Иногда сон без сновидений становится роскошью. Можно урвать несколько минут отдыха, пока голова не занята тягостными раздумьями, но навязчивые мысли возвращались снова и снова. Где они сделали ошибку? В момент когда оставили девчонку без присмотра, а она, повинуясь неясному зову, вышла к людям. И сейчас ситуация вышла из-под контроля, уподобившись прорвавшейся плотине. Остаётся лишь пытаться не погибнуть в водовороте.
У правого бока завозилась Марисса, Ллойву вздохнул тягостно. Дженве тоже не спит, задумчиво глядя на пламя. Зачем они согласились на это? Неподалёку неясными тенями угадывались огромные туши бодрствующих волков. Зачем здесь они? Почувствовав интерес, огромная белая туша поднялась и подошла ближе. Они словно пытаются говорить, но не могут. На это на волчьей морде отразилось понимание, и гигант встряхнулся, почти кивнул, приглашая следовать за собой. Дженве равнодушен к происходящему. Это опять сон? К дьяволу…
Ллойву осторожно уложил девочку на землю. Поднялся. Так и есть, это сон. Дженве абсолютно спокоен и даже не поднял головы. А раз сон, то он, Ллойву, точно знает, чем этот сон закончится. И готов. Почти.
Осторожно ступая Ллоойву двинулся следом белым гигантом. Волк больше не оборачивался, уводя асатра всё глубже в лес. Странно, но сверху падал неясный, потусторонний свет. Это не Окто, он бы сжёг всё вокруг, тогда что это?
— Скучал по мне? — Бес выступил из-за сосны, а волк, встряхнувшись, затрусил назад. Ллойву холодно улыбнулся и вытянул кимейр из-за спины.
— Нет.
— Рад видеть тебя в добром здравии и готовым к бою, — Бес сделал пару шагов и остановился напротив, заложив руки за спину. Такой знакомый жест. Он копирует собеседника. Ллойву расправил плечи.
— Как я понимаю, тебе есть что сказать? — надменно сказал он.
— Даже больше, я могу ещё и показать, но не стану… — Бес взглянул вправо, — дорого обходится. Есть новости.
— Что ж, говори.
— Поход на север — дело решённое. Тьярд не отступит, когда за ним стоят истинники. А там их уже ждут. Будет страшная сеча. На востоке выросла ещё одна башня. Оттуда идёт ещё одна армия. Скоро мы будем вспоминать эти дни с тоской.
— Ты так спокойно говоришь об этом? — усмехнулся Ллойву.
— Я знал, что это неизбежно, — небрежно заметил Бес, — моя задача была укрыть Мышку от людей. Я это сделал. Крови последних богов можно доверять.
— Я думал, тебя все же волнует судьба твоего мира.
— Нет, — Бес дёрнул головой, — не волнует. Только Мышка. Но у меня есть послание к тебе.
— Вот как? — Ллойву опустил взгляд. — Неожиданно.
— Твой мир в опасности. Люди прознали, что твоя земля богата и полна чудес. Тебе же важно не дать её погубить.
— Я… — скверные новости, — я думаю об этом.
— Будет много боли. Чёрная кровь ушла, и теперь осталась лишь жидкая алая… — Бес плотоядно облизнулся, но быстро взял себя в руки.
— Аст’Эллот некому защитить… — прошептал Ллойву, вдруг осознав гнетущую его правду.
— Некому, — согласился Бес. — Я могу дать людям повод для охоты, чтобы они забыли на время про твою землю и отвлеклись на новую цель. Но только на время. И, как ты понимаешь, это не отвлечёт их надолго и чревато новой охотой на ведьм. Ты бы согласился?
— Но зачем ты говоришь это мне? — Ллойву растерянно оглянулся, словно желая поддержки. — Я думал, тебе безразлично.
— Это забавно, — Бес сделал пару шагов в сторону, — я надеялся, оставить все земные привязанности в прошлом. Но пока это невозможно. Мышка привязывает меня к миру людей. И пока это так, я вынужден вмешаться. Не подумай, что мне дороги эти человеки. Я желаю дочери лучшей доли. И это возможно, если рядом будешь ты…
— Ты навязал нам её, и я… — начал Ллойву.
— Это был не я, — оборвал его Бес, — я хотел, чтобы она оставалась в Мелях. Там проще её укрыть и защитить. Но вмешалась судьба, и Мара прибыла следом за тобой прямо в эпицентр событий. Я, как и ты, вынужден следовать за судьбой. Можешь относиться ко мне как угодно: ненавидеть, желать погибели, боготворить. Мне безразлично. Я помогу тебе оттого, что ты — ключ к моей цели.
