Размышляя о конфликтах, которые нарастают среди заговорщиков, о различных взглядах на те или иные вещи, Конрад шел по улицам, пытаясь осознать в какой из точек, из моментов ему будет наиболее безопасно. Конечно, безопаснее всего не вмешиваться, да и вообще забыть про свою миссию, но тогда придется жить с осознанием, что реки крови, которые прольются из-за избранных, будут также и на его совести. Он не остановил их, хотя знал. Ах, если бы он мог просто отдавать приказы, говорить кому и что делать, чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать. Это было бы в разы легче. И все эти переживания касались бы кого-нибудь другого, а он со временем бы позабыл и лишь отмечал появившиеся и пропавшие звезды.
В очередной раз дорога привела его к стройке храма. То ли слишком маленькой оказалась столица, то ли его постоянно сюда тянуло, как к месту забвения тоски, то ли он просто замечал его в отличие от других мест. Как бы то ни было, в ночи можно пройтись по лесам, проверить качество швов между кирпичами.
«Ночь — лучшее время для работы.» — Как когда-то говорил один его знакомый писарь.
Он остановился, чтобы рассмотреть, как изменился храм после его возвращения. Тщеславие играло внутри него, но он и не сопротивлялся. Страшно было подумать, что бы случилось, останься Расим в запое. Стены стали ниже, но из них исчезли перекос, грязные кирпичи, кривые швы, осколки в углах вместо нормальных кирпичей. Если продолжать в таком духе, то все получится и без участия его или архитектора, лишь бы контролировали рабочих. Хотя для этого можно было нанять совсем другого человека.
Но тут он нахмурился. Что-то здесь было не так. За время, которое он простоял, охранник так ни разу и не появился. Конечно, есть вероятность, что он заснул, но до этого никогда такого не случалось. Ни огней, ни каких других свидетельств того, что хоть кто-то бодрствует.
«Позвать стражников?» — подумал Конрад, но решил, что это подождет.
Если что-то случилось, и он может это поправить — он сделает, а нет, так позовет стражну. Никаких проблем.
Он вошел на стройку, аккуратно шагая между осколков камней, брошенных инструментов, лавок. В том коридоре, который вел к кабинету Расима, слабо мерцал свет. Это было настолько слабое свечение, что если бы оно в какой-то момент не прерывалось, Конрад бы и не заметил его.
Когда он подошел поближе, то услышал удар, скрип стула по полу, и сдавленный крик.
Конрад сглотнул, помедлил. Он мог бы сейчас просто уйти и наплевать, чтобы там ни происходило. Если он поучаствует, то это поставит его миссию под угрозу. В случае чего соврет, что спал в трактире, был в другом месте…
Но долго ли ему придется ходить с чувством вины? Год, два, десять лет, сорок, сто, всю жизнь? Одной виной больше, одной виной меньше. Для других оправдание хоть какое-то есть. Наверное. Но для этого…
Он закрыл глаза, сжал зубы и пошел вперед.
В кабинете Расима были четверо кроме него самого. Один держал лампу, другой обхватил шею архитектора и прижимал его к стулу, третий нагревал на свече длинную иглу. Четвертый просто стоял возле самого входа.
Расима привязали к стулу, в рот засунули кляп, пальцы его правой руки были вывернуты в разные стороны.
Конрад замер на мгновение. Его еще не заметили.
Троих он узнал — те самые, кто напал на него еще в переулке. Как их зовут? Плевать, не до этого. А четвертым был мальчишка. Тот самый, которому приходилось перекладывать за собой чуть ли не каждый кирпич.
Конрад ворвался в комнату, с ходу врезал парню локтем в челюсть. Раздался щелчок, который привлек внимание троицы. Их взгляды сопроводили обмякшее тело, а затем они уже смотрели на незваного гостя.
Мгновение и кинжал вошел одному в щеку, лезвие коснулось зубов, преодолело препятствие, затем Конрад рванул, разрывая рот человеку, держащему Расима.
Осколки зубов, вперемешку с каплями крови, посыпались на пол.
Вторым движением Конрад схватил спинку стула и опрокинул его. Архитектор что-то закричал, пытался удержаться, наклонился вперед, что и спасло его от удара затылком об пол.
Двое других вытащили оружие, только когда их друг уже валялся на полу и хватался за лицо.
К иронии судьбы, это оказался не тот, которому разрезал морду в прошлую встречу.
Конрад мог попытаться образумить их, предупредить, что он за одно с Халой, что если они навредят ему, то её планы придется корректировать. Он мог много что сказать, но успел бы? Послушали бы они его?
