— Как насчет гор? — бодро поприветствовал едва успевших продрать глаза обитателей трейлера дядя Валя, когда солнце уже вовсю близилось к зениту. — Мы недалеко от границы с Южной Дакотой, предлагаю тут задержаться. Думаю, наш новый попутчик сможет по достоинству оценить то, что нам предстоит здесь увидеть.
Пол, зевая, щелкнул пальцами прямо перед собой, и Катя с удовлетворением отметила, что он тоже не вживил себе чип. Ощущение единения с пока еще малознакомым художником отчего-то грело ее душу.
— Вы о четырех президентах? — оживился он, прочтя возникший перед его глазами полупрозрачный текст, сопровожденный обилием иллюстраций. — У меня, кстати, давно была идея картины на похожую тему — о высеченных в скалах лицах. Вот, наконец, и подвернулась возможность осуществить ее, — и он спрыгнул на пол и прошлепал к кофеварке.
Перед Катей всплыло лицо Казарцева — остальные части тела он предпочел оставить вне зоны видимости.
— Доброе утро, сони! Мы тут уже пару часов с дядей Валей маршрут выбираем, он даже трейлер пустил ни свет ни заря, чтобы побыстрее успеть за границы штата выскочить и хоть через пару дней добраться до Дакоты. Правда, мы потом Северную махнули на Южную, ну так невелика разница.
Катя помахала ему рукой и кивнула.
— Кстати, а что там с бумагами Озерова? Вы хотели их пролистать. Было время?
— Да пока ничего примечательного не нашел. Одни расчеты да скрипты. Я и сам-то в этом не силен, а ты, боюсь, и вовсе потеряешься. Если не попадется ничего доступного средним умам, вроде наших с тобой, — и Казарцев усмехнулся, — могу попробовать привлечь кого-нибудь сведущего.
— Не надо, — замотала головой Катя. — Дяде Вале лучше покажи, он точно в этом разберется и выдаст свой вердикт.
— А это мысль, — задумчиво протянул Михаил. — Пожалуй, займемся сразу после Дакоты. А пока за это время я попробую сам все дочитать и уловить хоть что-то. Ты ведь не против?
— Мы никуда не торопимся, — и Катя последовала примеру Пола и отправилась на кухню заваривать чай.
При приближении к границе между Иллинойсом и Айовой местность все меньше напоминала обычную евразийскую. Все чаще давали о себе знать холмы, на которые трейлер взбирался с некоторым трудом, а слетал вниз — приводя в полный восторг весело хохочущую Катю. В почве проглядывало все больше глины, и там, где холмы не покрывала растительность, они таращились в небо красными прогалинами глаз. На одном отрезке пути только на протяжении пары километров трейлеру пришлось преодолеть около семи подъемов и резких спусков. Дорога походила на смятую гармошкой ленту, а путешественники наши — на муравья, торопливо ползущего по ее изгибам.
— Кстати, почему ты не хочешь загрузить свои работы в облако и отправить ссылку на архив ИИ? Для чего эти сложности с передачей именно бумажной версии?
— Любой сканер, любое фото неизбежно исказит цвет. Даже все современные высокотехнологичные линзы не в состоянии передать игру света и тени так, как это видит художник. Если он, конечно, вообще хоть что-то видит, — Пол отхлебнул кофе и присел рядом с Катей за столик.
— У ИИ ведь все равно нет глаз в традиционном понимании, а решать в любом случае ему — привезешь ли ты в серверную бумажные работы или загрузишь их в облако. Такое решение он вряд ли доверит человеку — даже самому объективному и беспристрастному.