— Весьма ненадёжный, — усмехнулся Ллойву.
— Чёрная кровь даёт вам силу и долголетие, — согласился Бес, — но даже она может вырождаться и вскоре растворится совсем, это неизбежно. Ты впитал лучшие черты своего дома, и если тело может подвести тебя, то рассудок никогда. Решайся, благородный асатр дома Лир. Всё в твоих руках.
— Что это значит? — Ллойву сжал пальцами виски, — взгляни, сколько на этом поле игроков много сильнее меня! Мне не справиться одному. Это безумие!
— Ты уже заронил зерно своей победы, — прошептал Бес, приблизившись, сколько мог, — теперь не отступи.
— Хватит говорить загадками! Все проблемы от недомолвок, ты знаешь об этом?
— Я не могу дать тебе прямого ответа, это будет вмешательство в дела людей, — рассмеялся Бес, — у меня тоже есть правила, от которых не стоит отступать.
— То есть выход есть? — немного злила иносказательность стоящего напротив. Но кто знает, может, у дьяволов тоже есть барьеры, за которые запрещено заходить.
— Он есть всегда…
— Так где же он?
— Ищи внутри себя… — лес начало заливать рассветной дымкой, постепенно стирая и деревья, и стоящего меж ними Беса.
— Подожди! — опять чёртовы загадки! — всё вокруг растворилось в тёплом золоте восхода.
Ллойву проснулся неожиданно отдохнувшим. Значит есть выход, значит, ещё не всё потеряно. Он осторожно поднялся, уложив спящую девочку на землю. У костра сидит Дженве, борясь со сном.
— Джев.
Дженве поднял голову, значит это не сон.
— Нам надо вернуться к башне.
Олаф был бы рад отмахнуться от многочисленных посланников, но тьярд заперся у себя в покоях уже второй день, отдав своему брату все полномочия. Хитрец был рад этому обстоятельству, но зная брата, можно быть уверенным, что вскоре все, кто радовался, пожалеют об этом. Прибыли гордарские купчины, привезли хартию о торговле и дорогие ткани. Корабли стояли в бухте, ожидая разрешения на отбытие. Просили аудиенции и местные гильдии, умоляя отсрочить срок исполнения податей. Олаф внимательно всех выслушал и отложил решение до лучших времён.
Прилетела птица от Гюнта Белого, верного восточного вассала. Его тьёрд подвергся нападению и разору. Просил помощи. Первые беженцы, как первые ласточки потянулись за внешнее кольцо стен. На улицах стало неспокойно и даже усиленные фанатиками девовыми патрули не справлялись с задачей по поддержанию порядка. Пара сотен бравых воинов выдвинулась на север. Олаф на свой страх велел оставить сотню в казармах, написал брату, что для защиты города, но тот не ответил. Странно, сильно странно, уж не преставился ли братец? Как это вызнать? У прислужьей девки, что приносит ему еду.
— Могу я прос-сить твоего внимания? — господин Скорнь осторожно просочился в приоткрытую дверь. Давно его не было видно.
— Заходи, — милостиво согласился Олаф. — Ты, верно, с новостями?
— Ис-стинно так, — кивнул распорядитель, выкладывая перед господином толстую учетную книгу.
— Что ж, говори…
Распорядитель дёрнул шеей в плену гордарского шелка уже пропитанного дурно пахнущей сукровицей, и склонился к самому уху.
— Я узнал про землю эллотов, Олаф Хитрец. Тебе будет интерес-сно.
— Ну?
— Это богатая земля, в ней много чуде-с, с-сродни гордарс-ским механикам. Они называют это кинетикой.
— И?
— Они могут лечить многие болезни, — голос распорядителя стал возбуждённым, но тихим, — и ответить на вопрос-сы мироздания. Позволь с-скажу своё мнение. Разорить её, значит, отказать-сся от многих благ.
— Мы покорим её, — возразил Олаф, — и она станет служить тьярду… Кем бы он ни был.
— Ты не спасешь её?
— Если бы я мог приказать, — задумчиво проговорил Олаф, — но власть не в моих руках. Я всего лишь слуга своего господина. Как и ты.
— С-скажи ему, это важно…
— С каких пор? — Олаф присмотрелся к распорядителю, словно видел его впервые.
