Пивень проснулся от назойливо пробиравшегося к телу холода. Даже во сне он замерзал на склоне, не в силах двинуться с места. Проклятый иллий. Пивень открыл глаза. Над головой — серый камень в мерцающих в свете костра прожилках уходил куполом куда-то вверх. Во мраке очертания купола размывались. Где-то капала вода. От расщелины входа тянуло холодным воздухом. Пивень приподнялся, скидывая с себя меховое одеяло. Однако, он жив и даже цел. Последнее, что он помнил, это буран, сбивающий с ног и глубокий сугроб, куда Пивень провалился. Кобыла вырвала поводья и исчезла в снежном буране. Проводник взглянул на дрожащую фигуру и костра по левую руку. Вот так номер. Неприятный господин вытащил его из бурана? Принес сюда и отдал свой спальный мешок, чтобы он, Пивень, смог согреться. Звучит неправдоподобно. Что ж, может, этот господин не так уж плох.
Костерок мирно потрескивал сырыми ветками. Кто-то поддерживал огонь все это время. Но кто? Пивень огляделся еще раз. Чудной зверь прижался боком к своему хозяину и, положив голову на гибкой шее на спину, спал. Мешки с вещами свалены тут же. Пивень потянулся к пожиткам. Есть хотелось так, что, казалось, живот прирос к спине. Распахнув лямки, Пивень выкопал себе мясо и хлеб. Повертел в руках попавшуюся в руки книжицу в черном переплете. Оглянулся на иллия. Вот чудак. Пишет и пишет. А чего писать то? Кто прочтет? Никто! Кинул книжицу обратно. Мелькнула мысль, что где-то здесь должен лежать и кошель. Но разум подсказывал, что кошель на поясе. Они тут вдвоем. Без свидетелей. У господинчика есть золото наверняка. Взять, да и тикать отсюда. Тем более, что в проем пещеры было видно звездную ночь. Буря стихла. Можно и уйти с награбленным. Никто его искать не станет. Уж точно не этот манерный фарфоровый господин. Пивень оглянулся. После. А пока поживиться с мертвых.
Наемник подошел к останкам, лежащим у стены пещеры. Провал вел дальше, сквозь горную гряду к побережью. Сколько людей здесь сгинуло, не счесть. Быть может, они и первые, кто добрался до сюда живыми. Пивень обшарил высохшие останки. Нашел несколько медных монет и овальный гордарский гельд. Выломал палец с золотым кольцом. Всю добычу тщательно спрятал в пояс. Теперь обшарить нанимателя да и идти.
Пивень повернулся с твердым намерением залезть к поясу нанимателя и обомлел. Нос к носу с ним стоял человек. Как подкрался? Без шума, без движения. Поклясться можно, что шагов не было слышно. Пивень вздрогнул от неожиданности. А человек, в свете костра выглядевший темным силуэтом, размял плечи.
— Ты кто? — Хрипло спросил проводник, выкапывая остатки мужества.
Человек не ответил. Только медленно улыбнулся, Пивень с ужасом смотрел, как рот растягивается много больше людских возможностей. До самых ушей, обнажая острые, как бритвы зубы и клыки. Оборотень, если не сам дьявол. Пивень закричал не своим голосом и, не разбирая дороги, ринулся в спасительную темноту перехода. Человек неспешно пошел следом. У костра завозился от крика Ллойву, но не смог вырваться из оков сна. Крод только поднял голову и жалобно застрекотал.
Дженве вернулся в Мели спустя несколько дней после отъезда. Заговорщики встретили их в дороге. Все дела были обговорены на заброшенном хуторе. Говорили много, каждый горячо, жарко, но о своем. Один тан, имени которого Дженве не знал был особо красноречив. Горячие речи последнего мало вдохновили собравшихся заговорщиков, а кое — кто даже смотрел с изрядной долей скепсиса. Безымянный тан предлагал объединить усилия, собрать армию и дать отпор къёрмам, а ними и тьярду. Дженве молчал и запоминал, чтобы потом все передать брату. Слушал и ужасался. Разрозненные тьёрды готовились к войне всех против всех. Даже союзы заключались скорее для вида. Каждый норовил продавить своё мнение, как единственно верное. Но главное, каждый ждал, что первый шаг сделает кто-то другой. И снова Ллойву прав. Нельзя им влезать в эти дрязги. Людь решит все сама.