— Может, оно и правильно, — покачал головой Пол, — а, может, и нет. ИИ оценит мастерство, но не оценит эмоциональный посыл и ничего не почувствует. Просто скажет, техничная работа или нет. Оригинальна ли, несет ли какой-то внутренний смысловой заряд…
— А разве этого мало? Эмоция — штука непредсказуемая. Никогда не знаешь, что у тебя способно ее вызвать. Я читала, в прежние времена люди увлекались подчас полными пустышками из мира искусства, не умевшими ни петь — если это были певцы — ни грамотно излагать мысли — если речь шла о писателях. В те годы как раз талантливым людям было никак не пробиться к публике из-за обилия всей этой яркой шелухи.
— Но сейчас ведь ничего из того прежнего культурного наследия не под запретом. Слушай не хочу. Так ведь никто же не слушает. У людей развился вкус, повысилась планка восприятия искусства. Поэтому и эмоции у них теперь вызывают не все эти Бритни Спирс или как там звали эту чудную девицу…
— Удивительное дело, — протянула Катя, задумчиво глядя в окно, — столько лет прошло, столько новых классиков появилось, а музыку Битлз продолжают слушать и любить, хотя многие уже и не знают, кто это, как выглядят и что исполняли, — и она хитро усмехнулась, не поворачивая головы.
— Уговорила, — рассмеялся Пол, — сегодня же послушаю твоих Битлз и оценю их шанс стать подметками их нынешних коллег. Просто я очень далек от музыки, на меня не стоит ориентироваться. Вот по части живописи можешь меня помучить. Кто тебя интересует? Магритт, Шагал?
— Иди слушай битлов! — махнула Катя рукой и отобрала у него чашку с остатками кофе на донышке.
Пол забрался с ногами на диван, щелкнул пальцами у лица, поправил в ушах крошечные силиконовые кнопки наушников и провалился в сказочный мир шестидесятых годов прошлого века, а Катя сполоснула посуду и плюхнулась на сиденье рядом с водительским.
— Казарцев еще не выслал тебе бумаги Озерова? — лениво поинтересовалась Катя у дяди Вали.
— Не до них мне, — буркнул тот. — Выслал какую-то ссылку, потом займусь.
— Чем же это ты таким интересным занят, а? — шутливо проворчала Катя, закидывая голые ноги на приборную панель.
— Мы забыли воду для двигателя взять в распредцентре. Вот прикидываю, дотянем с таким количеством до следующего или придется в речке заправляться. А это, между прочим, нанесет урон экологии! Ситуация и так с трудом выправилась после прежних веков.
— Да-да-да, — забубнела Катя, имитируя назидательный тон дяди Вали, который тот по случаю любил включать, — сейчас нас ждет очередная лекция о мусорных островах в мировом океане, о космическом мусоре, озоновой дыре и парниковом эффекте. Я ничего не перепутала? Все термины назвала верно? Эти штуки портили жизнь нашим предкам?
— Именно они, но не только. И если мы будем преобразовывать водород не из предварительно очищенной воды, а из обычной речной, есть опасность на выходе получить тяжелую воду, сюда придется направлять бригаду по ее очищению…
— В общем, ты облажался, — заключила Катя, не дав ему договорить.
— Я? То есть все в нашей поездке должен продумывать только я? Ты же хочешь, как трутень помещик прежних веков, только наслаждаться результатами да недовольно покрикивать «Захар!»?
— Ну ты чего, — заканючила Катя, наморщив нос. — Я не имела в виду ничего подобного. Ну хорошо, это я облажалась. Я забыла про эту чертову воду. Но мы ведь можем переключиться на солнечные батареи и так дотянуть до распредцентра, разве не так?
— Я уже это сделал, — с гордостью отрапортовал дядя Валя.
— Так к чему тогда весь этот цирк?
— Чтобы ты помнила, что если со мной что-то случится…
— А что с тобой может случиться? — округлила она в ужасе глаза.
— Мы едем в область, где продолжают существовать дикие племена…
— А как же спутники?
— Они работают, все будет хорошо, но все же ты должна понимать, куда и для чего ты едешь. Не думаю, что жизнь овоща — это все, к чему ты стремишься.
