— Почему они позволили Дереку умереть? Он не должен был!
— Но, Аффа, ты же помнишь историю. Помнишь, что было в книге?
— Но книга иногда ошибается.
— Не в этот раз, искорка.
— Почему?
— Книга — мое переложение истории. Я не могу знать все. Потому и она не может, это верно. Но некоторые вещи, те, что особенно важны, мы с ней знаем наверняка. Понимаешь?
— Да.
— Честно-честно?
— Ага.
— Не будешь больше плакать из-за Дерека? Нет? Вот и замечательно.
— Я попробую вернуть его.
— Как скажешь.
— Потому что он должен быть жив. А ты просто очень глупая, мама.
— Не буду спорить… Пойдем играть?
— Нет. Уходи. Я буду ждать, пока папа не вернется.
Паулус очнулся раньше, чем флайер поднялся в воздух. Оглядевшись, он заметил рядом Элеонору — она лежала без сознания. Впрочем, как и Зоя.
На шум пришла Оникка. Вскоре она уже жалела, что не проигнорировала шорохи, ведь Паулус обрушил град вопросов и просьб именно на нее. Все ли в порядке на возвышенности? Куда они направляются? Чем он может помочь? Почему ему нельзя участвовать?
— В конце концов, я эльфийский целитель! Дайте мне пару минут, и все раненные смогут снова сражаться!
— Сражаться? Опять? Помогать надо? — сонно пробормотала Элеонора, приоткрывая глаза.
— Вот видите, даже Элли рвется в бой! А уж мне ли не, — Паулус хотел по привычке подколоть коллегу, но замолчал. — А уж мне ли не знать, как она намучилась.
— Да, всякое тут было, — Элли отвернулась, скрывая смущение. Причиной была не сама похвала, а тот, от кого она шла. Элеонора никак не могла выбросить из головы их с Паулусом поцелуй. «Я ему нравлюсь? Раз поцеловал, значит нравлюсь. Но нельзя понравиться за одну секунду. В таком случае, как давно я ему нравлюсь? И если я ему давно нравлюсь, то все это время он… мы с ним…». Элеонора схватилась за голову, чувствуя, как ее привычная картина мира покрывается трещинами.
— Все в порядке, Элли? — Паулус тронул ее за плечо, слегка сжав.
По коже Элеоноры будто пустили электрический ток. Она дернулась в сторону, чуть не упав.
— Да-да, все нормально! Я готова сражаться!
— А я тем более!
Два сияющих взгляда вперились в Оникку. Она лишь сложила руки на груди.
— Сначала я хочу услышать, от чего именно вы настрадались, и что произошло в лесу, — произнесла она приказным тоном.
Исследователи наперебой принялись уверять ее, что ничего серьезного не произошло, и вообще это было преувеличение. Магистр Сабенн-кури кивнула. Воодушевившись, Паулус и Элли продолжили доказывать, что они с удовольствием поучаствуют в дальнейших боевых действиях. Хотя бы посмотрят на них из-за смотрового стекла флайера.
Оникка окинула взглядом Зою, мирно лежавшую на койке. «Интересно, если бы очнулась, тоже присоединилась к этой комедии?» — подумала магистр Сабенн-кури, старательно скрывая ухмылку. Как бы молодежь не старалась, ее не проймешь. Ее опыт работы целителем хранил в себе многое. Например, вливание эликсиров в рот капризным карапузам, чьи родители при первом же отзвуке плача становились сильнее любого миллата Рапак-инве и страшнее любого Кешиссе. Или лечение загадочного недуга, мешавшего юным дамам провести ночь со своими не слишком юными мужьями. И солдат, готовых сражаться, пока с них снимают мерки для гроба, Оникка повидала предостаточно. Поэтому, когда Паулус и Элеонора умолкли — очевидно, чтобы набрать воздуха на очередной монолог — она бросила на них суровый взгляд.
— Помогать вы никому, кроме себя, не будете. Остальных раненых тоже не трогать, Паулус. Мне рассказали о твоих заклинательских подвигах, хватит. Энергетическое истощение — не голодание, лечебным не бывает. Все ясно? С флайера ни шагу.
— Но, госпожа магистр, это несправедливо! Я полуэльф, нашей выносливости даже Этеричи позавидует! Да и эльфийские заклинания исцеления сильнее озерских!
— Хочешь сказать, ты один будешь полезнее отряда целителей и врачей?
— Именно! — Паулус попытался встать и по привычке оперся на руки; его лицо скривилось — вывих дал о себе знать. Оникка бросила на него очередной строгий взгляд. Скрывая алеющие от стыда щеки, Паулус отвернулся.
— Как скажете, госпожа магистр.
Гул мотора усилился: флайер снижался.
