Рыцарь, облаченный в латы, внимательно выслушал господина Валыгу, поигрывая чётками в пальцах.
— Ты видел? — в очередной раз уточнил он. — Как супостат ворожил?
— Видел, — кивнул господин Валыга, — сотворил чары, да и глаза цвет поменяли. Не ровен час, чего случится! — И для убедительности господин Валыга осенил себя треглавом, да ещё и подобострастно склонил спину перед изображением Девы на стяге, стоящем у стены.
— Истинно веруешь? — сурово спросил рыцарь.
— Истинно-истинно, — покивал толстяк, — я-то помню, сколько бед наворотили супостаты чародейские. Бить их, не перебить, откуда — то да повылезут.
— Сразу мне не понравились, — бросил рыцарь, оглядываясь на служку с пером и листом бумаги за спиной, — волос сед, ясно, что от чародейства.
— Точно, точно…
— И одёжа странная, — продолжил рыцарь. Товарищ его в плаще до пола, стоявший до сих пор в тени, выступил вперёд, и господину Валыге захотелось сотворить божий знак ещё раз, но он удержался. Лицо этого истинника изуродовала перенесенная когда-то оспа, а поверх наложились ещё и несколько шрамов. Левое крыло носа отсутствовало, а левый глаз едва открывался.
— Спрошать надобно, — сказало это чудовище сиплым голосом.
— Спросим, — кивнул рыцарь. — Куда, говоришь, направились?
— К площади, кони в стойлах, знать, вернутся, — с готовностью подтвердил господин Валыга.
— Подождем, — просипело чудовище, отступая снова в тень, — пока открой нам их комнату, хозяин. Посмотрим, нет ли от них опасности.
— Открою, как не открыть… обязан содействовать.
— Придут — молчи пока, — предупредил рыцарь, поднимая взгляд на вспотевшее лицо господина Валыги. — Сами спросим…
— А ну как узнают, что вы их ждёте? — вдруг выдал толстяк. — Не придут?
— Найдем…
— Сыщем… — просипело из угла.
— Я устала! — капризно протянула Марисса.
— Давай подсажу в седло, — Ллойву, ведущий Черныша в поводу обернулся назад. Похоже, обе девицы уже не были рады своему порыву. Посчитав, что квартировать в той же гостинице опасно для дев, братья отправились искать место для ночлега. Ллойву отчего-то шел за мелькающей впереди спиной в чёрном. Бес сопровождал их, но на большом расстоянии, мало того, похоже, у него уже был готов ответ на вопрос, где отдохнуть усталым путешественницам. И теперь все они неспешно шли по узким щелям меж домов, что и на улицы были похожи весьма условно. Заставленные корзинами и всяким хламом они, скорее, являли собой нечто вроде троп посреди человечьего жилья. Мощение камнем закончилось сразу, как они вышли с площади, и теперь шли, поднимая небольшие облачка пыли с земли. Девицам пришлось идти пешими, долгая дорога в седле сильно утомила обеих.
— Не хочу! — девочка вытерла глаза грязным кулаком, — устала! — и она упрямо села на землю.
— Это была рискованная авантюра, — наставительно проговорил Ллойву, обращаясь к Вимлин, а та наградила его ненавидящим взглядом. Дженве скинул свой мешок на спину Черныша, кивнув брату, чтобы придержал поклажу, и без слов поднял девчонку на руки. Дитя обняло его за шею руками, а ногам за талию, положило голову на плечо. Ллойву замер, наблюдая за реакцией брата на возможные видения, но тот оставался добродушно сосредоточенным.
— Ты ничего не видишь? — осторожно спросил он.
— Я вижу вывеску, может там будет комната? — Дженве пошел вперёд быстрее.
— Да нет же, — Ллойву тоже ускорил шаг. Кажется, девочка сразу заснула на руках. Может, в этом секрет? Когда дитя спит, видения её не тревожат? — Я не об этом.
Вимлин неровно шагала рядом. Они обе очень устали. Ллойву смягчился, слыша, как она сбивает шаг и спотыкается. В конце концов теперь с ним его книга и стило. А в городе, наверняка, можно достать ещё и перо с чернилами. Только добавилась забота о двух неосмотрительных девицах. Ещё и Бес, будь он неладен. Одно радует, чем больше они удалялись от внутреннего кольца, тем меньше внимания привлекали кроды. Здесь каждый был занят своим делом, и никому не было дела до приезжих чудаков. Даже патрули стражей лениво провожали их взглядами, но не чинили препятствий.
— Что здесь? — Ллойву поднял голову к бурому пятну на фоне неба.
— Не разобрать, — отозвался Дженве. Ллойву полез за пазуху за окулярами. — Но точно похоже на гостиницу.
— Зачем они тебе? — вяло поинтересовалась Вимлин, сонно моргая.
— Они помогают мне читать, — терпеливо ответил Ллойву, приглядываясь к вывеске. — «Игривая кобылица»? — он недоумённо повернулся к Дженве, — это что такое?
— Бордель, — тот расплылся в довольной ухмылке, — самое надёжное место…
— Ну, нет, Джев, они здесь ночевать не станут, — Ллойву решительно двинулся дальше, а Дженве обреченно вздохнул.
— Я бы заглянул сюда, — мечтательно протянул он, — попозже…
— Уверен, что заглянешь, но у нас сейчас иная цель.
Вимлин сделала вид, что не слышала. А девочка на руках асатра совсем расслабилась и растеклась на плече. Дженве без труда удерживал её одной рукой.
— Нам нужно что-то более приличное и чистое, — Ллойву мельком уловил движение чёрного пятна в соседнем переулке и направился туда.
— Спроси её про комнату, — услышал он тихое, мимолётное как вдох. В переулке у первого же дома немолодая женщина сметала с обветшавшего крыльца пыль и мусор. Ллойву, сам не понимая, зачем, последовал совету.
Спустя час Ллойву вышел на крыльцо невзрачного домика, затерянного на кривой, как палец ведьмы, улочке. Дженве успел покурить и прикинуть, как вернуться на площадь к полудню, и будет ли его там ждать неизвестный. Чего он хочет, и надо ли сказать об этом брату или не стоит тревожить пустыми заботами, а лучше разобраться самому. С одной стороны, глупый пустяк, может, чья-то дурная шутка. С другой — в мире люди все запутано. Все воюют против всех. И союзник может оказаться врагом, о неприятелях можно сказать прямо противоположное. Только не переступить черту, когда эти зеркальные игры становятся смертельно опасными.
— Я договорился об обеде и ночлеге для наших дам, проведаем их к вечеру, — Ллойву поправил перчатки на руках, — Черныша и Ластву обещали покормить. Вещи предлагаю оставить здесь. Теперь надо попасть к тьярду. Или хотя бы понять, что случилось с Джарием.
— Сейчас самое интересное происходит на площади, — задумчиво проговорил Дженве. — Но я не уверен, что нас такой поворот устроит. Что говорит хозяйка?
— Добрейшая госпожа Сальверсина опасается говорить с чужаками. И мне кажется, она посчитала меня каким то чудовищем. Взгляд был весьма красноречив, — Ллойву оглядел шуршащий ветошью на крышах переулок. Дома поднимались к небу, сходясь крышами, отчего у самой земли царил полумрак. Казалось, за каждой дверью их ждёт враг. Но Искра подсказывала, что опасности нет, потому братья оставались беспечно расслабленными.
— Встреть я тебя ночью, тоже бы посчитал чудовищем, — рассмеялся Дженве. — Не обижайся, братец, — он приобнял Ллойву, — я не со зла.
— Лучше подумай, как нам вызвать хоть каплю доверия у тьярда… Пока получается скверно. Врагов мы нажили больше чем союзников…
Олаф Стаавд Доенвальд. Последние буквы второго имени всегда его раздражали. Звучало как нажатие пальца на клопа или другую мерзкую ползучую тварь. Но родичей не выбирают, как не выбирают и имени. Коли предкам было угодно так тебя назвать, значит имя надо носить с гордостью, или так, что бы враги и завистники содрогались, услышав его.