— Боги подняли эту землю не прос-сто так, они желали с-славы и богатс-ства тем, кто с-ступит на неё, я уверен. Но они нас-селили её эллотами. А значит, желали с-союза… Как с-с Гордарией.
— Или просто славы и богатства, — усмехнулся Олаф, — пойми, никто не станет говорить с ними, пока не найдется тьярд, готовый к переговорам. Или они покорятся или умрут.
— Как мы получим их знания? — прошипел Скорнь, — это важнее золота.
— Говорят, белоголовые колдяки пришли с той земли. Спросим у них…
Скорнь выпрямился и замер, размышляя.
— Как здоровье тьярда? — невинно спросил он.
— Он здоров, — уверенно кивнул Олаф, — насколько это возможно.
Олаф и не думал лукавить, но долгое затворничество брата не давало ему покоя. Были допрошены стражи у личных покоев, служащая девка и лекарь.
Лекарь утверждал, что оставил тьярда в здравии накануне вечером, девка клялась, что утром все было в порядке. Кто-то из них лгал, без сомнений. Стражи же наоборот утверждали, что никто не входил и не выходил.
На второй день Олаф решился прервать уединение тьярда. Минуя охранителей, постучал в створку личных покоев. Требовалось обсудить кое-что. С тем посылом и вошёл.
И почти сразу вышел, повелевая схватить и лекаря, и девку, и мальчишку-шута, и знахарку-травницу, всех, кто имел доступ в покои брата. Грузное тело тьярда растеклось на кровати под балдахином. Запах в покоях не оставлял сомнений: Старг Широкий почил в мятежности и нездоровье. Он не оставил наследников, ибо каждую из жен велел обезглавить по причине пустоты чрева. А значит… Неужели настал час? Олаф накинул на лицо скорбное выражение. Следовало не упустить шанса. Все, как Магистр предсказывал. Наступает время новой эры. Осталось разобраться с мятежниками. А после с новой угрозой с севера.
— Я не хочу ехать домой! — кипятилась Вимлин, пока небольшая процессия выбралась к свету и двигалась на север по разбитой дороге среди цветочных полей.
— Ты меня прости, дева, но тебя никто не спросил, — рассмеялся Дженве, за чьей спиной она сидела, суетливо махая руками. — Зачем вы прибыли в столицу, когда повсюду неспокойно?
— Мы желали вам помочь!
— Теперь мы желаем вам помочь!
Путешествие за пару дней превратилось в бесконечный бой. Вимлин ругалась, умоляла, угрожала лишь бы не возвращаться в Мели.
— Я обещал твоему батюшке, что ты вернёшься домой, — возразил Дженве, используя свой последний аргумент, что всегда закрывал деве рот.
— Я убегу! — буркнула дева, замолкая.
— Джев…, — Ллойву приподнялся в стременах, стараясь разглядеть происходящее впереди, скрытое жарким летним маревом. — Там что-то происходит…
— Слышу, — меланхолично ответил Дженве на илои. — Готов, Ловкач? Мы увязли в этом дерьме по самые уши. Теперь можно не делать вида, что мы в стороне.
— Ты, прав, это глупо, больше не будем… — услышал Дженве в ответ, и ему даже показалось, что он ослышался. Справа в поле заволнило высокие стебли, это волки следовали за братьями.
— Это башня! Он пытаются сломать башню! — Ллойву снова привстал в седле. Марисса со страхом оглянулась на беспокойного соседа.
— Да и дьявол с ней…
— Нет, нельзя, там много бесценных сокровищ! — Ллойву рвался вперёд, но опасался ехать прежде брата. — И информация, Джев, нам нужна информация! Эти варвары сравняют всё с землёй!
— Какая муха тебя укусила, ещё вчера я думал, ты отрешился ото всего, а сегодня снова скачешь, как подросток на первом свидании. Ты про библиотеку? — рассмеялся Дженве.
— Ты не понимаешь. Некоторым экземплярам нет цены! Их не восстановить!
— Любил бы ты так добрую деву, как свои книги, — проворчал Джевне, заставляя Черныша ускорить шаг.
— Девы ветрены, а вот книги не предадут никогда, — парировал Ллойву на той же волне.
— Зато у дев есть нечто более приятное, — масляно улыбнулся Дженве, не обращая внимания на прильнувшую со спины Вимлин, — теплота, Ловкач. Попробуй, тебе понравится…
— Я ценю твой совет, Джев, — рассмеялся Ллойву, — правда.