Вскоре открылся задний люк, выехал трап. Вместе с другими врачами Оникка вышла наружу. Флайер посадили практически на склоне, чтобы не застрять в лесной чаще. «Хорошо, что силовое поле отключили, иначе мы бы зависли над Долиной, — подумала магистр Сабенн-кури. — Знать бы еще, почему?»
Через мгновение она знала ответ. Долина сгорела. Пламя уже затухало, но картину это не красило. Тут и там виднелись обожженные ветки кустарника и — Оникка вздрогнула — стволы погибших крандов. Зато центр Долины полнился жизнью: островок в середине пруда скрывала сияющая ледяная корка, а вокруг нее крутился водяной вихрь, заливавший берег.
Рядом посадил Стрижа Лендер, главный помощник Вайшера.
— Что здесь произошло?
— Точно не знаем. Когда мы приземлились, Долина уже полыхала. Были еще сотрудники научного центра. А с ними солдаты.
— И где эти люди сейчас?
Лендер указал на угасающие очаги огня.
— Они начали по нам стрелять — даже члены Ордена. Сопротивлялись при захвате до последнего. Пришлось обезвредить.
Оникка не стала уточнять, как именно обезвредили противников. Вероятность того, что хоть кто-то из них выжил, в любом случае была ничтожно мала.
— А что внутри купола?
Как раз в этот момент воронка водяного вихря стала опускаться в пруд.
— Понятия не имею. Мы не сумели подобраться к нему.
— Зато мы сумеем.
Оникка не заметила, когда их нагнали Иэрос и Аминта.
— Я мог бы переместиться внутрь, — предложил фобос. — Если нам повезет, я выведу оттуда и магистра Клэптона, и мисс Рапак-инве, и Его Высочество, и выживших фэйри.
— И мистера Глаубера не забудь.
С каждым названным именем Оникка и Лендер все больше округляли глаза и все пристальнее вглядывались в ледяной купол. Они не понимали, почему столь странная компания оказалась в Долине, откуда дхеосы об этом знают, и главное — как они уместились на таком маленьком клочке земли?
— Пойдем, Эри. Им нужно время, чтобы отмереть, — сказала Аминта, оценив состояние собеседников.
Махнув на прощание, дхеосы переместились под купол, оставив прочих членов Ордена топтаться на краю склона. Они ведь отправились в Долину с обычной проверкой. Поэтому все оборудование для пожаротушения оставили отряду стражников на возвышенности.
«А что до врачебной помощи, — Оникка заметила два тела между корней дерева, — она здесь уже не требуется».
Она нервно потерла шею: ей не хватало любимого платка. Но на рискованные операции она его не надевала. Рейн когда-то посоветовал. От напряжения ногти царапнули по шее.
Оставалось терпеливо ждать. Вглядываясь в корку ледяной полусферы, Оникка думала то о тех, кто скрывался внутри, то о тех, кто оставался во флайере. Как она ни старалась, не смогла привести стражников в чувства. Наверное, причина в эмоциониках. Как иначе объяснить, что на заклинательство эмоций ее пациенты реагировали совершенно неправильно — жаром и судорогами. «Боги всемогущие, что же творится в Ордене?»
Раздался треск. Ледяной купол оседал, превращаясь в воду. Вскоре потоки соединились в единую волну, загасившую последние искры в Долине.
На этом чудеса не закончились. Через котлован пруда протянулась ледяная дорожка, по которой шла целая процессия. «Аминта, Иэрос, миллат Рапак-инве, о, вот и Его Высочество, — вглядывалась Оникка. — Рейн! Он здесь! Но где же Дерек?»
— Как вы? — магистр Сабенн-кури первой выбежала им навстречу. — Вас нужно немедленно осмотреть.
— Мне кажется, это можно отложить, — начал Реджинолд, но его перебила Херта:
— Его Высочество недооценивает свои ранения. Позаботьтесь о нем, а я пока…
— А вы пока пройдете с мистером Уайланом, — Оникка махнула рукой одному из врачей.
— Александр, отведи их во флайер и осмотри.
— Да, госпожа магистр.
Взгляд Оникки вернулся к опустевшему островку.
— А где Дерек? Он не с вами?
Херта и Реджинолд вздохнули. У Оникки екнуло сердце.
— Магистра Клэптона окружили на берегу, — начал Рейн. — У него при себе была взрывчатка. Он воспользовался ей, чтобы спасти нас и фэйри.
Магистр Сабенн-кури кивнула, ощущая, как наливается тяжестью шея.
— Ясно. Что ж, мистер Уайлан доведет вас до флайера. Думаю, мисс Фомина, мисс Морель и спаэль Нобили-субе будут рады вас видеть.
— Зоя, Элли и Паулус там? Тогда и мы с вами, — Аминта подхватила Иэроса под руку и понеслась к трапу, на бегу возвращаясь к детскому облику.