— Повезло. — Прохрипел тип, у которого на лице был шрам.
Увы, Конрад не согласился бы с этим.
Он отшагнул от этих двоих назад к кричащему, размахнулся ногой и ударил по затылку. Крики умолкли, но в этот самый миг те двое помчались на Конрада.
Вместо того, чтобы отступить, занять устойчивую позицию, он в последний миг бросился навстречу первому. Увернулся от ножа, вонзил свой кинжал в предплечье мерзавцу и рванул оружие по направлению к кисти.
Хрустнули кости, лопнули сухожилия, раздался крик, усиленный эхом.
Но в этот же миг, Конрада ощутил, как лезвие обожгло его ребра. Второй негодяй попал в него. С краю — лишь разрезал мышцы.
Боль еще не успела появиться, когда Конрад, опустил левый локоть на предплечье нападающего, прижал к себе и с разворота ударил по глазам.
Нож, словно карандаш в циркуле, очертил полосу на Конраде вплоть до середины груди, заскрежетал по ребрам, но так и не проник глубже.
— Глаза, мои глаза! — раздался вопль.
Конрад прихватил его за голову и ударил коленом в лицо.
Из четверых чужаков в сознании остался только один. Он как раз поднимал нож целой рукой.
Конрад не стал дожидаться, пока противник встанет, а потому схватил со стола пресс для бумаг и ударил тому в основание шеи, затем схватил за лицо и приложил об пол. Раздался хруст то ли плитки, то ли черепа, но вместе с этим наступила тишина.
Конрад вдохнул запах крови и разлитых чернил. Осмотрел происходящее, подошел к каждому из троицы и перерезал сухожилия на ногах. Затем приблизился к юноше.
Сделать то же самое и с ним? Проклятье. Парню от силы пятнадцать или шестнадцать лет. Просто дурак, который обиделся и решил отомстить.
Но тут он застонал, разлепил глаза, попытался встать, как ему на грудь опустилась нога.
— Лежать. — Прохрипел Конрад. — или даже кирпич станет для тебя неподъемным.
Юноша открыл рот, посмотрел на окровавленный кинжал Конрада и побледнел.
— Они меня…
Нога передвинулась с груди на шею. Объяснять значение жеста не пришлось, и парень умолк.
— Лежать. — Повторил Конрад.
Затем, не спуская взгляда с парня, подошел к Расиму и вытащил кляп.
Архитектор застонал.
— Мои пальцы, они.
Конрад перебил его.
— Ноги целы?
Но Расим будто и не слышал его.
— Пальцы. Они сломали…
Конрад отвесил слабую пощечину и переспросил.
— Ноги целы?
Архитектор сжал зубы и кивнул.
Конрад продолжил.
— Я сейчас развяжу тебе ноги и руки, и ты принесешь мне веревки. Как можно больше. Я свяжу их. Не бойся. Снаружи никого. Давай.
Конрад освободил Расима, и тот пошел к выходу. Вернулся он через минуту с мотком веревки в правой руке. Через несколько минут истекающие кровью бандиты были привязаны к трем ножкам стола. А юноша так и лежал на полу, боясь пошевелиться.
— Покажи пальцы. — Скомандовал Конрад архитектору.
Тот показал.
Это выглядело страшно, но поправимо. Да, пальцы были вывернуты в разные стороны, но больше никаких повреждений.
«Хотя бы молотком не работали.»
— Потерпи, сейчас будет больно.
— Что?
Не дожидаясь его реакции, Конрад один за другим вставил пальцы на место. Раздалось четыре щелчка. Расим вырывался, но безрезультатно. А когда всё кончилось, выхватил руку, упал в кровь и закричал.
— Что ты делаешь? Больно же. Солнце тебе туда, где оно никогда не светило! Конрад, за что…
— Чуть позже утихнет, придется потерпеть. — Ответил он сухо и подошел к юноше.
Сел рядом и упер нож в пол.
— Давай поговорим.
Парень закивал.
Конрад взял с пола один из чертежей и вытер нож, затем спросил.
— Как твоё имя?
— М-майзек.
— Эти люди искали меня?
— Т-того, с кем ты раб-ботаешь. — Сглотнул Майзек и добавил. — господин.
Как будто это слово что-то значило или могло хоть кого-то уберечь.
— И ты привел их к беззащитному архитектору. Ему сломали пальцы и чуть не выкололи глаз. Верно?
— Д-да.
