— Могу я спросить, куда мы идём, сир? — Сильвенио с трудом заставил себя оторваться от разглядывания окрестностей и тронул пирата за локоть свободной рукой.
Свободной — это потому что другую его руку Аргза крепко держал в своей ладони, таща его за собой, как на буксире. Видимо, он твёрдо намерен был выполнять своё обещание относительно того, чтобы больше его не отпускать ни на миг. Что ж, хорошо хоть на цепь не посадил — и на том спасибо. И ещё хорошо было, что легконогий эрландеранец без труда успевал за широким шагом варвара, а то бы эта странная прогулка и вовсе превратилась бы в забег на марафонские дистанции с повышенной сложностью, учитывая, какие непроходимые тропы тот порой выбирал.
— Откуда мне знать? — отозвался варвар на удивление беспечно.
Сильвенио покосился на него с недоверием: обычно Аргза всегда знал, куда идти. Даже если раньше он в каком-то месте не бывал, всё равно обычно сразу же намечал цель пути и двигался к ней наиболее удобным путём. Теперь же тот вытворял явно что-то из ряда вон выходящее. Забрался зачем-то в лес, вёл путаными трудными тропками, а теперь ещё и так легко признался, что понятия не имеет, куда они всё-таки идут. Немыслимо.
— Ладно, — Сильвенио кивнул, но не удержался от ещё одного вопроса: — А зачем мы вообще здесь?
Аргза неопределённо хмыкнул и на этот раз не ответил. Весь его вид говорил о том, что последний вопрос он счёл сугубо риторическим. Какое-то время они так и шли молча, не разбирая дороги, и Сильвенио, честно говоря, уже не особенно хотелось выяснять, куда и зачем они так упорно продираются. Лес действовал на него как хорошая доза успокоительного: шелест листвы, ломкий треск сухих веток под ногами, журчание воды где-то неподалёку, ленивое пение птиц — все эти звуки складывались в незатейливую мелодию, которая лилась, казалось, не в уши, а через всё его существо. Когда же из-за ближайших кустов послышалось невнятное, но угрожающее рычание, Аргза только оскалился как-то чересчур радостно и активировал на одной руке неизменные когти.
— Не трогайте зверей, пожалуйста, — попросил Сильвенио тихо, не желая обрывать постепенно завладевающую им приятную лёгкость ещё одной резнёй.
И, к вящему его удивлению, Аргза послушался. Убрал когти и продолжил путь, как ни в чём не бывало, но от него разило такой уверенностью и спокойной силой, что никто из хищников так и посмел преградить им дорогу. А может быть, у хищников нашлась просто добыча поинтереснее и повкуснее двух людей, зачем-то зашедших в их царство.
Густые заросли можжевельника и ещё каких-то кустов, пришедшие на смену тесным рядам вековых деревьев, неожиданно вывели их к мелкому обрыву, под которым за полоской сплошь покрытого высокой травой берега плескалось в солнечных лучах небольшое прозрачное озеро. Аргза помог Сильвенио спуститься и, только оказавшись на берегу, позволил себе наконец отпустить его руку, чтобы объявить, что здесь они и остановятся. Сильвенио опустился на траву, скинув обувь. Земля под ногами ощущалась как великое множество отдельных песчинок, и с непривычки — всё-таки на природе ему приходилось бывать в последние годы слишком редко — было ужасно щекотно. Сильвенио зажмурился почти машинально, чувствуя, как губы его сами собой, словно только того и ждали, складываются в непрошенную улыбку. После недавней пытки ядом, когда он заживо сгорал изнутри, такие простые и обыденные ощущения вроде щекотки, ветра на коже и скользящих сквозь него потоков солнечного света казались ему чем-то запредельным, нереальным почти, как один большой глоток кристально-чистой ледяной воды после скитаний по пустыне. По пустыням ему лично, конечно, скитаться ещё, к счастью, не приходилось, но он справедливо полагал, что эмоции всё равно схожи.