Херта и Реджинолд, сопровождаемые Александром, последовали за дхеосами. Замыкал процессию Рейн. Помедлив, Оникка решила поговорить с ним сейчас. Его исчезновение прошлой ночью было очень странным, и, зная об эмоциониках, Оникка не могла оставаться спокойной.
— Рейн, ты точно в порядке? — она посмотрела на него в упор. — Когда ты пропал вчера…
— Госпожа магистр, я умею держать эмоции под контролем. И это не изменится, кто бы ни пытался на меня повлиять.
Значит, Рейн не поддался. Губы Оникки тронула легкая улыбка. Теперь можно спокойно зайти во флайер, в самый разгар теплой, если не сказать дружеской, встречи. И когда эти люди, озерники, полуэльфы и дхеосы успели подружиться?
Было много неловких объятий — раны и ушибы давали о себе знать. Каждому не терпелось рассказать о том, что с ним случилось. Но еще больше хотелось узнать, что пережили остальные.
— А где Дерек? — спросила Элли, закончив описывать, как обстреляла врагов из лазерной пушки.
Вновь стало тихо. И зябко. Оникка зажмурилась, стараясь удержать слезы.
— У меня остались дела, — сказала она Рейну, идя к трапу. — А ты оставайся здесь. Пожалуйста.
— Конечно, госпожа магистр.
И Оникка покинула флайер. На ходу она связалась с Рирхой: раненых оказалось слишком много, и магистр Сабенн-кури собиралась разместить их в Бирюзовом доме. Она попросила Рирху ждать ее там — им предстояло многое обсудить.
Закончив разговор, Оникка принялась раздавать указания. «Нужно осмотреть тела, собрать отряд для ночного дежурства». Оникка закрыла глаза, чувствуя слезы на щеках. «А еще нужно отыскать тело Дерека. Хотя бы его часть».
***
Мила не знала, сколько пролежала на койке. Может, минуту, может, час. Но случайно пришедшая в голову мысль заставила ее подорваться с места: она же здесь одна. Где Рейн? Где Оникка? Где остальные магистры? «Нужно связаться с Рирхой», — решила Мила и мигом поднялась с кровати.
Мила посмотрела на коммуникатор: матовый экран пересекала глубокая трещина. «Когда только появилась?». Мила решила поговорить с магистром Комнисен лично. Правда, для этого пришлось перейти из Калейдома в Бирюзовый дом и выдержать несколько косых взглядов. Повезло, что коридоры пустовали — в толпе ее непременно остановил кто-то из сердобольных товарищей.
Мила не удивлялась, почему ее вид вызывает подозрения: растрепанная, с пятнами крови на руках, в обожженной одежде, еще и с раной на голове. Посланница сама поражалась, как ей удавалось идти и не падать на каждом шагу. Впрочем, когда она столкнулась с Рирхой в коридоре, то резко попятилась, а затем растянулась на полу.
— Мила! Ты в порядке?
— Я вернулась, госпожа магистр.
— Вижу. Слава Богам.
Рирха помогла подопечной подняться; рука у Милы заныла, и она поморщилась.
— Прошу прощения. Боги, да ты вся изранена. Сейчас же идем в палату. Оникка вот-вот прибудет туда вместе с ранеными стражниками.
— Может, не стоит? Магистр Сабенн-кури будет не до меня.
— Поверь мне, стоит, — Рирха внимательно посмотрела на Милу. Посланница впервые заметила покрасневшие глаза и странную бледность магистра Комнисен. А ведь Рирха даже в минуты беспокойства выглядела как изящная принцесса. «Что-то не так», — поняла Мила.
— Как скажете, госпожа магистр.
Комната главы посланцев располагалась на первом этаже, и, чтобы попасть в медицинскую палату, пришлось идти на лестницу. Внутри Милы стремительно нарастала паника. Рирха шла молча, но с ее лица не сходила пугающая мрачность. «Что же могло произойти в Ордене? Или дело вовсе не в Ордене, а во мне? Вдруг меня в чем-то подозревают?»
На коммуникатор Рирхи поступил вызов.
— Слушаю. Я поняла. Я знаю. Да, не всё. Расскажешь лично, — голос магистра Комнисен звучал на редкость холодно. — Я направляюсь в палату в Бирюзовом доме. Жду тебя там. До связи.
Вызов прекратился, и Рирха тяжело вздохнула.
По коридору второго этажа она шла, натянутая как струна. «Нет, — поправила себя Мила, заметив сжатые губы и прищур глаз, — как тетива лука, с которой готова сорваться стрела».
— Это был посланец с базы в Синем мире. Возможно, ты его знаешь. Либер Авве-кансе.
