-миллионник. Во многих районах сразу же начались повальные грабежи и мародерство. Каким-то чудом в последнюю минуту удалось заглушить реакторы расположенной рядом с городом атомной электростанции — ценой гибели всей охраны, персонала и прибывшего усиления из числа армейских сил. К вечеру, по мере появления все большего количества видео в сети и распространения всеобщей паники, массовыми беспорядками были охвачены уже все крупнейшие французские города. Ввод наличных полицейских сил в проблемные районы только усугубил ситуацию — начались перестрелки и появились первые жертвы. Дороги встали в чудовищных пробках, терминалы аэропортов обезумевшие от страха люди буквально брали штурмом, пытаясь покинуть страну. Хаос охватывал Францию, да и не только ее, со скоростью лесного пожара.
Армейцы получили приказ не вмешиваться в наведение порядка, а сосредоточиться на устранении причины хаоса — орд рвущихся в разных направлениях исчадий. Но на такие случаи не было ни стратегии, ни внятного плана оперативных действий, ни даже тактических решений — никто раньше не сталкивался с подобным врагом. Было решительно непонятно, куда бить. Где их командные центры, штабы и прочее? Ведь даже первичный, второпях проведенный анализ боевых действий явно указывал на наличие общей скоординированности действий отдельных… нет, не стай, но отрядов этих ужасающих тварей. Центральную Европу неумолимо перемалывала и пожирала не орда — но армия. Отлаженный механизм смерти, действующий по какому-то неизвестному плану с неясными пока целями.
Были и отдельные попытки переломить ход событий. Швейцарцы крайне быстро мобилизовались и сумели выстроить какое-то подобие линии фронта по рубежу Лозанна-Монтре. Судя по отрывистым сводкам, они полдня сдерживали натиск, но затем были вынуждены отойти севернее, на уже подготовленный рубеж обороны поперек одного из горных перевалов. Чуть позднее поступили и совершенно невероятные данные о массированном воздушном десанте в районе Женевы, а затем — и о применении где-то в ее предместьях тактического ядерного оружия. Для многих этот день стал, пожалуй, самым безумным за всю жизнь. Но наверняка были и те, кто знал о происходящем куда больше остальных.
Порыкивая мощным мотором, к шлагбауму у КПП военной части подъехал черный представительский «Мерседес». С тихим шорохом шин по гравию автомобиль притормозил у входа. Часовой, взяв оружие наизготовку, подошел к машине со стороны водителя.
— Гражданским въезд запрещен, военное положе… — начал было он.
— Управление военной разведки. Есть свежие данные по приоритетным целям. Открывай.
Тонированное стекло чуть опустилось, и армеец увидел удостоверение одной из французских военных спецслужб. Успев лишь прочитать, что его владелец — майор, он опешил и опустил оружие.
— Я… должен доложить… — проблеял он в нерешительности.
— Докладывай. Шлагбаум только подними. Это приказ, рядовой.
Из темноты салона пронзительным и властным, не терпящим возражений взглядом блеснули глаза ярко-зеленого цвета. Часовой и сам не понял, в какой момент поднял шлагбаум. Мерседес проехал на территорию части, по направлению к административному корпусу. Солдат перевел взгляд на свои руки. Его пальцы до сих пор дрожали, а сердце тяжело билось.
«Ну и взгляд у него», — поежился часовой. — «Такому и удостоверение показывать не нужно, по глазам понятно, что спец высшего класса… Да уж, не завидую я нашему полковнику…»
С трудом уняв дрожь в пальцах, он полез за сигаретной пачкой и в нарушение устава закурил прямо на посту, с тревогой всматриваясь в вечернее небо. На юге оно было гораздо темнее.
Седан остановился напротив главного входа в здание. Дверь открылась, и водитель — худощавый темноволосый мужчина в черном костюме — вышел из машины. Осмотревшись, он взялся за ручку задней двери, блеснув запонкой на рукаве с каким-то символом, и открыл ее, выпуская своего пассажира. Точнее, пассажирку — притягивающую взгляд женщину, также одетую в деловом стиле. Ее шоколадно-каштановые волосы густыми волнистыми локонами спадали на плечи. На точеной шее, в глубоком декольте меж расстегнутых пуговиц, виднелась брошь — с тем же символом, что и на запонке ее спутника. Не теряя ни секунды, они вошли в невысокое здание, мужчина лишь на миг задержался, показав свое удостоверение охраннику у входа и уточнив, где искать командира части.
Поднявшись по узкой лестнице, пара таинственных визитеров зашла в небольшой кабинет. За столом, вполоборота к ним, стоял, изучая карты, командир полка — мужчина лет сорока, среднего роста и с пышными усами. Рядом, за соседним столом, находился радист, который как раз вел переговоры с боевым расчетом одного из ракетных комплексов. Заметив вошедших, усач обернулся.
— Полковник Жак Брюн, кому обязан столь поздним визитом? — поинтересовался он. — Военная разведка?
— Так точно, господин полковник, — стальным голосом отчеканил мужчина, вытащив удостоверение.
— Мне уже доложили. Итак, майор, к делу. Что за данные?
Тот шагнул в сторону, пропуская вперед свою спутницу. Она одарила полковника долгим и глубоким взглядом темно-карих глаз. Командир части, чувствуя, что его собственный взгляд смещается ниже, куда воспитание смотреть не позволяет, нервно сглотнул и усилием воли перевел его обратно, с откровенного декольте на лицо притягательной гостьи. Легче не стало.