Рядом послышался чужеродный шорох, и Сильвенио открыл глаза как раз в тот момент, когда Аргза, сбросив и шубу, и штаны, с разбегу нырнул в озеро, естественно, ни на миг не озаботившись тем, что из-за поднявшихся брызг сидящий чересчур близко к воде Сильвенио станет мокрым с головы до ног. Брызги были ледяные, как будто озеро не нагревалось каждый день вовсю сияющим солнцем, и Сильвенио вздрогнул, невольно вспомнив тот самый "живой лёд", который его чуть было не угробил. Аргза, не заметив, скрылся под слепящей бликами гладью воды. С минуту Сильвенио бездумно ждал, пока он вынырнет, рассеянно пересыпая в ладонях влажный песок, в достатке имевшийся под примятой им травой. Воспоминание о недавних событиях было совсем мимолётным, и настроение у него неуклонно повышалось: и токсин, и сам побег, и Демонический Кристалл, и даже огромный уродливый паук из прочнейшего металла, ожидающий их вместе с запахом смерти и заметно присмиревшими после памятного бунта рабочими — всё сейчас походило на какой-то далёкий кошмарный сон. Настоящими казались только легкомысленно-жёлтое небо над головой с зелёными барашками кучевых облаков, резь в глазах от непривычного обилия солнечного света, мягкая трава вокруг, плеск воды и звуки леса, наполняющие нагретый тёплый воздух. Он хорошо помнил это чувство единения со всем миром ещё из оставленного за бесконечной чередой несчастий детства, когда ещё не существовало для него ничего ужасного и злого, когда весь мир был его колыбелью и одновременно дружеским плечом, когда ветер играл с его несуществующими крыльями, а звёзды так заманчиво обещали несбыточное…
— Чего ты там сидишь, Лиам? — варвар вынырнул наконец на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и бесшабашно ему улыбнулся из воды. — Иди сюда.
Сильвенио с сомнением огляделся по сторонам.
— Я не привык раздеваться в общественном месте, сир, а запасной одежды я не взял, и…
— Дьявол, Лиам, ты невыносим, воистину! — пират расхохотался так громко, что распугал снующих над противоположным берегом мелких птиц. — Здесь никого нет, кто, по-твоему, может проходить здесь мимо?
— Люди, сир.
— Да? Ну и чёрт с тобой, ужасный ребёнок! — и тот снова скрылся под водой.
А потом, ещё через несколько минут, он всё-таки вынырнул окончательно и вылез на берег. Уселся рядом на траву, подставив лицо солнечным лучам и улыбаясь всё так же довольно. Сиnbsp; "Ошейник. Ты можешь его нейтрализовать? Он сковывает мою магию. Если бы я только мог… если бы я… Пожалуйста, помоги мне."
львенио внезапно понял неожиданно для себя, что Аргза и сам получает от этой прогулки неизмеримое наслаждение, независимо от мотивов, сподвигнувших его на этот "поход". Здесь, в глубине леса, вдали от цивилизации, вдали от корабля — они были действительно совсем одни, и варвар как будто ощущал себя в родной стихии. Эрландеранцу подумалось ещё: что же могло заставить его, полузверя, выросшего в условиях исключительного единения с окружавшей его природой, довольствующегося первобытными какими-то желаниями и утолением своих минутных страстей, однажды обратить взор в холодную черноту космоса?
Аргза с силой провёл ладонями по своим волосам, облепившим его подобно каким-нибудь чёрным водорослям, убирая мокрые пряди, а затем вдруг опрокинул Сильвенио на спину, нависая над ним сверху и прижимая к земле его руки. Желание, вспыхнувшее в его глазах, было настолько очевидно, что спрашивать о его намерениях сейчас даже не было нужды. Сильвенио закрыл глаза, подумав с тоской, что, наверное, ради этого всё и затевалось, это было бы вполне в духе Паука.
Но — нет. Ему достался только быстрый поцелуй: губы у пирата были тоже мокрые и почти прохладные, а язык — по-прежнему горячим, и контраст это создавало незабываемый. У Сильвенио после этого поцелуя остался во рту привкус чистой озёрной воды.
— Ты как хочешь, а я всё-таки затащу тебя в воду, — зловеще пообещал ему Аргза со смешком и отстранился.
Так незаметно прошёл весь день, и к кораблю они возвращались уже в поздних сумерках, оба насквозь мокрые (пират его в итоге, разумеется, действительно затащил купаться, причём прямо в одежде), усталые и голодные.
Перед тем, как подняться на трап корабля, Аргза остановился, а вместе с ним пришлось остановиться и Сильвенио, которого на обратном пути точно так же тащили за руку, как маленького.