Мила почувствовала, как внутри что-то оборвалось, а мысли начали путаться: «Но ведь Либер — это Инсвенон! Его забрали пришельцы! Я ошиблась? Мне солгали?»
— Что-то не так? Ты побледнела.
— Да. Просто он, — теперь Мила не знала, что сказать, чтобы ее не сочли сумасшедшей. — Я бы не доверяла ему. Он принес миссис Морель очень много проблем.
«Гениальное объяснение! Премию Дарвина в студию!» — прокомментировал разум.
— У меня по его вине проблем не меньше. Пришельцы, Старшие друзья, хотят закрыть нам доступ в Синий мир.
— Из-за него?
— Не только. Как мне только что заявил Вэкко Оль Ронук, присутствие наших посланцев создает угрозу их порядку, причем постоянную угрозу.
«Наверное, причина и в самой Грейс. Шутка ли, целый отряд якобы мирных посланцев готовил всемирный переворот», — Мила вздохнула. Глядя перед собой, она чуть не пропустила нужную дверь.
Когда они с Рирхой зашли, в палате работали два врача. Как только они закончили готовить места для раненых, Рирха попросила обработать раны Милы. Сама магистр Комнисен присела на свободную койку возле входа.
— Кстати, тот пришелец тебя похвалил, — добавила Рирха, заметив, что ее подопечная совсем поникла. — Он выразил огромную благодарность.
— Вот как? Здорово, — Мила выдавила улыбку и тут же сморщилась от жгучего укола антисептика.
Когда бинты заняли почетное место на ее руках, голове и теле, врачи вышли, оставляя посланницу и магистра одних. Однако уединение вскоре нарушил шорох отъезжающей дверной панели. На пороге стоял Либер: одежда слегка помята, волосы спутались, в глазах нездоровый блеск.
— Госпожа магистр, я прибыл для отчета.
Мила встала, собираясь потребовать отчета перед собой, но Рирха ее остановила.
— Да, конечно. Полного отчета я не требую. Мне нужны лишь ответы на несколько вопросов.
— Как пожелаете, — Либер скосил взгляд на Милу и предпочел подойти ближе к Рирхе.
— Насколько я знаю, сегодня в отеле «Lare Penates», который принадлежит нашей союзнице, Сесилии Креспен, случился пожар, а за ним последовал взрыв. В спасательной операции участвовали Аркелл Морель, Жоэль Креспен и Мила Артемьева. Где был ты?
Либер, обескураженный холодностью своего магистра, приоткрыл рот.
— П-подождите, то есть вас не волнует, где в это время находились Грейс, Гирд и Мназон?!
— Волнует, — Рирха рассердилась еще больше. — Но я это уже выяснила. На Грейс и Гирда напали в здании ремонтного цеха. А Мназон связывался со Старшими друзьями, самыми надежными стражами порядка на его взгляд. Повторяю: где был ты?
— Я выполнял поручение магистра Киро Бенедетти. Вторую половину дня я провел в тридцати километрах от Снэйл-сити.
«Врет и не краснеет», — фыркнула Мила.
— Каким же транспортом ты добирался? Грейс сообщила, что твой гиромобиль конфисковали.
— На электропоезде. Поэтому поездка получилась такой долгой, — Либер окончательно успокоился.
Рирха не ответила. Она явно о чем-то размышляла, покусывая губу от волнения. Раньше этой привычки за ней не водилось. «Да что же здесь произошло?!» — мысли Милы снова закрутил вихрь тревоги.
— Если позволите, госпожа магистр, вы выглядите измотанной, — заметил Либер. — Это из-за магистра Клэптона? Мне…
Рирха вскинула голову, и Либер мгновенно умолк.
— Завтра я переговорю с Киро, — произнесла она ледяным тоном. — А ты сейчас отправишься в камеру.
— В камеру? То есть в тюрьму?! По какому праву?
— Я твой магистр и вправе назначить наказание. Количество нарушений, совершенных тобой, давно превышает все мыслимые пределы. И, что мне особенно не нравится, ты явился в крепость Ордена впервые за полгода, игнорируя мои приказы. Я вынуждена принять меры.
— Но…
— Достаточно. Обыскивать тебя не буду — ты все-таки не преступник. Посланница Артемьева тебя проводит.
— Конечно, госпожа магистр, — тут же отозвалась Мила. Либер даже не смотрел на нее, продолжая изучать лицо Рирхи. Наконец, он сдержанно кивнул.
— Как вам будет угодно, магистр Комнисен.
Получив от Рирхи ключ-карту, Мила с большим удовольствием завела руки Либера за спину и вывела его из палаты. По дороге она внимательно изучила его энергетический рисунок. Искрящихся пятен стало меньше — вполне возможно, из-за Милы, вытянувшей из Инсвенона нескольких эмоциоников. Спираль и мерцающая сетка были на месте. Но при этом посланница не видела ни яркую точку универсального ключа, ни розовое пятно камня, который Инсвенон использовал против нее.