— Пффф, и ты завел шарманку про мышиный рай. Только позавчера это с Полом обсуждали.
— Вот и подумай об этом.
— Я подумаю, — процедила Катя и умолкла, моментально забыв, с чего началась их беседа с дядей Валей.
Пару часов она провела у окна, рассматривая проплывающую мимо довольно монотонную местность, да и тряска на холмистой дороге перестала развлекать, а начала лишь докучать и мешать нормально приготовить обед. Конечно, можно было еще в самом начале пути взять технически более оснащенный трейлер, внутри которого вмонтировали нечто вроде антигравитатора, чаще используемого в космических кораблях. В путешествии по пересеченной местности подобная вещь просто незаменима — позволяет отключить тряску и вибрацию внутри салона. Но при подготовке к поездке она даже не вспомнила об этом, а дядя Валя, вероятно, посчитал, что ей полезно будет испытать все прелести походной жизни на себе.
Плюнув на все безуспешные попытки приготовить салат, Катя снова попыталась поискать хоть какую-то информацию о том диком племени, куда они направлялись. Она старалась формулировать запросы несколько заковыристее, чем тогда дома, но результат был прежний — почти ничего ценного. После недолгих колебаний она все же решилась войти в чат путешественников и попробовать хоть что-нибудь узнать уже у простых людей. Чат служил приложением оперативного общения к довольно старому и ставшему почти легендарным форуму Винского. Народ не помнил и не знал, кем, собственно говоря, был тот самый Винский, но в архивах хранились темы едва ли не столетней давности, что вызывало у Кати благоговейный ужас. Создавать тему на форуме не хотелось — это могло привлечь ненужное внимание, и она сразу скользнула в чат. Появляться там можно было в любой доступной форме — текстовой, аудио, голограммой — ничто не препятствовало свободному общению. Катя выбрала максимально закрытую форму — текстовую. На секунду задумавшись, поставила ник Valentin и принялась строчить:
— Привет, народ! Кто-нибудь в курсе, где можно разжиться инфой по диким племенам Латинской Америки? Поиск в сети ничего не дает, поэтому решила обратиться к опыту старших товарищей *хихикающий смайл*.
— Что именно интересует? — прямо перед Катей всплыло лицо сонного парня, вероятно, ошибочно ткнувшего в опцию входа через голограмму.
— Слышала, они там до сих пор свои древние культы отправляют. Вот хотелось бы ознакомиться хоть с одним, — дала Катя туманный ответ.
— Оооооо, да ты рисковый парень, — собеседник взъерошил и без того лохматые светлые волосы. — Я хоть и любитель экстрима, но такие вещи оставляю за этнологами, а то неровен час вляпаешься по самое… Не, ИИ, конечно, вытащит, вероятно, еще даже до того, как на мне появится хоть одна царапина, но я предпочитаю другого рода риск.
— ?
— Альпинизм и стрельба по мишеням. А инфу по племенам тебе только в самих племенах и могут дать. Может, в чате кто и найдется из тех, что их уже посещали, но не думаю, что эти товарищи столь охотно будут делиться сведениями с посторонними людьми.
— А как же мир, дружба, коммунизм? — удивилась Катя.
— А какое отношение твое неуемное любопытство имеет к коммунизму? — насторожился парень. — В этих племенах могут процветать какие угодно культы. Да, нам сообщают, что там все под контролем, и в целом я в это верю, но… реставрация прежнего режима может пойти откуда угодно, и в этом смысле промолчавшие ребята будут полностью правы.
— Реставрация капитализма дикими племенами? Сюр какой-то. Похоже на паранойю, — напечатала Катя.
— У меня отец застал прежние времена и, вероятно, передал мне этот страх по наследству. Не хочу я видеть иного образа жизни. Боюсь…
— Боишься?