С этим убеждением и вернулся Дженве в Мели. Но по приезде его ждали удручающие новости. Ллойву отправился в путешествие без него и пропал. Хозяйка, Висметия, долго сокрушалась, что не смогла отговорить Ллойву от путешествия на пик Дьявола. Она сокрушалась и о проводнике, что Ллойву выбрал себе. Один из местных пропоиц. Дженве не винил ее. Если что-то воткнулось брату в голову, значит, отговаривать бесполезно. Поэтому он просто собрался снова в дорогу. Джария вызвался стать для него попутчиком, по всему желая обсудить события последних дней.
Дженве мог сколь угодно сетовать брату на необдуманный поступок, но изменить существующего положения дел переменить не мог. На Ллойву не похоже совсем. Быть может, его разум помутился? Или это какой-то план? Так или иначе, брата следовало отыскать. Дженве все слабее слышал его Искру, а это значило, что Ллойву в беде.
Погода благоволила путешествию. Первую половину пути они преодолели довольно быстро. За остатки дня. На второй день Джарий свернул на тропку, уводящую к вершине, указывая дорогу. Все склоны замело снегом, но по пути, Дженве мог поклясться, они увидели труп кобылы, наполовину занесенный. Ллойву с проводником были здесь и Пивень потерял тут свою лошадь, если не больше.
— Дурной знак, — покачал головой Джарий. Дженве не ответил. Нельзя думать о дурном. Ллойву не глупец, он не станет подставлять свою шею просто так. До самого заката они поднимались в гору сквозь огромные наносы. Преодолевали расщелины и забирались на уступы. Пару раз едва не провалились в рыхлом снегу. К утру третьего дня Джарий разглядел отблески костра вверху.
— Это он! — Дженве двинулся вперед, не разбирая дороги.
— Погоди! — Джарий поспешил его догнать. Дженве тянул свой малый отряд вперед, надеясь, что придет не слишком поздно. Выбившись из сил они, забрались на площадку перед перевалом. В узком зеве пещеры, и верно, виделись теплые отсветы от огня. Ллойву сидел у костра, опершись спиной о мощное тело Ластвы, и что-то чиркал в своей книжице. У Дженве отлегло от сердца, когда он увидел брата живым и невредимым.
— Ловкач! — Дженве вступил под своды пещеры. Ллойву поднял голову и с видимой радостью поднялся навстречу. Окуляры блеснули в отблесках костра. Джарий осторожно прошел следом за Дженве, словно опасаясь за свою жизнь.
— Джев! — Ллойву поднялся, но больше не сделал ни шага. Дженве, по-хозяйски оглядев расщелину, остановил взгляд на закрытом сталактитами проходе, но затем снова взглянул на брата.
— Что ты тут делаешь? — Удивился он. — Тебя не было несколько дней. Даже я успел вернуться.
— Я… — Ллойву взглянул на Джария. Костерок с весёлым треском рисовал темные тени на его лице. — Я жду. Господин Пивень куда-то пропал… Он, вероятно, скоро вернется…
— Он не вернется, — сказал Дженве уверенно. — Мы видели его кобылу по пути…
— Да? — Ллойву растерянно оглянулся, словно что-то потерял. Рассеянные движения его и путаная речь говорили сами за себя. Дженве заподозрил неладное и подошел совсем близко. — Я хотел спуститься сам…. но заплутал. Представляешь, Джев? Я не смог найти дорогу… это такая глупость…
— Как это? — Усмехнулся Дженве, а Джарий осенил себя божьим знаком.