«Но не могла же я ошибиться! У Либера и Инсвенона одинаково холодный взгляд, одинаково насмешливая улыбка. Энергетика схожая. В кино этих улик было бы вполне достаточно!.. Жалко, что у нас не кино».
Тем временем Либер пытался вовлечь ее в диалог:
— Ну, вот и свиделись.
— Признаться, ты меня удивила и даже напугала. Поздравляю.
— Эй, вы с Рирхой решили поиграть: кто кого перехмурит?
— Послушай, мне очень жаль, что я пытался напасть на тебя утром.
— Я понимаю, ты мне не доверяешь, но, прошу, попробуй выслушать.
Безуспешно. Мила лишь сильнее зажимала ему запястья.
— В конце концов, я спас тебе жизнь! — вспылил Либер, когда они оказались на лестнице, ведущей в подвал Калейдома.
Мила ответила, лишь после того как толкнула Либера в тюремную камеру.
— За спасение благодарна. Но за ложь и за все проблемы, которые ты принес Ордену, я бы тебя с удовольствием прибила.
Закрыв камеру и проверив замок, Мила быстро покинула тюрьму. «И ведь я считала убийство негуманным, — думала она, несясь вверх по ступенькам. — Но с некоторыми нельзя поступить иначе».
Дорога от Калейдома до Бирюзового дома не занимала много времени, но его хватило, чтобы Мила успокоилась. Ее мысли вернулись к предстоящему разговору с Рирхой. Поэтому, стоя на пороге палаты, она была раздражена и взволнована одновременно.
И вот дверь открылась. Левый ряд коек занимали раненые стражники; рядом суетилась Оникка, ей помогал Рейн. Справа на ближней койке сидели бок о бок Паулус и Элеонора, на соседней — Зоя, рядом стояли магистры — Иэрос и Рирха. Позади них расположились Реджинолд и Херта. Они о чем-то говорили, точнее, спорили. В стороне ото всех сидела Аминта и беспечно болтала ногами.
Собрались все, кого Мила так хотела и так боялась увидеть. Она не могла развернуться и убежать, пусть идея и становилась соблазнительнее с каждой секундой.
— Привет, — тихо произнесла она, переступая порог.
На нее оглянулись: лица на мгновение осветились улыбками, резко сменившимися выражением тревоги.
— Боже, Мила! — Элли мигом оказалась рядом и уже оглядывала ее голову. — Кто тебя так покромсал?
— Куда вы смотрели, Ваше Высочество? — хмыкнула Аминта. Реджинолд лишь качнул головой и внимательно посмотрел на посланницу.
— Как ты?
— Я… Я так виновата, — на выдохе прошептала Мила, опустив взгляд в пол и надеясь, что ее слез не заметят.
Остальные затихли, переглядываясь.
Элли закусила губу и положила руку Миле на плечо.
— В том, что случилось с моей матерью, нет твоей вины, — но голос исследовательницы дрожал.
— Так вы уже знаете?
— Я рассказала им, — пояснила Рирха.
Мила обвела собравшихся долгим сосредоточенным взглядом.
«Боже, как хорошо не быть одной», — подумала она.
— Спасибо. Спасибо всем вам, — Мила постаралась улыбнуться. Остальные ответили такими же слабыми улыбками. Кажется, на большее сейчас никто не был способен.
— В таком случае, — начала Рирха, — нам следует начать собрание. Надо поделиться тем, что каждому удалось узнать.
— Я бы попросил мисс Артемеву сначала разобраться с эмоциоником внутри меня, — взял слово Рейн.
Мила пристально посмотрела на Глаубера. Эмоционика она заметила сразу. Правда, в отличие от других, этот был бледным и почти не шевелился.
— Да, конечно, — вытерев глаза остатками рукава, Мила подошла к Рейну. Осторожно коснулась пальцами его груди и надавила, выталкивая эмоционика наружу. Взмах руки, щелчок — и существо исчезло.
— Все, — выдохнула Мила.
— Хотя бы с этим все, — тихо добавила Оникка. Остальные кивнули: им еще многое предстояло сделать.
***
Мила двигалась плавно, считая шаги и вдохи. Выпад, удар и отход назад. Полуоборот, уклонение, и блок. Шаг вперед, замах и удар, отход в сторону.
— Неплохо, — Херта перехватила меч и вновь атаковала, сохраняя размеренный темп.