— Да не того, о чем ты подумал, дурень. Боюсь испытать злость, ненависть к себе подобным просто за то, что они ведут более дикий, близкий к животным образ жизни. Но если ты хочешь с ними познакомиться, кто тебе может в этом помешать? Обратись к бывшим жителям подобных племен, они все тебе растолкуют.
— Бывшим?
— Ооо, да ты, приятель, мало той дорожки прошел. Все эти племена постепенно приходят к нормальному образу жизни — в основном благодаря слаженной работе ИИ, психологов, этнологов, антропологов и многих других специалистов разных областей. На них не давят, ни к чему их не принуждают, просто показывают им другую жизнь и дают им понять, что и они могут стать частью этого прекрасного мира. Большинство с радостью соглашается, но есть и упертые товарищи. Слышал, часть из таких как раз в Бразилии окопалась…
— Мда? — Катя изо всех сил сдержалась, чтобы отчаянно не начать расспрашивать явно чего-то знавшего собеседника. Но его и не нужно было расспрашивать, он и сам, казалось, рад был поболтать.
— Да я почти ничего об этом не знаю. Говорю же, тебе лучше самому у бывших членов таких племен уточнить. Говоришь, ты в Америке сейчас? Ну смотайся в Аризону да пообщайся там с ними. Можно в принципе и по голограмме связаться, но для них это пока в новинку, лучше уж с глазу на глаз. Там есть кое-кто и из Латинской Америки. Окопались в старой индейской резервации и постепенно привыкают к новой жизни.
— Большое спасибо за совет, я обязательно приму его к сведению, — и Катя поспешила закончить разговор.
— Нужно будет что-то — пиши сюда, я всегда здесь, — ухмыльнулся парень.
— А ник у тебя какой? Как я тебя узнаю?
И в чате тут же высветилась фраза:
— Merk, я здесь фигурирую под этим ником. Ну бывай, — и он, вероятно, тоже отключился.
Еще немного патрулирования мировой сети, и местонахождение бывшей индейской резервации в Аризоне было установлено. Ее давно расформировали, и теперь индейцы расселились по всей планете, однако, то ли по стародавней привычке, то ли просто в силу большей культурной близости к исходнику начинавшие свою социальную адаптацию члены диких племен приезжали именно сюда. По крайней мере, это касалось племен с американского континента. Кто-то задерживался там надолго, кому-то хватало нескольких месяцев, чтобы привыкнуть к радикально новому образу жизни, но в целом это и правда было, пожалуй, одно из немногих мест планеты, где Катя реально имела шансы получить хоть какую-то информацию. Она открыла карту США. В принципе, если свернуть с тропы Тихоокеанского хребта чуть раньше, вполне можно было заскочить и туда. А если не торопиться и не экономить время, то не помешает и небольшая петля, чтобы осмотреть уж и вправду все, что хотелось и планировалось.
Пол продолжал знакомиться с творчеством своего великого тезки, и Катя хотела уже было вернуться к прочтению записей Меркулова, как вдруг давно саднившая подсознание мысль сумела прорваться на передний план. Она спрашивала Михаила об этом и раньше, но тот ответил несколько уклончиво, а она, находясь под гнетом свалившейся на нее информации о родстве с Меркуловым, настаивать не стала. А теперь этот вопрос всплыл в памяти, и Катя тут же набрала Казарцева.
Тот был явно не рад ее звонку, вероятно, он отвлек Михаила от чего-то существенного, но не ответить на вызов Кати он не мог. Он ответил одним только голосом, и Катя не стала задавать лишних вопросов. В конце концов, это было его полное право.
— Помните наш с вами первый разговор, где вы упомянули, что у отца были натянутые отношения с его старшим братом? Не расскажете, почему?
— А в бумагах этого нет? — с видимым неудовольствием в голосе попытался откреститься от явно нежелательной темы Казарцев.
