Бронированный «Тигр»-амфибия по-прежнему стоял на узкой залысине соснового бора. Брошенную сироту так и не смогли завести гарнизонные дружинники. На этой технике методы угона путём замыкания проводов с клеммы зажигания не срабатывали. Требовался ключ с кодом допуска. По той же причине не удалось откатить машину на буксире. Общий замок блокировал все системы, включая ручной тормоз. А сдвинуть волоком двенадцатитонную махину оказалось не под силу ни тягачу, ни пригнанному из колхоза трактору. Вернее, сдвинуть то они сдвинули, но результат никому не понравился. Тут либо оставлять за собой две борозды от заблокированных колёс с рифлёным протектором, либо перегреются и прикипят тормозные диски.
Решили оставить бронеавтомобиль до поимки диверсантов.
Малюта первым вышел на опушку, внимательно осмотрелся, затем, пнув колесо, громко крикнул:
— Выходи!
Возле корневища корабельной красавицы в полноценный охват, зашевелился бугор и человек, стряхивая с камуфляжной накидки сухие иголки, направился к начальнику службы безопасности.
— Поймали, Григорий Лукьянович? — с надеждой пробасил разведчик, подойдя ближе.
— Нет, — театрально развёл в стороны руки Малюта, — Меняется стратегия. Забирай своего напарника и уё… валите в гарнизон. Доложитесь командиру и зафиксируйте мой приказ в рапорте.
— А чё так? — не унимался следопыт, — Если не поймали, так ассасины эти, мать их за ногу, непременно вернуться за тачкой. Поймут, что супротив дружины им не сдюжить и вернутся. Городским пёхом драпать не с руки.
— Тебя Пантелеем кличут? — припомнив имя разведчика, безопасник опустил с переносицы платок и криво усмехнулся, — Радуйся, что жив и не обсуждай приказы начальства.
Улыбку Малюты обожал весь гарнизон. До мурашек, до внезапного поноса. Пантелей замысловато свистнул и, скинув с плеч маскировочную сеть, принялся аккуратно скатывать её в валик.
Подошёл напарник. Опасливо козырнул, припомнив, как безопасник допрашивал его после пропажи фляги спирта со склада. Никто связываться и спорить с опричниками Лешего не желал.
— Спасибо за службу, ребята, — миролюбиво похвалил Малюта и предупредил, — Возвращайтесь в поселение с опаской. Неровен час, напоритесь на ассасинов. Оказывается, они ещё те головорезы. Опытные и безжалостные. Если бы вернулись за машиной, то вы были бы уже трупами. Теперь тачкой займёмся мы.
С этими словами безопасник поднял руку и призывно помахал. На опушке появился Шрам. Затем показались четверо бойцов, но тут же разбрелись, выбирая позиции для прикрытия флангов.
Оставленные для засады разведчики отсалютовали и удалились.
— Движок завести сможешь? — с надеждой поинтересовался Малюта.
Шрам отрицательно помотал головой, но зачем-то сунулся в салон.
— Не вернутся, — убеждённо сообщил он, выбираясь наружу, — Забрали всё необходимое. Подчистую.
— Там были канистры с горючкой. Ребята их скоммуниздили, но я приказал сдать под опись на склад, — признался опричник Лешего, с интересом наблюдая за реакцией сержанта.
Тот не выразил беспокойства. Видимо, в столице тоже признавали правильность поговорки о запасе и невинности попы.
Решили времени не тратить и направиться к зимовью егерей, где произошёл первый бой.
Там тоже долго не задержались. Чистильщики бегло осмотрели местность, разочарованно вздохнули и Малюта повёл к месту следующего контакта.
Шли открыто, не таясь. Временами переходя на бег. К вечеру прочесали весь сектор и прилегающие квадраты. Едва выйдя с противоположной стороны рощи, Малюта приказал разбить лагерь и готовиться к ночёвке.
— Вопрос можно, капитан? — обратился Шрам по тому званию, которое прочитал в удостоверении.
— Валяй, — разрешил Малюта, завершая отмечать маршрут на карте.
— Ваши ополченцы всерьёз надеялись справиться с гемодами своими силами?
— Надежды юношей питают, а охотники на мутантов и следопыты ребята тёртые, — заступился безопасник, но подумав, добавил, — Умением, конечно, не справились бы, но числом задавили. Многие наверняка погибли бы, дойди до реального боя, но, хвала всевышнему, вас из столицы прислали.