— Эта гора…Словно не отпускает, — Ллойву потер висок. Дженве крепко взял брата за плечи и заглянул в лицо.
— Посмотри на меня, — попросил он, и Ллойву взглянул на брата темными, почти черными, глазами. Дженве встряхнул беглеца. — О чем ты думаешь?
— Я искал ответы, Джев.
— Ты их нашел?
— Да… — Ллойву попытался вывернуться из рук брата, но не смог. — Только уйти не могу…
Дженве стиснул пальцы еще сильнее. Бросил взгляд на Ластву, что прижалась теперь к Чернышу.
— Вы оба голодны? — Осенила его догадка.
— Нет, Ластву я покормил…
— Ллойву! — Дженве положил ладонь на затылок брата, снова разворачивая его лицо к себе. — Как давно ты ел?
— К чему эти вопросы? — Отмахнулся Ллойву. — Лучше взгляни… — Он поднял книжицу на уровень глаз. — Ты видел? Башню? — Он распахнул свой томик на развороте, и Дженве увидел на обоих листах нарисованную углем башню.
— Это рисунок, — вежливо сказал он, чувствуя, как под пальцами проступает жар от кожи брата. — Ты горишь…
— Возможно, — Ллойву ткнул пальцем в угольные каракули. — Отец возвел себе крепость…В долине! Думаю, он собирается установить здесь свою власть…
— Откуда ты знаешь?
— Мне подсказали… А днем ее почти видно, — Ллойву вдруг покачнулся, и, если бы не крепко державшие его руки брата, упал бы. Дженве прижал беглеца к себе, и голова Ллойву упала ему на плечо.
— Голова кружится… — оправдываясь, выдохнул Ллойву. — Пусти…
— У тебя жар, Ловкач, — терпеливо ответил Дженве. — Нам надо срочно вниз, здесь ты погибнешь.
— Наверное, я просто устал… — Ллойву растерянно провел рукой по лицу.
Дженве осторожно усадил брата на землю.
— Ты просто отвратительно относишься к своему здоровью. Теперь я понимаю отца… мне теперь тоже хочется запереть тебя в доме.
Джарий, опасливо стоявший до этого у стены, подошел ближе.
— Нам надо уходить… Место проклято!
— Мы не можем идти ночью, — отозвался Дженве, копаясь в мешках. — Дождемся утра.
— Дурная идея.
— Идти ночью еще хуже, — возразил Дженве. — Дождемся утра. — Он накинул на плечи брата меховое одеяло. — Тебе надо поесть, Ловкач.
— Мне не хочется, — вяло отозвался Ллойву. Дженве осторожно стянул окуляры с носа брата и забрал из слабых пальцев стило и книгу.
— Надо, — твердо сказал он, убирая все сокровища в вещевой мешок. Проверил мешок беглеца. Вся провизия была, по всему, отдана кроду. Вещи теперь составляли только спальник и немногие личные пожитки. Дженве поставил котелок на огонь.
— Сейчас все будет.
— Не надо утруждать себя, — запротестовал Ллойву, кутаясь в сухой спальник. — Я не голоден. Просто устал…
— Ты просто бредишь, — констатировал Дженве. — Как давно у тебя жар?
Ллойву не ответил, лег у костра, завернувшись в одеяло. Джарий опасливо тоже присел к костру.
— Ты знал, что фамилия Лир потеряла одну букву? — горячо пробормотал Ллойву. Дженве снисходительно покивал. — Раньше её писали Лиер. Но после того, как упростили алфавит, буква пропала. Ушла… «Лиер» на илои означает «твердь». Мы должны быть твёрдыми, Джев…
— Это все, о чем ты можешь думать? — уточнил Дженве. — А, Ловкач?
— Не знаю, ты прав, когда я закрываю глаза, меня мутит… Надо поспать…
— Не даром дурная слава ходит про это место! — Прошептал Джарий.
— Место, как место, — Дженве пожал плечами. — Просто у него жар. Удивляюсь, как он здесь не умер.
— Кто?