— Я прочла пока далеко не все, но, насколько я понимаю, записи обрываются в августе 1991 г., еще до рождения моего отца. Хм, — осенило вдруг и саму Катю, — а немаленькая у них разница в возрасте выходит. Как такое возможно? Это в каком же возрасте бабушка родила отца?
Казарцев едва слышно кашлянул, но больше не издал ни звука.
— Отец родился в 2011, - продолжала размышлять вслух Катя. — Дядя, судя по всему, в 1964. За 47 лет до этого! Где вы видели такую чудовищную разницу в возрасте у родных братьев? Даже если предположить, что Захара бабушка родила лет в 15… А отца, выходит, уже в 62? Хотя, в принципе, научные достижения того времени уже вполне могли… И как у них с такой разницей в возрасте вообще могли быть натянутые отношения? Они хотя бы виделись? Ну хоть раз? — мысль бежала впереди самой Кати, а ничего не отрицающее молчание Казарцева словно бы подстегивало ее. — Наука… хм. А отец вообще знал о существовании Меркулова? Ведь у них разные фамилии. О чем это говорит, а? Когда у нас там начали практиковать экстракорпоральное оплодотворение с выращиванием плода вне тела матери?
— Твой отец был одним из первых в череде тогдашних экспериментов, — хрипло выдавил, наконец, Казарцев. — Генетика у них с Меркуловым и вправду общая, точнее… метод больше напоминал тогдашнее клонирование, поэтому твоего отца неправомерно называть родным братом Меркулова. Он куда лучше подошел бы к определению клона.
— Мой отец — клон Меркулова?! — ужаснулась Катя.
— В некотором роде. Не полный, безусловно, да и цели такой не стояло тогда еще. Просто шли эксперименты, Захар оставил свой генетический материал ну и, разумеется, искоса поглядывал за его жизнью и формированием. Ты и сама получаешься в некотором роде дочерью Меркулова, — сказав главное, Казарцев несколько расслабился и осмелел.
— А про своего…хм… донора генетического материала папа не знал, так ведь?
— Нет. Вот тебе и напряженные отношения. Точнее их полное отсутствие…
— И никаких других… клонов или там…хм… детей у него больше не осталось?
— Из того материала удачным экземпляром был только твой отец, — уже несколько охотнее пояснил Казарцев. — Его Захар в каком-то смысле и считал своей семьей, хоть никогда и не общался с ними. Знал про них абсолютно все, но сам в их жизнь не лез. Потому и не мог завещать труд своей жизни кому-то еще кроме тебя. Да и мне много рассказывал про вашу семью, — словно бы в оправдание своей излишней осведомленности уточнил Михаил.
— Да и вы, как я погляжу, не совсем соседом ему были, — усмехнулась Катя, но на этот раз глубоко копать не стала. Свалившимися ей на голову новостями ее слегка пришибло, и она поспешила распрощаться с Михаилом, чтобы как следует обдумать услышанное.
Она забралась с ногами на постель в задней части трейлера, уткнулась носом в стекло и задумчиво уставилась на убегающее от ее взора полотно шоссе. Справа и слева на обочинах мелькала рыжая выжженная солнцем трава. Регулировать климат начали пару десятилетий назад, и такие участки мертвой травы встречались на Земле довольно редко. Дожди шли регулярно там, где это требовалось, перемежаясь с сухими и солнечными днями. Но здесь в прерии и у самой травы был неестественно красный оттенок из-за отсутствия тени, глинистой почвы и видового многообразия, разительно отличавшегося от растительности Евразии. И вместо того, чтобы пытаться обмозговать ситуацию с клонированием Меркулова, Катя обратила свои мысли на эту траву, погодные условия да и весь климат в целом. Ее родство с Захаром было уже свершившимся фактом, она ничего не могла с этим поделать, только принять это и постараться разобраться в его работе, найти этот его прибор, изучить его, понять, почему у отца — отца? — не вышло запустить его в массовое производство. Но то было дело долгих кропотливых исследований, а сейчас из-под колес ее трейлера убегало гладкое шоссе, и она думала о том, как же все-таки хрупок их мир, как зависит он от воли ИИ. Вот взять даже ту же погоду — случись что вдруг с ИИ 10.0, и все снова вернется на круги своя — засухи, торнадо, наводнения, барические пропасти. Один только возврат погоды к ее естественному течению способен разрушить гармонию их дивного нового мира — дивного без всякого сарказма и кавычек, как это было у Хаксли. И погода — лишь малая часть той гигантской ответственности, что несет на себе ИИ. Мир моментально погрузится в хаос и мрак, если только…
Рядом с Катей так же носом в стекло приземлился Пол и тоже молча уставился на дорогу. И лишь спустя несколько минут произнес:
— И вправду красивая музыка. Теперь я понимаю, за что ты их так любишь.