— Стойте, путники! — услышали братья, и тотчас почудилось движение вокруг. Волки замерли и затаились. Впереди поднялись с земли воины, по всему, отдыхающие в высокой траве. Справа и слева, за спиной и впереди, везде мелькнули угрожающие стальные лезвия с красным петушиным пером на плечах их обладателей. — Дальше пути нет!
— Ба, Симур, поглянь, не за эти ли головы награда назначена?
— Они, они, а коль не они, так и не страшно… Истинники разберутся, кто им нужен…
— И ворожейка с ними…
— А это поглянь, неужто девка?
— Сла-а-адкая…
Ллойву только увидел, как поднимаются заряженные арбалеты. Дольше всё завертелось быстрее, чем можно было уследить. Кто-то вскрикнул, когда огромный белый волчара навалился с рычанием со спины. Дженве скользнул вниз из седла и сразу исчез из поля зрения. Вимли гневно блеснула взором на подкрадывающихся бородатых воинов. Ллойву подмял Мариссу под себя, закрывая от удара и дал Ластве под брюхо пятками. Но скотина и так всё поняла, невероятным усилием свернув в сторону от блеснувшего меча и переходя сразу на скорый бег. За спиной раздались крики негодования и по плечу чиркнул болт. Едва удалившись на безопасное расстояние, Ллойву оглянулся. Нет, погони нет, Дженве отвлёк всех на себя, успевая отбивать ещё и деву. Черныш ревел и бился в руках людя, а Вимлин уже вытащила свой меч, чтобы сражаться, как и хотела. Дженве нужна помощь… Ллойву развернул Ластву, прижимая девочку к себе, но на пути в обломанных стеблях ощерился серый оборотень, не позволяя вернуться. Раздался звук боевого рога, возвещающего о предстоящей битве. Задрожала земля, сигнализируя о прибывающем подкреплении.
— Не смей, — прошипел Ллойву, чувствуя как внутри поднимается давно забытое чувство: ярость и слепая готовность к смерти. Волк зарычал, припадая к земле. По всему, был готов не дать асатру пройти и готовился к битве насмерть.
Ллойву соскочил с седла, одновременно вытягивая кимейры и складывая их в глефу.
— С дороги!
— Нет! — взвизгнула Марисса, сжимаясь в седле, такая крохотная и беззащитная, а через поле от возвышающейся в дали башни к ним уже спешила конница. — Не трогай волченьку!
— Пошёл вон, — огрызнулся Ллойву на вздыбившего шерсть волка, поворачиваясь к новой опасности лицом, — пёс…
— Мама! — заплакала девочка. — Мамочка…
— Не плачь, дитя, — проговорил Ллойву поглаживая Ластву по крупу и приказывая ей уходить назад, к лесу. Животное жалобно застрекотало и двинулась, тяжело бухая ногами, куда приказано. — Не бойся, тебя никто не тронет…
Волк, однако, уходить и не думал, хотя и прижался к земле в страхе. Неподалёку схватка уже закончилась, Дженве не дал уйти никому, и уже спешил к брату. А Вимлин, несмотря на молчаливый приказ уходить, следовала за ним по пятам. Виделся ныряющий в волнах высокой травы белоснежный хребет второго оборотня.
Конница из пятнадцати голов тревожила землю, прогоняя и зверя и птицу прочь. Видно было, как лучники на конях натягивают тетивы, накладывают стрелы. И против них в поле только двое и пара оборотней. Ллойву потянулся Искрой к прародителю.
— Ловкач? — с тревогой Дженве взглянул на брата.
— Они сами хотели этой битвы, — дотянувшись Искрой до токов энергий в земле, Ллойву взмахнул глефой, обрубая невидимую глазу преграду, — это их выбор.
Земля вздрогнула и поле ощерилось тысячью поднявшихся из недр смертоносных лезвий из твёрдой породы. Шедшие в авангарде всадники рухнули из сёдел прямо на камни, когда кони с подломанными ногами кубарем полетели вперёд. Где-то закричала Вимлин, и Ллойву только уловил мягкую поступь сотен лап. К разгоравшемуся бою спешила стая, заходя с флангов. А от башни торопились на помощь товарищам целое море людей, затопившее дальнюю кромку поля.
— Эгей, — Дженве присвистнул. — Это всё для нас?
— Против нас, если точнее, — Сказал Ллойву на илои и пошёл вперёд, а Дженве улыбаясь пристроился рядом. Справа и слева в траве мелькали серые и бурые спины.
— Что ж, сыграем, — Дженве щёлкнул Октисом, формируя себе щит.