После событий в лесу Зеленого мира, Орден погрузился в сон. Кругом стало тихо и спокойно, хотя отряды стражников ежедневно перемещались в Оморено и обратно. Но происходило это так размеренно, что будто и не происходило вовсе. Кажется, даже заговорщики нуждались в отдыхе. Впрочем, обнаружить их Мила не могла — тренировки с Хертой были единственной причиной, по которой ее выпускали из медицинской палаты. На том, чтобы с ней занималась Херта, настояла сама Мила — ей нужен был строгий учитель. Остальное время она умирала со скуки в Бирюзовом доме под надзором Оникки. В первый день она хотя бы занималась изгнанием эмоциоников из пострадавших стражников. А потом ей приходилось постоянно лежать и проходить процедуры, сводившиеся к осмотру и обработке ран. Поговорить Мила ни с кем не могла. Реджинолд был занят перепиской и изучением планов Саклитуса. Когда Мила пыталась заговорить с ним, он отвечал кратко и все время отводил взгляд. Зоя рисовала в альбоме, изредка бросая взгляды то на принца, то на посланницу. А Элеонору и Паулуса перевели в палату в Калейдоме.
— Они все равно будут сбегать на работу. Так пусть далеко не ходят, а не то застудятся, — пояснила Оникка.
— А я?
Магистр Сабенн-кури наклонилась к посланнице и прошептала:
— Кларетта сказала, что ты будешь рада побыть с принцем наедине.
«Я буду рада?» — посланница округлила глаза. Оникка не ответила, вернувшись к записям в планшете. Мила помотала головой и продолжила разглядывать пейзаж за окном. Называлось это произведение искусства «Стена дождя, за которой ничего не видно. День второй».
— Не расслабляйся! — вырвал Милу из воспоминаний голос Херты.
В тот же момент посланницу ударили в живот, а миг спустя — по руке. Стражница била деревянным мечом, но удары все равно отозвались сильной болью. Мила выронила оружие и поморщилась.
— Второй удар был лишним, — сказала она, проверяя повязку на ладони. Та осталась чистой. Рана заживала хорошо.
— Отнюдь, — Херта подняла с пола меч Милы. — Суть сегодняшней тренировки в том, чтобы ты оставалась сосредоточенной даже во время легкого поединка.
— А я думала, мы коротаем время перед церемонией.
— И это тоже, — Херта посмотрела на часы. — Нам пора.
Мила поправила берет, скрывавший покалеченную голову. Сказать «Наконец-то» она бы не смогла при всем желании.
Они покинули тренировочный зал и вышли на улицу, щурясь на яркое солнце. Хотя все предыдущие дни дождь лил, моросил или мерзко накрапывал, сегодня, в день официальных похорон Нобуо, Дерека и других членов Ордена, было тепло и солнечно. «Будто погода решила над нами поиздеваться», — подумала Мила, идя к воротам.
В прощальной церемонии участвовал почти весь Орден. За внутренними стенами не было ни души, за исключением двух техников из Синего мира. Они следили за роботами, демонтировавшими крематорий.
— Я начинаю понимать, почему синемирцы ненавидят Старших друзей.
— Почему?
Накануне пришельцы объявили, что сотрудничество Синего мира с Орденом прекращается, поэтому Миле не очень хотелось говорить о них. Но не затыкать же Херте рот. Она ведь укусить может.
— Эту машину, — стражница указала на крематорий, — они одолжили на несколько дней бесплатно. И добавили: «Вероятно, это вам от нас на прощание». Прощальный подарок, понимаешь? Никогда не слышала, чтобы так открыто глумились!
— Может, они не так выразились? — Мила замолчала, поняв, что начала защищать пришельцев. У нее не было причин обвинять их в чем-либо, тем более что Вэкко Оль Ронук спас ее. Но вряд ли в Ордене разделяют ее точку зрения.
Херта не ответила. Но, кажется, она не сердилась.
Ворота внутренних стен открылись, пропуская девушек и оставляя позади тихий лязг металла и мрачную машину.
За стенами было многолюдно, но не оживленно. С Рубиновой арены, где разместили фэйри, не доносилось ни звука. Члены Ордена толпились возле Аметистового храма. Некоторые переговаривались, большинство же молча топталось у белоснежных ворот. Махнув Херте, Мила стала озираться в поисках голубой униформы посланцев, среди которых должна была стать на время церемонии.
Их оказалось немного: три отряда из Пурпурного мира, четыре из Серого и один из Желтого — единственный, не участвовавший в подавлении восстания в Оморено. Был и еще один отряд — посланцы, которые не родились в Синем мире, но служили там. Мила встала возле них.
Несмотря на то что Синий мир больше не являлся союзником Ордена, на церемонии присутствовало достаточно его уроженцев. Видимо, они решили не покидать Орден, не попрощавшись с товарищами.