— Ллойву. Холод собачий, — Дженве вздрогнул.
— Костер, — кивнул Джарий.
— Ллойву ни в жизнь не пойдет за дровами! — Усмехнулся Дженве. — Скорее дождется, пока дрова придут сами. Да и где их тут взять? Не принесли же они их с собой!
— Это невозможно, — рассмеялся Джарий.
— То то и оно, — кивнул Дженве.
— Твой брат… — начал осторожно Джарий. — Он часто подвергает свою жизнь опасности?
— Постоянно, — вздохнул Дженве.
— Зачем ты позволяешь ему это?
Дженве задумался.
— Иногда мне кажется, что он хочет даказать нам, что может идти наравне со всеми. Знаешь, отец с детства внушал ему, что он неполноценный илой.
— Почему? — Удивился Джарий.
— Из-за сердца. У него слабое сердце. Но это единственный изъян, — Дженве скользнул взглядом по завернувшейся в меховое одяело фигуре. — Из-за этого он все время оказывается на пределе своих возможностей. А после того, как окажется у предела, делает еще шаг. Здесь я бы хотел брать с него пример.
— Ты — старший из вас?
— Да, но только по времени, — рассмеялся Дженве. — Старшим по духу у нас всегда был Ллойву.
Джарий помолчал, обдумывая слова собеседника.
— Я бы хотел быть похожим на деда, — наконец, сказал он. — Доенвальд отнял у него все, и едва не лишил жизни его и его семью. Но он нашел в себе силы снова встать на ноги.
Дженве похлопал Джария по плечу.
— Ищи свою силу внутри, ты станешь достойным потомком своего деда.
— Я бы хотел, но где взять столько твердости? Как мне защитить Вимлин? Или Висметию? Мели? Я словно играю с многоголовым змеем, — вздохнул Джарий. — Мой дед не побоялся пойти против, но у него было много друзей. Сейчас каждый сам за себя, и я не уверен, что нас не выдадут свои же.
— Господин Лиер придет в себя и мы посоветуемся с ним, — успокоил Джария Дженве. — Наверняка, есть выход.
— Признать власть тьярда, вот выход, ибо бороться с ним у нас нет сил, и нет твердости.
— Ллойву найдет этот выход, не сомневайся.
Котелок зашипел и Дженве занялся приготовлением ужина.
Ночь, не смотря на опасения опального тана, прошла спокойно. Лишь Дженве с трудом сдерживался, чтобы не разбудить брата, растрясти его как следует, заставить поесть, и поклясться, что больше он так с собой поступать не будет. Но Дженве держался. Большую часть ночи он просто смотрел на костер, иногда переводя взгляд на вздрагивающий от холода спальник брата. Ллойву била дрожь, но и она не могла разбудить его. Дженве опасался, что они теряют время. Едва забрезжил рассвет, он разбудил Джария, и растряс брата.
— Вот, Ловкач. Еда, — он поставил перед Ллойву теплый котелок с варевом. Тот с отвращением посмотрел на предложенное.
— Надо поесть, — с нажимом сказал Дженве. Вручил брату ложку, а сам начал собирать вещи в дорогу. Джарий быстро упаковал то немногое, что понадобилось ему предыдущим вечером и, уже собранный, ждал у входа.
Ллойву вяло поковырялся в похлебке, заставив себя проглотить пару ложек.
— Вставай, — Дженве поднял его за плечи. — Можешь ехать?
— Да, — Дженве отметил себе, как Ллойву тяжело забирается в седло. Собрал все, что осталось, и повел свой отряд наружу. Ластва со стрекотом приветствовала скорый отъезд.
Погода обещала быть и оставаться солнечной. Яркие лучи, отражаясь от снега, слепили глаза. Дженве окинул взглядом склон, простирающийся перед ними. Где-то на грани видимости, на самом горизонте, далеко виднелся знакомый по рисунку силуэт башни. Его никогда не увидеть, если не знать, что искать. Ллойву оказался прав. По крайней мере, башня существует, и это не результат его галюцинаций. Это радует, все не так плохо. Стряхнув с себя эти мысли, Дженве окунулся в текущие заботы. Необходимо как можно быстрее спуститься, чтобы Ллойву мог оказаться в тепле.