— Скажи, — протянула Катя, не желая поддерживать разговор о битлах, — а тебе никогда не приходила в голову мысль о том, что будет со всеми нами, если вдруг ИИ 10.0 даст сбой? Мы снова скатимся к тому, от чего ушли почти сто лет назад?
Пол пожал плечами явно озадаченный.
— Знаешь, мне как-то на глаза попался один старый научно-фантастический рассказ. Называется «Изгородь». Там люди ведут примерно такой же паразитический образ жизни, что и мы сейчас.
— Паразитический? Извини, но я с такой формулировкой категорически не согласен.
— Ну хорошо, а какую пользу каждый из всех нас приносит обществу в целом?
— Давай поставим вопрос иначе: какую пользу ты хотела бы приносить? Печь хлеб? С этим куда лучше справляется ИИ, как и со всеми прочими обязанностями, отлично удовлетворяющими все наши базовые потребности, согласно пирамиде Маслоу. ИИ не может помочь нам только с верхними ее уровнями — принадлежность к социальной группе, признание и самовыражение. И вот как раз для этого нам совсем необязательно работать на урановых рудниках.
— Но у нас до сих пор есть ученые, которые занимаются и вправду полезным делом, а мы… а я…
— Ты помогаешь людям осознать свою принадлежность к общей социальной группе! — не дал ей договорить Пол. — Ты ведешь простой житейский блог о путешествиях, позволяя всем, кто в силу разных причин лишен такой возможности, переноситься в другие страны силой твоей мысли.
— Вот доведут до ума телепортацию, и я им тогда буду не нужна…
— Чушь! Даже если путешествовать будут одновременно все жители Земли, далеко не все при этом обладают достаточным литературным даром, чтобы поделиться своими впечатлениями, которых будет немало. И тут на помощь снова приходишь ты. Ты служишь выразителем их мыслей, при этом делаешь это очень просто, с юмором и без капли вычурности и эпатажа, без попытки выделиться на общем фоне. Они это ценят. Так что там с тем рассказом-то? Я тебя перебил.
— Так вот. В том рассказе тоже существует мир победившего коммунизма. Утопия как она есть. За людей все делают роботы, но людям все равно надо как-то убивать время, чтобы не сойти с ума от скуки, и они занимаются разного рода ерундой. Главный герой, например, изучает историю акра земли, записывая все, что происходило на этом участке в разные исторические периоды. Получалось в целом негусто и не впечатляюще: то заяц пробежал, то еще что-то подобного же масштаба. Никто его труды не читал…
— Вот, об этом я и говорю! — снова встрял Пол, не выдержав. — Герой тот ощущал собственную ненужность, а потому и депрессовал. А ты делаешь очень нужную работу!
— Ну хорошо, речь не о том, — нетерпеливо отмахнулась Катя. — И вот приходит этот скучающий герой к ИИ и вываливает ему все это. Скучно, дескать, жить. Работа моя никому не интересна, даже мне самому, а чем еще заняться — я не знаю. Ему предлагают, то вязать, то марки собирать, но герой отнекивается, не считая эти занятия хоть сколько-нибудь полезными. И напоследок ИИ советует герою посетить красивое местечко неподалеку. Дескать, пейзаж там изумительный, навевает разные мысли. Ну герой от нечего делать и отправился прямиком к тому месту.
