Зверь двигался по утоптанной узкой дорожке. Впереди, он чувствовал, было много вкусной и сытной пищи, и это отзывалось в его нутре приятными, тёплыми и довольными ощущениями. Он стремился к этому изобилию не слишком быстро: еда была малоподвижна, её было много и опасаться, что она скроется, не стоило.
Зверь уже передохнул, предусмотрительно уйдя поглубже в лес от остатков, непригодных в пищу. Их было не жаль — твёрдые части еды приходилось разламывать с усилием, которое тратить не хотелось. Да и мягкая плоть приятнее на вкус, к тому же легче усваивается. Впрочем, первый, самый жуткий голод он утолил, и теперь ощущал, что не все содержащие сiлу существа одинаково хороши. Те, что поменьше, и другие, совсем маленькие, приятнее. При этом вполне отчётливо ощущал, что живительной для него сiлы в них маловато. Но теперь, когда бешеного голода не было, это было не самым важным. Пожалуй, стоило по-другому распоряжаться таким неожиданно богатым выбором вкусной и полезной пищи.
И он неспешно продвигался по Лесу. Длинный бесформенный фиолетовый язык высунулся из пасти и аккуратно, деликатно, словно салфеткой, обтёр шерстку вокруг рта — Зверю показалось, что на мордочке засохли капельки еды, а это было неприятно, ведь Зверь был чрезвычайно опрятен и чистоплотен.