Закурил, поглядывая как бойцы, натаскав валежника, ловко разжигают костёр.
— Может не стоит так явно обозначать наше местоположение? Можно поглубже в лес отойти, а то здесь нас за двадцать вёрст видно.
— На то и расчёт, — объяснил сержант, — Гоняться за гемодами вслепую бесполезно. Никогда не найдём. А вот привлечь внимание и спровоцировать нападение на себя — это в самый раз.
— Интересный способ суицида, — изумился новоиспечённый командир чистильщиков и язвительно спросил, — Вы бессмертные?
— Капитан, вы в СВР используете свои методы в работе с агентурой, мы свои. Контингент нам хорошо знаком. Не раз пересекались и в бою, и на учениях. С фантазией у них полный швах, поэтому всегда действуют по отработанной схеме. Если противник им неизвестен, они сначала используют усыпляющие дротики. Потом допрашивают и, уже затем, ликвидируют всех, максимально обезопасив себя от любых неожиданностей. Иначе не приучены. Твоих людей они ведь так покрошили? А когда поняли, что вас много, испарились от греха подальше. Нас тоже попытаются сначала допросить. Они же не маньяки, чтобы получать удовольствие от убийства. У них есть задание. Поставлены определённые цели, которые они должны достичь. Работать вслепую и гасить всех подряд накладно.
— Так что это меняет? Надеетесь задурить им голову на допросе или не восприимчивы к боли? Может, хотите ликвидировать их прямо во время пытки? Они вам иглу под ноготь, а вы им кадык зубами вырвите? Просвети уж неразумного. Я тут в провинции отстал от жизни.
— Всё проще, — снизошёл до объяснения сержант, — У нас иммунитет к их препарату. Ты же понимаешь, что гемоды не в аптеке снотворное покупают. Их обеспечивают согласно нормативному перечню.
— Прикольно, — согласился Малюта, признав, что подобная тактика сработает на сто процентов.
Не почувствовать укол дротика-шприца невозможно. Потом достаточно просто упасть и притвориться спящим. Ничего не подозревающий противник подходит и получает нож в сердце или пулю между глаз. Тут никакая скорость и сила не спасёт. Будь ты сам Флэш из комиксов Марвел.
Когда окончательно стемнело, двое забрались в спальники, двое заступили в караул. Причём встали открыто, один лицом к лугу, словно часовой перед мавзолеем. Другой, прислонясь плечом к дереву, делал вид, будто пытается разглядеть что-то во мраке леса.
Малюта допил остатки отвара и, сокрушённо сплюнув, ополоснул кружку.
— Неужели гемоды настолько тупы, что клюнут на эту подставу? Да ни один охотник не поведётся! Мигом сообразит, что приманка в ловушке.
Шрам обернулся, оценивая результат.
— Пожалуй ты прав. В городе срабатывает, но здесь выглядит несуразно.
Он поднялся и отправился раздавать ценные указания бойцам. Безопасник перебрался к огню и прикурил от головешки. Судя по ритмичному дыханию, отдыхающая смена уже спала. Это правильно. Отключаться за три минуты умел любой в гарнизоне.
— Ты первый ложись, — предложил Шрам, вернувшись к костру, — Иммуноцитов к мидазоламу у тебя нет, так что выбери место поукромнее. Я покараулю, а через три часа разбужу.
— Думаешь, перед рассветом нападут?
— Хотелось бы, — вздохнул сержант, — Ждать неделю нет возможности. Сам знаешь, у нас другое задание.
Малюта понимающе кивнул. Бросил окурок в огонь и, достав скатку спальника, расстелил на траве.
— Тогда давай ты отдохни, а начнёт светать, растолкаю, — предложил, растягиваясь на спине и закладывая руки под голову, — Заснуть, даже если очень захочу, не получится.
Шрам едва слышно хохотнул, но с места не сдвинулся.
— То-то от твоей настойки подозрительно знакомый духан исходил. Местная химия?
— Бери выше! Всё натуральное, от природы-матушки. Это вы таблетками закидываетесь, а мы из нужных трав правильные сборы делаем.
Боец участливо вздохнул. Безопаснику показалось, тот пожалел его, решив, что капитан совсем опустился в своей провинции, и не видит разницы между достижением науки и тёмной дремучести знахарства. Но оказалась другое.