Милу тронули за плечо. Обернувшись, она увидела Мназона. Тот вежливо кивнул ей. Мила кивнула в ответ, понимая, что обвинять онира в чем-либо бесполезно. За его спиной она заметила Фэйдру, Орфея и Лизимакхоса.
Не успела Мила помахать им, как раздались причудливые звуки флейт, означавшие начало церемонии. Отряды построились в две шеренги, образуя живой коридор для главной процессии, включавшей в себя магистров и еще два десятка членов Ордена из разных подразделений. Каждый нес в руках погребальную урну из темного камня.
Белый храм открыл свои двери, процессия зашла внутрь. Следом медленно потянулись другие отряды.
Аметистовый храм был прекрасен. Разноцветные камни, украшавшие арку портала в центральном зале, отбрасывали блики на черную каменную лестницу, обычно скрытую за тяжелыми плитами пола.
Лестница уводила вниз, в погребальный зал. Верхнюю часть стен украшала мозаика: облака на фоне синего неба, постепенно светлевшего и сменявшегося золотым морем на потолке — барельефы из металлических пластин были неотличимы от колышущейся водной глади. А в центре раскинулось царство космоса — чернота с сотнями белых звезд, сходящихся к спиральному изображению галактики.
Мила так засмотрелась на великолепные украшения, что с трудом заставила себя опустить голову к началу церемонии.
Впрочем, пол по красоте не уступал потолку: в середине зала была проложена дорожка из разноцветных панелей — такой яркой палитре позавидовала бы даже Алиса. Отогнав воспоминания о подруге, Мила перевела взгляд на дальнюю стену с нишами-сотами.
Суть церемонии была проста. Член Ордена, которому доверили нести урну, должен был громко объявить имя покойного и пройти по дорожке до ниш, чтобы поставить урну на отведенное место. Остальные в это время шептали то, что хотели бы сказать усопшему. Признания, проклятья, пожелания, прощальные слова, — неважно.
— Карл Майлз Уорд, стражник Ордена Защиты Соприкасающихся Миров.
— Кайес Раде-утте, ресурсник Ордена Защиты Соприкасающихся Миров.
— Гирд Мейер, посланец Ордена Защиты Соприкасающихся Миров.
— Ивиц Белич, исследователь Ордена Защиты Соприкасающихся Миров.
Мила с замиранием сердца ждала два имени.
— Нобуо Мацусита, стражник Ордена Защиты Соприкасающихся Миров.
Ей вдруг показалось, что она не видела Нобуо уже несколько месяцев, хотя прошло лишь две недели: «Мы столько не успели сделать. Прости. Жаль, что тебе не досталось более здравомыслящих друзей».
— Ясухиро Яно, механик Ордена Защиты Соприкасающихся Миров.
«А ведь я его побаивалась. И до сих пор не знаю, могла ли помочь ему раньше», — вздохнула Мила, провожая темную урну взглядом.
— Грейс Агнес Морель, урожденная Колфилд, посланница Ордена Защиты Соприкасающихся Миров.
Урну нес Паулус, аккуратно зажав ее сверху и снизу. Отчего-то Мила была уверена, что изначально на эту должность выбрали Элеонору, но она отказалась — понимала, что не выдержит. Элли в каждый свой визит в палату порывалась спросить о мачехе, называя ее «мамой» и каждый раз останавливала Милу в середине фразы. «Я не могу, — шептала она, стискивая пальцы на коленях. — Я ее всю жизнь отталкивала. Я так ошибалась».
— Вы как-то спрашивали меня об Элли, миссис Морель. Она вас полюбила, — прошептала Мила, пока Паулус ставил урну в темную ячейку.
Наступило время последнего прощания. Все выпрямились и замерли.
— Дерек Клетис Клэптон, магистр Ордена Защиты Соприкасающихся Миров, — объявил Матиас Зеглер.
Мила не сводила с урны взгляда. Ей казалось, что так Дерек может ее услышать. Хотелось сказать о многом: что она восхищалась его умом и добродушием; что она считала его одним из самых смелых и находчивых людей, которых ей довелось знать; наконец, что ни она, ни Элли, ни Паулус, ни фэйри не выжили бы, если бы не он.
— Спасибо, господин магистр, — прошептала Мила и печально улыбнулась. — Если вы вдруг вернетесь в этот мир, попробуйте стать дипломатом. У вас получится. И изменить вы сможете намного больше.
Матиас поставил урну в нишу. Вновь затянули свою песню духовые инструменты. Мила с удивлением поняла, что звук доносился прямо из отверстий в стенах зала.
Процессия стала молча покидать храм. Только оказавшись на улице, члены Ордена позволили себе тихие разговоры.
Миле хотелось побыть с друзьями. Но Элеонора и Паулус наверняка были не в настроении для праздной беседы. Поэтому посланница осталась на месте и подняла глаза на небо: появились облака, медленно скучивавшиеся в большие пушистые одеяла.