Конрад положил чертёж на пол. Одной рукой разгладил его, а другой убрал кинжал в ножны.
— И что они хотели от него?
Но Майзек все же не сводил взгляда с рукояти оружия.
— С-спрашивали, где ты живешь.
Конрад хмыкнул.
— И он ответил.
Майзек закивал.
— Он повторял им, но они не верили.
— А ты слышал, где я живу?
Майзек сначала попытался помотать головой, будто не знал, но тут же спохватился.
— Да, господин. Я слышал, но не скажу никому. Пожалуйста, не надо…
Конрад криво улыбнулся, одной рукой развязал кошель и достал серебряную монету.
— Ты понимаешь, что архитектор больше не сможет работать? А ты оказался свидетелем. Я бы мог тебя отпустить, но помнишь, как ты смотрел на меня на стройке, как плохо работал и злился, когда я тебя поправлял?
Брови парня поползли вверх и он заплакал.
— Но я исправился. Я… я… мне больше не делали замечаний. Потом. Когда все перестали работать, я ушел в другое место. Я зарабатывал честно. Трудом.
Конрад обернулся на Расима, который баюкал руку и опирался на стену.
— Это правда? Что парнишка говорит?
— Чтоб я знал. Проклятье, как больно. Но когда мы всех разгоняли, его там не было. Может, правда. Ублюдки.
Расим пнул одного из бандитов по ребрам. Тот никак не отреагировал
— Послушай сюда, парень, хм. Майзек — начал Конрад после паузы. — у тебя есть шанс заработать одну серебряную и одну золотую монету, а еще сделать так, чтобы я забыл про тебя.
Расим тут же закричал.
— Ты что? Отпустить его хочешь? Этого душегуба? Да будь его воля, он мне череп проломил, он бы тебя в канаву скинул. У него ни души, ни тени!
Конрад слушал его, а когда тот замолк, чтобы перевести дыхание, обратился к Майзеку.
— Что ж, у нас расходятся мнения, парень. Один из нас хочет, чтобы ты понес наказание. Тем более, одна ножка стола еще свободна. — Конрад взял оставшуюся веревку и протянул её парню. — Или ты сейчас побежишь в чайхону, её место ты уже знаешь, и скажешь трактирщику, чтобы его госпожа. Он поймет, кого я имею ввиду, срочно примчалась сюда. С мужьями или без — мне всё равно. Но у неё времени полтора часа. После чего, ты вернешься сюда. За платой. Мне объяснять помедленнее?
— Н-нет, господин, я все понял. Чайхона. Чтобы госпожа пришла. У неё полтора часа. А затем вернуться.
— Отлично. — продолжил Конрад. — ты молодой, поэтому предупрежу, что о твоем побеге я узнаю за полчаса. После чего пойду искать тебя, твоих близких, друзей если есть. И каждому я перережу сухожилия и оттащу на середину пустыни. Хочешь знать, как я это сделаю?
Майзек так побледнел, что казалось, он вот-вот потеряет сознание от ужаса.
— Н-нет, господин. Я не сбегу. Клянусь всеми тенями.
Конрад встал.
— И пусть трактирщик скажет своей госпоже, что это просьба Конрада.
— А если она спит? — спросил Майзек, вставая.
— Тогда у неё станет на трех людей меньше. И это только за эту ночь. — Конрад помолчал. — Бегом!
Парень сорвался с места, исчез в проходе и его шаги удалялись, пока совсем не стихли.
Расим смотрел на Конрада со смесью непонимания, гнева, страха. Он и сам был бы рад забиться в угол и сбежать, но, судя по его виду, боялся даже выйти в одиночку на улицу.
— Что ты удумал?
— Обезопасить себя и нас. Послушай, Расим. Тебе будет лучше уехать. Нас видели с тобой. Одна дама почему-то решила, что её людям можно больше, чем остальным, при этом не предупредила меня. И вот ты пострадал. Поэтому… — Конрад задумался. — Возьми в помощники этого мальчишку и сделай то, что до сих пор откладывал.
— Этот мерзавец привел их сюда. Он недомерок, бандит, душегуб…
— И готов обделаться со страха. У тебя есть хоть кто-то на примете, готовый тебя сопровождать?
— Нет. Я не собирался уезжать, пока что….
Конрад покачачл головой и жестом заставил Расима замолчать.
— Зальдур тоже не собирался уезжать. Ему просто не повезло. Как и тебе.
Архитектор вытаращил глаза, нервно улыбнулся.