И отряд тронулся по едва различимой тропе вниз. Дженве шел первым, таща за собой Ластву за повод. Ллойву безучастно покачивался в седле. Джарий замыкал шествие. Дженве торопился. Тропу занесло снегом, но впереди идущий безошибочно вел всех вперед.
Дженве заставил Ластву идти наравне с Чернышом. Надо успеть спуститься на дорогу до заката. Подъем занял много времени, которого сейчас у них не было. Они преодолели приличное расстояние, и вот уже и труп кобылы, кверху копытами пролыл мимо.
В молчании осталось преодолеть последние метры, однако снежный склон все тянулся и и тянулся вниз, словно кто-то растягивал его до бесконечности, и снова проплыли мимо торчащие кверху ноги погибшей кобылы.
— Чертовщина! — Джарий осенил себя божьим знаком и снова плюнул за плечо. Дженве стиснул поводья крепче и двинулся вперед, уводя за собой маленький отряд. И снова впереди снежное полотно и вот снова торчащие ноги кобылы.
— Мы как будто идем по кругу! — Воскликнул он. Оглянулся на брата. Ллойву совсем поник.
— Я говорил тебе, она не отпускает, — вяло проговорил он.
— Проклятая гора, — выругался Дженве. — Вперед… — И они прошли мимо страшного артефакта в четвертый раз.
Ллойву поднял, наконец, голову. Вдалеке на ярком от солнца снежном склоне ему привиделся силуэт человека. Человек поднял руку и поманил к себе.
— Нам туда, — и Ллойву заставил Ластву свернуть с тропы в снежную кашу.
— Стой! — Дженве не успел схватить его за поводья и с проклятьями устремился следом за рассекавшей сугроб Ластвой. — Ловкач! Вернись! Это опасно!
Ластва, словно заразившись, от хозяина упрямством, шла вперед. Дженве стремился догнать их и вернуть на тропу, а Джарий не пожелал оставаться на месте. Так все трое двинулись в одном направлении прочь от тропы, прорезая снежный сугроб, как тупое лезвие. Ллойву словно что-то на веревках тянуло к видевшемуся впереди обрыву.
— Ты всех погубишь! — Дженве едва поспевал за ним. Спустя время идти стало легче, и кроды выбрались из рыхлой снежной каши на твердую поверхность скалы. Внизу, в нескольких метрах лежала лентой долгожданная дорога. А слева узкая крутая козья тропка вела к цели. Ллойву осторожно пустил Ластву по тропе. Крод перебирая лапами спустился на твердый грунт. Джарий за спиной выругался и спешился, чтобы лошадь не скинула его на склоне. Вскоре все трое стояли на дороге, твердой и понятной, не веря своей удаче.
— Ты вывел нас! — Удивленно проговорил Дженве, хлопнув брата по плечу. — Если ты знал дорогу, почему не вышел сам?
— Я не знал, — Вяло отмахнулся Ллойву. — Мне показали… Он хотел, вероятно, чтобы ты пришел…
— Кто он? Ты снова бредишь? Все, я понял. — Дженве сгреб поводья из вялых пальцев. — Сейчас мы вернемся в Мельин. Успеем до темноты.
К вечеру путники въезжали в ворота крепости над Мелями, Мельина. Тревога поселилась в замке. Что-то произошло за те несколько дней, что их не было. Висметия и остальные встретили их во дворе. Хозяйка тотчас обратилась к Джарию, что-то жарко ему рассказывая. А Дженве помог Ллойву спуститься с крода. Тот навалился на брата всем телом.
— Я, кажется, нездоров, прости… — Выдохнул он, обвисая в руках брата. Дженве перекинул его руку через свое плечо и почти понес в комнату, что им выделили для постоя. Даже сквозь одежду он чувствовал, сколь велика температура тела.
