— Прекрати людей вампить! — зашипела я, не сбавляя ход. — А что если они наблюдают? И глазом моргнуть не успеем, как нас сцапают!
— Shilloh, — легонько клацнул зубами он. — Caja. Здесь мы выпьем кофе.
— Чего? — я была настолько сбита с толку, что даже позабыла отпустить пиджак, поэтому в сторону хипстерской кофейни потащили уже меня.
— Что, неужели прекратишь своё расследование здесь? — он сел за столик напротив меня, а затем сделал заказ на быстром корейском, и я опять ни слова не успела понять.
Может он был тут раньше, но скорее всего паренёк за стойкой был так же восприимчив к его вампирским чарам, как и девчонки в бутике, потому что за заказ он принялся тут же.
— Нет, — ответила я. Надеюсь, он не заказал мне что-нибудь мерзкое с соей, — но это не сработало, так что нужно подумать, что делать дальше. Может схожу в другое место, гляну что скажут они.
— Они ничего не скажут, — ответил Джин Ён, — потому что мы провалились здесь. Здесь работают люди. Там, думаю, фейри.
— Ну офигеть, блин, — мрачно буркнула я, — значит придётся постараться не облажаться здесь.
Бариста принёс поднос, мы умолкли. Перед нами оказался кофе и несколько посыпанных сахаром миндальных пирожных, настолько красивых, что даже есть страшно.
Я всё равно взяла одно и после ухода парня спросила:
— Если дело не в словах Песочного человека, тогда в чём?
Взгляд Джин Ёна метнулся к бутику:
— Akka, mwoh haesseo?
— Песочный ничего не делал. Просто сказал кассирше, что у них нет его размера. Да он и к стойке-то с пустыми руками, кажется, приходил. Ой.
— Mm, — протянул он, будто знал, что я собираюсь сказать. А когда вдруг заговорил, оказалось, что мы действительно думали об одном и том же:
— Тогда позже мы проверим камеры.
— Ага. Помнишь, я говорила перестать вампить людей?
Он мечтательно улыбнулся:
— Я очарую ту девушку.
Глава пятая
— Ага, ну спасибо, — ответила я, изо всех сил стараясь не закатывать глаза, — просто сделай так, чтобы мы попали в их комнату наблюдения и постарайся не уговаривать продавщиц сходить на твоё любимое гастрономическое свидание.
— Думаю, ты издеваешься надо мной, — слегка обиженно заметил он.
— Если ты заметил это только сейчас, придётся серьёзно поработать над розыскным чутьём, — ответила я.
— Тебе следует меня ценить, Petteu, — аккуратно разделив пирожное, чтобы сахар с пудрой не попал на рукава пиджака, сказал он.
— И почему ты не можешь просто вывампить из неё то, что нам нужно? — беззаботно спросила я. — В смысле, чтобы нам не пришлось камеры проверять? Обычно ты спрашиваешь, а они рассказывают. Неужто хватку теряешь?
Джин Ён прищурился и наклонился ко мне через стол. Его глаза снова стали будто жидкими:
— Я не потерял ничего, Petteu. Желаешь демонстрацию?
— Твои штучки не действуют на…
— Мне не нужно прибегать к своим талантам, чтобы люди делали то, что я пожелаю. Может стоит зачаровать тебя?
— Только если хочешь, чтобы я заблевала твои туфельки, — сказала я, — может перестанешь макать рукава в пирожные? Я тут есть пытаюсь.
Он зарычал и откинулся на спинку, бухтя по-корейски. Так как Джин Ён не потрудился задействовать Между, я ничего не поняла, хотя если бы у меня были силы, я бы постаралась — чисто чтобы подонимать его. Но так как их не было, я просто сидела и уплетала пирожные.
Какое-то время спустя он таки перестал дуться и неимоверно чётко сказал:
— Если они умны, они знают, что могут быть обнаружены. Поэтому они запрограммируют…
— Чего сделают?
— Вложат в их разум указания, — пояснил Джин Ён, — если Запредельный попытается извлечь сведения…
Извлечь? Что за нафиг?
— Перестань сердито на меня смотреть, — он скрестил руки на груди, — я помогаю. В случае несанкционированного извлечения…
Ладно, может какая-то ошибка в переводе.
Джин Ён опять умолк
— Да чего? Ничего же не делала!
— Ты скорчила рожу.
— Не кажется ли тебе, что ты сегодня слишком уж чувствителен?
— Мои чувства задеты.
— Оу. Чем? И если скажешь, что только тем, что я как-то не так на тебя посмотрела, то я твой галстук через кофе-машину пропущу.
— Я помогаю и не требую оплаты, — ответил он, — я вообще этого делать не должен. А ты только рожи мне корчишь.
— Оу, — повторила я, — ладно. Ну тогда извини, наверное.
Джин Ён склонил голову и медленно, будто ожидая, скажу ли я ещё какую-нибудь гадость, проговорил:
— Cheongmal?
— Да, вот честно. Извини. Вот, последнее пирожное тебе.