— Всмысле, как и мне?
Конрад надул щеки, посмотрел на трех бандитов, что еще не пришли в себя. Взял товарища за локоть и вывел в коридор. Тот сначалу сопротивлялся, но вскоре вышел.
— Я и есть Конрад.
Расим нахмурился, затем его брови поднялись, а челюсть отвисла.
— НЕ может…
— Поэтому послушай совета. Можешь остаться здесь и ждать, когда придет кто-то другой и прирежет тебя. Или отправься в другие земли, как ты и хотел, чтобы научиться новому. Еще возьми этого мальчишку. Он свидетель, да. Его в покое тоже не оставят. Но вроде как, он не дурак. К тому же напуган. А тебе нужен именно такой помощник, обязанный тебе жизнью. Считай, ты его спас. Смилостивился, когда я ему солгал и ждал, чтобы убить. Ты понял?
— Он меня бросит на первой же остановке.
Конрад пожал плечами.
— Вот и получится, что ты путешествуешь один. Максимум, он тебя обворует. Но ты архитектор, Расим, всё твое золото — в черепной коробке и пальцах. А, ну и да, обратись к настоящему лекарю утром же. Я перевяжу, и вроде бы нет ничего страшного, но пару недель тебе нужны будут чужие руки. Еще и парня обучишь.
— Мне это не нравится.
Конрад вздохнул, выглянул в темноту ночи, затем пошел обратно в комнату.
— Тогда придумай, что тебе понравится.
Бандит с разрезанным лицом уже начал приходить в себя. Он дернулся. Раздался скрип стола о пол.
Конрад сел напротив него.
Тот открыл глаза, попытался что-то сказать, но из-за разрезанных мышц челюстей, он просто что-то промычал. Но вот выражение его глаз говорило больше, чем он мог выразить какими бы то ни было словами.
Конрад смотрел на него без всяких эмоций. Спокойно, как если бы он был начерченной линией.
В голове промелькнула мысль взять его за нижнюю челюсть, притянуть себе, но Конрад тут же отмел её. Да, он попытался сохранить им жизнь. Сделал для этого всё, что мог, пусть они и не обрадуются этому. Но издеваться — лишнее. Хотя сухожилия были просто необходимостью, напоминанием, предупреждением о последствиях для других.
Майзек прибежал запыханным. Он остановился на границе света от лампы, уперся в колени ладонями и пытался отдышаться.
— Хоз-зяин чай… чайхоны, он… в общем он сказал, что передаст. — Майзек сглотнул. — но не обещает, что госпожа придет.
Конрад кивнул, схватил его за шкирку, и швырнул в угол. Тот перекатился, и его глаза наполнились ужасом еще большим, чем раньше, особенно в миг, когда Конрад достал кинжал.
— Вы же обещали. Пожалуйста, я сделаю…
— Я и сам все могу сделать. — сказал Конрад и готов был скривиться от фальши в голосе. — но ты можешь рассказать кому-то по пьяне или протрепаться стражникам. Тебя найдут и выведают все о сегодняшней ночи. Тут простой выбор: ты или я.
Конрад медленно приближался и всё ждал, когда же Расим его остановит.
«Да что же ты медлишь, осел?»
— А, может, не надо? — неуверенно сказал архитектор.
«Слава Богам.» — с облегчением подумал Конрад.
— Всмысле? Он двадцать минут назад смотрел, как тебе ломают пальцы.
Расим покривился.
— Да, но… мне уже тут нечего делать. — он говорил по слогам, явно не веря в то, что произносит. — А помощник пригодится.
Конрад покосился на Майзека.
— Этот бездарь?
— Уж сумки он таскать сможет. — уже легче ответил Расим. — большего от него и не потребуется.
Конрад убрал кинжал.
— Что ж, если считаешь, что он тебе пригодится, то… — он перевел взгляд на Майзека. — А ты что думаешь? Готов спасти свою тень?
Майзек закивал.
— Да, но у меня родители, сестра…
— Чем поездка отличается от смерти? — спросил Конрад и тут же ответил. — Тем, что когда ты уезжаешь, есть надежда на возвращение. Расим, ты будешь ему платить?
— За то, что спас его? Еще чего. — замолчал на мгновение, задумался. — хотя если он будет мне помогать, то даже возьму его в подмастерья.
У Майзека отвисла челюсть.
— В подмастерья архитектора? — пролепетал он, не веря, но его взгляд тут же упал на Конрада. — Хорошо, хорошо, я согласен уехать.
Конрад хмыкнул.