— Что делать с тобой? — Вздохнул Дженве, опуская брата на кровать. Ллойву вяло откашлялся и, дрожа, свернулся на кровати, подтянув ноги к груди. Дженве растерянно огляделся. Такой недуг был для него в новинку. Сломанные пальцы и разорванные раны, вот, то, что он мог лечить. Но не это. В замешательстве, он накрыл брата одеялом. В тех микстурах, что дал доктор Валлар в дорогу, не было ни одной, снижающей жар. Нужны целебные травы, но на этой земле разве они растут?
По счастью Висметия постучала в дверь.
— Джарий сказал, нужна моя помощь? — Вежливо спросила она. Дженве с облегчением поведал ей свои страхи. Висметия выслушала его, затем осмотрела больного.
— Что-то съедает его. — Проговорила она, распахнув одеяло. — Давно у него жар?
— Я не знаю, — признался Дженве. — Возможно несколько дней.
— Надо сбить температуру. Надо снять часть одежды, — жестко распорядилась хозяйка. — Вы готовы поработать сиделкой?
— Сиделкой? — Дженве усмехнулся, последние обороты это, казалось, его вторая жизнь. Работать сиделкой…
— Ему станет легче, — успокоила Висметия и отправилась отдавать распоряжения. Дженве с сомнением взглянул на Ллойву. Тот тяжело дышал, и словно погрузился в забытье. Так то оно так, но как это отразится на сердце?
— Ловкач, — позвал Дженве. Нет ответа. Дженве решительно расстегнул тунику на брате.
Висметия принесла чан, наполненный ледяной водой и несколько холстов. За ней пришла и Вимлин, ее руки были заняты закрытыми наглухо горшочками. Раскрыла один, с резко пахнущим содержимым, Висметия засучила рукава. Дженве постоял немного, а затем попросил соизволения выйти во двор. Там он достал трубку, набил и раскурил. Отметил себе, что пальцы дрожат. Отчего так? Ответил сам себе. Оттого, что каждый раз он боялся, что Ллойву не выберется. И теперь, казалось, что здесь, в этом варварском мире, не смогут ему помочь, а сам он не справится. Но он справится. Всегда справлялся. Это же Ллойву. Дженве наблюдал, как мужчины грузят на телегу мешки с зерном и болеющих в отчаянии коз. Стало любопытно, для чего это. И Дженве направился к руководившему процессом Джарию.
— Для чего это? — Спросил он.
— Приходил къёрм тьярда, — отрезал Джария. — Они хотят взять с нас удвоенную подать. Я же говорил, что не могу никому доверять…
— Вот как? — Дженве затянулся. — И ты согласился?
— Скажи, что мне сделать? Они сотрут Мельин с лица земли…. Как твой брат? — Смягчился хозяин.
— Госпожа Висметия взяла все в свои руки, — рассмеялся Дженве. — Я — плохой знахарь.
— Висметия сумеет ему помочь, — кивнул Джарий. — Она выходила Вимлин от лихорадки. Никто не ждал хорошего исхода. Несколько дней не отходила от постели.
Дженве склонил голову, скрывая тревогу.
— Супруга говорит, они спрашивали о вас, — Прервал его размышления Джарий. — И даже искали.
— Благо, что господин Лир застрял на вершине и нас не нашли, — грустно улыбнулся Дженве. — Тем более, что Ллойву болен.
— Да, благо, — согласился Джарий. — Но они вернутся…
— Хочешь, чтобы мы ушли? — Дженве прямо взглянул в лицо хозяину. Но тот не отвел глаз.
— Нет, — сказал он. — Они успокоились пока. Не будут более искать вас здесь. Пока это самое безопасное место для вас. Особенно теперь.
— Благодарю, — Дженве протянул руку для пожатия. — За нас обоих. — Джарий крепко пожал протянутую ладонь, и Искра подсказала Дженве, что этот человек не лжет, искренне желая им помочь.