О'Брайен сдвинул плащ и вытащил револьвер.
— Должны ли мы провести расследование?
— Да, но я пойду один, — сказал Блейз, снимая с плеча дробовик. — Это не обязательное расследование: один из нас должен остаться на случай, если что-то пойдет не так.
О'Брайен сунул револьвер за пояс, и Блейз вспомнил, как его желто-зеленые глаза застыли, глядя на стену выхода.
— Будьте осторожны, шериф.
— Я не пойду на ненужный риск, — заверил его Блейз.
Открытие стены выхода — даже щели, достаточной для того, чтобы Блейз мог проскользнуть через нее — заняло десять минут. Небольшая армия офицеров собралась за его спиной и сформировала защитную арку в десяти ярдах от входа. Они вытащили винтовки и заняли огневую позицию. Если кто-то попытается проникнуть в Даллас, далеко он не уйдет.
По ту сторону стены ничего не было. Блейз прокрался через отверстие, прижимая дробовик к груди и уверенно держа палец на спусковом крючке.
Он видел, где спали конгрессвумен и ее сотрудники: вокруг почерневших остатков костра лежало кольцо одеял, а также несколько пустых упаковок с пайками для выживания. В кольце была заметная дыра — место, где должно было находиться еще одно одеяло, но вместо него было только темное пятно.
В конце концов, Блейз нашел пропавшее одеяло. Его отбросило на несколько ярдов от лагеря, а его содержимое — человеческое тело — расплющило. Вокруг тела была выемка в земле. Кровь и масса органов скопились внутри, обнажая огромный шестиконечный след.
Только один тип бота был способен оставить отпечаток такого размера и формы. И Блейз ничуть не удивился, обнаружив, что автомобиль конгрессвумен скрючился в нескольких сотнях ярдов от Далласа, и с его мятой стальной обшивки все еще стекала кровь.
— Был задействован бот, отвечающий за соответствие АБР, — пробормотал Блейз, как только вернулся в стены.
О'Брайен стоял неподвижно, его глаза метались, словно он просматривал строчки протокола в воздухе.
— Но… мы не сделали ничего плохого.
— Я знаю.
— Зачем АБР развертывать бота для соблюдения требований?
— Я не знаю их рассуждения, — ответил Блейз. Протокол запрещал ему сообщать остальным, что они находились на карантине, а причина, по которой бот по соблюдению требований был развернут, заключалась в том, чтобы убедиться, что никто не покинул Даллас. Поэтому он настоял на том, чтобы полиция продолжала выполнять свои обязанности, и они больше не говорили о конгрессвумен.
Прошло три недели с тех пор, как Блейз выходил за стену. Было опасно выходить на улицу, когда патрулировал бот послушания.
Иногда он его слышал. Боты послушания были оснащены устройством, которое отражало окружающий ландшафт и затрудняло их обнаружение. Но его шаги звучали как раскаты грома. Обычно Блейз довольно легко слышал, как он шел по периметру Далласа. Но в такой день, как сегодня, когда облака рычали, собираясь в то, что обещало стать жестокой летней бурей, бот был неотличим от грома.
— Пятнадцать минут, — буркнул О’Брайен, его желто-зеленый взгляд был устремлен к облакам. Они тяжело висели, расплылись в черно-синих завихрениях. — Дождь начнется через пятнадцать минут.
Блейз ничего не говорил. Неважно, когда должен был начаться дождь: его смена на Выходе не закончится до наступления темноты. Максимум, что он мог сделать, это наклонить шляпу и позволить воде стекать с ее краев.
В конце концов, у О'Брайена закончились любезности, и ему пришлось вернуться в штаб-квартиру. Когда он ушел, Блейз смог без помех сосредоточиться на своей смене. Он шагал перед выходом. Часть зрения следила за пустым полем, раскинувшимся между Выходом и Большим Далласом, другая — за стеной.
Ее сине-белая плоть мягко потрескивала между хромированными проводниками. Порыв штормового ветра отбросил плащ Блейза в сторону и превратил треск стены в пронзительный вой. Порывы ветра стали более частыми по мере приближения бури. Вскоре он дул устойчиво на стену и поля, а также на широкий хвост плаща Блейза.
