Тут же повинтил он проститутку
С ней трех панков и троих хиппов.
С проститутки штраф законный взял,
Остальным сказал: идите с миром.
И пошли они в Райком и все умылись,
И на БАМ все попросились, дабы строить
Там для братьев наших косоглазых,
Для медведев-братьев и для стеба
Новые железные дороги.
Мент, о том узнавши, улыбнулся.
И пошел он по Москве, в Москве светало.
Добрых дел ещё он понаделал:
И хиппу помог бесплатно похайраться,
Дабы хиппи веселей был и свободней,
Люберам помог в Москве, столице мира
Панков отыскать (для воспитанья).
Вот идет он гордо по Арбату
И глаза его сияют добротою.
Слава, слава Родине великой,
Слава, слава доброму менту!
(Нэопалим, 1988г.)
* * *
Звонит, дык, как-то раз браток Билл братку Сильвестрычу натурально, в самую что ни на есть ночь и: дык, говорит туда, дык, - а сам и трубку-то вешает апосля дыка-то своего, вот.
Однажды ночью Хрыч Сильвестрыч спал. Но тут в тиши ночной, перекрывая, Гром ливня, крики мертвецов и сатаны зловещей хохот - Раздался как набат небесный перезвон - То телефон звонил, и стены сотрясались, И по полу каталися бутылки: Одни пустые, полные другие, А прочие лишь были только сном. Сильвестрыч встал. А телефон звонил.
Тем временем какой-то в Пакистане Душман-подлец, читавший Фрейда на ночь, Не знавший Маркса, не поющий песен, Что нам Кобзон по радио поет, Душман-подлец, злорадно руки потирая, Американцу-другу говорил: Давай, ол'райт, весь мир мы завоюем И всех заставим слушать рок и жрать "биг-маки" "Секс Пистелз" мы в Москве покажем, Чтоб передохли сволочи от кайфа. О'кей, - ответил гад-американец И вышел допивать бутылку "виски".
А ночь меж летела над Москвою. Алло, - осипшим голосом Сильвестрыч Сказал, поднявши трубку, но оттуда Лишь: "дык да дык" тоскливо доносилось. Тогда Сильвестрыч, зло и смачно сплюнув, В сердцах хватил рукою телефон И в пол его впечатав, рассмеялся, И спать пошел, не ведая о том, Что смерть его близка неотвратимо. И - поскользнувшись на плевке своем, Сильвестрыч Упал на пол, и голову разбив Остался там лежать.
А в это время Американец-гад, допив бутылку "виски", Достал другую и ни с кем не поделившись Стал пить её, так, что напиток ценный По подбородку острому стекал на землю: Нет, не умею пить американцы, Но только русские умеют пить, ура.
Проснувшись утром, Хрыч Сильвестрыч стал Братку звонить, - ужель не сон? ужели?
(Нэопалим, 1989г.)
Или вот еще:
Кремация 1.
Ночь. Тихо в моей электричке.
Пустые вагоны перегоняют под землю.
Чтоб там сгорели громады железа.
(В такой вот громаде сижу на полу я.)
Утро. За окнами пламя.
Вагон раскаляется добела и падает в пропасть,
Чтоб стать вновь рожденною птицей бескрылой.
(Сижу на полу я в пустом вагоне.
И вспышки бесцветного света срывают глаза.)
День.
Тело мое обретает пространство.
И сгусток слепого железа с моею жестокой душою
Сливается в мертвой капелью серого неба.
(Но вижу сквозь воздух тяжелый,
Как падаю в пропасть распахнутой вены,
Туда, где пустые вагоны перегоняют под землю.)
Перегоняют под землю...
А вот ещё и такое: