Мели затаились в предчувствии страшного. Каждый понимал, что что-то должно произойти, но не осознавал, что, и как это отразится на жизни каждого. Даже неугомонные дети, и те притихли. Ллойву прошел по затаившемуся замку, не встретив ни одной живой души. Только во дворе началось неизменное движение, ибо глупая скотина не желала входить в положение и требовала к себе внимания. Висметия и ее дочь а также еще несколько женщин, имен которых Ллойву не знал, занимались в скотных загонах животными.
Хозяйка, завидев его, тотчас подошла.
— Господин Лир, Марисса сказала, что вы еще отдыхаете…
— Да, я проспал сегодня. — Улыбнулся Ллойву, скрывая неловкость. — А где Марисса? Я бы хотел с ней переговорить.
— Где-то здесь, — Висметия растерянно оглянулась. Определенно, она не рассчитывала заниматься поисками дитя.
— Я сам поищу ее. Не знаете, госпожа, где мне поискать нашего проводника.
— Кого? — Не поняла женщина.
— Людя, который шел с нами сюда. Он сильно космат и весьма дурно пахнет.
— А, этот, — Висметия рассмеялась с облегчением. — Наверное, в Мелях. Пьет без отдыха… Ох и проводника вы себе выбрали, господин Лир. Пропойца и трус.
— Хм… — Ллойву задумался, видимо, этот людь уже заработал себе репутацию и здесь, но просить кого-то ещё он не решился. — Не соберете ли вы мне провизии в дорогу?
— Вы уезжаете? — С тревогой спросила Висметия. — Ваш брат очень просил его дождаться и присмотреть за вами.
Ллойву снова огляделся, надеясь увидеть девочку.
— Мне надо совершить одно путешествие. Дженве знает о нем, я думаю, он не станет возражать.
— Куда же?
— На Пик Дьявола, — сказав это в сотый раз Ллойву поймал себя на мысли, что уже и сам опасается своего путешествия.
Висметия удивилась, но быстро совладала с собой.
— Не надо вам туда, господин Ллойву. — С уверенностью сказала женщина.
— Отчего?
— Вы не подниметесь. Никто не может. Погода не дает, — тихо и доверительно сказала Висметия. — А кто все равно идет, те не возвращаются.
— Я не суеверен, госпожа. — Улыбнулся Ллойву. — Всему есть объяснение.
— Господин Дженве рассердится, что вы пойдете без него. Он очень, очень просил не отпускать вас никуда, — покачала головой хозяйка. — Я слышала, вы хотели совершить путешествие вместе.
— Обстоятельства изменились. Дженве выбрал свою дорогу. Я хочу продолжить свою, — терпеливо сказал Ллойву.
— Трудное это путешествие, — Висметия снова покачала головой. — Я велю собрать провизию но… Возьмите себе другого проводника. Обязательно!
— Благодарю. — Ллойву чуть поклонился и огляделся. Где же девочка? — А где мне поискать Мариссу?
— Я не знаю, — хозяйка пожала плечами. — Она то пропадает, то снова появляется.
— Как она оказалась у вас? Откуда вы знаете, что она сирота?
— Она появилась тут пару лет назад. Совсем крошка, — Висметия покачала головой. — Кто отпустил ее одну? Думаю, она пришла из Мелей, только заплутала и сначала поднялась на склон, а потом спустилась к нам. Джарий нашел ее на дороге. Крошка почти совсем не говорит. Мы искали ее родителей, но никто в Мелях и слышать про нее не слышал. — Женщина пожала плечами, выражая свое отношение к людям, что оставили дитя на дороге. — Быть может, она отстала от какого-то каравана. Мы ждали, что за ней придут, но нет. Словно из ниоткуда взялась. Но девочка добрая, помогает, когда прошу. Наши дети с ней подружились. Пусть живет, мне не жаль.
— Я понял, — Ллойву, завидев стайку ребятишек, поспешил попрощаться. — Приготовьте мне провиант в дорогу, пожалуйста. Не очень много, не думаю, что путешествие затянется.
— Хорошо. Сейчас скажу Вим…
Асатр подошёл к стене, где ребятня затеяла какую-то возню.
— Милейшие… — Дети сразу повернули к нему чумазые лица. — Марисса. Где она?
— Там, — какой-то мальчик с сильно оттопыренными ушами махнул рукой в сторону океана.
Ллойву улыбнулся детям, сразу потерявшим к нему интерес и направился к величественным волнорезам. Девочку он нашел на стене, бесстрашно стоящей на самом краю пропасти.
— Марисса? — Ллойву подошел ближе к ребенку. Девочка обернулась. — Что ты делаешь? Не боишься упасть? — Девочка отступила от края.
— Ты отдохнул? — Спросила она, клоня голову на бок.
— Да, благодарю. Давно так не отдыхал, — улыбнулся Ллойву.
— Вот видишь, — назидательно проговорила девчонка и даже подняла палец. — Ты не верил мне.
— Теперь верю, — кивнул Ллойву. — Я собираюсь идти на Пик Дьявола. Там живет твой папа? — Девочка кивнула. — Хочешь пойти со мной?
— Нельзя, — вздохнула Марисса.
— Почему?
— Папа запретил.
— Он защищает тебя? — Девочка кивнула. Ллойву хотел спросить про Птицу. Но что-то сдержало уже готовый сорваться вопрос. — А мне можно? Подняться? — И Марисса снова кивнула.
— Он ждет.
— Меня? — И снова утвердительный ответ. Что ж, дальнейший план ясен. Надо идти на гору, как планировалось изначально. Только нужен тот, кто проведет его, самому можно и заплутать. Пивень. Хоть он и говорил, что гора звать не может, по-видимому, ошибся.
— Ты пойдешь? — Марисса с надеждой посмотрела на асатра.
— Да. Пойду, придётся.
Девочка порывисто приблизилась и обняла Ллойву за талию. Тот опешил, пережидая объятия, приподняв руки, чтобы случайно не коснуться девчонки. Он не представлял, что делать. Искренние объятия для него были сродни диковине, и как поступить, чтобы не обидеть дитя, он не знал. Марисса прижалась, крепко обхватив его в талии.
— Отпусти, дитя, — попросил он. Девчонка так же порывисто разжала руки и убежала в сторону крепости, оставив Ллойву одного.
Но отправиться пришлось только лишь на следующее утро. Пивня Ллойву нашел в тот же день, в который решил предпринять рискованное путешествие. Заглотив свое брезгливое отношение к люди, задвинув его подальше, он спустился в Мели, рыбацкий поселок, насквозь пропахший рыбой и тиной. Проводник пил с местными рыбаками, и судя по его отёкшему виду, успел прокутить все, что заработал.
Ллойву Пивень не признал с первого раза, ожидая увидеть Дженве в первую очередь. Но после небольшой встряски, когда наемника подняли за ворот и поставили на ноги, Пивень, присмотревшись и сфокусировав взгляд, узнал неприятного господина.
— Л’ву, — икнул Пивень перегаром в манерное лицо. Ллойву скривился, но ворота не выпустил.
— Очнитесь, господин Пивень, ваша работа еще не закончена, — услышал наемник.
— З’плачено.
— Думаю, ваши средства быстро иссякли, — Ллойву оттащил увальня в сторону от подвыпившей компании под стену рыбацкой лачуги.
— Эгей, брат! — поднялся один из рыбаков. — Неприлично нарушать беседу…
— Не, не, не! — Предостерег Пивень своего нового товарища, — Этого господина не трожь… Коли руки-ноги дороги. Я р’зберусь. — Пивень нетвердо встал на ноги, придерживаясь за стену, а рыбак вернулся к своим. Проводник сфокусировал взгляд на холодных бесцветных глазах, и ощутил холодок, пробежавший по спине. — Я с вами з’кончил…
— Неужели ты не хочешь заработать еще? — Надменно удивился Ллойву. — Золото не изменит твоего мнения?
Пивень вздохнул и оглянулся на компанию, где кружка снова пошла по кругу. По правде сказать, все заработанное он уже прокутил, и снова был на мели. Заработок манил возможностью продолжить веселье, а пиво ароматом. Но пиво не нальют без монет. Пивень снова вздохнул обреченно.
— Хочу, — покорно согласился он.
— Тогда приведи себя в порядок, господин Пивень, — Ллойву холодно улыбнулся. — Завтра на рассвете мы отправляемся на гору. Позаботься о провианте для себя.
Пивень кивнул.
— Дженве пойдет? — С надеждой спросил Пивень. Хоть компания будет поприятней.
— Нет, он занят другими делами, — последовал ответ. И Пивень приуныл. Из двух братьев этот был неприятен сильнее.
— Когда? — Тускло выдохнул Пивень.
— Завтра. На рассвете. У ворот Мельина, — четко выговорил Ллойву, всем видом отвергая всякий отказ или непонимание.
— Понял, — наемник оглянулся на хмельную компанию, но Ллойву жестко встряхнул его за ворот, заставляя снова смотреть на себя.
— Вам надлежит выспаться, если вы хотите идти завтра со мной.
«Не хочу!»- хотелось крикнуть проводнику, но в ушах всё ещё стоял звук ломающихся костей, а перед глазами маленькие желтенькие монетки. Золото…
— Ухожу, — кивнул Пивень. И он поплелся в рыбацкий сарай, где нашел себе ночлег.
Ллойву же с досадой отправился в замок. Он надеялся выйти тотчас, но проводник подвел его. Если бы в нем было столько жизнелюбия и радушия, сколько в брате, наверняка бы он нашел себе другого. Но что-то мешало ему разговаривать с людьми, быть с ними любезным или хотя бы приветливым.
Следующим утром на рассвете Ллойву дождался-таки своего проводника. Пивень приплелся к условленному месту встречи с навьюченной кобылой в поводу.
— Как мы попадем на Пик? — без предисловий спросил Ллойву. Пивень прикинул в уме, где бы оставить этого господина, да так, чтобы потом с ним не встретиться. Тот, второй брат наверняка потом разыщет Пивня, если с этим что-то случится. Угораздило же с ними встретиться! Эх, тяга к достатку сгубила его, ох, сгубила…
— Мы пройдем по дороге. Она идёт серпантином наверх, а потом свернем на тропу, — Пивень махнул рукой в нужном направлении. — Там будет трудновато идти. Не для неженок…
— Ничего, — Ллойву кивнул, проигнорировав намёк, и дал команду Ластве трогаться. Пивень сел верхом на свою кобылу и, сверля мрачным взглядом спину нанимателю, отправился следом.
Первую часть пути они преодолели довольно быстро, кобыла бодро трусила по утоптанной, отмёрзшей земле и уже к обеду они свернули с дороги на едва заметную среди наносов камней и заросшего склона тропу, уводящую вверх. Пивень желал подкрепиться и отдохнуть, но Ллойву даже не заикнулся о привале. Пивень крепился еще какое то время, но потом не выдержал.
— Эй, господин Ллойву, нам бы отдохнуть.
— Я не устал, — последовал ответ.
— Я устал, — возразил Пивень. Голова, тяжелая после нескольких дней возлияния, не желала думать, и ещё менее, трястись на уставшей шее, в кою от седла по спине постоянно било частыми ударами. Дрянь — дорога. Погода начала портиться. Если склон внизу был освещен солнцем и птицы вовсю трубили о наступлении весны, то здесь, высоко над морем облака закрыли полнеба и вокруг начал летать мелкий неприятный снег.
— Мы отдохнем на вершине… — не оборачиваясь крикнул Ллойву.
— Мы не доберемся до нее! — Вот чудак — человек! Сказано же, никто не может туда попасть. Пивень упрямо спешился. — Нам не добраться за день!
Но ответом ему было молчание и удалявшаяся в начинающемся буране спина.
— Я не стану убивать себя ради тебя! — Крикнул он вслед удаляющемуся силуэту. Ллойву как-будто не услышал. Ластва даже не сбавила хода. Пивень постоял немного, размышляя, как поступить. Если он сейчас вернутся в Мели, то лучше сразу бежать прочь. Не этот господин, то Дженве его прибьет, если с Ллойву что-то случится. Если же идти следом, то это грозило смертью от голода, холода и черт знает чего еще! Потому что этот господин обезумел. Гора свела его с ума. Пивень снова взглянул туда, где скрылся наниматель. Снег усилился, и теперь видимость сократилась до пары метров вперед. Легко заблудиться и сгинуть почём зря.
— Чёрт! — Пивень оглянулся назад. И там ничего не видать из-за поднявшейся пурги. Чертов иллий! — Дьявол! — Проводник снова взобрался на лошадь и тронулся следом за Ллойву. В усиливающейся пурге было видно все меньше. Вот уже и перед кобылой наемник едва различал дорогу. Где же этот чертов Ллойву, будь он не ладен!
Ллойву ехал вперед, словно кто-то вёл его за собой. Теперь ему казалось дурной затеей брать с собой проводника. Лишняя ответственность. Началась и постепенно усилилась пурга. Вскорости дорога впереди стала трудноразличимой. В вое ветра, что рвал с тела теплый плащ, явственно слышался вой волков и ещё чей-то, страшный, протяжный и точно нечеловеческий. Ластва повела головой. Ей не нравилась происходящее, как и седоку, но Ллойву казалось, что останавливаться нельзя, и остановка усугубит и без того скверное их положение. Вскоре Ластва встала, как вкопанная, вскидывая плоскую голову. Перед ней разверзлась пропасть и она давала знать седоку, что дальше дороги нет. Провал в скале едва не стал последним их приютом. Ллойву потянул поводья, уводя крода в сторону. Вверх. Надо вверх. Кажется, они сбились с тропы. Ллойву повернулся назад, чтобы спросить дорогу, но проводник исчез. Возможно, отстал. Пурга разъярялась все больше. Ветер выл, словно тысяча голодных волков, и норовил выбить из седла.
В голосе бури асатру почудился зов. Проводник. Он зовет на помощь. И Ллойву двинулся на голос. Ластва дернулась в сторону. Еще провал. Лапы крода соскальзывали в наметаемых сугробах. Ллойву погладил ее по шее, надеясь успокоить. Ластва заревела, но голос ее затерялся в вое ветра. Шаг за шагом крод поднимался к вершине по крутому склону. Сколько мог, Ллойву оглядывал окресности в поисках укрытия. Снова расщелина разверзлась перед ними и снова пришлось свернуть в сторону. Склон стал слишком крутым даже для цепких лап крода, и Ластва с ревом начала сползать назад.
— Ничего. Есть выход, — прошептал Ллойву, зная, что не будет услышан. Он соскользнул с седла. Ластва жалобно склонила голову к хозяину и грузно привалилась всем телом к боку. Снег и ветер быстро заметали следы. Ллойву снял перчатки и приложил озябшие руки к торчащему из-под снега камню, чтобы услышать гору. Есть выход. Выше есть пещера, где можно укрыться. Ллойву сжал поводья в кулак и двинулся вперед, преодолевая гигантские каменные ступени. Без седока крод почувствовал себя увереннее, и они вдвоем забрались на уступ перед искомой пещерой. С облегчением Ллойву вошел под прикрытие камня. В расщелину проникал едва различимый в непогоде свет.
— Действительно пик Дьявола, ему не зря дали это название, да? — усмехнулся Ллойву, поглаживая чушуйчатую шею животного. Ластва жалобно застрекотала. Асатр погладил её по голове в темноте. — Всё закончилось, здесь переждем.
— Это вряд ли, — раздался негромкий мужской голос рядом. — Буря здесь никогда не стихает.
Кимейры тотчас оказались в руках. Ллойву отреагировал быстро, но недостаточно. Неясная тень в глубине пещеры двинулась вперед, и перед лицом замерцал рунами чужой клинок.
— Что теперь будешь делать, благородный асатр дома Лир? — Насмешливо спросил незнакомец. Ллойву поступил так, как поступил бы в любой схватке, ушел в «слепую зону», но незнакомец был готов к такому повороту, и после легкого замешательства клинки мерцающие рунами снова смотрели в лицо асатру.
— Кто ты? — Не придумав ничего лучше, Ллойву опустил оружие.
— Мое имя тебе не скажет ничего, — незнакомец так же опустил клинки.
— Но мое имя ты знаешь, — возразил Ллойву.
— Знаю, — согласился незнакомец во мраке. — Потому что я ждал тебя.
— Ты… — Ллойву смешался. — Марисса твоя дочь?
— Мышка? — В голосе послышались теплые нотки. — Да.
Окончательно потеряв смысл происходящего, Ллойву убрал клинки в ножны. Что здесь, в этом снежном аду делать человеку? Людю? Быть может, он не человек? Тогда кто же он?
Ллойву вдруг вздрогнул от грохота снаружи. Вспомнил про Пивня.
— Там остался мой проводник. Я должен найти его.
— В такую бурю ты его не найдешь, — незнакомец прошел мимо, что Ллойву скорее ощутил, чем увидел. — Устраивайся, Ллойву Изольтар Найова Лир. Я найду твоего проводника. — В щели, что служила входом, на миг мелькнул силуэт мужчины и пропал в разыгравшейся буре.
Ллойву растерянно огляделся. Темнота, хоть глаз выколи, только Ластва жмётся по левую руку, согревая своим теплом. Где-то капала вода. Справа тянуло могильным холодом, но в тусклом свете остатков дня возле стены Ллойву разглядел внушительную охапку дров. Это значит, будет костер, тепло и пища.
Спустя время огонь осветил пещеру. Она оказалась достаточно высокой и уходила куда-то внутрь горы слоистыми сводами. Справа виделся еще один проход, черный, словно уголь и столь же холодный, как погода снаружи. Вокруг валялось множество оставленных вещей, позабытых или брошенных незадачливыми путешественниками, а недалеко лежали еще и чьи-то останки. Несколько человек. Ллойву не стал их разглядывать, стараясь согреть руки. Не остаться бы здесь самому. Вскоре пришел и незнакомец, таща свернувшегося клубком Пивня за ворот стёганного акетона.
— Он замерз. Но жив, — констатировал незнакомец. Ллойву, пытаясь согреться, помог положить проводника у костра в свой спальный мешок. Кобыла, по всему, сгинула в буране. Жаль. После того, как Пивень был укутан в теплое, Ллойву взглянул при свете костра на своего спасителя. Ростом человек был невысок. Одет в легкую куртку и штаны, охотничьи сапоги, перетянутые ремешками в голени, что для местной погоды более чем странно. За спиной торчали рукояти коротких мечей. На лицо был похож на местного уроженца, но волос имел черный, точно вороново крыло. Глаза странные: один, серый, а второй, словно закрытый бельмом. Вспомнилась Птица из сна, у неё точно так же один глаз был закрыт мутной пеленой. Только у нее было четыре ока. Незнакомец присел к костру и повернул к асатру голову. На висках его явственно увиделось движение, словно еще пара глаз моргнула где-то под кожей. Ллойву невольно дернулся прочь.
— Кто ты? — в голове всё смешалось. Никогда не считавший себя суеверным, Ллойву вдруг подумал про странные совпадения, и в его картину мира они не укладывались никак. Земля людей ставила перед ним неразрешимые вопросы.
Незнакомца рассмешила реакция асатра.
— Зови меня Бесом.
— Это имя?
— Для тебя, да.
Ллойву повел плечами. Но вступать в спор не стоило. Снаружи по-прежнему играла буря. Отправляться в путь при такой погоде — равно самоубийству.
— Марисса сказала, ты хотел меня видеть, — отстраненно проговорил Ллойву, покорно приняв данность и кутаясь в плащ.
— Да, — Бес задумчиво посмотрел на огонь. — Она передала мое послание?
— Ты о видениях?
— Если угодно, — Бес запустил пальцы в волосы, такой человеческий жест. Он всё-таки человек? — Это то, что грядет.
— Дженве говорит, что будущее это то, чего нет, — усмехнулся Ллойву. — И мы творим будущее сами…
— Дженве, это твой брат?
Ллойву кивнул.
— Однако он отправился в Дол, чтобы приблизить его, — возразил Бес. — Дела смертных мне не интересны. Но там, внизу, живет наша дочь.
— Ваша?
— Наша, — кинвул Бес. — Неужели ты поверил, что она сирота?
— Висметия так думает, — возразил Ллойву, — и я её понимаю. Жестоко оставлять дитя на попечение чужим людям.
— Калевала — достойные люди. Было время, я был знаком с ними. Одним из них, — Бес обратил взгляд к высокому своду, — из всех людей, кто мог бы ее воспитать, более всего я доверяю им.
— Но почему…
— Ты хочешь знать, почему мы не можем воспитать ее сами? — Бес скользнул похолодевшим взглядом по лицу асатра. — Таков договор. Ты знаешь лучше всех, что некоторые договоры нарушать не следует.
Ллойву помолчал, переваривая сказанное. Этот людь или кто он там, знает больше, чем следует.
— Ты об Окто?
— Твой Окто — незначительная помеха на моем пути, — отмахнулся Бес. — Маленький пакостник. Зараженная гнилью зараза. Твоя жизнь была обещана ему дважды. Оба раза он не смог ее получить.
— Дважды? — Ллойву застыл. Он, кажется, бредит.
— Ты не знал? — Бес хитро сощурился. — В первый раз твою жизнь выкупили за другую. Во второй ее вырвали из его рук. Твой брат это сделал.
— Что? — Ллойву вдруг понял, о чем речь. Сердце заколотилось в груди, снова отдавая в плечо.
— Не вини себя, она сама сделала выбор.
Ллойву поднялся, не в силах оставаться на месте.
— Сядь, — приказал Бес. Была в его голосе такая сила, что не позволила не подчиниться. Ллойву опустился на своё место. Руки вцепились в плащ на груди. Снова не хватало воздуха. Бес с холодным интересом смотрел, как Ллойву восстанавливает дыхание.
— Твой папаша имеет большой зуб на тебя, — наконец сказал он. — С самого твоего рождения ему была неприятна мысль, что ты…
— Хватит, — Ллойву вытер холодный пот со лба. — Ты ничего не знаешь!
— Я знаю все! — Голос Беса окреп и стал сильнее бури. Так, что проводник завозился в спальнике.
— Ну, слава богам, живой, — добавил Бес обычным голосом, глядя на шевелящийся комок. Ллойву с болью опустил голову. Зачем он пришел сюда? Чего хотел достичь? Он устал, чувствовал себя больным, а этот незнакомец вгонял кол самобичевания еще глубже.
— Зачем ты позвал меня? — Глухо спросил Ллойву.
Бес помолчал, разглядывая языки пламени.
— Грядет война, — наконец сказал Бес. — Она затронет каждого. И Мариссу тоже.
Ллойву слушал, теряя нить разговора. Мысли соскальзывали на последние слова. «Она сама сделала выбор»
— Ты слушаешь меня? — Бес недовольно повернулся к асатру.
— Да.
— Тебя беспокоит прошедшее. Надо думать о будущем.
— Я не могу изменить будущего, — Ллойву подкинул дров в костер.
— Ты не представляешь, насколько не прав, — усмехнулся Бес.
— Я здесь — чужак. Больной и уставший к тому же, — Ллойву завернулся в плащ, окончательно поверив в свои слова. Холодно. Окто рано или поздно добьется своего.
— Ты — Ллойву Изольтар Найова Лир. Иллий, чье имя войдет в историю обоих миров, — жарко зашептал Бес. — Иллий, изменивший ход этой истории.
— Это не обо мне, — вяло отозвался Ллойву. — Тебя обманули…
— Ты ошибаешься, — голос Беса снова набрал силу. — В твоих силах предотвратить многие вещи.
Ллойву взглянул в лицо своего собеседника. Кто это такой? Почему он здесь? Чего добивается? Зачем он, Ллойву, отправился в этот поход без Дженве? Чего хотел достичь? Вспомнились слова отца «всего лишь слабый, никчемный Жертвенный, желающий достичь величия», и Дойванора «сломанный калека». Они оба правы.
— Я устал, — признался он. — Ты знаешь, быть может, тебе нужен Дженве? Не я.
Бес помолчал, внимательно вглядываясь в лицо асатра.