— Полковник Брюн, — тревожным, но в то же время чарующим голосом начала она. — Управлением военной разведки получены крайне важные и весьма тревожные сведения. По последним данным, на территорию одной из наших военных баз проник отряд врага, вся охрана и технический персонал перебиты. Во избежание использования противником содержимого арсенала базы было принято тяжелое, но необходимое решение — нанести ракетный удар. Все необходимые документы и допуски у нас с собой.
— Ч…Что?! Какая именно база захвачена?! — полковник непонимающе уставился в протянутые ему бумаги. — Авиабаза Авор?! Но… это же Центральная Франция! Эти твари уже под Парижем?! Не может быть! Это какая-то ошиб…
Он замолк, встретив взгляд глубоких карих глаз и утонув в нем без остатка. Эта таинственная женщина завораживала и туманила мысли одним движением своих густых ресниц. А уж когда она начинала говорить…
— Уверяю вас, Жак, никакой ошибки здесь нет, — гостья наклонилась ближе, и полковник уловил сладкий аромат ее тела. — Нужно нанести ракетный удар по этим координатам, я вас очень прошу… — последние слова она произнесла с таким томным придыханием, что у командира части сердце пропустило пару ударов и забилось втрое чаще.
— Н…но как? — прошептал он. — До нее более трехсот километров… Это же вне радиуса…
— Я абсолютно уверена, что у вас есть нужные для этого боеприпасы, — певуче пропела кареглазая. — На днях вам поступили новые оперативно-тактические ракеты, их радиуса действия как раз хватает для поражения цели. Они уже загружены в пусковые, осталось лишь дать команду на запуск…
— Д…да, к…конечно… — полковник нерешительно подошел к радисту, сидевшему с таким же остекленевшим взглядом. Напротив него стоял, не сводя своих ярко-зеленых глаз, спутник такой притягательной гостьи.
Она подошла сзади, цокая по дубовому полу своими высокими каблучками. Склонилась и томно шепнула на ухо:
— Родина ждет вашего приказа, господин полковник… и я тоже жду вашего приказа… отдайте же его…
Все дальнейшее было как в тумане. Еле ворочая пересохшим языком, сквозь шум в ушах и бешеное сердцебиение полковник продиктовал координаты, назвал свой код допуска, подтверждающий полномочия на запуск и отдал команду. После чего бессильно опустился на колени. Таинственная гостья уже неслышно, под гул взлетающих ракет, шагнула к нему и обхватила его голову. С трудом сфокусировавшись, полковник увидел символ, выгравированный на броши. Линии и круги, образующие сложный узор, с надписью по его краю. Именем на древнем языке, которое вызывало дикую боль при одной лишь попытке его прочесть. Чуть подняв еле мутный взгляд, он уставился в… нет, уже не карие — но темно-багровые, нечеловеческие глаза. Глаза демона. Запоздалое озарение пришло к нему одновременно с резким поворотом головы. Хрустнули позвонки, и полковник обмяк — одновременно с радистом, которому свернул шею второй демон — инкуб Особого легиона.
Оба вышли из кабинета и направились к лестнице, ведущей вниз. Когда они начали спускаться, входная дверь распахнулась и в здание ворвалась группа солдат. Они направили винтовки на визитеров, заставив их замереть на миг.
— Военная разведка! Опустить оружие! — У брюнета в руке возникло удостоверение. — Я майор…
— Руки! Замри и не дергайся! Кто ты такой, черт возьми?! Ваши никого не отправляли! — Одновременно с окриком сержанта послышались щелчки предохранителей и лязг затворов.
Спутница брюнета бешено полыхнула взглядом, напрягая все силы, но людей было много. Слишком много, чтобы удержать морок. Первым изменился цвет глаз, заставив ближайших армейцев отшатнуться в страхе. Грохот первых очередей заглушил треск разрываемой юбки, из-под которой вырвался длинный, похожий на кнут, хвост с пилообразными шипами на конце. Уклоняясь в отчаянном прыжке от потока пуль, демоница обвила хвостом шею ближайшего солдата, срезав ему голову вместе со шлемом прямо в полете. После чего выбила раму вместе со стеклом, вылетев из здания через оконный проем. Инкуб же выхватил пистолет и укрылся за углом, отстреливаясь от армейцев. Его серьезно достало первыми выстрелами, и он пытался затянуть раны, копя силы для спасительного рывка наружу.
Ему не дали этого сделать. Сразу три шипящих цилиндра подкатились к ногам инкуба и спустя половину секунды взорвались, нашпиговав его осколками. Покачнувшись, тот безжизненно рухнул на дощатый пол.
Демоница, суккуб Особого легиона, парой прыжков оказалась рядом с «Мерседесом». Располосовав когтями лицо одному из армейцев, бывших рядом, она прыгнула внутрь. Пули забарабанили по бронированному кузову и стеклам, сразу покрывшимся сеткой трещин. Взревев мотором, седан развернулся и рванул к КПП, набирая скорость. Выбежавший навстречу караульный высадил весь магазин в капот и лобовое стекло, пробив его в паре мест. Разнеся в щепки шлагбаум, автомобиль, разбрасывая шинами гравий, помчался прочь, во мглу. На юг, навстречу ползущей Пелене, под отсветы летящих к цели ракет.
А где-то в трехстах километрах к западу под первыми взрывами уже крошились в щебень бетонные капониры, одна за одной разлетались в радиоактивную пыль хранящиеся в них ядерные боеголовки французского ядерного арсенала, горели на взлетных полосах «Миражи» — носители уничтожаемых ракет. Заправщики лопались, заливая все вокруг горящим керосином, заживо сгорали пилоты и технический персонал. Авиабаза Авор была полностью уничтожена за четверть часа, а вместе с ней — то немногое, что могло хоть как-то замедлить расползающуюся по Европе тьму.