— Когда контракт закончится, тоже уеду к родне в деревню. Представляешь, за полстолетия удалось пять родственников по России сыскать. Решили, раз такое дело, вместе держаться. Чтобы род не угас. Пока все в Листопадовке под Воронежем осели. Представляешь, речка там чистейшая, дубрава и луга!
— Дембель когда? — спросил Малюта, задумав переманить в род Леших. Правильных людей осталось мало, а то, что Шрам из их числа Григорий Лукьянович нутром чуял.
— Четыре года осталось. С моей службой — пролетят, не замечу. Это не в казарме постель мять, да плац топтать. Последняя командировка на восемь месяцев растянулась. Потом реабилитация и считай год, как дерьмо в унитазе смыло.
Почуяв нотки усталости от службы и тоску по вольным хлебам, Малюта решил, как бы невзначай, пустить разговор в интересующее его русло.
— Любая служба, как ни крути, зависимость. Только свободы почитай и нет. Миф это. Все мы от кого-то или чего-то зависим. Семья ещё тот хомут. Впряжёсся — не увильнёшь потом. Придётся отвечать не по уставу, а по совести. По-настоящему свободными мы становимся умерев.
— Да знаю я, — отмахнулся сержант, — Женат. Только господь детей не даёт. Вроде файзером в нашем колене никто не кололся, а один хрен побочка прёт. Это ж надо было пиндосам так вирус разработать, что от любого антидота неприятный сюрприз.
— Слышал, этих вирусологов лет сорок по миру разыскивали. Последнего в Парагвае вздёрнули.
— А толку-то?
— Согласен, — поддержал Малюта, — Таких давить ещё в люльке надо. Ваши беглецы, что под паломников закосили, чего натворили?
— Не чего, а кого, — не заметив подвоха, поправил Шрам, — Создали инкубатор для Изменённых.
— Да иди ты, — вполне натурально удивился безопасник.
Малюта уже свыкся с мыслью о существовании гемодов, в достоверность которых поверил практически сразу. К тому же лично столкнулся с их неуловимостью и сверхчеловеческими способностями. Теперь Григорий Лукьянович пытался переварить новые данные. Получалось плохо, тем более что приходилось ещё и делать вид, будто про Изменённых он уже знает из своих источников. А если показать сержанту, что уровень допуска у него выше? Тем более, логику и анализ никто не отменял.
— Яйцеголовым удалось скорректировать наследственность? Невероятно! Обычная женщина теперь сможет зачать и выносить Изменённого?
— Не каждая и не вполне обычная, но сможет. Вот такой расклад. Представляешь, если Изменённые начнут рождаться бесконтрольно?
— Ужас! — охнул Малюта, пытаясь понять, что со Шрамом они сейчас обсуждают.
Ближе к трём часам, сразу после смены караула, беспокойно заклёкала, как обиженная лягушка, неясыть. Ей ответил самец.
Григорий, будучи охотником на людей, не увлекался охотой на животных, но по звукам смог рассчитать расстояние до гнезда.
Опасаясь говорить вслух, ткнул дульным тормозом своего АК-15 сержанта.
— Что? — промычал тот, слегка приподнимая лоб от сложенных на коленях кистей.
— Слышал?
— Ну. Сова кричала. Она постоянно ухает. Раз пятьдесят за ночь слышал.
— Не дуркуй, масквич! Даже я отличу крик встревоженной самки в гнезде от обычного уханья филина.
— Нас этому не учили, — матюкнулся Шрам и заговорил ещё тише, — Далеко?
— Не больше километра.
— Странно, — подивился сержант, продолжая делать вид, будто по-прежнему спокойно дремлет, — Далековато для молниеносного нападения.
— Может не они?
— А кто?
Оба замолчали, прислушиваясь к тишине.
Как-то Малюта услышал фразу «глубокая тишина» и непроизвольно поморщился. Настолько несуразной она показалась. Как может быть тишина глубокой? Омут да. Пропасть или колодец. А тишина? Глупость.
Но сейчас лёжа на спине и глядя в бездонное ночное небо, усеянное миллиардами звёзд, он осознал, что глубина тишины реальна. Вся эта картина, вкупе с давящим на психику молчанием окружающего мира, вызывает странные фантазии и почти уловимые галлюцинации. Хорошо если ты флегматик. Можешь вспомнить Будду и, созерцая глубины вселенной, одновременно находясь в звуковом вакууме. Попробовать медитировать, пытаясь достичь нирваны. А если сангвиник или холерик? То вот ты уже на борту звездолёта спешишь на завоевание далёкой галактики. Или, наоборот, кожей ощущаешь приближение полчищ враждебные кораблей, несущих погибель земле.