— Тебе понравился этот выходной? — спросил он зачем-то.
Сильвенио улыбнулся ему — впервые за долгое-долгое время улыбнулся по-настоящему искренне.
— Да. Очень понравился, сир.
В подтверждение своих слов он даже приподнялся на цыпочки и просительно потянул на себя варвара за плечи, а когда тот наклонился — благодарно коснулся губами его щеки. Аргза, однако, вовремя повернул голову, превращая это в очередной "настоящий" поцелуй, и прижал его к себе крепче. Надо признать, к четвёртому разу Сильвенио уже почти научился целоваться, и он был уверен, что его и этому нехитрому искусству скоро обучат в полной мере. Аргза Грэн ни одно дело не бросал на половине.
— Могу я надеяться на повторение таких прогулок? Мне бы очень хотелось… делать это почаще… я хотел бы… больше бывать в таких местах…
Аргза взъерошил ему волосы и легонько подтолкнул в спину по направлению к кораблю.
— Посмотрим на твоё поведение, пташка.
За ними уютно сомкнулась вечерняя тишина.
[Запись в бортовом журнале номер LH0NF807490_003:]
"Знаешь, друг мой, где бы ты ни был сейчас… Я уверен, тебе там хорошо. Потому что ты и так настрадался при жизни, а значит… В общем, я хотел сказать, что я прощаю его. Да, прощаю, потому что… Потому что просто надо двигаться дальше, понимаешь? Но ты не думай… я всё равно тебя помню."
[Запись удалена.]
Означает благородство, настойчивость, упорство; магнолия в букете говорит буквально "Всё равно ты будешь со мной."
Послышался короткий вскрик, резко оборвавшийся каким-то странным хриплым звуком. Аргза мог бы этот нелепый крик совершенно спокойно проигнорировать, если бы только не два обстоятельства.
Первое: кричали в его собственной спальне. И второе: голос слишком узнаваемо принадлежал Лиаму.
Аргза поморщился и разлепил глаза, сев в постели. Сильвенио рядом не обнаружилось, зато где-то за дальним краем необъятной кровати обнадёживающе мелькнуло нечто синее, и пират раздражённо зевнул, решив, что тревога напрасна.
— Лиам? Ты свалился с кровати? Мда, никогда не замечал за тобой такой неуклюжести.
Раздавшееся вдруг тихое мяуканье заставило его вновь нахмуриться.
— Лиам?
Снова мяуканье. А потом — знакомый голос в голове:
"Да, сир… я здесь… и — да, я упал с кровати, потому что… посмотрите, пожалуйста, сами…"
— Да что с тобой, чёрт возьми?
"На этот вопрос я пока не могу дать внятного ответа, извините. Посмотрите сами, пожалуйста."
Аргза выругался и спустил ноги на пол. И — к его ногам тут же подошёл синий… кот. Ничем, кроме непосредственно цвета, кот от других своих гипотетических сородичей вроде бы не отличался, но вот эти ясные голубые глаза были пирату поразительно знакомы. Ни с кем другим перепутать единственного обладателя таких глаз было попросту невозможно. Аргза поражённо выдохнул и выругался ещё раз, да так, что кот испуганно прижал к голове ушки и чуть попятился.
— Ладно, — он неуверенно протянул к коту руку и поднял его, перехватив ладонью поперёк живота. — С причинами мы разберёмся позже. Похоже, либо тут у нас завёлся какой-нибудь шутник-самоубийца, либо мы попали в какую-то странную зону аномалий. Пока что у меня вопроса всего два: можем ли мы вернуть тебя в нормальное состояние подручными средствами и… почему именно кот? — он встряхнул бедное животное, поднеся ближе к глазам и задумчиво рассматривая. — Мне всегда казалось, что ты можешь быть разве что птенцом. Или мелким грызуном. Уж больно ты нелепый.
Кот предсказуемо ничего не ответил, но кончик длинного тонкого хвоста (гладкошёрстный, надо же, а в человеческом облике казался таким пушистым!) обиженно дёрнулся. Аргза расхохотался: теперь ему стало от всего этого смешно. В самом деле, Лиам с подвижными треугольными ушами, мягкими лапками и выдающим все его эмоции хвостом выглядел более чем забавно.
"Осмелюсь заметить, что если вы ещё немного сожмёте руку, возвращать в нормальное состояние будет уже некого…"