Раньше я этого не понимала, потому что всю свою энергию тратила на то, чтобы оставаться в сознании, но в поле зрения не было оружия. Хотя эти ружья не принесли бы особой пользы: их автокузнец был уничтожен, и не было способа получить больше патронов. Они могли стрелять только тем, что у них осталось в обоймах. А этого было мало.
Холодный ветер непрерывным потоком дул в открытые окна машины. Я должна была убраться от этой погоды. Этот контрольно-пропускной пункт был единственным местом на многие мили с какой-то крышей.
Выходить из машины было больнее, чем вытаскивать себя из промерзшей земли. Ветер бил меня сильнее, чем раньше. Я вдруг осознала, насколько я промокла. Как мне было холодно. Жесткость осела внутри моих суставов и делала практически невозможным движение. Приходилось шаркать к контрольно-пропускному пункту; каждый резкий шаг вызывал новую волну боли.
КПП был слишком далеко. Я не дойду. И я остановила свой взгляд на мятом пикапе: если я смогу проковылять двадцать с лишним ярдов, я смогу на мгновение прислониться к капоту и выкашлять лед из легких. Если я не смогу, у меня не будет другого выбора, кроме как сидеть на пропитанной мокрым снегом земле — это был верный способ привлечь самый неприятный вид насекомых, который могло предложить Ничто.
Я опустила голову и шаркала, пока не врезалась в фару грузовика со стороны водителя. Осколки стекла впились мне бедро сквозь штаны, но я почти не заметила.
Мои легкие замерзли. Они больше не впивались в сломанные ребра, а врезались. Каждый раз, когда я дышала, я получала удар в грудь. Боль заставляла меня задыхаться. Дышать было чертовски больно. Я находилась в такой точке, когда могла только прислониться к грузовику и ждать, пока потеряю сознание.
В последней попытке удержаться на ногах я повернулась и сунула руки под край капота грузовика. Был зазор, где металл смялся. Через эту щель я могла заглянуть внутрь двигателя. Я смотрела на него так, как Ночной Уолтер смотрел на дальнюю стену, когда он был настолько пьян, что не мог стоять на ногах, пытаясь сосредоточиться, пока мир вращался и качался.
Мои глаза разглядывали разноцветные провода, идущие по днищу двигателя. Электромобили были сложнее, чем солнечные. Везде были трубки и отсеки. Даже батарея выглядела так, будто она меня убьет, если…
Если бы я ее передвинула.
Я просто наклонилась, пытаясь отвлечься от неизбежной смерти, но, возможно, случайно нашла способ избежать этого. Если аккумулятор грузовика еще был цел и если он поместится внутри машины, у меня мог быть шанс выбраться отсюда живой. Все, что мне нужно было сделать, это игнорировать тот факт, что я испытывала невыносимую боль, еще несколько минут.
— А, хорошо, — буркнула я, просунув руки под деформированную часть крышки. — Хорошо, будет больно, но ты должна это сделать. Так что просто смирись с этим и… гах!
Я хотела удостовериться, что мне удастся поднять капот с одной попытки, поэтому я приседа и толкнула его изо всех сил.
А потом я оказалась на земле, и кто-то кричал мне в ухо.
— Молчи, ханаанская блудница! — кричал Джошуа откуда-то из стада коз. — Я не могу общаться с Господом, пока ты оплакиваешь свои несчастья.
Я не понимала, что это я выла. Я не помнила, чтобы когда-либо издавала подобные звуки в своей жизни. А я прошла через особый ад. Но эта боль была в другом: я лежала на спине, нижняя часть тела была покрыта льдом, и я могла думать лишь о том, что я не могла пошевелиться.
Если я двинусь, боль убьет меня. Я должна была полежать некоторое время и отдышаться.
Звон колокольчиков не дал мне уснуть. Стадо разбежалось — я слышала грохот их копыт, когда они удалялись от голоса Джошуа. Наверное, что-то их напугало.
Пока я думала об этом, я услышала хлюпанье, за которым последовало безошибочное блеяние умирающего животного. Козы убегали дальше, а мне пришлось сесть и прижаться к грузовику, чтобы меня не затоптали. Когда я высунулась, я увидела, как Джошуа поднял над своим каменным столом молодую пеструю коричнево-белую козу.
Одной рукой он обхватил козу за середину и держал голову за рога. Джошуа расколол зверя, как орех пекан: из огромной раны в горле хлынула свежая кровь, покрывая поверхность стола слоем красного цвета.
— Я благодарю тебя, о Боже, за безопасный проход, который ты предоставил нам в эту чужую страну, — кричал Джошуа в бурю. — Я иду к Тебе ныне в поисках мудрости: сделал ли я доброе и святое пред Тобою сегодня, Господи? Мудро ли я поступил, избавляя моего врага?
Я была почти уверена, что была врагом в речи Джошуа. И я решила, что мне было лучше убраться отсюда, пока этот сумасшедший ублюдок не передумал.
Подняться с места на земле на ноги было минутным усилием. Я могла чуть не умереть, поднимая капот, но, по крайней мере, мне удалось поднять его до того, как я упала на землю. Я ясно видела двигатель и могла дотянуться до аккумулятора.