Звук падающих тел в предутреннем безмолвии, когда даже комары, закончив смену, удалились на покой, не услышать невозможно. Григорий внутренне напрягся. Палец, скользнув по скобе, лёг на спусковой крючок.
Сейчас нужно не сплоховать. По данным следопытов диверсантов шестеро. Двоих возьмут на себя бойцы, исполняющие роль часовых. На нём тот, кто окажется справа от лагеря. Вся надежда на внезапность.
Отвар, выданный Ириной, не просто прогонял усталость и повышал выносливость, как обычный энергетический напиток. Он расширял некоторые возможности. Слух и обоняние обострялись, а зрение позволяло не только чётче видеть окружающие предметы, но и улавливать некую ауру, исходящую от них. Именно благодаря ей безопасник заметил скользнувшую ужом фигуру и замершую, возле упавшего на куст боярышника ствола сосны.
Едва только уха коснулся удивлённый вскрик, завершившийся хлюпающим звуком, Малюта, не меняя положения тела, приподнял автомат и выстрелил.
Фигура обмякла, и аура потемнела. Что делать дальше Григорий Лукьянович не знал. Поэтому перекатившись за бугорок принялся ждать.
Внешне положение дел в лагере не изменилось. Ни беготни, ни суеты, ни душераздирающих криков о помощи. Инцидент, занявший меньше минуты, если и всколыхнул сумрак, то ощутимых последствий не вызвал. Чистильщиков на опушке не наблюдалось. Даже те, что дремали в спальных мешках, исчезли, чётко отрабатывая свои обязанности в команде.
Вместе с первой зарёй над округой повис туман, покрывая конденсатом влаги любую поверхность, которую касались его объятия. Бисер росы проступил на крышке ствольной коробки.
Внезапно, разгоняя клочья тумана, будто комки сахарной ваты, на опушку вышел Шрам. Компактный автомат неизвестной модели он держал на сгибе локтя, одновременно озабоченно оглядывая место привала.
— Мы забыли договориться об условном сигнале, — негромко сообщил он, пытаясь вычислить лёжку капитана.
— Нет, не забыли, — ответил Малюта, поднимаясь, — В нём не было смысла. Вашу тактику я не знаю, следовательно, помочь ничем не мог. Целесообразнее упасть в стороне и не отсвечивать. Чтобы под ногами не путаться и случайную пулю не схлопотать.
— Ну да, — согласился сержант, реанимируя костёр.
— Потери есть?
Шрам подбросил сухих веток, предусмотрительно собранных с вечера и прикрытых термоплёнкой. Покрывшееся угольной коростой пламя выбралось наружи и радостно заплясало, принимая долгожданную жертву.
— Все чётко сработали, — немного обиженно доложил сержант, — Мы, как бы, профессионалы.
— Не обижайся, привычка, — объяснил свой вопрос Григорий, водружая над костром котелок, предварительно вылив в него остатки воды из пластиковой баклажки, — Лёня Дорох тоже профи был, царствие ему небесное. Рысь-мутанта в фазе фантомной химеры вычислил и убил. А здесь даже не понял, как ему горло перерезали.
— Бывает, — признал Шрам, — Эта рысь меня скорее всего порвала как курёнка. Проблема не в противнике. Проблема в опыте и знании противника. Гемодов изучили как облупленных, поэтому сложностей не возникло. Пять трупов могу под расписку сдать. Тунгус и Духан сейчас сердца у них вырежут и подойдут.
— Мой шестой, — Малюта махнул рукой в сторону поваленного дерева, — Значит, комплект.
— Твой пятый, — прояснил сержант, — Его я сразу посчитал.
— Так их шестеро! — напомнил Григорий и, отложив банку консервов, взялся за автомат.
— Не кипишуй, капитан, — спокойно отреагировал Шрам, — Я помню. Вот почему неясыть вопила так далеко от лагеря. Один остался стеречь имущество. Карач и Жимба уже выдвинулись в сторону гнезда. Не уйдёт.
— Нам бы ключи от вездехода, — успокоился Малюта, — Пешком паломников мы не догоним. Данила дело своё знает, наверняка уже далече увёл.