Олаф поднял руку в золотых перстнях, представляя, как станет править после брата. Старг Доенвальд, назвали, как деда. Было бы в нем ещё хоть капля той отваги и жёсткости, какой тот завоевывал свою империю. Но нет, нынешний Старг мелок, труслив и привержен чревоугодию. Иными словами жирен, как боров. Ему нет дела до творящегося в его стране беззакония. Все, что его волнует — чтобы къёрмы везли в казну собранную подать и сказки о былых временах. А людишки начали роптать. Поговаривают, даже решили поднять бунт. С одной стороны если этого борова скинут с трона, для Олафа только лучше. Потому восстание необходимо возглавить. Но так, чтобы не сказаться предателем перед братом. Раньше времени. Глупец упивается властью. Она делает его слепым и глухим, а советники умело заливают брату уши ядом. Нашёптывают, направляют. Вот и Орден Девы отдалился от престола, хотя был ей опорой долгие годы. Истинники — единственные служат не за деньги. Держись их и они вознесут тебя на вершину. Но Старг все испортил, он рассорился с ними, подозревая в измене их магистра. И что теперь?
«Служить пречистой деве, но не земным царям» — с этими словами они отвернулись. Глупое, не дальновидное решение.
— Они здесь, — новый советник появился бесшумно за спиной.
— Зови их на встречу, мы обсудим всё, что должно, — согласился Олаф, не глядя на советника. Этот человек в мантии черного цвета его пугал. Магистр Ис, каким он представился, никогда не показывал лица, говорил всегда тихо, но Олафу казалось, что он слышит его голос в голове. Чародей, не иначе. Но и такие полезны и надобны. И лучше они будут в союзниках, чем во врагах. Была в нем какая-то сила, которую невозможно преодолеть. Он появился в Северной Звезде недавно, пришёл, нашёптывал, советовал, и о, чудо, наконец гордарские корольки согласились дать ссуду в обмен на лес. А с деньгой хоть и гордарской, всякий пойдет за тобой. Даже эти псы на западе, даже Истинники. Кто угодно. В искусстве увещевания магистру не отказать. Олаф старался не смотреть на него дольше необходимого. Казалось, взглянешь, и будешь проклят навеки. Странно, что Истинники не признали в нем чародея. Все признаки на лицо. Хотя, разве является преступлением дар красноречия? Вовсе нет. С этим и успокаивал Олаф свою совесть.
— Сегодня, к закату, — прошетал Ис. — Я договорюсь.
Опасное дело. Если братец узнает, не сносить головы. За ним все ещё стоят таны и целая армия наемников. Он щедро им платит, что бы они охраняли его жирный зад. Радует, что ему не одна таннери не захотела родить наследника, или он сам слаб по мужской части. После его смерти престол опустеет в ожидании достойного. И кто окажется рядом? Олаф чуть улыбнулся. Кто же это будет?
— Среди приговоренных нет Джария Калевала, — тихо шепнул Ллойву брату, пока они пробирались сквозь толпу пришедших взглянуть на казнь.
— Я вижу, — так же тихо ответил Дженве, приглядываясь к людям. Неужели им нравится смотреть на чужую смерть? Что с ними не так?
Большой колокол где-то во внутреннем кольце густым, протяжным воем возвестил, что наступил полдень.
— По приказу… — начал зачитывать палач зычным голосом, привыкшим к ору.
— Занятно, да? — услышал Ллойву рядом. Это снова Бес.
— Что в этом занятного? — отозвался асатр. Большие капюшоны скрывали от стоящих рядом лица чужаков, но Ллойву все равно казалось, что вот-вот кто-то ткнет в них пальцем. Но все были увлечены происходящим на помосте. Там, пока братья путешествовали по городу, поставили окровавленную чурку и выстроили приговоренных.
— Ты не находишь это забавным? Странно, смотри, всем нравится, — Бес довольно огляделся вокруг.
— А как умер ты? Ты же умер? — Ллойву, посчитав, что с темы уйти не удастся, перевел её в новое русло.
— Если тебя интересует не повесили ли меня, то нет. Пытались, не вышло, — Бес замер, погружаясь в воспоминания. — Меня убивали несколько раз, но, как и у тебя, у меня была цель. И повод оставаться живым…
— Звучит, как «мне повезло», — усмехнулся Ллойву.
— Повезло, — как эхо повторил Бес. — Надеюсь, тебе «повезет» меньше, благородный асатр дома Лир.
— Прошу извинений, — Ллойву взглянул на помост. Там палач закончил оглашение приговора. Одного казнили за измену, второго за укрывательство, третий не дал кьёрму то, чего он хотел.
— Тебе не за что извиняться, — тихо продолжил Бес. — Моя земная жизнь прошла и закончилась без вас. Я сделал все, что должно, теперь дело за вами.