— Тогда проваливай. И возвращайся к обеду со всеми вещами. Родным можешь сказать, что тебя взяли в ученики. Этого им хватит.
Достал из кошеля золотую монету. Подумал, добавил еще одну и бросил парню.
— За работу, и чтобы семья не голодала без тебя. А теперь прочь.
Повторять не пришлось. Майзек бросился на утек с места. Сначала на четвереньках, затем заплетаясь в собственных ногах, пока не исчез в коридоре, как и в прошлый раз.
Не успел парень уйти, как очнулся и другой бандит. Это стало ясно по его движениям. Глаза он, увы, раскрыть уже не мог.
Он пытался что-то говорить, но мешал кляп.
Конрад смерил его взглядом и тоже пошел к выходу.
— Посторожи их. Посмотри, чтобы никто не освободился. Если что, не жалей.
Расим кивнул, поставил на стол сумку для чертежей, а рядом с ней положил нож одного из мерзавцев.
Снаружи ночь казалась спокойной. Она всегда такой кажется, когда не раздается лишних звуков или нет зарева от пожара. Хотя именно в такие моменты где-то кого-то душат, кто-то плачет в подушку, а кто-то молится о смерти, как об избавлении.
Конрад занял место в тени лесов недалеко от окна храма. В случае чего ему хотя бы удастся сбежать.
Через час пришли мужья Халы, но её не было.
— Где ваша жена? — спросил Конрад.
Мужчины остановились, вгляделись в тень, опустили факелы.
— Наша любовь устала и спит. Мы имеем право решать её проблемы. Особенно, когда их создают такие, как ты.
Конрад положил руку на кинжал.
— Стало быть, это она приказала напасть на моего друга, чтобы отомстить мне?
Унгал нахмурился.
— Ты о чем? Моя жена…
— Нет, это сделал я. — сказал Йорам
Конрад следил за обоими.
Унгал нахмурился, развернулся к Йораму и посмотрел на него, как будто не узнавал.
— Хала знает об этом?
— Это отребье покалечило наших людей, ведет себя будто дома, а наша жемчужина позволяет ему. Он смеет хамить ей. Хотя он безродное отродье, который не достоин…
— Чего? — спросил Унгал. — О ветра, что ты наделал. — Затем повернулся и спросил. — Где наши люди? Они мертвы?
Конрад покачал головой, вспомнил, что его не видно, вышел из тени и указал на проход.
— Они все сидят там. В комнате.
Мужья Халы порвались идти внутрь, но Конрад остановил их.
— Подождите. Сначала давайте обсудим, что произошло по вашей вине. Расим! Выйди!
Прошло несколько минут прежде, чем Архитектор появился. Он увидел двух здоровяков, бросил испуганный взгляд в поисках Конрада. Нашел его и чуть успокоился.
— Вы оба знаете его. — продолжил Конрад. — Должны знать. Вы напали на беззащитного человека, сломали ему пальцы и чуть не выжгли глаз.
Унгал ссутулился и громко выдохнул.
— Мы не…
— Тогда он. — указал Конрад на Йорама. — он приказал, дал разрешение. Плевать. Ог отправил убийц, чтобы они поиздевались и убили моего друга.
— Это плата за то, что сделал с нашими людьми. — огрызнулся Йорам.
Конрад сплюнул.
— Тогда твои люди получили свою плату за то, что послушались тебя и не спросили разрешение у Халы. Когда вы уйдете с ними, я спрошу у неё, нужны ли ей эти люди до сих пор?
Мужчины напрягли шеи.
— Ты их искалечил?
Конрад облизнул пересохшие губы и проследил за Расимом, который подошел к боковой двери храма.
— А чтобы вы сделали с людьми, которые подставили под угрозу вашу жену? Ответите, когда я в следующий раз приду к вам. Или нет. Вы расскажете всё Хале, и она отправит посланника на эту стройку. И только так я буду общаться с ней, пока мы не найдем место, которое удовлетворит нас двоих. Потому что теперь я не верю ни вам, ни в то, что она может контролировать вас.
Унгал, достал оружие и пошел на Конрада.
Тут крикнул Расиму.
— Уходи и позови стражу.
Архитектор шагнул раз, другой, развернулся и уже побежал, как Йорам гаркнул.
— Стой. Чужак, останови его.
Конрад проверил, что мужья Халы стоят на месте.
— Расим, подожди.
Йорам молчал, и судя по лицу, явно было, что он думает, чтобы сказать.