Внезапно в пейзаж ворвался посторонний объект — лист бумаги, подгоняемый легким ветерком.
— Помогите! Он улетает! — раздался в толпе тихий возглас. Так просить о помощи могла только Зоя.
Протискиваясь между людьми, Мила старалась не терять листок из виду, и когда он оказался рядом, подпрыгнула и ухватила его. Однако приземление получилось неудачное, и она стала падать.
Подхватил ее Реджинолд.
— Все в порядке?
Мила хотела сказать «нет» — она все еще не понимала, почему принц избегает разговоров с ней. А еще она по-прежнему сердилась, что он покинул Синий мир без предупреждения. Но и место, и время плохо подходили для выяснения отношений. Поэтому Мила просто тряхнула головой.
— Да, все хорошо. Вот, — она помахала листом бумаги. — Ох, ты только посмотри!
На листке был карандашный рисунок — групповой портрет. На переднем плане в обнимку стояли Мила, Элеонора и Паулус, позади — Реджинолд и Зоя. На обратной стороне стояла подпись: «Твои проблемы не всегда самые серьезные. Н. М.».
— Это ты нарисовала? Потрясающе! — сказала Мила подбежавшей Зое. — Не знала, что ты художница!
— Ну, эм, спасибо, — Зоя выхватила рисунок. — Но это лишь набросок. Я…
— По-моему, он замечательный, — Реджинолд не отрывал взгляд от листка. — Здесь все гармонично так, как оно есть.
— Верно, — Мила сама не поняла, когда начала улыбаться. Взглянув на принца и архивницу, она с радостью увидела, что их лица тоже просветлели.
Заметив в толпе Паулуса и Элли, Мила решила подозвать их тоже. Паулус кивнул, попытался потянуть Элли за рукав, но та вырвалась и отвернулась. Только увидев Милу, она поняла, куда ее пытались отвести, и подошла сама.
— Смотрите, что Зоя нарисовала! — Мила протянула рисунок.
Сначала исследователи не поняли причину ее радости. Но затем, словно под действием заклинания, мрачное выражение на их лицах сменилось улыбками. Да, едва заметными, зато абсолютно искренними.
— Этот рисунок нужно непременно сохранить, — ответил Паулус.
— Я привезу специальную пленку. Не под стекло же его класть, как в древности, — сказала Элли.
— Привезешь? Из Синего мира? — Мила в глубине души опасалась, что, отправившись домой, ее подруга больше не вернется в Орден.
— Да, конечно, — исследовательница фыркнула, на миг став прежней бойкой Элли. — Аркелл настаивает, чтобы мы провели неделю-другую вместе, а потом я вернусь. Кажется, насовсем. В одном мама не ошиблась: пришельцы — те еще гады. Не хочу жить под их контролем.
«Кажется, я поняла, как ощущается выражение «от сердца отлегло», — подумала Мила.
Крепость наполнило протяжное гудение труб. Начиналась вторая церемония.
Толпа растянулась полукругом возле ворот храма. Оттуда вышли шесть магистров, а между ними — Матиас Зеглер.
Трубы затихли. Члены Ордена тоже.
— Матиас Райнер Зеглер, уроженец Синего мира, — заговорила Рирха, — клянешься ли ты…
Дальше Мила не слушала. Она наслаждалась тем, как светлели лица защитников миров, несмотря на всеобщую печаль, которую не заглушить никакими трубами. «Что бы ни случилось, мы справимся. В конце концов, дуракам везет», — решила Мила, чувствуя, как улыбка становится шире.
— Клянусь! — звучно ответил Матиас. Рирха подошла к нему. В руках она держала белую накидку и связку ключей.
— Прими же ключи к мирам, что мы охраняем, и накидку, которая сделает тебя равным нам, наш новый…
— Пусть и немного старый, — не удержался Матиас. Они с Рирхой обменялись дружескими взглядами, после чего она продолжила:
— Наш новый глава исследователей, магистр Ордена Защиты Соприкасающихся Миров!
— Да здравствует Орден! Да здравствует магистр Зеглер! — прокричали остальные.
Под звуки труб церемония завершилась. Участие в ней не освобождало от работы, поэтому члены Ордена стали быстро расходиться, все больше оживляясь.
Однако первый порыв радости остановили капли дождя, падающие с неба.
— Погода над нами издевается, — проворчал Паулус. Реджинолд начертил в воздухе знак-заклинание, и над друзьями развернулся невидимый зонт. Вскоре такие же барьеры накрыли всех собравшихся.
— Но мы ей этого не позволим, верно? — ответила Мила, вновь глядя на небо: из окружения серых туч им подмигивало солнце.