— Ты не знаешь, где нам искать Джария? Ты говорил, тебе открыто всё, — прервал его Ллойву. — Я не знаю местных обычаев… и законов.
— Джарий Калевала… — Бес подумал, — он гостит у тьярда. Пока…
— Ему нужна помощь?
— Не помешает, он сейчас на волоске от палаческой, — Бес дёрнул головой. — Можно сказать, почти там. Твой план… Требует длительной подготовки и времени. Ты не успеешь достичь своей цели.
— Что ты предлагаешь? — Ллойву не стал спорить, потому как предполагал нечто подобное.
— Иди по своему пути, он кажется верным, но если ты хочешь спасти человека, то действовать надо иначе.
— Я понял.
— Все меняется каждый час. Будущее зыбко и неустойчиво. Помни, я пойду на все, чтобы защитить Мышку. И если ты окажешься на пути…. — Бес прямо взглянул в глаза, — я переступлю и через тебя.
Ллойву взглянул через плечо. Исчез. Сильный союзник, но и не менее страшный враг. Не было ли ошибкой связаться с ним?
А Дженве слушал удары далёкого колокола, слушал приговор и смотрел, как палач уверенными движениями делает свое дело. На Аст’Эллоте не было смертной казни. Было время Жатвы, когда Жертвенного отдавали Окто без остатка, чтобы модуль мог напитать себя, поглощая Искру. Людь лишала себя жизни из развлечения. Иначе что это? Можно убить ненавистного тебе врага молча. Это дань уважения к прародителю и создателю. Ни к чему устраивать балаган. Но здесь…
Вот, что хотел показать невидимый ночной визитер. Это? Будь спокоен, неизвестный, с ними такого не случится. Даже если их попытаются схватить, сила последних богов не даст превратить смерть асатра в развлечение. Уж тогда они узнают, что такое гнев иллоя или иллия. Никто не уйдет обиженным. Дженве сжал кулак, и земля под ногами дрогнула, отзываясь. Ллойву положил ладонь на плечо.
— Не надо, Джев, не сейчас…
Но толпа уже почувствовала, под ногами дрожь земли.
— Мне претит такое, прости, Ловкач.
— Я понимаю, но мы не можем бросаться на спасение каждого из осуждённых на смерть. Это не наша земля, Джев, и не наши законы…
— Ты прав, — прорычал Дженве и земля перестала подрагивать.
— Мы вытащим Джария, но только от того, что они отнеслись к нам с добротой.
— Когда? — Дженве несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь.
— Сейчас, — Ллойву осторожно двинулся вперёд, проскальзывая между людьми, как тень. Дженве двинулся следом.
— Брат мой, Олаф, — проговорил Старг, тьярд северных и южных земель Тангорского торада, — пришел посмотреть?
Со стены внутреннего кольца хорошо было видно «площадь слез», как её звали раньше. Теперь у неё новое название: площадь Славы. Но сути это не поменяло. Как была она окроплена кровью, так пятнает брусчатку алым и теперь. Что бы сказал твой предок, Старг Широкий? Похвалил бы за страх над тьёрдами, и отругал за страх в тебе самом. Нельзя добиться повиновения одними казнями, нужны иные методы, глядишь и гордарские королевства будут охотнее присылать торговцев.
— Я только хотел сказать, что тебя ждут в алом зале.
— Кто? — Старг чуть повернул голову.
— Ты знаешь, — Олаф чуть отступил и поклонился.
— Ах, да, — тьярд с трудом слез со своего переносного трона и тяжело переваливаясь отправился со стены вниз. Следом, стараясь держать расстоянии пошли и его охранители. Четверо. Четверо! И это во внутреннем кольце, где ему ничего не угрожает. Поговаривают, они пробуют всю его пищу. Спихнуть эту тушу с трона будет не так то просто.
Внизу, под стеной застонала земля и стена дрогнула. Старг настороженно замер. А из туманной дымки в далёких горах донёсся трубный вой.
— Что это? — прохрипел Старг. Боится. Трус. — Похоже на Дракона.
— Не знаю, просто гудит земля…
— В пророчестве Алтурны писалось, что Дракон возродится, — благоговейно прошептал Старг. Уж не воображает ли этот мешок с мясом, что сравнится со своим предком, помогавшем изгнать демона из мира? Но это на руку. Весьма на руку