Тяжелый материал шлепал его по ногам, когда он повернулся. Это не было больно. Ощущение было не тревожнее, чем похлопывание по плечу. И уж точно не мешало Блейзу выполнять свои обязанности.
Гром грохотал по земле за стеной. Он начинался где-то глубоко внутри бури и расцветал, охватывая мили беззвучного воздуха…
Или это был не гром?
Блейз внезапно повернулся, не уверенный, что этот звук был близок к шуму патрулирующего робота. Он посмотрел на Выход, его ярко-голубые глаза были устремлены на часть стены, которая должна была открываться. Вскоре бот выдаст новый набор приказов. Более агрессивный набор.
Это будет грязный способ очистки Далласа, и на несколько коротких мгновений это будет очень болезненно — но гораздо более практично, чем попытка отправить на пенсию все население. Такой процесс займет месяцы и потребует больше ресурсов, чем мог предложить Фонд.
Блейз знал, что это будет, и принимал это. Иногда, в случае сбоя, популяция должна быть уничтожена, чтобы GeneTech мог произвести обновления и ремонт. Это мало чем отличалось от того, как сосновые леса очищались огнем. Даллас всегда возвращался сильнее, чем раньше. Истребление шло на пользу циклу.
Тем не менее, Блейз должен был сохранять бдительность, пока не получит последний приказ. Гром прошел быстро, испаряясь где-то у края грозы. Значит, это был всего лишь гром. Не звук робота, пробирающегося мимо Далласа.
Белая вспышка осветила небо, а за ней кричали облака. Блейз застыл, ожидая повторения вспышки. Молния не пугала, пока она оставалась внутри облаков. Но если она упадет…
— Предупреждение о сильной грозе — немедленно ищите укрытие… Предупреждение о сильной грозе — немедленно ищите укрытие.
Блейз нахмурился, когда голос бота наполнил воздух над Далласом. По городу были разбросаны десятки отводов для молний, и когда ударяло по одной, тревога срабатывала на всех.
Дверь в будку контрольно-пропускного пункта Выхода распахнулась, и оттуда высунулась молодая новобранка. Ее фиолетовые волосы отлетели с лица, когда она крикнула:
— Шериф, вам лучше скрыться!
Блейз двигался быстро, поворачиваясь, чтобы посмотреть, как языки молний змеятся на небе в яростной вспышке цвета. Они были пурпурными по краям и чисто белыми посередине. Каждая неровная полоса оставляла светящийся черный след перед его глазами. Но он не мог отвести взгляд.
Дождь полился. Крупные капли дождя стучали по крыше со звуком града. Дождь хлестал по плечам Блейза, он нырнул в кабинку; поток стекал с передней части его шляпы на пол. Он подтолкнул лужу ботинком к двери.
— Как долго, по-вашему, это продлится, шериф? — сказала новобранка.
— О, около часа, я думаю, — ответил Блейз.
В будке было тесно, а стул был лишь один, который тут же предложила ему новобранка.
Блейз отказался.
— Держите уши на связи. Я посмотрю из окна, — тихо сказал он.
Они ждали в тишине почти двадцать минут. Буря вызвала такой сильный ветер, что бело-голубая энергетическая стена начала звенеть. Она так звенела только при скорости ветра свыше пятидесяти миль в час. Эти капли дождя, вероятно, ощущались на коже человека как стальные шарики. Было бы неприятно застрять снаружи в этой буре.
Едва эта мысль пришла ему в голову, как новобранка вдруг сказала:
— Шериф, у выхода кто-то есть.
Блейз подошел к своему столу, на котором ничего не было, если не считать небольшой вертикальной переговорной коробки.
— Это кто?
— Не знаю. Не представились.
Там было пятно в форме человека, стоящее за пределами энергетической стены. Ее искажал дождь, падающий на окно, рябь шла от ударов ветра по стене, но у пятна были все характеристики человеческого облика.