— В тебе говорит твоя слабость. Но ты не спрячешься за ней от своего предназначения.
Ллойву не ответил. Хотелось сейчас услышать рядом голос Дженве. Не этот.
— Предназначения? — Ллойву улыбнулся после паузы. Опять эти людские суеверия. — Я не верю в это.
— И тем не менее, — Бес вдохнул полной грудью холодный воздух. — Ты отыграешь свою роль.
— Скажи, — Ллойву повернулся к собеседнику. — Ты человек? Людь?
— Я был им когда-то, — кивнул Бес.
— Кто же ты теперь?
— Я? — Бес рассмеялся. — Ты не веришь в людские суеверия, как мне объяснить тебе?
— Попробуй. Я пойму.
— Возможно, тебе еще рано знать об этом. Сначала я хотел спросить, понял ли ты, чего я хочу от тебя?
Ллойву надменно повел плечом.
— Твои сказки о предназначении меня не трогают. Война внизу — дело люди. Мы не должны вмешиваться. Я сказал это и Дженве.
— Но он считает иначе…
— Он судит со стороны своего характера. Ему трудно наблюдать несправедливость.
— А тебе?
— Сила асатров велика в сравнении с человеком, — Ллойву потер гудящий висок. — Я считаю, мы должны стоять в стороне.
— Но другие асатры уже вступили в войну, — возразил Бес. Ллойву застыл. Худшие предположения нашли подтверждение. Дело принимало скверный оборот. Но так ли это?
— Это точно?
— Точнее не бывает. Отсюда мне многое открыто.
Ллойву застыл. Значит все-таки отец.
— Вон там, — Бес указал в сторону пальцем. — Выросла крепость из черного камня. Люди не могли возвести ее за столь короткий срок, значит дело в вас…
Ллойву не ответил, переваривая сказанное.
— Я позвал тебя, потому что одному тебе не справиться, — продолжил Бес. — Ты неизбежно гибнешь при любом раскладе.
— Вот как… Тебе разве не безразлично?
— Нет, — Бес вздохнул. — Я помогу тебе. Не ради тебя, ради Мышки.
— Мариссы? — Ллойву улыбнулся. — Ты заботливый отец, хоть и оставил ее…
— Ей лучше жить среди людей, — холодно оборвал Ллойву Бес. — Решение далось нам не просто. Но она вернется к нам. Через три года.
— Что случится через три года?
— Все закончится, — Уклончиво ответил Бес. — Я хотел бы помочь тебе, но я должен находиться здесь.
— Что тебя держит? — Вяло спросил Ллойву. Усталость одолевала его все больше. Клонило ко сну.
— Я не могу допустить, чтобы люди пришли сюда. В наш дом, к нашему очагу, — Бес кивнул на провал справа. — Никто не должен попасть туда.
— Поэтому ты отгоняешь отсюда людь? — Догадался Ллойву. Бес кивнул.
— Это поправимо, — Ллойву поднялся. — Я могу закрыть вход. Навсегда.
— Навсегда не надо, — возразил Бес. — Мышка не сможет вернуться, когда придёт время…
— Когда придет время, я открою проход. Если не я, то Дженве сможет это сделать. Но ты будешь свободным.
Бес подумал.
— Хорошо.
Ллойву подошел ко входу в тоннель. Прижался всем телом к холодному камню. Искра подсказала ему структуру породы. Немного усилий. На глазах Беса проход зарос сталактитами и сталагмитами на всю свою длину. Ллойву, покачиваясь от усилий, отошел к костру и сел на свое место. Помолчали.
— Благодарю, — Бес взгляну на посеревшее лицо Ллойву. — Ты можешь отдохнуть. Твой демоненок не подойдет к тебе, пока я здесь.
Ллойву поднял на Беса глаза цвета темного моря.
— Кто же ты?
— Теперь я твое крыло за плечами…
Усталость сморила Ллойву совершенно. Он лег у костра, завернувшись в плащ. Сморгнул муть на глазах. Показалось, или и вправду, за спиной Беса выросли два огромных черных крыла? Наверное, он бредит от усталости. И Ллойву провалился в черную бездну сна без сновидений.