Он был похож на солнечную батарею: квадратный, закрытый и закрепленный на запирающей системе. Одна из клипс была сломана. Мне пришлось сильно прижать большой палец к зубчатому краю и давить, чтобы вытащить аккумулятор. Но, по крайней мере, он был намного легче, чем я думала, — три-четыре пуда? Я могла с таким справиться.
Но пришлось сделать несколько перерывов на обратном пути к машине. Даже этот небольшой вес давил на мои ребра. Раньше я никогда особо не задумывалась об этом наборе костей — кто знал, что они так важны для каждого движения? Теперь мне казалось, что я не могла моргнуть, чтобы мои легкие не произвели какой-то шум.
Я не знала, как я добралась до тележки. Мне понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять, что я стояла перед залитой кровью решеткой, без эмоций глядя на кнопку, которую нужно было нажать, чтобы открыть капот.
Это заняло примерно полсекунды. Но за это время я молилась больше, чем когда-либо молился Джошуа. Если аккумулятор грузовика не влезет в машину, я замерзну насмерть.
Это если Джошуа не решит поджарить меня на своем алтаре.
К тому времени, когда я открыла капот и вытащила разряженную батарею из гнезда, дождь прекратился. Я уловила знакомый треск пламени — звук, который обычно привлекал меня к огню. Но долгая прогулка в сочетании со зловонием горелой козьей шерсти удерживали меня.
Я не знала, как Джошуа вообще удалось разжечь огонь. Все промокло, огонь не должен был загореться.
— Хорошо, — прошептала я.
Вот. Мне нужно было поднять аккумулятор грузовика, опустить его в двигатель и одним движением установить — потому что на одно движение у меня хватало сил.
Я хотела бы иметь возможность сделать более глубокий вдох, прежде чем я нагнусь, чтобы поднять аккумулятор грузовика с земли. Но с моими замерзшими легкими и сломанными ребрами мне повезло, что я хоть немного вдохнула. Мое зрение расплылось, когда я поднялась, и полностью потемнело, прежде чем я смогла полностью встать. Мне пришлось бросать аккумулятор вслепую, а затем хвататься за край капота, чтобы ноги не подогнулись.
Щелк.
Я не могла в это поверить. Мне очень повезло. Ушло время, чтобы зрение вернулось. Но когда это произошло, я увидела, что батарея упала на место.
И она подошла.
— Слава… Богу, — прошипела я. Я говорила тихо — отчасти для того, чтобы не напрягать легкие, а отчасти потому, что не знала, понравится ли Джошуа мое упоминание Бога.
Теперь воздух был насыщен зловонием горящей плоти. Странное голубое пламя покрыло верхнюю часть алтаря. Я никогда не видела такого огня. То, как он танцевал и почти растекался по сторонам, делало его более жидким, чем пламя. Он горел даже поверх луж.
Я не знала, что огонь мог сжигать воду. Я ужасно заинтересовалась. Меня невыносимо тянуло туда. Мне нужно было увидеть, как это горело, вблизи. Я бы протащила свой разбитый труп по полю стекла, чтобы научиться разводить такой костер. И я почти сделала это.
Но у Господа были другие планы.
Не успела я залезть в машину и завести ее, как последний порыв штормового ветра пронесся по алтарю. Он был как предсмертный вздох: вырвался из центра облаков и с силой выбросился наружу.
Одежды Джошуа подхватил ветер, как полог палатки. Он споткнулся, пытаясь удержать их закрытыми, пока ветер не задул алтарь. Он стряхнул жидкий огонь с обугленных останков козы и пролил его на землю, где тот быстро распался.
Когда Джошуа увидел это, он закричал и упал на колени.
— Почему? Господи, почему? Почему мое предложение не нравится тебе? Что я…? — он внезапно повернулся ко мне, и его темные глаза были стальными, он завопил. — Ты!
Я исчерпала везение. Я повернула ключ и почти потеряла сознание, услышав, как ожил двигатель. Уолтер был уже не в нескольких днях от меня. Я буду с ним снова примерно через час. И мне нужно было увидеть его даже больше, чем этот огонь.
Я разогнала машину и нажала на газ. Джошуа гнался за мной, что, на мой взгляд, было глупой тратой энергии. Он не мог поймать меня на двух ногах. Мне нужно было отправиться на север, чтобы найти Уолтера. А для этого мне нужно было проехать мимо контрольно-пропускного пункта.
Бенджамин все еще сжимался за ним, со своей одеждой, камнем и маленькой кастрюлей с дождевой водой. Его глаза вылезли из орбит, когда он увидел приближающуюся машину. Затем он увидел Джошуа, выронил камень и прижал промокшую одежду к интимным местам.
Я знала, что должна была благодарить Бенджамина и Джошуа. Может, они и были безумнее, чем пара пчел, изголодавшихся по меду, в высохшем улье, но они спасли мне жизнь. Но я не могла удержаться от того, чтобы повернуть назад и пересечь лужу.
— Я не шлюха! — крикнула я, когда оба мужчины исчезли в огромных брызгах ледяной воды.
Вой мотора заглушил их крики, я повернула руль на север. Зима, возможно, убила траву и сбросила листья со всего, но я до сих пор помнила, как вернуться в гористую местность. Примерно через пятнадцать минут езды в правильном направлении я все вспомнила.