— И что там было?
— Да ничего конкретного. Автор так и не пояснил, что именно это за мир, что в нем произошло и почему люди ведут праздный образ жизни. Судя по всему, этого не понимают даже сами герои. Просто знают, что живут в мире утопии и все. А откуда он взялся, что к нему привело — понятия не имеют.
— Прямо как мы сейчас, — усмехнулся Пол. Катя даже не заметила, что все эти несколько минут их беседы он что-то черкал карандашом на листе. Вероятно, какой-то очередной набросок.
— И вот пришел герой к тому месту. Там и правда росли красивые деревья и цветы, и вообще пейзаж поражал красотой. Но и не более того. Герой от нечего делать решил подойти к тем цветам чуть поближе, но в этот момент наткнулся на невидимую стену. Он и так, и эдак пытался ее преодолеть, но она все не поддавалась. Цветы были совсем близко — руку протяни, а не добраться из-за пресловутой невидимой стены. И тут ему словно бы почудилось, будто бы по ту сторону той стены кто-то был. Кто-то величественный и очень добрый. И ласково смотрел на него сквозь невидимую изгородь.
— И кто же это был? — походя спросил Пол, не отрывая взгляда от рисунка.
— Не знаю. В рассказе об этом ни слова. Герой и сам удивился и отправился обсудить это происшествие со своим новым знакомым, который как раз жил неподалеку от этой…изгороди. И знакомый сказал, что и сам давно приметил это место и тех, кто наблюдает за ними с той стороны. Разглядеть их не получалось, но присутствовало стойкое ощущение того, что за тобой наблюдали, будто бы ты был…
— Животным в зоопарке?
— К животным в зоопарке в те годы, когда вышел рассказ, не относились еще с таким трепетом и любовью, как сейчас. Поэтому нет. Там будто бы на Землю сошел добрый бог и подарил людям рай на земле, огородив от них себя, чтобы просто их не смущать. Обеспечивал их всем самым необходимым и любил. Просто любил.
— Инопланетяне?
— Да кто ж знает, кого имел в виду автор. Вероятно, именно их, да. Дальше фантазия писателей 20 века не простиралась. Так вот и я чувствую некое родство с тем персонажем: ощущаю бесполезность собственной жизни и полную зависимость ее от неведомых мне сил.
— Врешь, мерзавка, — в диалог тут же вмешался хриплый голос дяди Вали. — Я тебе не неведомая сила.
— Ну вот, пожалуйста. Он даже поговорить спокойно не дает, — закатила глаза Катя. — Я ни на минуту не могу почувствовать себя в одиночестве.
— Вранье, — принялся сопротивляться дядя Валя. — Я ваш разговор не слушал и слушать не собирался, у меня хватает такта не лезть в дела людей, если меня об этом не просят. Просто хотел сообщить вам, что неплохо бы приготовить обед. Я тормозну трейлер где-нибудь на обочине, чтобы тряска не мешала вашей готовке, и занимайтесь себе полезным делом на здоровье. Поэтому невольно и подслушал последние пару фраз.
— Ладно, извинения приняты, — махнула рукой Катя. — Пойдем и вправду хоть салат порежем да суп сварим, — и попыталась подсмотреть, что там нарисовал Пол.
А эскиз получился и вправду недурным: девчонка, сидящая на коленях на полу и уткнувшаяся носом в окно, сквозь которое просматривается шоссе с разделительными полосами, убегающее далеко вперед к пока едва только наметившемуся горному перевалу.
— Я назову его «Размышления о роли ИИ в современном мире», — со смехом заявил Пол и, отложив недоработанный рисунок в сторону, пошел к холодильнику доставать продукты.