— Послушай. Ты ведь с Халой заодно. Это было нужно, чтобы остаться в расчете. Никто никому не должен.
— Вы напали на меня в первый раз. Напали сейчас. Ты забросил меня в дом против моей воли, да еще и пытался напасть.
— Это не было нападением. Ни в первый раз, ни во второй. Хала лишь хотела поговорить.
Конрад склонил голову на бок.
— Так мы с ней и разговариваем. В чем это проблема для тебя? Или хотелки твоих людей важнее безопасности твоей жены? Тебе так хочется, чтобы в случае чего кто-то натолкнулся на труп безобидного человека, начал искать убийц и натолкнулся бы на твоих людей. Как думаешь, если к ним сейчас зайду я, как быстро они мне расскажут, кто их послал? А если у меня будет под боком лекарь и инструменты, чтобы поддерживать их живыми месяцами?
Унгал выглядел потерянным. Он и сначала понял, что Йорам совершил ошибку, но логическая связь выстраивалась так, что в конце концов всё пришло бы к ним. А затем, естественно, спрашивали бы с Халы, почему её мужья насылают убийц?
Но Йорам выглядел более решительным. Он указал туда, где исчез Расим.
— Ты так спокойно говоришь при постороннем. Хочешь, чтобы мы его убили? Кто поклянется, что он промолчит?
Конрад громко выдохнул, опустил плечи, спустился с лесов и встал так, чтобы мужья Халы видели его.
— Если вы попытаетесь напасть, то заговорит не только он. Криков хватит, чтобы разбудить всех пустынных скорпионов.
— Мы не уйдем без гарантий. — настаивал Йорам.
— Я ваша гарантия. Моё слово. Доверие вашей жены ко мне. И жизни ваших людей, что я сохранил. То, что я послал за ней, а не рассказал другим, как она поступает с союзниками.
Йорам шагнул вперед.
— Это не она приказала. Это я. Ты слышал это. Не лги!
Конрад сплюнул.
— Да, слышал. Но кто твой свидетель? Унгал? Тоже муж Халы. Вы с ним заодно. А я приведу в пример Расима. Найду, как пустить слух.
— Мы его удушим в зародыше.
— Вместе с Ламушем? Что он скажет, когда услышит, что его архитектору сломали пальцы люди Халы? Он расскажет об этом Кагану? Станет ли следить за ней чуточку больше? Забирайте своих людей, пока не взошло солнце. И если моему другу в будущем будет угрожать опасность, или нападет кто-то, знайте. Я сначала подумаю на вас. И приду с этим к Хале. Если она не послушает, то за ночь во всех подворотнях станут рассказывать о ваших делах. — Он облизнул подсохшие губы. — а теперь, как я и сказал. Забирайте своих людей и проваливайте. Расскажите Хале всё, что здесь произошло, и скажите, что я бы хотел с ней поговорить. Без вас.
Унгал заскрипел зубами и бессильно зарычал. Тогда Йорам сжал кулаки и сказал.
— Идём, если наша любимая прикажет, он никуда от нас не уйдет.
— Как скажешь. — сказал Унгал.
Конрад отступил к боковой двери и проводил взглядом мужчин до входа в коридор. Затем повернулся к Расиму.
— Отправляйся домой. Завтра придешь с накоплениями, встретишься с Майзеком и уедете с первым караваном. — Он склонил голову. — Проклятье, Расим, если бы я мог загладить вину…
Архитектор стоял потерянный и недовольный.
— Ты меня втянул и подверг опасности. Я никогда этого не забуду.
— Я тоже. Береги себя.
— От таких как ты. — сказал Расим и ушел.
«От таких как я — в первую очередь». — подумал Конрад и стал ждать.
Крик отчаяния и злобы донесся из кабинета архитектора. Сразу после этого выбежал Унгал с оголенной саблей.
— Где ты? Выходи, я распотрошу тебя!
Но Конрад уже спрятался и наблюдал, как Йорам выводит.
Унгал носился по стройке, переворачивал балки, смотрел в бочках, но вскоре Йорам остановил его.
— Хватит. Я один не унесу всех.
Унгал еще поозирался, зарычал в бессилии, убрал саблю и сказал, сквозь зубы.
— Как пустыня не станет оазисом, так и я не забуду этого!
Конрад не стал отвечать. Он дождался, когда они уйдут, лег на доски и посмотрел на крыши домов.
Теперь ему придется снова искать место для сна.
«Это уже входит в достаточно неприятную привычку.» — Подумал он и закрыл глаза.