— Такая идея… но мы не узнаем наверняка, сработала ли она, пока не проведем несколько тестов.
— Сколько времени это займет?
— Тебе понадобится еще неделя, чтобы вылечиться, а затем Фрэнк начнет вводить низкоуровневые излучатели волн. Мне это помогло, — настаивала она, когда я попыталась вывернуться из-под ее руки. — И тебе тоже поможет. Просто нужно набраться терпения.
— У меня нет времени терпеть! Что-то происходит с Анной и рейнджерами — я не знаю, что это такое, но им нужна помощь.
— Это был всего лишь сон, Шарли.
— Нет, это было реально! Я… я видела это!
Воробей поджала губы.
— Ты через многое прошла за последние несколько дней. Эта анестезия — не шутки. Я бы поняла, если бы ты немного запуталась в том, что реально, а что нет.
— Я знаю, что я видела, — твердо сказала я. Я протянула руку и опустила ладонь на руку Воробья — жест, от которого ее брови удивленно приподнялись. — Пожалуйста. Я знаю, что это было реально. Я знаю, что Анна в беде. Ты должна помочь мне выбраться отсюда.
Воробей какое-то время наблюдала за мной, ее лицо было как камень. Наконец, она вздохнула.
— Если я докажу тебе, что с Анной все в порядке, ты успокоишься?
— Ага, — сказала я только потому, что была почти уверена, что Воробей никак не сможет что-либо доказать.
— Хорошо, — она соскользнула с кровати и протянула руки. — Ты будешь молчать и лежать спокойно. А когда все это закончится, ты вернешься сюда без суеты.
— Да, конечно, обещаю.
— Мне не нужно, чтобы ты давала мне обещания, — сказала Воробей с резким блеском в глазах. — Ты просто сделаешь это.
Воробей легко подняла меня с кровати. Вряд ли я когда-нибудь привыкну к тому, что она могла нести меня с небольшим усилием. Я, наверное, ощущала себя котенком в ее руках: костлявая и хрупкая. Если она чихнет слишком сильно, она сможет случайно раздавить меня.
В нашей комнате было темно и тихо. Единственным светом было бледное солнечное сияние прикроватной лампы Воробья. Она замерла у двери и села на корточки, чтобы я могла дотянуться до ручки.
— Уже за полночь, — сказала она, когда я помедлила. — Мой отпечаток не может открывать двери в нерабочее время.
А мой почему-то мог.
Панель загорелась зеленым цветом, и дверь с радостным писком распахнулась. Когда Воробей прошла в проем, и я услышала, как за нами закрылась дверь, до меня что-то дошло:
— Разве Фрэнк не узнает, что мы сбежали?
— Не раньше утра. Фрэнк заряжается ночью, — тихо сказала Воробей.
— Заряжается? Как солнечная батарея? Как он заряжается без солнечного света?
— Не знаю, — рассеянно сказала Воробей.
Я не знала, о чем она думала. Я видела только нос и подбородок. Когда она повернулась, я увидела одну из ее бровей. Она была изогнута, будто она хмурилась или была раздражена. У Воробья были равные шансы на то и другое. Но то, как ее большой палец впился мне в бедро, заставило меня думать, что она была обеспокоена.
— Что? — сказала я.
Воробей покачала головой.
— Что?
— Угу, хорошо, — она окинула меня взглядом, ее серебряные глаза наполнили мысли. — Я собиралась отвести нас в командный пункт и позволить тебе найти Анну с помощью дрона…
— Эй, отличная идея.
— …но запуск командного портала потребует много энергии. И это не говоря уже о мощности, необходимой для того, чтобы заставить дрон переключиться на резервную батарею. Нет никаких шансов, что Фрэнк не заметит, что мы сделали.
— Я возьму вину на себя, — быстро сказала я.
Воробей нахмурилась.
— Это не кажется справедливым.
— Да ладно, у кого из нас больше шансов украсть дрон посреди ночи? Когда ты нарушала правила?
— Никогда. Во всяком случае, не в этом цикле, — буркнула Воробей.
Если она хотела, чтобы я спросила о ее предыдущих циклах, ей не повезло. Я не повелась. У меня на уме была одна вещь, и я не смогу вздохнуть спокойно, пока она не закончится. Мы могли поговорить позже.
После мгновения напряженного молчания Воробей, наконец, смягчилась:
— Хорошо. Ты можешь взять на себя вину.
Воздух в командной комнате был холоднее, чем обычно. Мое тело задрожало в тот момент, когда Воробей отодвинула меня от своей груди. Я тряслась, как мусоровоз на треснувшей оси. Когда Воробей опустила меня на холодное металлическое сиденье, я чуть не подпрыгнула.
— Т-твою…! — мои руки дрожали, когда я попыталась обхватить ими свою талию. Воробей сидела в кресле рядом со мной, и я наклонилась, потягиваясь, чтобы вернуться в теплую ауру от ее кожи.
Она оттолкнула меня локтем.
— Назад.
— Но мне холодно!
— Мне все равно.
После того, что заставил меня сделать Брендон, я поклялась, что никогда не окажусь в положении, когда меня заставят сидеть у кого-то на коленях. Я поклялась спустить курок, а не снова подвергаться такому унижению. Но сейчас мне было холодно, и я была в отчаянии. И холодные, отчаянные люди делали глупости.
— Позволь мне посидеть с тобой. Я обещаю, что не буду касаться органов управления, — сказала я, поднимая дрожащую руку в клятве. — Я не смогу сидеть здесь одна. Я могу… замерзнуть насмерть.
Воробей поджала губы; ее палец осторожно замер над клавиатурой.
— Хорошо, но через секунду. Я не хочу, чтобы ты видела на код.